За кулисами Нью-Йорка

«Существуют ужасные преступники, которые дома ведут себя как хорошие сыновья и мужья…»

***

— С Росси покончено? — Франческо ленивым движением языка перетянул тлеющую толстую сигару, скуренную больше чем на половину, с одного угла рта в другой. В телефонную будку еле вместилось массивное тело мафиозного босса. Выглядело это со стороны несуразно и несколько комично: черный короб не был рассчитан на внушительные габариты итальянца. Слушая отчет со скучающим выражением лица, мужчина стряхнул пепел на пол. Франческо знал ответ заранее: «Конечно, босс, Росси мертв, иначе и быть не может!» Зачем тогда мистер Джулиано утруждал себя этим бессмысленным звонком? Ему нравится держать своих подчиненных на коротком поводке, нравится слышать их дрожащие голоса, пытающиеся связать словесную кашу в полноценные предложения, нравится опьяняющее чувство превосходства, тешащее его манию величия. Все хотят ублажить Франческо, никто не хочет попасть под его немилость, ведь разозлить мистера Джулиано намного проще, чем вернуть его расположение. Спустя пять минут подробнейшего и наискучнейшего рассказа, услышав заветные слова о смерти бывшего партнера, мужчина грубым движением вешает трубку телефона на место, не удосужившись даже сухо попрощаться, и ногой пинает дверь будки в унисон громкому раскату рокотящего грома. Дождя не передавали, а он назло пошел. Интересно почему? Неужто небеса плачут по Рио? Ха, вот так шутка! — Наконец-то это кончилось, — прорычал под нос Франческо, раскрывая черный зонт и ступая на промокший от проливного дождя асфальт. Небо было затянуто серыми тяжелыми тучами, но людей это мало заботило. Если они были с зонтиками, конечно. А вот бедолаги без них сбились в кучки и прятались под навесами магазинов, как цыплята под курицей-наседкой, и громко ругали погоду. При виде такой жалкой картины, Франческо невольно скалится, будто выставляя напоказ то, как же он их превосходит от простого наличия в руках зонтика. Да уж, это еще нужно подумать, что у Джулиано больше: эго или либидо? Капли громко стучали по плотной ткани зонта, под ногами плескалась вода, а в небе гуляли извилистые полосы молний. Давно не было такой грозы, но настроение она не испортит, о, нет. Мыслями Франческо уже давно дома, а дома младший братик, папа, собаки и мама. — Мама… — прогудел себе под нос задумчиво еще раз, прежде чем в мусорный бак громко выплюнуть окурок от сигары. Франческо облизал губы, будто пробуя на вкус идею, что посетила его голову. Он не объявлялся в родительском доме почти месяц. Мамуле это точно не понравится: эта женщина чертовски жадная до внимания, особенно от своих трех самых дорогих мужчин на свете. Конечно же, она встретит своего первого и любимого сыночка поцелуями и объятиями, но потом до конца дня будет деланно возмущаться, мол, забывать стал ее старшенький. Лучше уж сразу задобрить. С этой мыслью, Франческо завернул в цветочный магазин. Он, конечно, мог бы сорвать букет в их саду, — после того, как его отец отошел от дел, то у него появилась страсть к садоводству, — но этот ливень начинает действовать мафиози на нервы, да и колоться об белые розы ему не хочется. Намного проще отвалить зеленых и с гордостью нести пышный букет к рукам женщины, которую он любит больше всего на свете. Франческо не любит лишний раз говорить о своей семье на людях не столько из-за соображений безопасности, — хотя и этого отменять нельзя, — сколько из-за имиджа. Разве коллеги продолжат уважать его, — не то, чтобы бояться, — если бы узнали, что он, непредсказуемый и жестокий глава семьи Джулиано, одной из самой могущественных в Нью-Йорке, после каждого звонка маме говорит, что любит ее и затем целует трубку, представляя ее щеку, на прощание, пока никто не видит? Вот и он так не считает. Таких женщин, как Виттория, — иронично, не так ли? — осталось мало: все гонятся за карьерой, самореализацией. Такие женщины больше похожи на мужчин в юбках, а разве с мужчиной в юбке захочется иметь отношения? Нет конечно! А вот его мать, ах, он бы все отдал за то, чтобы получить себе в руки пассию, что была бы хоть на толику похожа на мамулю: игривую, жгучую, яркую и красивую. Избалованность делает Витторию еще более очаровательной. С таким-то мужем, как Орландо, — так зовут его отца, — сложно было хоть немного не зазнаться и изнежиться: он с нее буквально пылинки сдувает. Хватит одного взмаха ресниц, чтобы он к ее ногам положил весь мир. Складывается впечатление, что ради нее он и живет. При любом другом раскладе, Франческо бы думал о своем отце как о слабом подкаблучнике, а таких он не уважает: где это видано, чтобы мужчина женщине прислуживал? Это звучит унизительно и глупо, но он даже не посмеет подумать об