Сладкая парочка

Еще чаечку, господин Смеющийся? Такая у вас улыбка – просто ах! Поехали со мной куда-нибудь, когда все закончится? (Тень разрастается) — Вот зараза! Да сколько уже можно ждать! — Кадия очередной раз пнула ни в чем не повинный матрас. От места, куда она потом плюхнулась вся целиком, по водяному матрасу кругами разошлись волны. Магические рыбки — обитатели матраса — поспешили отплыть от разъяренной стражницы подальше, на ту сторону, где сидела Тинави. Волна опасно приподняла и опустила Ловчую вместе с дымящейся кружкой ромашкового чая. До вершин вкуса и тонкостей аромата липового сбора от госпожи Пионии ему далеко, но нервы успокаивал неплохо. Друзьям очень нужно было успокоиться. Несмотря на уютные спальники и обилие подушек, они провели всю ночь, как на иголках: Кадия, Тинави и Полынь, которого тоже пригласили на субботнюю вечеринку в «Убежище поэта». Кадия выглядела и чувствовала себя бодрее остальных. Здоровый сон все-таки настиг ее на пару часиков перед самым рассветом и уговорил оценить прелести одной очень симпатичной подушечки в синий цветочек. Ненадолго, всего на пару минут, нашептывал… Сволочь! Отчего Кад ощущала вину и злилась на ситуацию сильнее обычного, а злость свою вымещала на окружающих предметах. Скажите спасибо, что не на людях. Не на всех. За этих людей она сама, кого хочешь, обидит. Даже себя, если нужно. Даже перед ними извинится! Потом, как-нибудь. Наверное. Ромашковым чаем Тинави спасала свои вконец истрепанные нервы. Обычно по утрам — а по утрам после бессонных ночей, особенно — она предпочитала выпить хорошего крепкого кофе. Но сегодняшняя ночь слишком уж всех взбодрила. Воображение подсовывало картинки одна ужасней другой. Конечно, смотря что считать ужасным. И может, не все так плохо, может, обойдется… Да ты прахова оптимистка, Тинави!.. Как хорошо, что на кухне «Убежища» запасы ромашки бесконечные! А самого «поэта», то есть Дахху, в родной пещере не было. И это именно та причина, по которой нервы у всех на пределе. — Рэндом сказал, вернет его к обеду, — напомнил Полынь из-за шахматного стола. Он сосредоточенно смотрел на доску, позиция там не менялась третий час… * * * Вчерашний вечер начинался очень уютно. Близилось время ужина, друзья уже немного наболтались. Поделились забавными случаями из своих Департаментов, обсудили опрометчиво забытые на рабочем столе господина Смеющегося эскизы завтрашнего комикса из «Вострушки». Очень удобно иметь в друзьях владельца и главного редактора столичной газеты, правда? Дахху только что закончил готовить главное блюдо — эта неделя у него посвящена иджикаянской кухне, из казана аппетитно пахло западными пряностями — и собирался приступить к лимонному бисквиту. Ни одна встреча друзей не обходилась без лимонного бисквита. Стены пещеры впитали в себя уже столько этого запаха, что, казалось, источали нежный лимонно-пирожный аромат сами по себе. Тинави и Кадия красиво выставляли на стол расписные иджикаянские тарелки и прозрачные стаканы. Кадия брала из посудного шкафа всё подряд, ставила на стол, а Тинави ходила следом за ней и незаметно для подруги прятала обратно в шкаф лишнее, не сочетающееся по стилю и размеру. В руках Полыни мелькал кухонный нож-тесак, с запредельной скоростью нарезая кружева из всего, что ещё должно быть нарезанным — сыр, вяленое мясо... Дахху сразу оценил умения Полыни и почистить-порезать овощи в заправку для пилава доверил ему. Плоский иджикаянский хлеб, купленный в иноземной лавочке у знакомого купца, Ловчий уже наломал и разложил по корзинкам, вместе