Искра, связавшая судьбы

      Годами, веками, тысячелетиями человечество охотилось. На птиц, животных, насекомых, на рыб. Их убивали ради забавы, стравливали друг с другом, пожирали или запирали в клетках. Можно оправдать поедание других живых существ, это работа хищников, их обязанность, но придумать объяснение другим их действиям никак не удавалось. Разве что жестокость и ненависть ко всему живому была у них в крови до появления на свет. Прописана в ДНК мелким шрифтом, где-то между цветом глаз и желанием показать, что они лучше всех. Изо дня в день люди находили всё новые и новые способы показать всему миру, что нет никого сильнее, кровожаднее и ожесточённее, чем они. И им это удавалось.              Они не так уж и плохи, порой кто-то из людей показывал неожиданно адекватное, толерантное и, в общем-то, нечеловечное поведение. Отдельные особи показывали свою способность к прощению, раскаянию и даже могли заставить остальных жить в пародии на цивилизованное общество.              Шли годы, века, тысячелетия, но люди, как жаль, остались людьми. Убитые животные, гниющие в лесах, хищные акулы, запертые в аквариумах, птицы на привязи у всех на виду и дикие животные в металлических клетках, снующие от одного угла к другому.              Что будет, если загнать человека в угол? Это абсолютно не интересное, безумно скучное зрелище. Хаотично меняющееся настроение от отчаяния, неверия, желания мести, ненависти до желания умереть, смириться или же, что чуточку занимательно, потеря рассудка. Животное же, попав в клетку начинает доказывать самому себе и всему живому во всех мирах, то, насколько превосходит людей. Попав в заточение, животное будет умирать с той самой секунды, как захлопнется за ним клетка, с того момента, когда его лишат свободы. Оно, возможно, поначалу забьётся в самый дальний угол. Будет долго наблюдать за движениями пленителя, его походкой, его взглядом. Зверь будет выжидать. Он притворится что умер, сделает вид, что спит, пьёт, устал, что он болен, и каждую секунду будет думать о том, когда ему стоит напасть на этого человека. Со временем, конечно, он может привыкнуть к тому, что вечно находится в заточении, но животное никогда не забудет того, кто отнял у него свободу. А тот, кто его пленил, будет видеть лишь звериный оскал и боль, смешанную с яростью, во взгляде каждый раз, когда будет смотреть на него. И, даже если зверь привыкнет, даже если полюбит своего «хозяина», его распахнутые, любящие глаза будут передавать ублюдку обещание заключённого, его давнюю клятву отомстить и вернуть себе свободу. И, да будет знать это каждый, его клятва будет исполнена.              Загнанный в угол лев. Рык не слышен, но он есть там, где-то очень глубоко, его не выпускают дальше мыслей, дальше желания убить. Он разрастается внутри, но выходит на свет через яростный взгляд. Взгляд разбушевавшегося зверя, взгляд хищника, взгляд защитника своей территории. Но он умён, он умнее всех, кто здесь есть. У него есть желание причинить боль и желание мстить, но зверь продолжает следовать за своей целью. Он забирает то, что ему нужно, то, зачем он здесь. Боль и неудержимая сила, что были спрятаны где-то внутри, сейчас сквозили в каждом движении. Это как увидеть что-то невообразимо красивое: в голове нет ни слов, ни мыслей, только один глубокий вдох, полный восхищения, и горящие глаза. Только на этот раз это было признание своей вины и непреодолимое чувство раскаяния. Я знала, что виной всему этому я. Я видела это в его глазах. Когда ноги остановили меня на последней ступени и взору предстало происходящее, я не могла ничего сказать или подумать. Только один глубокий вдох, полный ужаса. Но мне нужно было узнать. Я помнила сон, помнила, что сказала мне вселенная, и я её услышала. Мне нужно было спросить, нужно было услышать его ответ. Удостовериться.              Он пугал своей силой, резкостью и правотой. Молчаливая ярость в каждом движении, неудержимая, непреодолимая энергия, спрятана где-то в глубине за стеной боли и страха. Он быстро передвигался по помещению, сметая всё на своём пути, но каждый его ответ исподлобья на мой вопрос был спокоен и твёрд, что совсем не вязалось с видом горящего человека. Энергия, излучаемая им, казалось, пульсировала в воздухе, я знаю, что это было не так, но эмоции в его движениях, в его взгляде… он словно передавал их по воздуху, заставлял испытать меня то же самое. Просто… один глубокий вздох страха, вины и раскаянья.              Пугало то, что это моих рук дело. Я была виновата в том, что он испытывал в тот самый момент. Я была виновата, заключив демонов здесь. Я виновата в том, что они были здесь. Прапра сказала бы, что в этом нет моей вины. Она сказала бы, что так делали все мои предки, но… разве то, что остальные делали так же, оправдывает меня? Мои действия по отношению к другим? Они же… они же живые? И я не имела права решать за них, что будет лучше. Я виновата в том, что не смогла ничего придумать. Я должна была найти другой выход. Переиграть их всех, всех своих предков. Я должна была быть умнее, сообразительнее. Но вместо этого я решила за них. Я заключила их. Эль был прав. Я жестока. Безжалостна. Возомнила о себе чёрт-те что, и вот… нельзя было этого делать. Нельзя было позволять себе этого. Теперь я могу понять отвращение во взгляде Эля. Могу понять презрение и всё остальное. Если бы была возможность, если бы я только могла, я бы вернулась обратно, я бы извинилась. Я бы кричала ему в лицо, что, да… я омерзительна самой себе. Что надо было сидеть у себя дома и никогда не высовываться. Хотела бы я вернуться обратно и сделать всё иначе. Я могла бы… нет, ничего бы я не смогла. Надо было переставать верить в сказки. Надо было существовать в гордом одиночестве с самой собой, а не портить чьё-либо существование. Только я могла сотворить что-то подобное. Только я способна на что-то столь бесчестное и жестокое.              