Глава 2: Встреча с Малфоями
16 июля 2023 г. в 07:00
Пять часов спустя Гермиона стояла на платформе 9 и ¾, все ее скромные пожитки уместились в три чемодана, которые она уменьшила и уложила в свою сумку, в том числе и книги. Но, с другой стороны, ее модифицированные Чары Незримого Расширения не были такими нестабильными по отношению к предметам, как традиционные. Она действительно вложила все свои силы в устранение неприятных последствий, которыми обладали прежние чары. Ее работали идеально.
Она на автопилоте попрощалась с Джеймсом и Альбусом, обняла Джинни, а затем и Гарри. Гермиона даже не поняла, как Гарри узнал об увольнении, но друг тут же предложил ей свою помощь, сообщив, что дом на площади Гриммо ждет ее. Она слегка кивнула ему, а потом застыла на месте. Моргнула раз, потом другой и уставилась в пустоту. Гермиона была уверена, что все уже покинули платформу, но все не могла сдвинуться с места.
Она потеряла работу.
Снова.
Минерва очень сильно извинялась, но вынуждена была сообщить, что школьный совет вынес решение о том, что в ее классе слишком низкая посещаемость, и они не могут оправдать выделение финансирования еще на один год. Вот так совет волшебников, многие из которых были чистокровными, лишил ее работы. Ее глаза горели, но она отказывалась плакать. Просто это было так тяжело — осознавать, что прошло почти двадцать лет с окончания войны, а она была бездомной, безработной, и последние отношения у нее были три года назад. Гермиона провстречалась со своим коллегой шесть месяцев, пока он не проговорился, что их отношения были всего лишь предметом спора на работе. Перспектива заполучить женскую часть Золотого Трио, по-видимому, была соблазнительной… Ну что ж, она надеялась, что мерзавец смог позволить себе нанять разрушителя проклятий, чтобы снять заклинания, которыми она его одарила на прощание.
Ей казалось, будто вся ее жизнь была совершенно бессмысленной. Гермиона никогда не была известна слишком опрометчивыми поступками, но сейчас определенно могла понять, почему некоторые люди заканчивают свою жизнь, будучи подвешенными на насадке для душа. Она чувствовала себя так, словно была кем-то проклята, другой причины для такого невезения быть не могло. Она была проклята. Обречена на то, чтобы стать жалкой ведьмой, каковой ее многие и считали. Гермиона ненавидела подобные чувства, но когда единственное, на что ты можешь положиться, чтобы не ночевать в приюте для бездомных, — это благотворительность твоего друга, в голову приходят коварные мыслишки.
Казалось, что каждый раз, когда ей удавалось пробиться со дна, даже на несколько футов вверх, какой-нибудь фанатичный мудак сталкивал ее обратно вниз, используя свое авторитетное положение. Конечно, Волдеморт был мертв, и они поймали почти всех Пожирателей Смерти, но их коварная идеология просто так не исчезла за один день. Лукавые замечания, едва заметный вздернутый нос, осуждающий взгляд — все это никуда не делось. Она годами боролась с многовековой верой в то, что магглорожденные не могут быть им ровней, и эта борьба была изнурительной. Не говоря уже о том факте, что она была женщиной, что, казалось, делало ситуацию намного хуже.
Ярлык Властной Зазнайки, который Гермиона заслужила еще в школе, сменился на Стерву в тот момент, когда она покинула Хогвартс. Ее решимость никогда не отступать, которая помогла ей пережить войну, привела к тому, что с ней было трудно работать и она не желала идти на компромисс. В сочетании с ее статусом крови, что ж, ее сразу же списали со счетов как проблемную магглорожденную, которая не знает своего места. Что-то похожее ей нашептали, когда она пыталась попасть в Министерство. Не имело значения, что она помогла спасти волшебный мир, важна была ее кровь и тот факт, что она отказывалась послушно опускать голову и вести себя тихо, как хорошая маленькая магглорожденная ведьма. В результате это прозвище преследовало ее долгие годы, лишая многих возможностей, не помогало и то, что деньги для финансирования ее проектов водились в основном именно в карманах богатеев старого эшелона.
Она все еще помнила, как Уилбур Битуичер плевался ядом после защиты ее диссертации, советуя прекратить свою деятельность прямо сейчас, потому что он позаботится о том, чтобы она и ее маггловские методы никогда не были приняты в обществе, пока он является выдающимся экспертом в этой области, должность, которую он занимал на протяжении десятилетий. Будучи амбициозной двадцатилетней ведьмой, она твердо решила, что этот человек не знает, с кем столкнулся, потому что она без сомнений вознамерилась изменить волшебный мир. Ему просто нужно было подождать и наблюдать за ее успехом…
Ну что ж, самый первый аналитический центр, в который она устроилась на работу, вскоре прекратил финансирование ее проектов. Затем то же самое повторилось в следующем, и в следующем центре, а потом она начала терять финансирование проектов, в которых участвовала, но которые не были сосредоточены на ее исследованиях. Битуичер просто занес ее в черный список и, по сути, погубил ее карьеру еще до того, как она началась.