Орландо в таком ключе. В конце концов, Франческо знает, на что он способен, ведь свою должность он получил по наследству. Орландо — истинный криминальный авторитет, его хорошо помнят до сих пор. Расспрашивая своих коллег о том, каким был отец на должности, сын получал лишь смешки и язвительные подколки. Все без умолку твердят, что Франческо, пусть и копия отца в молодости, не сделал даже десятой части всех ужасов, что успел натворить Орландо за время своего правления. Это знание интригует и разжигает в груди странное желание его превзойти. Интригует от того, что он не сомневается в правдивости этих слов, но чисто физически это сложно представить: Орландо практически всегда спокоен и рассудителен, а вывести его на эмоции почти невозможно. Раз уж он на заслуженном отдыхе, то чем же сейчас занимается Орландо? К его хобби балования жены, прибавилась странная страсть к садоводству. Задний двор превратился в огромный сад, и теперь загнать его в дом считается непосильной задачей. Франческо как-то поинтересовался, почему отец выбрал такое не мужское занятие, но услышал ответ, который его не удовлетворил: «Это успокаивает». Как может успокаивать копание в земле и стрижка кустов? Разве что собирание букетов для Виттории подходит под критерий успокаивающего хобби… Кого он еще не вспомнил по дороге домой? Хах, остался Марко. Со стороны может легко показаться, что рядом стоят отец и сын, а не старший брат с младшим, поскольку у них разница в возрасте целых восемнадцать лет. Ах, с Марко иногда бывает так сложно… Джулиано младший одновременно и похож, и не похож на старшего брата и отца, как в плане характера, так и внешности. Нет, конечно, сохранены все присущие особенности внешности сильных генов Орландо: высокий рост, широкие плечи, подбородок с ямочкой, ярко выраженные скулы, нос с горбинкой, — но при этом Марко все равно больше похож на мать. Большие голубые глаза с хитрым прищуром, густые ресницы, пухлые губы и волнистые волосы, которые он так старательно укладывает каждое утро. Впрочем, от нее он еще перенял страсть к шопингу. Франческо не нравится сам процесс, но нравится результат, — на красивую одежду на красивых людях всегда приятно глянуть, — однако это не компенсирует все потраченные нервы. Иногда он задается вопросом: «Зачем я вообще участвую в этом?» — когда уже уставший тянется с полными руками пакетов и коробок с отцом позади энергичной парочки матери и младшего брата, которые уже заворачивают в очередной бутик. На что у Орландо уже есть спланированный ответ, который он повторяет всегда, когда пересчитывает деньги в кошельке: «Некоторые люди созданы для того, чтобы зарабатывать деньги, в то время как другие созданы тратить их. Думаю, очевидно, к какой из групп относится каждый член нашей семьи». После этого Франческо обычно тяжело вздыхает, но примеряется с судьбой, а затем улыбается, видя возбужденные лица Марко и Виттории. Все же их улыбки ему дороже. Он любит своего младшего, но он так часто является занозой в заднице из-за своего несносного характера! Чего стоит его излишнее любопытство. Марко не собирались посвящать в дела семьи, — как и Витторию, она до сих пор не имеет ни единого понятия об этом, — потому что его никто из мужской части не расценивает его как следующего наследника бизнеса. Нету в младшем этого управленческого жестокого стрежня. Однако он все равно прознал! Не любит Франческо вспоминать этот день. Марко смотрел на него, как на чудовище. Хотя потом страх перерос в гнев. Ему не понравилось то, что его не хотят вовлекать в семейный бизнес. Уперся, как баран, и слушать даже не хотел все доводы, почему было принято такое решение. В конечном итоге заперся у себя в комнате, объявив отцу и старшему брату бойкот. Вот и вторая причина, почему он был бы плохим наследником: излишняя импульсивность. В их семье, впрочем, никто не может похвастаться спокойствием, кроме остепенившегося папы, но в мафиозных делах крайне важно уметь вовремя взять свои порывы в руки. У Марко с этим большие проблемы. Франческо и сам не сахар, но он хотя бы не капризный и не визгливый. Хотя второе очень смешит, когда во время очередной братской драки Марко начинает визжать как девчонка! Как хорошо, что совсем скоро Франческо снова растормошит ему волосы и зажмет длинную шею в своем локте, чтобы не вырвался. А вот и родительским дом наконец-то вырос в конце улицы. Франческо с усмешкой закрывает зонт и стряхивает капли с букета цветов, как только становится на крыльцо. Наконец-то он может оставить свою работу за порогом и стать любимым маминым малышом Фрэнки. Он раскрывает дверь, ему под ноги, как ужаленный, бежит Кирпич, — это кличка его очаровательного корги, — и он громко и гордо заявляет: — Я дома!