с пучками купленной в той же лавочке иджикаянской зелени. Ничто не предвещало. Рэндом, чокнутый бог-хранитель их и без того многострадальной вселенной, отличался внезапностью. У него были тысячелетия, чтобы довести этот навык — помимо телепатии, карточных фокусов, дизайна головных уборов, визажа, маникюра… да просто кладезь талантов! — до совершенства. И он внезапно возник из воздуха у входа в пещеру, перепугав мирно спящего на своей подстилке Снежка, ровно в тот идеальный момент, когда все взгляды на мгновение оказались прикованы к этому месту. Громко заявил, что его занудная семейка, двое самых занудных зануд, господи, зря он обвинял в занудности Нэта, тот хотя бы просто зануда, а эти еще и с моралью, короче, семейка его доконала и жизненно необходимо развеяться, поэтому ему очень нужен Дахху, да-да, именно Дахху с его чудесной, понимающей улыбкой, и да, прямо сейчас, они отправляются не-мед-лен-но. Ладно, пять минут на сборы. Ладно, еще минута на прощание. И нет, рад бы остаться поболтать с каждым, особенно с тобой, красотка, — друзья потом полночи обсуждали, кому именно из «красоток» джокер подмигнул, — но не сегодня. Дался тебе этот пирог, золотце, с голоду не умрут, ты уже достаточно всего наготовил, а о тебе позабочусь са-мо-лич-но, цени мою доброту!.. К чести друзей надо сказать, они пытались вклиниться в божественный поток сознания. Как-то прервать его, упорядочить… Безрезультатно. После дружелюбного, но явно натянутого «хей-хей, Рэнди, рада тебя видеть, как сам» от Тинави, хранитель поморщился и щелкнул пальцами. В воздухе появились летающие песочные часы с крылышками. Крылышки трепетали, часы покачивались в такт их движению, песок неумолимо пересыпался из нижней части в верхнюю, чтобы не скучно. Для большей убедительности, наверное, на стекле шел обратный отсчет, стремительно меняющиеся цифры: четыре минуты тридцать одна секунда, четыре минуты тридцать секунд... «Извини, конфеточка, сегодня не твой день», — следовало понимать. Кадия осмелилась потребовать гарантий, что Дахху не причинят вреда. Рэндом обидно расхохотался, но все-таки соизволил пообещать исключительно пользу, причем обоюдную, — с непонятной такой ухмылочкой — и возврат к обеду. Большего Кадия требовать с хранителя не решилась. Иначе, как подсказала ей очень развитая воинская интуиция, она рискует их дожидаться в образе ледяной статуи. Или составит пару Снежку, для разнообразия. Полынь сжимал в руке роскошную бордовую, но увы, безобидную розу — в предыдущем воплощении она была ножом — и молча буравил хранителя антрацитовыми глазами. «Тю, ты всерьез собрался меня Читать? — джокер стряхнул белую челку с правого глаза, ответно пронзил Ловчего лиловыми. — Думаешь, получится?» «Нет, — честно ответил тот. — Но я должен был попробовать. Вдруг получится». «Упорный какой, — Рэндом хищно сощурился и тут же расплылся в довольной улыбке. — Ай, молодец! Продолжай в том же духе! Но сейчас, право слово, рановато еще, сла-бо-ва-то... Так, я не понял, Дахху, милый, почему стоим, кого ждем, я начинаю терять терпение, а нет, уже потерял...» Дахху всплеснул тонкими руками и заполошно заметался по пещере, хватаясь то за холщовую сумку, то за писчие принадлежности. Без своей сумки с достаточным запасом бумаги и чернил Дахху попросту никуда не выходил. Стопка чистых листков выскользнула и веером разлетелась вокруг. Все бросились собирать... Все, кроме Рэндома, который, снисходительно улыбаясь, следил за поднявшейся суетой, и Полыни, который следил за Снежком. Белый волк Дахху, испуганный неожиданным