Песнь моих кошмаров

Я всегда относилась к наложницам с презрением: даже представлять противно, на что они готовы ради того, чтобы услужить своему господину! И уж точно подумать не могла, что однажды мне придется стать одной из них. Разве может такая судьба ожидать Селесту Орвил, дочь из древнего знатного рода? Увы, скоро мне пришлось столкнуться с неизбежностью. Я потерла руки, саднящие от железных кандалов, и в очередной раз оглядела скудную обстановку. Меня бросили в клетку, словно какое-то животное! Подземелье, в котором находилась моя камера, было темным, но зато, к счастью, сухим: все-таки Кромленс находится посреди пустыни, так что здесь не так-то просто скопиться влаге. Вокруг было достаточно чисто, на каменном полу лежало немного соломы, а главное — в моей камере находилась кровать, чего не скажешь о об остальных. Конечно, простая деревянная койка — совсем не то, к чему я привыкла — но все же лучше, чем совсем ничего. Камеры вокруг были пустые, и гнетущая тишина действовала мне на нервы. Почему так не повезло именно мне?! Я поплотнее закуталась в одеяло, которое нашла здесь. Ночи в этом южном городе холодные, не то, что в столичном Фальтере... А вот дни наоборот — нестерпимо жаркие, так что при свете дня я редко покидала семейное поместье. Мы переехали в Кромленс из столицы около года назад, поэтому я до сих пор не могла привыкнуть к новому климату. Мой отец занимался торговлей, и, заключив здесь выгодное сотрудничество, перевез сюда всю семью: меня, моего младшего брата и нашу маму. Конечно, я не хотела переезжать. Кто в здравом уме захочет сменить блеск праздничных вечеров Фальтера, куда все дамы приходили в потрясающе красивых нарядах, на жизнь в захолустье посреди пустыни? Однако отец не пожелал слушать моих возражений, так что мне пришлось смириться. Вскоре я даже смогла найти в этом хоть какой-то плюс: по крайней мере, здесь отец перестал искать мне жениха. Неудивительно, нельзя же выдавать дочь из уважаемой семьи замуж за одного из безродных торговцев, которыми полнится Кромленс! Аристократии из Фальтера не пристало связываться с простолюдинами. Так я думала раньше. А вот сейчас всерьез пожалела о том, что у меня нет жениха... Согласно законам этого города, где главенствовали мужчины, после смерти отца жених был бы вынужден заступиться за меня, и я смогла бы избежать этого позора. От тяжелых мыслей меня отвлек шум шагов. Вскинув голову, я заметила огонек факела, который сжимал грузный мужчина с тонкими завитыми усиками. Он остановился около моей двери, покопался в связке ключей, и, подобрав нужный, отпер дверцу камеры. — На выход, — пробасил он. Я замерла. Не думала, что все произойдет так скоро. Медленно встав, я покорно вышла наружу, позвякивая цепями. Сейчас я уже поняла: сопротивляться бесполезно, об этом хорошо напоминали полученные синяки. Они болели при каждом движении. Днем, когда эти люди явились в мой дом, я попыталась объяснить им, кто я такая, но они избили меня, не придав значения моим речам. В этих краях слова женщины ничего не значат. — Эй, — окликнул он меня, и от звука его громкого голоса я содрогнулась, – одеяло оставь. Он вырвал грязный кусок ткани из моих рук и небрежно бросил обратно на кровать. Я ощутила, как холод огладил мои плечи, и поежилась. Мужчина подтолкнул меня к выходу, и я едва не споткнулась о ступеньку. Сколько это будет продолжаться? Мне казалось, что все происходит не со мной... Будто бы я попала в какой-то сон, кошмар, который никак не может закончиться. Еще вчера я беззаботно проснулась в своей мягкой постели с балдахином в нашем уютном поместье, а сейчас... Я украдкой ущипнула себя за руку, надеясь проснуться. Но нет, вокруг ничего не изменилось. Когда мы вышли на улицу, то оказалось, что уже сгустились сумерки. В подземелье не было окон, так что я потеряла счет времени. Было неожиданно обнаружить, что вечер наступил так скоро. Обычно в это время мы всей семьей сидели на террасе перед домом и ужинали. Вокруг шелестел тропический сад, а слуги приносили потрясающе вкусные блюда, сделанные поваром, которого мы специально привезли из Фальтера. Моя мать с самого начала невзлюбила местную пищу, и в этом я ее поддерживала: здесь использовали слишком много острых приправ, на которые у меня оказалась аллергия. В животе громко заурчало, напоминая о том, что я ничего не ела со вчерашнего дня. Мы шли по двору, который со всех сторон окружали низкие домики из белого камня. Было холодно, и в своем легком домашнем платье я быстро продрогла. Основные улицы Кромленса обычно обогревались магическими фонарями, однако здесь ни одного из