Шолох. Теневой враг. Ч.2

Вокруг была тишина. И сплошной туман. Я бесцельно шла вперед, не представляя, какое направление было правильным. Сколько бы я ни кричала и не звала такого нужного мне в этот страшный миг напарника-ловчего, ответа не было, и надежда потихоньку гасла, как настроение Анте в неудачные дни. Наконец, когда я уже хотела махнуть рукой и плюхнуться прямо на пол, оставшись лежать на нем безжизненной тушкой до конца дней своих, до моего уха донесся слабый, но такой знакомый голос: — Тинави, прах тебя побери, да очнись ты уже, иначе я за себя не ручаюсь! Несмотря на не сильно внушающее доверие и безопасность заявление, я как резвый зайчик, учуявший блаженный запах морковки, поскакала на голос старой доброй (а, может, и не очень) подруги. И это было самым правильным решением, принятым мной когда-либо в жизни: туман начал рассеиваться под натиском яркого света. Я открыла глаза и сразу почувствовала боль в плечах, которые сдавило, словно тисками или еще чем похуже, а трясли меня ого-го как, прямо от души, на пароме и то меньше качало. Перед глазами появилось взволнованно-дикое лицо Кад, обрамленное пушистыми светлыми волосами, а над ней чуть в стороне неуверенно поглядывал на нас Дахху со съехавшей набок шапкой, а руки у него, вопреки всему, не были заняты многочисленными бумажками с исторической справкой, а были сложены определенным образом для создания плетения. Похоже, он уже настроился на то, чтобы применить ко мне свою исцеляющую магию. — Может, ты уже перестанешь меня трясти, ради Богов Хранителей! — поморщилась я от легкой головной боли и нереальности происходящего — я все еще не вполне пришла в себя. — Пепел, ты напугала нас, идиотка, — вскинулась подруга, ослабив хватку только после того, как, не особо заботясь об осторожности, вернула меня в сидячее положение, отчего к моей голове хлынул новый приступ боли, да так, словно припечатало. На мне почему-то было изящно расшитое белое платье, такое легкое, словно мое тело обволакивал невесомый пух, и в то же время страшно неудобное, а на вид было такое дорогое, что я в жизни бы себе его не то что не купила бы — даже позволить не смогла бы. Я осмотрелась и поняла, что мы находились в моем родненьком домике в Шолохе. Это осознание немного успокоило меня, хотя я все еще не понимала, как оказалась здесь, ведь отчетливо помнила, что я, Анте и Полынь буквально только что были в Шерхенмисте, в квартале Гильдий. Как только я подумала о спутниках, на меня тут же обрушилось внезапное волнение, потому что рядом их не было. Прахов прах, меня опять выбросило в какой-нибудь злосчастный портал без них? У меня было такое чувство, что я забыла что-то важное, что-то, находившееся на краю сознания. И у этого чего-то не получалось найти дорогу к моей памяти. — Как я здесь очутилась? И где Анте и Полынь? Мы же только что были в Шерхенмисте с Джеремией, Тилвасом и Мокки! Кад глянула на меня, как на вконец спятившую пациентку известной клиники, а Дахху присел и встревоженно начал меня осматривать, а особого внимания удостоилась моя голова, потому что парень прощупал ее со всей тщательностью и дотошностью, на которые был способен. — Головой, вроде, не ударилась. С ней точно все в порядке? Несет какую-то чушь, — повернулся Смеющийся к Кадии. — Я думаю, она просто переволновалась, — неуверенно отозвалась Мчащаяся, пристально глядя на меня. — Я ей говорила, что свадьба — это всего лишь один из этапов жизни, на котором не стоит зацикливаться, но у Тинави же всегда было другое мнение. — Наверное, ты права, обморок стал следствием стресса, а там ей просто что-то привиделось, — задумчиво сказал парень и кивнул, удовлетворившись столь складным объяснением. — Эй, я вообще-то еще здесь! — с нескрываемым недовольством сказала я, дабы привлечь внимание друзей. — То, что я сказала, вовсе не чушь, это вы тут несете бред. Какая еще свадьба? Решили пошутить надо мной по возвращению? Даже вот в платье нарядили, пока я была в отключке, свадебное, я полагаю? Спешу сообщить: эта пеплова шутка вовсе не смешная. Теперь эти двое точно сомневались в моем здравом смысле, судя по выражению лиц, с которыми они переглянулись. Но в следующий момент Кад недобро сузила глаза и заговорила со всем терпением, которое у нее уже явно подходило к концу, улетучиваясь с молниями, стрелявшими из зрачков подруги. — Тинави, заканчивай представление. Я понимаю, что ты сильно переживаешь, но ведь ты ждала этого момента так долго. Кто темными вечерами выслушивал твое нытье о том, что принц Лиссай не делает следующий шаг? Я помню, как ты чуть не задушила меня от радости, когда он все же решился сделать тебе предложение. И платье ты примеряла чуть ли не со слезами счастья на глазах, я уже начала бояться, что затопишь эту красоту. И вот теперь, после небольшого обморока, что же ты творишь? Испугалась завтрашнего важного для