Привет, котёнок

      О семье Агрестов говорили многие. Они восхищали людей своей искренней любовью и талантами.       Многие в сети были их ярыми поклонниками и с удовольствием следили за их творчеством. То, как Адриан Агрест смотрел на свою жену, очаровывало его фанаток, что после конца его модельной карьеры не переставали за ним следить и во всём поддерживали. Все девушки мечтали о таком муже, как он.       То, как он чуть склонял голову набок и каждый раз искренне улыбался, говоря о своей жене, приводило девушек в неописуемый восторг. Фанаты считали их пару безумно милой.       Конечно, находились и хейтеры, что убеждали всех вокруг о том, что их союз пропитан фальшью. Но ни Маринетт, ни Адриана это совсем не волновало.       Об этих тандеме из дизайнера и фотографа не могли, не говорить. Работы Маринетт, что запечатлевал Адриан на моделях, воодушевляли и тут же раскупались.       Но больше всего Адриану нравилось фотографировать Маринетт, чувства к которой не утихли за прошедшие годы, а наоборот укрепились. Его Леди с тех пор ни разу не превращалась в ЛедиБаг, в отличии от него, что до сих пор в образе Кота Нуара иногда патрулировал город. Он не один был на страже города. Рена Руж и Карапас по-прежнему патрулировали Париж с ним. Как они слышали, и в других городах и странах, появились стражи-герои.       Но Маринетт безусловно оставалась ЛедиБаг. Её взгляды и жесты, когда она отдавала приказы своим сотрудникам, напоминали Адриану о том временем, когда они вместе боролись с марионетками Бражника. Любуясь женой, на которой прекрасно сидела строгая офисная юбка и нежно-розовая блузка, Адриан мечтательно улыбался, забыв о своей работе.       Маринетт, прекратив разговаривать с моделью, повернулась к нему, ловя его взгляд, и то же улыбнулась.       ― Из нас, по-прежнему, отличная команда, котёнок. ― Прошептала она одними губами, вскидывая кулачок ему навстречу.       ― Отлично сработано, Принцесса. ― В тон ей ответил Адриан, глаза которого блестели озорством.       Но внезапно в их рабочее пространство, где они сегодня снимали одежду для журнала, проникли детские голоса.       ― Мама! ― Прокричал малыш с тёмными, как у Маринетт, волосами, ворвавшийся в студию. Он быстро нашёл глазами Маринетт и побежал к ней, прячась за неё. Его серьёзные голубые глаза встретились с мамиными. ― Эмма сказала, что вы любите её больше меня. Я, конечно, не против. Всё-таки она девочка. Но… можно я буду супергероем, чтобы спасать от неё Париж?       Из-за его плеча выглядывал Плагг, с опаской смотрящий на дверь. Он придушенно пискнул: «С меня хватит. Больше никакой Эммы. Мы с Льюисом против её компании».       Маринетт в удивлении застыла, глядя на своего сына, которого здесь быть совсем было не должно.       ―Что?       Тут же раздался и второй детский голосок, от девочки со светлыми волосами, что застыла в дверях.       ― Папочка. ― Она в припрыжку побежала в сторону Адриана, хватая его за ногу. Её ангельская улыбка заставляла людей тут же таять и скрывала сущность демонёнка. ― Я так соскучилась.       Адриан Агрест тяжело вздохнул: их близнецы в своём репертуаре.       ― Разве вы не должны быть с дедушкой? ― Нахмурилась Маринетт, беря Льюиса на руки, когда в дверях показался запыхавшийся Габриэль Агрест. Он виновата посмотрел на сына с невесткой, но тут же сделал гордый вид.       ― Дети очень по вам соскучились. ― Маринетт с Адрианом переглянулись, в их глазах блестело веселье. ― И вы всё равно уже закончили здесь. Как шеф, я объявляю, что ваш рабочий день окончен.       Агрест-старший независимо поправил пиджак, что был застёгнут не на все пуговицы, и помахал внукам. Внуков он любил, чтобы, кто не говорил. Баловал и потакал их шалостях, куда-то потеряв свою строгость. Но безумно уставал в каждую их встречу, выматываясь сильнее, чем от создания когда-то акум.       ― Ты прав, отец. ― Кивнул Адриан, беря пиджак с вешалки. ― Поужинаем сегодня все вместе?