них не было. Видимо, я оказалась на окраинах. Или же владелец этих зданий посчитал их обогрев пустыми растратами. Мужчина подвел меня к закрытому экипажу, в который был запряжен мул, и обратился к кучеру: — Вот, господин Ивори сказал, что за эту можно будет много выручить. Ты уж пригляди за ней, доставь на рынок в лучшем виде! Кучер выглядел неприглядно: чрезвычайно худой, в длинной белой одежде, на подоле которой были заметны разводы грязи. Его лицо имело какое-то хитрое выражение, маленькие темные глаза были прищурены, а большой рот искривился в сальной ухмылке, когда он смерил меня изучающим взглядом. — Да брось, ну неужели нельзя позабавиться с ней перед тем, как отдавать господам? — развязно произнес кучер. — Никто и не узнает! — Сделаешь с ней хоть что-то — господин с тебя три шкуры спустит! — мой конвоир пришел в ярость. — Девка из благородных, следовательно, невинная. Неместная, ты зенки-то разуй! Кожа нежная и бледная, глаза серые, волосы светлые и ухоженные. Да за такую любой даст в несколько раз больше, чем господин Ивори зарабатывает за целый месяц! Столь откровенное описание моих преимуществ вогнало меня в краску. Особенно предположительная цена. Как он смеет обсуждать меня, словно какую-то лошадь на рынке? Меж тем кучер разочарованно цокнул языком и отвернулся с деланным равнодушием. — Сажай, — пробурчал он. Толстяк втолкнул меня в экипаж, и я невольно порадовалась тому, что тот оказался закрытым, а небольшие окошки были затемнены полупрозрачными занавесками. По крайней мере, пока меня повезут по улицам, никто не увидит моего лица. Дверь с громким стуком захлопнулась за моей спиной, снаружи звякнула защелка. Как будто я могла бы сбежать из экипажа, едущего на полном ходу… Мы тронулись, и совсем скоро я ощутила подкатывающую к горлу тошноту. Голод смешался с волнением, а в экипаже было невообразимо душно: и окна не открывались, так что я ничего не могла поделать. Раньше я бы непременно начала с интересом разглядывать проносящиеся снаружи улицы, но сейчас могла думать лишь о том, как бы экипаж побыстрее остановился. Мысли хаотично скакали между событиями сегодняшнего утра и тем, что меня ожидало в будущем, и сосредоточиться на чем-то было трудно. Когда мы наконец приехали, и дверь экипажа отперли с той стороны, я буквально вывалилась наружу. Прикрыла глаза и начала глубоко втягивать прохладный ночной воздух, радуясь, что тошнота наконец начала отступать. — Эй, ты чего? — услышала я взволнованный голос кучера. В неискренности его волнения я ничуть не сомневалась: наверняка думает лишь о том, как бы не испортить товар. Пока я была погружена в свои мысли, он тронул меня за руку, и я дернула плечом. — Сама пойду, — тихо, но настойчиво сказала я. Во мне еще осталась гордость. — Как пожелаете, "госпожа". — ухмыльнулся кучер. Я наконец открыла глаза, и меня захватил круговорот красок. Разумеется, я и раньше слышала о Рынке Тысячи Желаний: так назывался огромный район Кромленса, в котором можно было найти все, чего пожелает душа. Дорогие увеселительные заведения на любой вкус, множество торговцев, предлагающих самые удивительные курительные смеси и другие запрещенные травы... а также легендарные торги, где продавали самых лучших наложниц. Я очутилась на широкой улице, освещенной красными фонарями. Вокруг меня было множество людей — в основном, конечно, это были состоятельные мужчины Кромленса, но встречались и моряки, и даже какие-то путешественники. Все они были довольны, радостно смеялись и в их глазах горел восторг. Одна я выглядела здесь неуместно: растерянная, в грязном платье и с закованными в кандалы запястьями. — Идем. — кучер ткнул меня в спину, выводя из оцепенения. — Надо подготовить тебя к продаже. Я послушно двинулась в указанную сторону. Некоторые мужчины, проходящие мимо, с любопытством глазели на меня: в глазах одних я различила сочувствие, в глазах других — желание. Они все знали, куда меня ведут — цепи на моих руках не оставляли сомнений в том, каков мой нынешний статус. Это было невыносимо. Отчаяние и унижение всколыхнуло в моей голове мысль о том, что это последний момент, подходящий для побега: столько народу вокруг, а меня сопровождает лишь один конвоир! Дождавшись, пока он засмотрится на богатый прилавок с яркими драгоценными камнями, я резко дернулась вправо, прочь от него, и побежала. Теперь осталось только затеряться среди людей... Сердце бешено колотилось, но пока мне удавалось уворачиваться в толпе, ни с кем не сталкиваясь. Некоторые оборачивались мне вслед, однако никто не пытался поймать. Позади я услышала крики кучера, который ринулся за