появлением бога и чуть не рычавший на него вначале, теперь смирно сидел у ног хранителя и блаженно жмурился, вывалив розовый язык. Остро заточенный, с карточным маникюром ноготь Рэндома рассеянно почесывал шерстяного любимца за ушком… * * * — Я думаю, Рэндом действительно не причинит Дахху вреда, — произнес Полынь в настоящем времени и сделал ход конем, да, конь — это хорошее решение, добавит атаке остроты... Призрак бесславно погибшего Балтимора Кеса — уменьшенная копия Мелисандра, только помоложе и с ровной переносицей — возник перед внутренним взором Ловчего и укоризненно покачал белобрысой головой. Первая, но не последняя жертва недавней авантюры с поисками амулетов и кроменом. Рэндом точно так же не собирался подставлять младшего братишку Мелисандра под смертельные стрелы музейных охранников, случайно получилось. Видимо, не все случайности подвластны этому богу случайностей. — По крайней мере, нарочно не причинит, — уточнил Полынь. Зря он это сделал. Притихшая было Кадия вскочила, с рычанием вцепилась в пышные волосы, явно намереваясь содрать с себя скальп. Забегала по залу, сшибла несколько ненароком подвернувшихся стульев... Тинави на противоположном краю матраса слишком сильно качнулась и все-таки облилась чаем. К счастью, уже остывшим. Вздохнув, ушла на кухню за новой порцией. Вернулась с двумя кружками. — Кад, мы тоже волнуемся, — попыталась вручить подруге одну, потерпела неудачу и села за совершенно позабытый стол с никому уже не нужным ужином. Пилав в зачарованном на поддержание постоянной температуры казане посреди стола пах изумительно. Тинави принюхалась, подалась ближе к источнику запаха, желудок откликнулся еле слышным урчанием — сказывалась бессонная ночь, полная тревог и волнений, ох, лучше бы все они оказались напрасными!.. Ловчая решительно откинула крышку и зачерпнула ароматной каши какой попало ложкой в первую подвернувшуюся тарелку. Одуряюще вкусный запах из открытого иноземного чугунка свободно и мощно поплыл по пещере. Кадия прекратила носиться так же резко, как начала. Остановилась, выпустила волосы, развернулась на запах… Полынь оторвал взгляд от шахматной доски… На некоторое время в пещере установилась сосредоточенная тишина. * * * — Вдруг с ним что-то случится? — уже спокойно спросила Кадия после того как оголодавшие друзья наполнили животы и утолили голод телесный. Теперь надо было что-то сделать с голодом душевным. Жаль, что для него не придумали еще специального, душевного казана с пилавом, который бы так же надежно его утолял. — Обязательно случится, — сказала Тинави, припомнив времена наставничества у магистра Орлина, их совместные походы в глубины Смахового леса. Хрупкое здоровье Дахху часто его подводило. В первые годы, пока Смеющийся не освоил в совершенстве лекарские заклинания, заживляющие и укрепляющие, у него могла пойти кровь носом и просто так, из-за сильного волнения. Но если не здоровье, то хвост длинного шарфа, неожиданная выбоина на мостовой, угол тумбочки. Ох, уж, эти подлые тумбочки!.. Наверное, еще и по этой причине Дахху в собственном жилище вместо обычной деревянной кровати — с не менее подлыми углами и твердыми ножками — завёл всесторонне мягкий, полностью прилегающий к полу водяной матрас. И за рыбками наблюдать интересно. Сплошная польза! — Допустим, случится, — предположил Полынь худшее, как учили. — Но рядом с ним, ведь, будет Рэндом. — Знаешь, что-то я не стала волноваться меньше, — вспыхнула Кадия. — В этом-то и проблема. Рэндом — это проблема! — она постучала себя по лбу. — Погоди, Кад, кажется, я