Тяжелые будни суровых качков

Из воспоминаний Йонаса. Интернат.

Скучный пейзаж за окном не менялся. Всё те же самые широкие поля, забор и вдалеке дорога в город. Мальчишка вертел в руках карандаш и всё никак не хотел писать. Мысли улетали далеко, может в город, а может и ещё дальше… Он потыкал карандашом себе в лоб, пытаясь вызвать в голове хоть какое-то подобие начала для сочинения. В итоге он выдал вердикт: – Бесполезно. Видимо, получу незачёт. Сзади послышался шорох, и из-за его плеча показалась голова Рид. Она взяла лист и повертела его в руках. – Неужели ни одной строчки? Мысли? Йонас забрал у неё лист и буркнул: – Тема дурацкая. Вот ничего и не лезет в голову. Лу поджала губы и запрыгнула на письменный стол. Она жевала яблоко и думала вслух: – А что если начать так: «Для меня примером для подражания является мой отец, потому-то и потому-то, а?» Йонас покачал головой. И подумал, что не хочет оглашать на весь интернат о своей якобы любви к семье. Они нормально общались, но парень был против показушности и тирад напоказ. – Нет. Ни к чему впутывать в это сочинение семью… Лу показалось, что она задела что-то личное, поэтому лезть дальше не стала. Она взглянула в окно и переключилась на пейзаж. Девчонка продолжала жевать яблоко и забавно утирала рукавом кофты рот. Рид снова поджала губы и сузила глаза в надежде на то, что ответ придет к ним в руки сам. Йонас же откинулся на спинку неудобного деревянного стула и прикрыл глаза. Он не хотел писать это сочинение, но его наличие было обязательным условием для допуска на экзамен. Была бы его воля, Йонас лучше рассказал наизусть состав молока или другого продукта, напичканного химией. Всё казалось ему гораздо интереснее и увлекательнее по сравнению с долбаным сочинением, в котором он не разбирался. Девочке на ум пришла мысль, и она озвучила её вслух. Но, возможно слишком громко, так, что аж Бэр подскочил на месте от такой «экспрессии». – Знаю! – вскрикнула Лу, поднимая яблоко вверх, будто символ эврики. – Крэп… – покачал головой друг, – не ори так. У меня чуть сердце не отказало… – он поудобнее уселся на деревянном подобии стула и приготовился её слушать. – А может строители? – Рид кивнула на дорогу. Йонас многозначительно выгнул бровь. И фыркнул, словно кот. – Лу, что за бред? Какие строители? – он театрально развёл руками. – О, великие рукастые черти, я обожаю вас за то, что строите дороги и здания, а также за то, что заперли нас всех в золотой клетке под названием Нью-Пари. Рид закатила глаза и спрыгнула на пол. – Думай вслух со мной, ленивец. – Она пихнула его локтем и плюхнулась на кровать, положив ноги на металлическую перегородку. Йонас хмыкнул и сложил руки в замок. На ум шли всякие глупости, никак не связанные с темой сочинения… "Интересно, скоро ли приедет Ирма, она обещала привезти с собой гостинец из дома… А жив ли ещё старый пёс нашего соседа, месье Ивэля? А носит ли мама своё зеленое платье? Она говорила, что на нем появились потёртости, а шьёт она так себе... Интересно, а если напоить директора так называемым "молоком", которое нам суют на завтраке, он блеванёт?..." Из размышлений его снова отвлёк голос подруги. Рид доела яблоко и снова нависла коршуном над мальчишкой. Она ещё раз убедилась, что он ничего не написал. И стала думать, что либо у него кретинизм третьей степени, либо он стоит (сидя на стуле) в оппозиции. Лу вдохнула и тихо выругалась, а затем взяла лист и начёркала на нем что-то самостоятельно. Бэр забрал у неё несчастный лист для сочинения и взглянул на её каракули. А после они оба разразились в приступе смеха. – Лу, чё за выдумки? – говорил Йонас, качая головой. – Это правда. Сдавай так! – хохотала девчонка, хватаясь за живот. Друг снова взял лист и прочитал вслух: "Для меня примером для подражания является повара нашего интерната, которые каждый день пихают в воспитанников молоко, в котором химии больше, чем в бензине. Их ежедневный подвиг вызван либо их желанием войти в историю в качестве отравителей нового столетия, либо они просто больны... – тут Йонас снова расхохотался, но продолжил, – ...они просто больны альцгеймером." Он покачал головой и шумно выдохнул, обдумывая ещё раз то, что было написано рукой подруги. Парнишка взял с кровати подушку и бросил её в Лу в качестве награды за её "творческий подход". Рид продолжала смеяться и жестами показывать, как повара готовят молоко. Йонас закатил глаза и тоже засмеялся. – Лу, ты провокатор! Но девочка лишь пожала плечами и вернула ему подушку. – Нет. Это правда. Пиши уже, иначе я заставлю тебя сдавать этот вариант. Мальчишка хмыкнул и достал из письменного стола ещё один лист. Он опять расположился за столом и, напрягая память, написал пару строчек. Закончив со вступлением, Бэр показал свою работу подруге. Та долго изучала то, что изложил Йонас, и тоже хмыкнула. – То есть, для тебя примером является доктор из сказки? Друг поднял вверх указательный палец, возражая. – А-а-а, мадмуазель Рид. Это не просто доктор из сказки, во-первых, он умел понимать язык животных и лечить их. Он добрый, заботливый и остальная ванильная хрень. Комиссия оценит и захлебнётся слезами радости. По крайней мере, я на это очень надеюсь... Йонас забрал у неё листок и положил на место. А сам оперся на стол и сложил руки на груди, будто бы желая услышать от подруги оду в честь его гениальной идеи. Лу кивнула и сухо констатировала: – Всё равно моя идея про молоко была веселее. Ребята снова улыбнулись. И Бэр, поправив волосы на макушке, решил спросить: – Откуда знаешь про альцгеймер? Девчонка пожала плечами и улыбнулась, заставив друга удивиться не меньше. Но потом она всё-таки решила сознаться. – Ты сам говорил мне в прошлом году, кажется. Вернее, ты так назвал Тому, когда тот забыл про урок математики и ушёл на обед раньше остальных. Блондин лишь усмехнулся от этого воспоминания и качнул головой. Как всегда, его сарказм и точные диагнозы оставались визитной карточкой юного Бэра. Он аккуратно свернул черновик сочинения и положил его в ящик стола, убирая от посторонних глаз их с Лу творчество. Если бы кто-то из воспитателей или других ребят из интерната увидели бы эти строчки, точно оттаскали за уши этих двух "писателей". Йонас улыбнулся собственным мыслям и закрыл ящичек стола. Рид встала с кровати и направилась к выходу, махнув другу на последок. – Ладно. Не скучай, доктор Дулиттл. –Она смешно сморщила нос и вышла в коридор. Бэр лишь хмыкнул себе под нос и снова достал черновик сочинения, вчитываясь в каракули подруги.