Эль был похож на зверя. Больше в нём не было ничего схожего с человеком, то был дикий зверь, защищающий себя, свой вид, свою свободу. Огонь на нём разгорался всё больше и больше с каждым демоном, что исчезал, прикоснувшись к нему. Эль был живым костром, который питали ослабевшие благодаря моей жестокости демоны. Смертоносное оружие похлеще любой ядерной бомбы, выйди он отсюда, и через несколько мгновений вся улица уже полыхала бы ярким пламенем. И вряд ли хоть что-то смогло бы его остановить. Он мог бы уничтожить весь город за несколько минут, будь в нём побольше демонов. А я их отдаю ему, опираясь на сон и солнечные лучи в автобусе?              Вселенную я, может, и услышала. И, вероятно, нет, ладно, хорошо, я признаю это. И виновата в том, что держала демонов в банках. Но… всё равно проверить нужно. Мало ли. Я хотела проверить, когда он будет в подвале. Нужно проверить. Да, я живодёр, я бесчеловечная, бесчестная, отвратная и вот это вот всё, но, думаю, можно заниматься самоуничижением и проверкой одновременно. Всё равно хотела. Всё равно планировала. Доверяй, но проверяй, верно?              Эль резко остановился и прислонился спиной к каменной стене. Почти всё его тело полыхало, некоторые стеллажи горели, а банки частично разбились, частично расплавились, и теперь стеклянные капли остывали на полу. Дьявол осел на пол и закрыл глаза, он пододвинул к себе колени и опустил на них руки. Сквозь огонь было видно, как подрагивают его пальцы и судорогой сводит кисти, но пламя всё горело, то становясь больше, то исчезая с кожи, то переползая на другие части тела. Я могла бы сказать, что ему больно, что он с трудом сможет встать, если вообще сможет, сказала бы, что ему нужен отдых, но… слишком многое на кону. Я тоже могу сымитировать усталость и судороги, наверное.              Чашка непривычно сильно обжигала пальцы, но пар от чая давно перестал идти. Долго не думая, я сделала шаг в подвал и прошлась к одному из стеллажей. Нож, что ждал меня на полке, неприятно ощущался в руке горячим куском металла. Я прошла к одной из стен, сделала небольшой глоток и, найдя закорючку на одном из символов, провела лезвием, сдирая краску и разрушая тем самым руну.              Прапра, должно быть, посмеялась бы надо мной, увидев, как я стираю маленькие символы, как и смеялась бы, увидь несколькими месяцами ранее, как я их наношу. Кто-то из предков уйму времени потратил на то, чтобы создать краску, которая будет светиться, пока руны работают. Со временем чёрточка, другая, да стирались, а с этой чудо-краской из тучи трав, смеси отваров, ночующих под луной и проживших пару путешествий в горы, можно было сразу увидеть, какая из рун дала сбой, и подкрасить. Приходишь так в один день, а руна не горит, легко заметить, легко исправить, и демоны не разбегутся. Замечательные и умные у меня были предки, после которых я дохрена времени потратила, чтобы найти способ их погасить и ещё столько же, чтобы это осуществить. Но даже тут им спасибо, если бы не они, я бы не нашла символ, способный гасить свет. Они же не знали, что их внучка через сколько-то — один чёрт знает, сколько, — поколений решит спать в подвале с демонами и не сможет уснуть от света чудо-краски. Нет, Прапра точно посмеялась бы, увидев это. Раньше я просто периодически проходила по подвалу и проверяла, все ли руны целы, но теперь я не верю своим глазам, и мне нужна помощь краски предков. Важные мне сейчас руны уже вовсю светились, и я приступила к следующей стене. Только это поможет мне поверить, что они целы. И если тогда Эль сможет…              Я обернулась к нему и чуть не выронила кружку, встретившись с его взглядом. Пальцы всё ещё подрагивали, а ноги разъехались в разные стороны. Он почти что лежал на стене, пламя почти совсем погасло, лишь то тут, то там вспыхивали маленькие синие огоньки, глаза его были полузакрыты и, казалось, вот-вот закроются окончательно, но он держался, вперив свой взгляд в меня. Эль чуть нахмурился и открыл было рот, чтобы что-то сказать, но у него получилось только сглотнуть, и иссохшие губы вновь захлопнулись.              — Может быть, чаю? — я подошла к нему и протянула кружку, но это, кажется, лишь разозлило его. Эль откашлялся и вновь предпринял попытку заговорить.              — Что ты делаешь?              — Предлагаю чай? Кажется, ты хочешь пить… у тебя… — дьявол выразительно посмотрел на блёкло светящиеся руны за моей спиной. — Ах, это. — Не знаю почему, но мне вдруг стало неловко за отсутствие сообразительности и, что ярче вспыхнуло в голове, за недоверие к нему. — Хочу всё-таки проверить, демон ты или нет. Я… я верю, что их надо было отдать тебе и… и мне жаль, что я так с ними поступила, но… я хочу удостовериться хотя бы в том, что ты отличаешься. Я могла ошибиться с рунами у тебя в номере. Так что… проверяю тут. Если светятся, значит, работают. Поэтому я… — Эль протянул руку и взял у меня кружку, когда я уже было собралась забрать её обратно. Он взглянул на чай и подозрительно принюхался.              — Как я пойму, что ты не отравишь меня?              — А это возможно?              — Я не знаю.              — Хм… ну… это просто чай. С травками. Я сама его пью, если хочешь, я сделаю другой. Кажется, тебе нужно отдохнуть. Наверное. Я не знаю, я не уверена. Могу сделать чай для сна, мне тоже не помешает передышка. Заварю и принесу сюда в заварнике, налью и тебе и себе из одного. Если увидишь, как я пью… это тебя убедит, что я не пытаюсь тебя отравить?              — Чай для сна?              — Ну… он успокаивает и после него все засыпают, так что… да? — Эль прикрыл на мгновенье глаза, а когда снова их открыл, в них уже чётко и без сомнений читалась усталость и: «Нет, ну ты идиотка», причём большими буквами, подчёркнуто и два восклицательных знака с одним знаком вопроса.              — Высшие демоны от него тоже засыпают? — так, хорошо, это не плохой вопрос. А я откуда знаю? — Я не думаю, что ты попробуешь отравить меня намеренно, ты чувствуешь вину, ты раскаиваешься. Но можешь просто не знать, что меня травишь.              Ладно. Это… звучит… логично. Очень даже логично. Я бы до такого не додумалась. А всё почему? Потому что я…              — Может, что-нибудь другое? Воды? — Эль поморщился и отвёл взгляд на стеллажи, огонь на которых тоже погас.              — Ты была чем-то занята.              Ну вот и поговорили, вот и побеседовали. Я вернулась к стенам, рунам и светящейся краске, а Эль в гнетущей тишине продолжил бороться с полузакрытыми глазами. Когда необходимые руны горели, чай был допит, а дьявол, запрокинув голову, осматривал потухшие стеллажи, я вновь вернулась к нему и попросила хотя бы на секунду покинуть подвал, чтобы я могла убедиться, как минимум, в том, что руны на него не действуют. Эль устало вздохнул и, приложив немалые усилия, поднялся с пола, опираясь на стену. Так он прошёл к лестнице и, как недоверчивый кот лапкой, осторожно вытянув одну ногу вперёд, боком вышел из подвала.              Возможно, он так же, как я, ожидал иной реакции. Лично я предполагала, что никаких изменений не будет. Или, не знаю, в крайнем случае, он не сможет выйти. Но то, что произошло в то мгновение, как он покинул поле действия рун, заставило почувствовать себя ещё более плохим человеком, чем после сцены с сожжением моих стеллажей и баночек. Не стоило просить его выйти. Я и так была почти полностью уверена в том, что он сможет покинуть подвал, как и в том, что руны на него не действуют. Зачем я решила в этом удостовериться? Не знаю, совсем не знаю, все эти аргументы теперь… лишь оправдания.              Прошло лишь пару секунд с того момента, как Эль оказался на последней ступени лестницы. Он успел устало повернуться ко мне лицом и найти меня взглядом, когда полностью воспламенился, как бочка с порохом. В одну секунду всё его тело покрылось пламенем, непривычно длинные языки которого тянулись к ближайшим поверхностям, оставляя за собой следы копоти. Дьявол зажмурился, словно что-то причиняло ему боль, как до этого, сидя на полу, но огонь не гас, а становился лишь сильнее. Эль выставил руки в разные стороны и попытался опереться о стены, но бетон проломился под ладонями и ушёл глубже в стену. От неожиданности Эль открыл глаза, вместо зрачков в которых полыхали синие огни пламени, пытающиеся выбраться за пределы глазных яблок и присоединиться к тому, что бушевал в волосах и на лице дьявола. Он походил на факел, сейчас он был самим солнцем, а страх и боль были бы ему хорошими спутниками, ведь… сейчас он… олицетворял Ад. Настоящее адское создание. Дьявол во плоти на нашей бренной земле. Бог, повелевающий пламенем. Бог, создающий пламя. Бог, состоящий из пламени и пожираемый им же.               — Я отсюда больше не выйду, — Эль вновь вошёл в подвал и сел на пол у входа. Огонь быстро погас, и вернулся потухший измотанный взгляд.              — Руны на тебя всё же влияют. Они как-то гасят твои силы?              — Нет.              — Я заметила обратное. Они контролируют твои силы. Я хочу понять, какие именно и как, — Эль вновь одарил меня раздражённым взглядом и закрыл глаза. Он сам сказал, что не думает, что я его намеренно отравлю. Значит, знает, что я не хочу ему навредить. Я могла бы помочь ему, а он, он… пусть и дальше горит синим пламенем. Хотя, в его случае, скорее ярко-оранжевым… и жёлтым… и белым немного.              — Это не твоё дело.              — Ты сидишь в моём подвале! В кругу моих рун! Если ты и дальше планируешь тут прятаться, то…              — Как же ты меня бесишь! Не контролируют они меня! — Эль резко раскрыл глаза и уставился на меня. Дьявол сложил пальцы в замок и начал нервно перебирать ими, делая редкие глубокие вдохи. — Я не прячусь, а жду, пока они угомонятся. Ничего не говори! Заткнись! — Сколько экспрессии, сколько агрессии. Я даже рот открыть не успела. А я думала, мы уже стали ближе. Подружились. Будем вести теперь приятные беседы у полыхающей конечности. Станем напарниками. Поженимся. Ах, как жаль. Всю жизнь мечтала об этом! Видимо, сегодня не тот день, когда мечты становятся явью. А так хотелось! Не утро, а сплошное разочарование.              