тебя события и на попятную? Не такую Тинави я знаю. Она замолкла, слегка запыхавшись от этой невероятно пламенной речи (и как только у нее еще пар из ушей не пошел?). А я растерялась от этого вконец, начав серьезно задумываться над речью подруги. Я снова взглянула на платье, потом на серьезно настроенную Кад, а затем в отчаянии обратилась к Дахху: — Это все правда? — Ну, конечно, — улыбнулся Смеющийся, похоже, решив, что я просто хотела убедиться в своем «счастье». — Давайте я сделаю чай, и мы все успокоимся. С этими словами парень отправился на кухню. Ну а меня, потерянную и сбитую с толку, будто все еще бродившую в том тумане, внезапной вспышкой пронзило самое последнее воспоминание: все застыли, кроме нас с Анте, и Бог-хранитель объяснил, что враг задействовал его артефакт, с помощью которого можно было путешествовать во аремени, и… Он что-то изменил в прошлом, а значит… Изменилось и настоящее! Так вот оно что! Прахов прах, вот о чем было предсказание гадалки: изменение всего и свадьба с высокопоставленным лицом, то есть с Лиссаем! Но почему? Что привело к этому исходу? А главное: что изменилось еще? Анте попросил отыскать его, но при этом мне хотелось понять, что еще изменилось. На ум пришел еще один человек, которого мне очень хотелось увидеть. — Кадия, Полынь сегодня в ведомстве? — решительно обратилась я к Кадии, придушив отчаяние в зародыше — оно бы точно не помогло мне выпутаться из этой каши. — Зачем он тебе понадобился? — изумленно воскликнула Мчащаяся. — Вы же ненавидите друг друга с тех пор, как Лиссай задействовал связи, чтобы устроить тебя Ловчей без лишних испытаний и тестов. Ты себе только настроение испортишь перед праздником. — П-правда? Нет. Это было просто невозможно. Я не могла и не хотела в это верить. Мой Полынь не мог ненавидеть меня. А я уж тем более не могла испытывать столь страшные чувства к нему. Кадия все напутала. Она что-то не так поняла, вот и все. Сейчас я приду к напарнику, а он, как всегда, с улыбкой и задорным огоньком в глазах, отправится со мной навстречу опасности. Да, так все и будет. «Вот тебе еще одно изменение реальности, наслаждайся», — раздался противный голос разума, который я поспешила заткнуть. Не сказав больше ни слова, я выскочила из дома под громкие вопли подруги и треск расходившихся на платье швов и понеслась через лес и островки цивилизации к Иноземному ведомству. Я мало обращала внимания на окружение, так как все оставалось пока что таким же знакомым, как и раньше. Головушка моя чуть ли не разрывалась от толкавших друг друга нехороших мыслей. «Пепел, а Полынь знает о свадьбе? Что он об этом думает? Нет, я все ему объясню, скажу, что Лиссай мне больше не интересен, что мне нравится напарник. И вот тогда можно рассказать о катастрофе, которая с нами произошла. Но почему же Кад сказала, что мы ненавидим друг друга?» — размышляла я, не особенно задумываясь о поставленных приоритетах. Краем сознания я отметила, как забежала сначала в здание ведомства, чуть не сбив по пути каких-то сотрудников, бросивших мне вслед проклятия, затем поднялась по знакомой лестнице, и теперь все мое внимание было приковано к заветной двери. Я притормозила у нее и распахнула настежь. Да так и застыла на пороге, не поверив своим глазам. Наш с ловчим по своему уютный с разбросанными повсюду вещами кабинет превратился в стерильный, скучный офис обычного рядового работника. Картотечные шкафы, идеально вычищенная доска для заметок, стол с аккуратно разложенными на нем принадлежностями и стулья с пуфиками — все стояло ровнехонько и симметрично, нигде не было ни полоски пыли. А подоконник, любимое место напарника, был зловеще пуст и холоден. Мое сердце налилось кровью, в виски отдало болью осознание, что это был уже не наш уютный офис, в котором я любила зависать так же сильно, как в своем гнездышке или дома у Дахху. И гораздо хуже мне стало, когда я пригляделась к человеку, сидевшему в кресле за столом, сначала показавшемуся незнакомцем. Мужчина этот был статным и высоким, а его стройную фигуру подчеркивал серый непримечательный костюм, идеально чистый и отглаженный. Длинные темные волосы, гладко расчесанные, были забраны в высокий строгий хвост на затылке, и не было в них никаких бус, заколок или перьев. Взгляд мужчины был обращен на меня, а в больших темных глазах на точеном, но не исхудавшем, лице не было прежней теплоты и искры. Они были холодны, как лед. — Госпожа Тинави, что вы здесь делаете? Я уже понадеялся, что не увижу вас как минимум три недели, — в голосе ловчего послышалось плохо скрываемое разочарование, которое отразилось еще и на лице, прячась в слегка искривленных губах. — Полынь… Грудь сдавило так, что я не в силах была сказать что-то более содержательное. Мне показалось, будто внутри меня что-то очень жуткое и сильное разрывало все на части. В голове истерично билась, разрезая