Point of no return

В полной тишине по лаборатории, где повисла завеса душного воздуха, расхаживал Эдвард, часто дыша, почти задыхаясь при каждом вздохе. Воздуха безумно не хватало, словно за прошедшие дни хождений по комнате он весь иссяк. Всё с тем же осуждением на беспокойного смотрела мебель, в полном безмолвии… Если раньше мысли вертелись рядом друг с другом, при том крича о разных вещах, от идей нового хулиганства до размышлений о соли, словно сплетаясь в единую мелодию, то сейчас в голове набатом звучала лишь одна: «Как спастись?» В этой тишине, не считая уже и не слышимых звуков шагов, собственного дыхания или биения сердца, этот звон одной единственной мысли будто бы разносился и по комнате, не прерываемый ничем… Кроме отчётливо, будто бы ещё громче, голоса: — Джекилл! — крикнул нотариус, где-то не так далеко за дверью, — Я требую, чтобы вы меня впустили! Далее, кажется, Эдвард не расслышал из-за стука собственного сердца, которое видимо намеревалось переломать рёбра молодого человека.

Past the point of no return

Это конец… Подлинный конец истории пожилого доктора, в тайне неудовлетворённого жизнью, и его эксперимента. Бежать уже некуда… Эдвард тихой кошачьей походкой прошёл к двери, содрогаясь от угрожающей мысли о собственном конце. Оставалось держаться только за слабую надежду, что его высокий хриплый голос, от его же природы лишённый всякой красоты и глубины, сможет повторить голос его создателя… — Аттерсон! — первое же слово вышло предательски не похожим, — Умоляю, сжальтесь ради Бога! Нет, голос ничуть не похож. Всё такой же, только с наигранной глубиной! Но… Может это… — Это не голос Джекилла! Ломайте дверь, Пул! — всё так же громко произнёс нотариус. Не помогло. Раздался глухой удар о дверь.

The final threshold.

Эдвард отскочил от двери, словно люди за ней могли бы приняться и за него, когда от двери останутся щепки. Нет… Если и умирать, то не так. Не от топора или чем они там выламывают дверь. И не от виселицы… Быстро подойдя к металлическому шкафу, молодой человек аккуратно выдвинул один из немногих оставленных в покое ящиков, где в маленьком стеклянном пузырьке был белый порошок.

The bridge is crossed.

По двери снова наносят удар, но она пока что держит удар хотя времени мало, она не щит Господень. Эдвард медлит, вместо того, чтобы открыть и проглотить белый порошок, быстро отправившись в мир лучший насколько возможно лучший для убийцы. И это твой ключ от цепей морали, Джекилл? Можно было и не экспериментировать, играя в Бога, дурак! Не десяти лет на исследования, не выводить формулу, чтобы в итоге сдохнуть здесь, от ха-ха, как иронично! соли!

So stand and watch it burn!

Открыв тонкими пальцами несчастный пузырёк, мужчина почувствовал запах горького миндаля от порошка, который быстро оказывается проглочен…

Конец эксперимента, Эдвард.

Мужчина схватился за горло, снова ощущая, как невидимая петля сдавливает его, перекрывая путь воздуху. Как тяжелеет грудная клетка, внутри которой бьётся кто-то запретный внутри, каким когда-то был и он сам, стремясь вырваться наружу из костяной клетки.

We've passed the point of no…

Тяжелеющее с каждой секундой тело повалилось на пол, содрагаясь в конвульсиях, упорно не желая расставаться с жизнью. Не желая умирать, как это много раз делали то Джекилл, то Хайд, чтобы восстать из пепла обращения своими противоположностями. Только тело сгниёт в земле, оставшись, в лучшем случае, костями… И ничего за этим преображением ни Генри, ни Эдварда не ждёт.

Return…

Кроме пустоты.