поняла, — Тинави положила ладонь подруге на плечо. — Если что-то случится, рядом с хранителем у него будет больше шансов, чем рядом с обычными людьми. Ну, вся эта запредельная магия, Прыжки… Надеюсь, они Прыгнут домой… Ловчая замолчала, часто заморгала, прикусила губу. — Кому еще ромашкового чая? — она подхватила со стола пустые кружки и нарочито бодро пошагала на кухню. Кадия проводила ее спину задумчивым взглядом и нахмурилась. Если даже Тинави, самая оптимистичная из них, уже не вывозит… Дутая истерика магическим образом рассосалась, в голове привычно замелькали возможные планы сражений… Напарник подруги дело говорит. С хранителем шансов больше. Даже с этим хранителем. Ну и в самом деле, не стал бы Рэндом с таким шумом забирать у них друга — представление, прямо, устроил — чтобы банально им подгадить. Это уже совсем какая-то мелочевка была бы, не вяжется… Кад встала и пошла на кухню. Что-то Тинави долго нет, значит, теперь ее очередь говорить утешения. * * * Полынь смотрел на Снежка. Снежок смотрел на Полынь, потом поставил свою миску, которую держал в зубах, Ловчему на колени. — Прости, лохматый, мы о тебе забыли, — Полынь потрепал волка по макушке. — Сами поели, а ты голодный… Сейчас, что-нибудь поищу. Чем тебя хозяин кормит? Чем-то особым? Вряд ли тебе можно давать что-то со стола... — он оглянулся на шкафы. Но, по-видимому, вся еда в поэтической пещере практично содержалась на кухне. Полынь поднялся со стула, чтобы пойти на поиски волчьего корма, как случилось сразу несколько вещей. Заскулил Снежок и бросился ко входу. Из кухни вышли Тинави и Кадия с кружками. Из воздуха вышли Рэндом и Дахху с ворохом пакетов. Дахху ожидаемо запнулся о Снежка и начал падать, выпустив пакеты. Рэндом отбросил свои пакеты, ловко подхватил падающего Дахху на руки, покружил и аккуратно поставил. Картина, достойная воплощать Псалмы: «Хранителям заповедает хранить тебя; и на руках понесут тебя, да не преткнёшься ногою твоею». Дахху был в этой паре самым высоким, но точно не самым главным. Он смущенно опустил глаза, пробормотал: «Спасибо, Рэнди» — и раскраснелся. А Рэндом нежно взял того за подбородок, повернул к себе, чтобы снова видеть лицо: «Не за что, сладкий», — буквально пропел. Дахху покраснел еще больше: «Ну, зачем же ты так, не надо…». Хранитель коротко хохотнул, захлопал в ладоши и повернулся наконец к зрителям. — Видите, зайчики, я вернул вам свое солнышко золотое, лапушку своего милого даже раньше обеда. Боюсь, я его немного утомил. Даже слишком, наверное, утомил. Не мог остановиться, — Рэндом вздохнул, прижав руку к груди. — Возможно, мы еще долго не увидимся. Хотелось насладиться по максимуму, понимаете… Ты же понимаешь? Рэндом сказал это Снежку в холодный нос, притянув за уши. Для этого ему пришлось присесть. Снежок однако был не против и тоже лизнул хранителя в нос. — Ну, вот и попрощались! Вот и славно! — Рэндом снова был на ногах и сиял, как начищенные доспехи Кад. — Чмоки, сладкий! Чмоки всем! И исчез. — До свидания, Рэнди, — тихо сказал сияющий Дахху. Кружка вылетела из ослабевших рук Кадии и разбилась. О стену. — С меня хватит, — сказала она. — Рэ-энди… Когда успел только?.. Да мы тут… Мы тут всю ночь… — от гнева Кадии не хватало слов, она махала руками, как феечка крыльями. — А вы там… Всю ночь… — Ну да, всю ночь, — Дахху недоуменно рассматривал осколки и перевел на Кад фисташковый взгляд, полный укоризны. — А что? — прошел к горе пакетов, спасенных хранительской магией. Они просто перелетели и выстроились на столе, когда все заверте… Когда