мной в погоню. Я уже заметила спасительную боковую улочку, в темноте которой я могла бы скрыться с глаз, как вдруг кто-то схватил меня за руку, больно дернув. Я взвизгнула от неожиданности. На глазах выступили слезы. — Далеко собралась? — раздался надо мной мягкий бархатистый голос. Я подняла глаза и увидела высокого мускулистого мужчину, одетого в просторные одежды из самого дорогого шелка в этих краях. Белая рубашка на его груди была небрежно распахнута, благодаря чему мне открывался потрясающий обзор на его широкую загорелую грудь и идеальные кубики пресса. Я невольно приоткрыла рот — впервые видела настолько бесстыдное зрелище, — и такая реакция явно позабавила моего пленителя. — Не стоит так пристально смотреть, я и сам знаю, что неповторим, — самодовольно произнес он. Только теперь я подняла взгляд на его лицо: он был выше меня на голову. Незнакомец запустил длинные пальцы свободной руки в свои короткие чуть кудрявые волосы цвета воронова крыла и взлохматил их, создавая элегантный беспорядок. У него были четко очерченные мужественные черты лица, нос с небольшой горбинкой и тонкие чувственные губы, которые сейчас были растянуты в надменной улыбке. Однако больше всего меня потрясли его пронзительные зеленые глаза цвета нефрита: они были так глубоки, что затягивали и не позволяли от них оторваться. — Неплохо выглядишь, — мужчина внезапно отпустил мою руку и, схватив за подбородок, покрутил мою голову, оценивая. Я вспыхнула и собиралась возмутиться, но именно в этот момент к нам подоспел мой конвоир. — Господин! Спасибо вам. — он принялся кланяться мужчине, который меня поймал. — Внимательнее следи за товаром, — отозвался незнакомец, передавая тому мою цепь. —Надеюсь, такого больше не повторится. — Разумеется. — кучер дернул меня к себе, и я едва удержалась на ногах. В то же мгновение, к моему удивлению, незнакомый мужчина подскочил к конвоиру и схватил того за тунику на груди. — И обращайся с ней бережно! — он со злостью посмотрел на сжавшегося от ужаса кучера. — Иначе господин Ивори непременно узнает о том, что здесь произошло. Слуга поспешно закивал. — Можешь идти, - махнул рукой незнакомец, отпуская его, а затем перевел взгляд на меня и сощурился. — До скорой встречи, птичка. Я покорно последовала за кучером, пребывая в некотором оцепенении. Встречу с этим незнакомцем я запомню надолго... Он единственный, кто хоть как-то заступился за меня с того момента, как отца не стало. Остаток пути по рынку я запомнила смутно: шла, опустив глаза. Чужие взгляды кололи. В конце концов кучер втолкнул меня в какую-то неприметную дверь. Внутри оказалось небольшое помещение, от которого отходили несколько коридоров. Стены были темно-красного цвета, всего несколько свечей озаряли комнату дрожащими огоньками. Пахло чем-то сладковато-приторным, и запах настолько раздражал обоняние, что я чихнула. Что это за притон? Неужели именно здесь они собираются меня оставить? Или, быть может, кучер все-таки решил ослушаться приказа своего напарника и позабавиться со мной? — Малика! Тут новенькая, — позвал кучер, и его голос будто увяз в дымной поволоке коридора. Однако спустя десяток секунд раздалось кряхтение, смешанное с шорохом длинных юбок, и откуда-то появилась невысокая сутулая старуха. — Ого. — присвистнула она, оценив меня одним взглядом. — Гляжу, господину Ивори в этот раз сильно повезло. И откуда такой улов? Беглянка какая-то? — Да нет. — мотнул головой мой тюремщик, отдавая ей ключ от цепей. — За долги семьи к нам попала. Ничего у нее не осталось. Его слова вызвали во мне очередной приступ глухой боли. Еще вчера у меня было все, а теперь... — Что ж, вот и поделом всем этим богачам. — сплюнула Малика. — А ты можешь идти, мы тут уж сами разберемся. Кивнув, кучер оставил меня на попечение старухи. Я задумчиво поглядела ему вслед, но мои размышления прервала Малика, бесцеремонно схватившая меня за волосы. Я попыталась освободиться, однако старуха намотала прядь бледно-золотистых волос на кулак и потянула к себе. — Да что же ты... — прошипела я от боли едва слышно. — А нечего тут своенравничать, — сварливо отозвалась старуха, — здесь я главная. Будешь меня слушаться — помогу. Начнешь отвлекаться или перечить — пеняй на себя. Я замерла. Неужели она может мне помочь? В сердце затеплилась надежда. — Вы поможете мне выбраться отсюда? — неуверенно спросила я. — Помочь себе можешь только ты сама. — поджала губы Малика, отпуская мои волосы. — Однако в моих силах дать совет, который способен спасти тебе жизнь. Пойдем, нужно подготовиться. — Подготовиться к чему? — спросила я, но старуха не ответила.