мой разум на кусочки, мысль, которая была острее любого меча: «Это не мой Полынь, моего Полыни больше нет». В уголках глаз защипало, и я стремительно заморгала, пытаясь смахнуть слезы. Прах, только не здесь, только не сейчас. — О нет, только не говорите, что вы сбежали со свадьбы, — скривился Внемлющий, заметив мое состояние. — Или это жених отказался от вас, чему бы я нисколько не удивился — столь невыносимую девчонку вытерпит далеко не каждый. В таком случае, не понимаю, зачем вы ко мне пришли. Хотите позлорадствовать или выплеснуть на меня свой негатив? Уж явно не поплакаться в жилетку, не настолько мы с вами близки. Как ни странно, грубость ловчего помогла мне кое-что понять. Я внимательно на него посмотрела и смогла без особого труда отделить этого человека от моего напарника, совершенно неповторимого и непохожего на это недоразумение, находившееся прямо передо мной. И это подвело меня к следующей мысли — нужно было вернуть прежнего ловчего и все остальное как можно скорее. Нельзя было опускать руки ни в коем случае, прах побери. И для этого мне нужно было отыскать Анте Давьера. — Ты… То есть, вы, случайно, не знаете, где я могу отыскать господина Анте Давьера? — деловито осведомилась я без лишних перепалок и прелюдий. — Зачем вам сдался этот сумасшедший нарушитель спокойствия, утверждающий, будто он Бог-хранитель? — видно было, что ловчий немного удивился моему неожиданному вопросу, но тут же напустил на себя такой же деловой вид и поднял брови в некоей догадке. — Ах, да, может, вы хотите устроить мне очередные сложности на работе? — Так вы знаете, где его искать? И где же? Скажите, ну, пожалуйста, я обещаю, что не доставлю вам проблем, мне надо только поговорить с ним, — не скрывая радости, спросила я, с надеждой уставившись в холодные глаза, и всем своим видом старалась убедить мужчину, что я была обычной невинной овечкой. Это оказалось проще, чем я думала, потому что ловчий ответил почти сразу, в чем я сильно сомневалась, учитывая взаимоотношения мои и Полыни в этой реальности. — Там же, где и оказывается чаще, чем у себя дома, — в тюрьме, — сказал Внемлющий, явно пораженный моей вежливостью, которая, по всей видимости, было для него в новинку. Прах, вот это было уже не просто. Поговорить-то мы поговорим, я вполне могла получить разрешение на свидание с заключенным, ловчая я была или нет. А вот вытащить его из тюрьмы… Проще было устроить побег, что сильно не понравится Внемлющему, но выбора не было, необходимо спасти мой мир. — Тинави? Тинави! Пока я напряженно размышляла, Полынь повысил голос, пытаясь окликнуть меня. И вот только теперь я поняла одну вещь, давно подзабытое ощущение: я услышала ловчего не одним ухом. Двумя. Я посмотрела на мужчину, который сверлил меня подозрительным взглядом прищуренных глаз, будто уже прочел в моих мыслях, что я собралась устроить какую-нибудь подлость. Я же, мило улыбнувшись, пулей вылетела из кабинета, убежав от него как можно дальше. Остановившись у самой обычной лампы, я глубоко вдохнула и, зажмурившись, протянула руку к лампе. По ней тут же прошел знакомый импульс, отозвавшийся на коже мурашками, — это унни потекла по венам. И лампа погасла в тот же миг. Сначала я с восторгом рассматривала свои руки и прислушивалась к текущей по жилам магии, которая была во мне в избытке. Это было невероятно — снова почувствовать давно утраченную унни. Мне не терпелось вспомнить и испробовать как можно больше плетений хоть прямо сейчас. Но восторг быстро сменился мрачноватым открытием. Получалось так, что за возвращение магии у меня отняли кое-что, что я не в силах была бы предложить в качестве платы: любовь. Мои чувства никому было не истребить, однако моего Полыни здесь не было, а это значило, что у нас не могло быть счастливого конца. По крайней мере, в этой реальности, с этим мрачным скучным ловчим. Если бы меня кто-то спросил: «Что ты выберешь, Тинави, любовь или магию?», — раньше я бы с легкостью выбрала второе. Но теперь… Я вспомнила его веселую ухмылку и неиссякаемый энтузиазм, передававшийся всем вокруг, его вечно беспорядочные волосы, хранившие в себе всякую всячину, смотревшуюся так органично, его похожие на лохмотья шали, стоившие, вероятно, целое состояние. И, наконец, его глаза, эти запавшие темные глаза, хранившие столько тайн, в которых хотелось утонуть... При мысли о том, что все останется так, как сейчас, когда вся моя такая знакомая и понятная жизнь со всеми ее привычными обитателями осталась где-то там, в другой вселенной, когда здешний Полынь был столь чуждым, что воспоминания о моем прежнем напарнике оставляли горький след в душе, когда, в конце концов, мы почти тогда почти уже перешли эту призрачную грань между дружбой и чем-то большим... Все внутри меня похолодело. И я сделала свой выбор. «Пепел, Анте, как так вышло-то? И как все исправить?». Продолжение следует.