Я, по просьбе зрителя, молча, поднялась и заварила себе ещё чаю. Когда кружка была полна горячего напитка, а я удостоверилась в том, что есть немного свободного времени, то вернулась обратно в подвал и застала там Эля за странным действием. Дьявол лёг на пол и понемногу передвигался из стороны в сторону, явно пытаясь найти место поудобнее. Самыми забавными оказались моменты, когда он пытался улечься поудобнее возле дивана. Он словно специально избегал любых мягких или удобных поверхностей. Интересно, это отличительная черта всех высших демонов или всего на всего особенность твердолобых, вечно недовольных засранцев, которым физически невозможно угодить?              — Могу уступить тебе диван.              — Зачем? — а есть ли в его репертуаре какой-либо ещё взгляд помимо вот этого вот а-ля: «Ты полная тупица»?              — Он мягче и удобнее? — а главное, что этот взгляд, что бы я не говорила, и вправду заставляет поверить, что я тупица. И… не то что бы я прям интересовалась, но… что я опять не то сказала? Если честно, ноль идей.              — Разве ты не хотела поспать?              — Хотела.              — Если я лягу на диване. Где ляжешь ты?              — Ну… — хороший вопрос, но мне не впервой придётся спать на полу. Получается, что? Получается, облажался. Доёб не засчитан. — Я могу лечь на полу. Я уже спала на полу, всё в порядке. Постелю плед, одежду и что-нибудь ещё откопать могу. Так что…              — А почему не на диван? Он мягче и удобнее, — Эль, кажется, найдя-таки удобное место на полу, закрыл глаза и сцепил пальцы в замок изображая из себя свежий труп… рогатого скота. Пусть на рогатый скот и не похоже, зато по факту им и является. Да простят меня бараны и козы. И овцы.              — Кто бы ты ни был. Ты гость. И… я должна уступить тебе место удобнее. И выглядишь ты так, будто сон на каменном полу для тебя ничем хорошим не…              — Заткнись. — Только сейчас я заметила, как пальцы его нервно касались многочисленных колец на его руках. Он медленно проводил по ним, плавно передвигаясь от одного к другому, от первого к последнему и обратно. И, кажется, он наконец-то хоть немного… — Кому ты должна?              — Что должна?              — Не беси меня. Ты сказала, что должна уступить место. С чего ты решила, что должна? Мне ты ничего не должна. Значит, обязана перед кем-то другим.              — Ни перед кем я не обязана.              — Тогда почему предлагаешь?              — Потому что так принято!              — У людей принято жертвовать своим собственным комфортом и удобством, для того чтобы человек, пришедший к ним, чувствовал себя хорошо?              — Ну да!              — Страдать самому, чтобы не страдал кто-то другой? — Эль говорил всё тише и тише, видимо, засыпая на твёрдом полу. Кажется, он его совсем не смутил и не доставил дискомфорта, скорее наоборот. Он выглядит таким… умиротворённым. Как труп. Свежий труп рогатого скота.              — Да! Так вот принято. Так ведут себя хорошие хозяева. Делают всё возможное, чтобы гостю было комфортно и тот чувствовал себя как дома. — Не помню, когда в последний раз до меня кто-то так тщательно докапывался. По каждому причём ответу. По каждому! Нет, я всё понимаю, он ничего не знает, но это уже не просто вопрос ради информации. Это… доёб ради доёба! И я его не засчитаю! Никаких очков в его пользу сегодня! Нельзя давать слабину. Нельзя сдаваться, идём до победного!              — То есть, если я попрошу тебя сложить твои стеллажи в одну кучу и поджечь, ты это сделаешь?              — А вот может и да! Может, я всегда хотела устроить тут жаровню! Зато всегда тепло и уютно, как на природе! Люблю треск костра, ясно! — вот и победа. Неожиданно? Возможно. Глупо? Вероятно. Но победа сегодня за мной! Нельзя давать ему и дальше верить в свою правоту всегда и везде.              — Идиотизм. Иди спи.              — Хорошо.              — Молча.              — Хорошо!              Я помыла кружку и пошла за пледом, доставая который в очередной раз за это прекрасное утро, решила вспомнить про гостеприимство. Моя ошибка. И я этого не отрицаю. Но, попал к людям, так подавись нашими манерами и промолчи.              — Дать что-нибудь положить под голову или накрыться? Думаю, я смогу что-то найти.              — Заткнись.              — Ответь.              — А я просил что-нибудь под голову или накрыться? — опять доёб ради доёба? Хорошо. Чувствую, намечается два — ноль. День будет шикарным.              — Нет.              — Значит не надо!              — Кто ж тебя знает, может быть, ты стесняешься попросить!              — Чего?              — Может быть, ты…              — Заткнись.              — Почему это я…              — Мне. Ничего. Не надо. А теперь. Заткнись! — и это докопательство… тоже провалилось. Я сегодня в ударе. Не потерять бы запал после сна.              Я наконец-то улеглась на диван и накрылась пледом. Веки сами собой закрылись, тело словно прибило к мягкой и удобной поверхности. Два — ноль грели душу, а излучающий, прямо-таки пышущий теплом, как лихорадочный, Эль грел тело. Хотя с пледом поверх подвал скорее превратился в сауну или не самую горячую, но баньку. Руны, кажется, сговорившись с дьяволом, не давали спать, просвечивая сквозь покрывало и находя обход, если накрыться подушкой. Лечь на неё лицом и вжаться оказалось тоже не лучшей идеей, потому что кислорода категорически не хватало и без неё.              По ощущениям прошла вечность, в действительности — примерно столько же. На будущее запомню, именно столько времени нужно, чтобы смириться, что уснуть мне не дадут в данной ситуации ни свет, ни дебильная жара. Что ж, Эль. Засчитано. Три — ноль в твою пользу…