пошатнулось равновесие. — Вижу, вы уже поели, — деловито заметил Смеющийся, обозрев остатки очень раннего завтрака или слишком позднего ужина. — Это хорошо. Десерты будут кстати. Давайте пить чай! — и начал вытаскивать из пакетов один за другим вычурно оформленные торты с фантастическим разнообразием форм и размеров, наборы пирожных — от крошечных до целых тортов в миниатюре, — кульки с разноцветными леденцами — россыпью и на палочках, — шоколадными конфетами в глазури всех оттенков. — Наш подарок от Рэнди. Сладкий… — Дахху запнулся и покраснел. Кадия зарычала, подскочила к Тинави, вырвала у нее из рук кружку и швырнула в ту же стену. Осколки брызнули в стороны и легли точно поверх предыдущих. Снежок обиженно взвизгнул, один из осколков задел его по уху. Волк не понимал, что случилось с этой волчицей, раньше такой надежной, сильной. Почему она теперь так горько пахнет и почему убежала, даже не поговорив и не погладив на прощание. — Что это с ней? — Дахху серьезно взволновало странное поведение Кад. — Кажется, ее реакция сильно преувеличена. Похоже на нервное истощение. Но я не уверен. — Я тебе потом объясню, — смогла, наконец, что-то из себя выдавить Тинави. Она бы еще долго зависала в ступоре, но взрыв Кадии привел ее в чувство. Ради счастья подруги, она обязана выяснить, какого праха все это сейчас было… Небо голубое! Столько лет безответной влюбленности… Но каков Дахху! Ни намека же никогда не давал на свою… особенность. Ни одного повода заподозрить! Скрытность уровня «бог»... А бог-то каков! Но если бы не вот это его шутовство, возможно, друзья бы до сих пор пребывали в неведении. А может же быть и так, что и сам Дахху все это время… был в неведении?.. Ох, как же разобраться-то теперь, как бы узнать точно… — Кхм… Кхм… — Полынь привлек внимание Дахху и потряс миской Снежка, которая все еще была у него. — Господин Смеющийся, где у вас на кухне волчий корм, позвольте спросить? Дахху всплеснул руками, ахнул: — Как же я упустил! Что же это… Давайте, лучше я, господин Внемлющий, — он взял у Полыни волчью миску. — Снежок, дружочек… Как же так… Пойдём, сейчас все будет… — приговаривал он по дороге на кухню. Волк радостно скакал у ног Дахху, оббегал его кругами. Хвост заметно подергивался, что значило очень сильную степень возбуждения. Был бы он собакой, давно исхлестал бы себя этим хвостом от счастья, с момента появления хозяина. * * * Полынь встал рядом с Тинави, шумно выдохнул и пошевелил бровями. Мол, пепел знает что тут творится! Тинави тоже вздохнула, пожала плечами, тряхнула головой, сдула вечно падавшую на глаза длинную прядь, опять вздохнула. Мол, и не говори. Полный прах! Потом Ловчая подняла валявшийся стул и устроилась за столом. Так она показывала твердую уверенность во всем разобраться. Почему бы не начать с того, чтобы принять предложение Дахху: выпить чаю, попробовать десерты… И хорошенько обо всем расспросить! Тинави сложила руки на груди и исподлобья уставилась на куратора. Мол, ну? Ты со мной в этом запутанном деле? Полынь поднял руки вверх, признавая безоговорочную капитуляцию. Мол, куда же я денусь. Разве могу я оставить малька без поддержки. И они повернули головы на магический сигнал закипевшего в кухне чайника. Вскоре показался и сам Дахху — как положено, с подносом, уцелевшими кружами на нем и заварочным чайником: — Выпьем чаю? — улыбка у господина Смеющегося вправду была чудесной, исполненной веры в людей, несла тепло и уют, искрилась добротой, пробуждала в душе самое лучшее. Даже странно, почему они все ее раньше не замечали.