***

      Ничто не может помешать этому прекрасному пробуждению. Открывать глаза нет ни желания, ни сил, тело будто объявило мне войну и сдаваться не собиралось ещё как минимум лет двести. И я абсолютно его поддерживаю. Хорошая идея. Готов вечность пролежать, пусть и в этом состоянии, у себя дома. На собственной кровати. Лёгкое свечение сердца и его биение, с которым распространяется тепло. Чудесно. Просто чудесно. И не дай бог один из этих детей недоразвитых посмеет сейчас зайти ко мне с одной из своих новых проблем, или Бесс с какой-нибудь задачей или мерзкой новостью, хотя, кого я обманываю, будь у него новости, они непременно были бы мерзкими, и он был бы уже здесь. А значит, новостей нет, а эти дьяволята недоделанные могут и подождать.              Нехотя я разлепил глаза и хотел было выглянуть в окно, но чертовски, чтобы всё полыхало, сложно это сделать, когда, куча пепла потухшая, окна в стене нет, а на его месте руны, проклятья, которым я уже начал сочинять, когда наконец вспомнил и осознал, где я. Вопрос лишь в том, сколько я проспал. И когда пройдёт это чувство, будто меня пытаются разобрать на атомы. Мерзкий привкус крови во рту, кожу покалывает от малейшего движения, голова кругом, а рога будто пытаются вырвать из головы. Я бы даже поверил в эту гипотезу, если бы почувствовал руки на них, но ни настоящих, ни невидимых на рогах не нащупывалось, сколько бы я не водил по ним руками.              Ещё один из вопросов. Сколько это будет продолжаться? Кому-то совсем нечем заняться? Каждый день одно и то же. У этих ублюдков вообще никаких дел нет? С каждым новым сном всё более правдоподобным кажется предположение, что Морфей с чего-то вдруг дал своим приспешникам приказ довести меня. Не вижу других причин так доставать меня этими снами. Один и тот же человек в каждом сне. И говорит вечно о чём-то, что-то просит. Надо будет уточнить у Бесса, не нашёл ли он способа от них избавиться, я же так и свихнуться могу. Воспоминания о сне медленно накатывали и заставляли злиться и меня, и демонов внутри. Благо руны этого человека сдерживали их. Правда, не очень понятно, как действовать дальше. Можно, конечно, отправится в Ад и оставить их там, но хотелось бы покинуть этот мир только один раз и, желательно, навсегда.              Приложив немалые усилия, я сел и вытянул руку вперёд, чтобы связаться с Бессом. С пальцев, не дождавшись моей команды, сорвалось несколько маленьких языков пламени и, увеличиваясь в размерах, разлетелись по комнате. Второй рукой я призвал их обратно, пока огоньки не успели что-нибудь поджечь, и, покружив их на месте, образовал небольшое окошко для связи.              Долго ждать мага не пришлось. Его радостная морда появилась уже через несколько мгновений. Как всегда необычайно доволен и улыбчив, не хватает только дурацкого задорного смеха для полной картины идиотизма.              — Эль! Ты сегодня удивляешь. Ночь ещё не успела наступить, а ты уже связываешься со мной. Удручает, что ты так просто отказался от своих привычек и наплевал на постоянство. За что мне теперь любить тебя?              — Что-то не видно, чтобы тебя это сильно удручало. И когда ты успел меня полюбить?              — Знаешь, что? Я верю в тебя, верю, что однажды ты научишься различать, когда с тобой серьёзно говорят, а когда шутят. — Бесс без каких-либо стеснений полностью отвлёкся от меня и погрузился в изучение разрисованных стен. — Так что там у тебя случилось? Чертей забрал?              — Это и случилось. Я их забрал.              — В чём же тогда проблема?              — Их было больше, чем мы ожидали.              — И сколько?              — Я что, их считать должен был? Много их было! Достаточно, чтобы я самовоспламенялся на месте.              — Ну… — маг отвлёкся от стен ровно на столько, чтобы успеть быстро скользнуть по мне взглядом, и вернулся к их изучению. — Как вижу, ты решил эту проблему.              — Неправильно видишь. Не решил. — Бесс решил осмотреть меня ещё один раз, но теперь взгляд проскользнул ещё быстрее.              — Ты не горишь. Значит, проблема решена? Разве нет?              — Я не горю только благодаря этому подвалу. Вчера на секунду вышел и, вон там, видишь? На лестнице, — маг развернулся на сто восемьдесят градусов и бегло осмотрел почерневший, после вчерашнего, проход. — Думаю, это руны как-то влияют на низших. Они словно, сложно объяснить, в отрубе. Как гвоздями к полу прибили, почти не шевелятся, никуда не рвутся.              — Интересно. Думаешь, они способны на такое? — Бесс загадочно вгляделся в одну из рун и чуть поморщился, будто пытался вспомнить, где он её видел до этого.              — Ты ничего не узнал о них?              — Нет. Вообще ничего. Полный ноль. Как будто всё, что я о них знал, метлой вымели.              — Думаешь, старость?              — Вряд ли. В своих записях я ничего не нашёл и в книгах тоже. Расспроси девочку.              — Ты с ума сошёл? — я уже успел забыть о её существовании, а Бесс отпускать почему-то человека не захотел. Правильно, не ему же с ней общаться.              — Нет. По мне, так это логично, у кого ещё можно добыть о рунах информацию, если не у неё? Есть идеи? — маг продолжил рассматривать руны, то и дело что-то подмечая и измеряя со своего места.              — У меня идей других нет. Но нужно что-то придумать. Долго в компании этого человека я не протяну. Она так же невыносима, как и ты.              — Вот и придумай, пока я тут изучаю.              — Я с тобой связался не для того, чтобы ты рисунки рассматривал…              — Будь добр, Эль, голову подвинь.              — Не беси меня.              — Эль. Голову. Это же важно. Не упирайся.              Он бы прекрасно подружился с этим человеком. В конце концов, я подвинулся, и Бесс с большим интересом стал перерисовывать руны куда-то вне моего обзора за грань пламени. То и дело любопытный маг старался высунуться и посмотреть на символы поближе, но каждый раз упирался лбом в грань между мирами и с тихим недовольством прекращал попытки высунуться.              — Смог что-то от неё узнать?              — Нет. — С чего вдруг он вообще решил, что она мне что-то скажет? Я похож на самого дружелюбного и общительного?              — Наблюдения?              — У неё тут склад или магазин каких-то трав и порошков. Много разных камней, какие-то чудо-краски, которые то светятся, то нет, — я кивнул на светящиеся руны на стенах. — Она постоянно что-то пьёт, говорит, что это чай. Меня пыталась напоить.              — Ага. Какие травы и что значит пыталась?              — Какие травы? Разные. Зелёные, чёрные, жёлтые, вонючие. Тут всё изрисовано рунами. Демоны были в стеклянных банках, как она и говорила, но те тоже в рунах. А пыталась, значит, что предложила, но я отказался.              — Интересно. Поднеси банку поближе, ничего не вижу, слишком мелко. Почему отказался? — я послушно встал за банкой и поднёс её к Бессу поближе поворачивая из стороны в сторону и исполняя все указания мага. Жаль, что он не находится тут физически, сам бы проводил все эти манипуляции и я бы мог спокойно дать ему пару затрещин за тупые вопросы и предложения.              — Надеюсь, ты не забыл, что она мне устроила в номере. Мне от её травок лучше не стало. Всё помутнело, затруднилось дыхание…              — Знаю, знаю и так далее. Зажги синий огонь и просвети баночку так, чтобы я видел. Это всего лишь чай, что в нём плохого. Вряд ли она решила отдать тебе демонов, а потом отравить. Поярче, пожалуйста.              — Она может не знать, как на меня повлияют те или иные её травки и смеси и вообще, этот человек похож на помешанного.              — Давай рассуждать логически. Не один дьявол уже пил чай, и ни с одним из них ничего не случилось, также, в номере тебе было тяжко, я всё понимаю, но, думаю, это значит, что она в своих травках разбирается, раз там были именно те, от которых тебе — несчастному — поплохело. А теперь закрой её.              — Чем я её, по-твоему, закрыть должен?              — Так найди, я тебе там не помощник. Ещё что-нибудь интересное?              — Люди всё такие же идиоты.              — Не удивил.              — Что думаешь о том, про кого она рассказывала? Дьявол, демон, сошедший с ума человек?              — Это явно не кто-то из высших, вы на такое не способны. Да и смысла нет. Или демон, или человек. Ты проверял по связи?              — Как-то времени не было. В этих рунах не получается, а до этого, просто скопление демонов в одном теле. Больше ничего не увидел.              Бесс вдруг резко замер и медленно развернулся, устремив свой взгляд на проход, и неожиданно радостно и наигранно слащаво заговорил.              — О! Здравствуй! Мне сказали вас зовут Джинн, моё имя Бесс, будем знакомы.              — Ага, — безразличный взгляд был обращён только на мага. В процессе разглядывания помещения мы не заметили, как на лестнице появилась хозяйка подвала. Вид у девушки был абсолютно спокойный: ровное дыхание, непроницаемое выражение лица, единственным, что казалось странным, были две кружки в её руках, что вот-вот собирались или выпасть, или потерять своё содержимое.              — Хорошо. Вы были бы не против пообщаться со мной?              — Ага.              — Могли бы вы что-нибудь рассказать об этих рисунках? — Бесс мотнул головой в сторону стен, но человек взгляда от мага отводить не собирался и продолжал пялиться на него.              — Ага.              — Так… хорошо, — Бесс растерянно посмотрел на меня, спрашивая, что делать. Ну уж нет, дорогой друг, ты в это ввязался, ты с этим и разбирайся. Маг громко фыркнул, верно истолковав мой посыл, и обернулся обратно к человеку. — А что у вас в руках? Вы принесли что-то Элю?              — Ага, — девушка взглянула на кружки так, будто видит их впервые, но быстро перевела взгляд обратно на мага.              — Это очень мило с вашей стороны. Он упоминал, что у вас есть различные травы. Это так? — Джинн медленно кивнула. — Очень здорово! Думаю, он бы не отказался от чашечки чая. Горячего чая. Настолько, что можно не гасить огонь и он будет пить прямо из кипящего чайника…              — Бесс! — интересные новости. Я ещё и чай пить буду, великолепная мысль, только вот почему-то он у меня не уточнил, хочу ли я чаю.              — Закройся, — рявкнул маг в мою сторону и продолжил беседу с человеком. — Нам бы всем немного расслабиться. Согласна? Как насчёт слёз Блуда. — Он серьёзно? — У вас не будет немного? Буквально пару капель, и разговор пойдёт намного легче. — Человек ожидаемо промолчал, чуть подавшись вперёд, будто девушка пыталась расслышать, что говорил ей маг. — Прошу прощения. Как могу заметить, это был глупый вопрос. Может быть, валерьяна? Мята? Розмарин, бессмертник? — после каждого последующего кивка он продолжал называть разные травы и, когда закончил, пообещал ей, что мы никуда не денемся и будем ждать её с чаем. В полной тишине она постояла пару секунд, после чего развернулась и медленно отправилась обратно наверх, периодически покачивая головой.              — Ты серьёзно?! Чай?! Слёзы Блуда? Ты лишился последних крупинок рассудка?!              — Эль, не стоит кричать. Нам нужна информация. И нам нужно, чтобы ты двигался дальше. Если ты не собираешься отправляться в Ад, чтобы оставить тех, кого успел собрать, тебе нужен этот чай. Или сиди тут, пока с ними не разберёшься. Они же тебя на куски изнутри порвут.              — Я могу с ними справиться!              — Ну да, конечно, справишься и сожжёшь эту прекрасную планету со всеми её чудесными обитателями.              — Чушь.              — Да-да. Так и есть. Выглядишь как цербер побитый, а то, что я говорю — чушь.              — Это ещё кто из нас цербер побитый!              — Эль. Хватит. Ты со мной связался для совета. Я тебе советую: попей чаю и успокойся.              — Как же ты меня…              — Чай, — бодрый голос девушки стал неожиданностью для нас обоих, так что и Бесс, и я вздрогнули от испуга и уставились на вернувшегося человека.              Джинн несла в руках поднос с небольшим стеклянным чайником, наполненным тёмной прозрачной жидкостью, и три кружки. Три. Вот я повеселюсь, глядя на мага, неспособного и руку сюда протянуть, и на человека, отвечающего на всё негромким «Ага».              — Джинн, спасибо. Так как насчёт побеседовать? Расскажете нам что-нибудь об этих рунах? Кто вам про них рассказал и как они действуют? Было бы очень здорово, если бы вы нам рассказали. — В подвале повисла тишина, и я готов был уже услышать от испуганного человека излюбленное слово или посмотреть на этот её кивок, но она, на удивление спокойно, поставила на стол поднос и начала разливать по кружкам чай и, после того как закончила со всеми кружками, обернулась к нему и ответила на вопрос:              — Почему я должна что-то рассказывать и объяснять неизвестным мне… не людям? — девушка устроилась рядом со мной, постелив на пол плед, и протянула мне одну из двух чашек с чаем в её руках. — Чаю? — обратилась она к Бессу с лёгкой улыбкой на губах.              — Очень жаль, но, боюсь, я не смогу к вам присоединиться. Видите ли, я нахожусь сейчас не на Земле и не смогу взять кружку, — Бесс ответил ей такой же лёгкой улыбкой, но она быстро переросла во что-то страшное. Его глаза заблестели не то от боли, не то от какой-то наигранной радости, а голова начала кивать, как у припадочного болванчика.              — Ну уж простите, я в этом не разбираюсь, — лицо девушки странно перекосило, и она отодвинулась от мага подальше, подражая ему и медленно кивая головой.              — Джинн! Нет смысла обижаться, давайте я сейчас заварю себе чаю и попью вместе с вами. Сейчас, буквально пару минут, и я присоединюсь к вашему чаепитию!              — Да! Конечно! Мы будем тебя ждать! — как только Бесс исчез из виду, Джинн повернулась ко мне и, немного нахмурившись, сделала небольшой глоток из чашки. — Почему он общается со мной как с маленьким ребёнком? Он чем-то болен? — ого как! А я уже думал, что её этот его елейный голосок вполне устраивает! Прекрасный, чую, будет вечер! Потраченный в пустую, зато можно понаблюдать за столкновением двух идиотов.              — Я не болен, — голова Бесса вновь появилась в поле нашего зрения. Он чуть нахмурился, но тут же улыбнулся уже обычной своей придурковатой улыбкой. — Я никогда не общался с людьми, не знаю, как себя вести. Как вы сказали…              — Ты. Можно «ты»? — нет, не будет сегодня ни смеха, ни злого Бесса. Просто потраченный впустую вечер.              — Конечно! Как ты сказала: «Ну уж простите, я в этом не разбираюсь». Я пытался быть вежливым.              — Это всё, конечно, хорошо, но не уверена, что вежливость от головы в огне, парящей в воздухе, как-то сгладит ситуацию. Хах! Это можно считать вторжением?              — Скорее звонок, — я сделал несколько глотков чая из принятой у Джинн ранее кружки и неожиданно для себя осознал, что, видимо, этот напиток — единственная приятная вещь этим вечером. Впервые за долгое время мне наконец-то удалось выпить что-то приемлемой для меня температуры.              — Звонок? Да, наверное. Люди уже настолько развились?              — Может быть даже немного превзошли Стим.              — Чудесно!              На какое-то время мы все замолчали, обдумывая, как вести диалог дальше. Из звуков остались только шипение огня и редкое, но громкое глотание, когда Джинн или я прислонялись к чашкам. Маг осматривал помещение, периодически делая какие-то зарисовки, и время от времени разглядывал то Джинн, то меня, явно делая какие-то заметки в уме.              — Джинн. — Девушка, всё это время смотрящая прямо на мага пустым взглядом, пришла в себя и в недоумении уставилась в кружку, которая уже какое-то время была пуста. Бесцеремонно выхватив чашку из моих рук, она встала и медленно направилась к столику, чтобы подлить ещё немного жидкости. — У демонов есть дом, и мы хотим их туда вернуть. Они часть Ада, наша, наверное, можно так сказать, семья.              — А я бы сказал, мелкие назойливые мошки.              — За которыми ты носишься по всем мирам? Хватит.              — Я задала вопрос. Почему я должна вам это рассказывать? Предположим, я вам доверяю. Верю, что вы не плохие мальчики, верю, что вы на стороне добра. Но почему я должна вам рассказывать, как работают руны и зачем они?              — Мы хотим понять, насколько серьёзной угрозой руны являются для нас. Если с их помощью ты смогла поймать демонов, то это может делать и кто-то другой. Возможно, они также влияют как-то и на дьяволов. Нам нужно это узнать, может, получится использовать руны, чтобы поймать остальных. Пока мы не знаем, как они работают и что делают, мы не можем от них защититься. А ещё я бы порасспрашивал о травах, если ты не против, но пока руны.              — А как вы находите демонов?              — Не твоё дело. — Ничего себе, вот это наглость! Она решила, что мы должны отвечать на её вопросы? Делиться с ней нашими…              — Все демоны связаны с Адом: и высшие, и низшие, по этой связи мы можем найти друг друга, но…              — Бесс!              — Пей молча, — маг кивнул на кружку, всунутую мне в руки девушкой, и продолжил. — Этих демонов мы не видели, скорее всего из-за твоих рун. Если кто-то ещё пользуется ими, мы не сможем найти и их.              — Вряд ли кто-то ещё пользуется рунами. Я видела тех, что были здесь, и увижу, если кого-нибудь так же спрячут от вас. У каждой руны своё значение и свойства. Часть даже я не знаю. Если увижу, скажу вам.              — Хм… — маг задумался, перечитывая записи и разглядывая руны на стенах, вероятно, придумывая, что ещё можно сказать, чтобы убедить человека передать все знания. Странно, что в Аду о рунах ничего не нашлось и, зная Бесса достаточно хорошо, я через все разделяющие нас миры почувствовал, как же его раздражает незнание. — Расскажи, пожалуйста, подробнее о том, кого ты пыталась найти, когда наткнулась на Эля. — Даже не верится, что он так просто сдался, возможно, впервые я вижу подобное. Чтобы он так просто…              — Я нашла одного одержимого человека, хотела вынуть из него демона и принести сюда, чтобы он не мешал человеку. И, когда я собралась это сделать, там появился кто-то ещё. Он был похож на человека, но выглядел странно. Он убил человека и, когда демон вылетел, поглотил его. Я долгое время пыталась найти его по большому скоплению демонов, но всё никак не могла увидеть, а потом нашла… но, — девушка указала рукой на меня и смущённо произнесла, — нашла его.              — Пара вопросов. Почему он выглядел странно? Как убил человека? Почему не тронул тебя? И самое важное: как он поглотил демона? Демон сам полетел к нему, или всё было иначе?              — Не тронул он меня из-за рун, думаю, он меня не увидел. Он, кажется, сломал парню шею, а когда из него начал выходить демон, он его как бы… вдохнул в себя? Я не уверена.              — Что было странным?              — Помимо того, что он убил человека и всосал чёрный дым?              — В этом человеке с демонами, что с ним было не так, ты сказала, он выглядел странно.              — Он был весь в крови. В толстовке, но мне тогда показалось, что слишком холодно он одет. И… он промок насквозь, должен был замёрзнуть, но… или отогрелся, или… просто закалённый. Я откуда знаю!              — И всё?              — Мне показалось, у него были странные глаза.              — Да ты издеваешься?!              — Эль, заткнись!              — Ну… мне показалось, что они были слишком тёмные. Может быть, полностью чёрные, без радужки, или просто зрачки очень расширились. Я не вплотную к нему стояла, не знаю.              — Это интересно, но нам ничего пока не даёт. Ладно, в любом случае, у нас теперь больше информации. — Бесс в очередной раз задумался, после чего вновь стал что-то записывать для себя. — Значит… ты можешь переносить с собой руны и вытаскивать демонов из людей в независимости от того, где ты.              — Да…?              — Ты не уверена?              — Уверена. Просто… Да. Могу.              — Это хорошо… и ты можешь переносить с собой любые руны?              — Ну… чисто теоретически, да.              — Эль, будь добр, выйди отсюда.              — Бесс, ты охренел?              — Выйди. Так надо, хочу кое-что проверить.              — Хочешь посмотреть, как я горю?              — Это, конечно, всегда приятное зрелище, но, будь добр, без вопросов.              Собрав все силы в кулак, я встал с нагретого места и, оставив чашку в руках у человека, подошёл к лестнице. До этого я не заметил, что в подвале светится несколько ламп и погасла большая часть рун. Благодаря светильникам стало легче рассмотреть, во что вчера я превратил проход. Бетон частично был раскрошён, в стенах друг напротив друга виднелись две дыры, и всё это покрыто добротным слоем копоти. Ну что ж. Настало время стенам покрыться вторым слоем. Я сделал один шаг на лестницу и уже было ожидал, что демоны внутри так же, как и вчера резко очнутся и взбунтуются, но этого почему-то не произошло. Они были на удивление спокойны и лишь едва шевелились, словно впервые появились на свет. Лёгкое шебуршание изнутри и лёгкие толчки от мелких чертей. В таком состоянии они действительно больше напоминали всего на всего назойливых мух.              — Джинн, а что, если я попрошу немного нам помочь?              — Бесс, даже не думай!