Она боролась с этим. Конечно, она не сдалась сразу. Но Гермиона очень быстро поняла, что борьба ни к чему не приведет, разве что опустит ее на самое дно с еще большим количеством ярлыков, а ее имя попадет в еще большие черные списки. Изменение мира, смена взглядов требовали времени, даже поколений, и она стояла в самом начале этих перемен.
И разве это не было чертовски отстойно?..
Слабый стук привлек ее внимание, и она моргнула, а затем огляделась. Маленькая ножка пнула большой сундук, и Гермиона поняла, что платформа не была полностью пуста. Сундук был немного старым, но в хорошем состоянии, а маленькая ножка продолжала пинать его снова и снова. Тогда Гермиона шагнула вперед, выглядывая из-за колонны. Знакомая белокурая головка была поникшей, пока мальчик болтал ногой.
— Здравствуй, мистер Малфой, — позвала она тихо, и нога мальчика замерла. — Ждешь своих родителей?
Эта картина выглядела так неправильно — одинокий мальчик на пустой платформе. Несмотря на то, что женщина потеряла работу, она все еще заботилась об учениках. Гермиона обошла колонну, подошла с другого конца скамьи и села. В Хогвартсе она почти не общалась с единственным наследником Малфоев, но на Рождество произошел инцидент с заколдованной омелой, который ее попросили исправить. Альбус и Скорпиус были в ужасе от сложившейся ситуации, но женщина смогла легко снять чары, и им не пришлось испытывать еще большее смущение.
Она несколько раз замечала его в коридорах после комендантского часа, но не наказывала и сама провожала обратно в общежитие Слизерина. Она была довольно… снисходительным профессором, но учитывая ее собственную историю в Хогвартсе, не стоило удивляться. Несмотря на ее склонность чтить правила, за свою жизнь она нарушила их достаточное количество раз, так что иногда могла пойти навстречу студентам. Гермиона отметила, что Скорпиус Малфой был довольно… угрюмым ребенком, и ей было интересно, чем вызвана эта аура вокруг него. Он, конечно, не был похож на того Малфоя, с которым ей не посчастливилось познакомиться в свое время, хотя, опять же, прошло почти двадцать лет с тех пор, как она общалась с ним в последний раз, так что, кто знает, каким он стал. Воспоминания о времени, проведенном в Малфой-Мэноре, угрожали теперь взять верх, и она тряхнула головой, чтобы избавиться от подобных мыслей, не было необходимости ворошить прошлое…
— Бабушка должна была забрать меня, профессор, — пробормотал Скорпиус, когда она снова взглянула на него. Он смотрел прямо перед собой, его подбородок был слегка опущен, а светлые брови нахмурены, придавая лицу слишком взрослое выражение, для такого юного мальчика.
— Я уверена, что она скоро будет здесь, — волшебница сложила руки на коленях и перевела взгляд на стену, на которую смотрел он. — Возможно, она не смогла завести свою метлу, — Гермиона произнесла это легкомысленно и принялась теребить свои ногти.
Наступила пауза.
— Метлы… метлы не нужно заводить, профессор, — в его голосе звучало замешательство, и она с трудом сдержала улыбку.
— Нет? Глупая я. Возможно, портключ перенес ее в тропические леса Амазонки, — она слегка вздернула подбородок и посмотрела на фонари.
— Зачем ей портключ? — Скорпиус посмотрел на нее, она уловила это боковым зрением и еще сильнее подавила улыбку, которая грозилась вырваться наружу.
— Я не уверена, — она на мгновение замолчала. — Возможно, твоя бабушка случайно перенеслась не в то место и прервала чей-то ужин, и ей пришлось долго извиняться, и хозяева настояли, чтобы она присоединилась к ним за столом, — последовала многозначительная пауза, прежде чем она услышала его хихиканье. — Кажется правдоподобным, не так ли? — Гермиона посмотрела на него, и он прикрыл рот рукой, его серые глаза заискрились, когда мальчик захихикал еще сильнее. — Споткнулась на месте и врезалась прямо в ветчину и картофель с гребешками, — ребенок отвернулся, еще сильнее хихикая.
— Может быть… — он сделал паузу. — Может быть, она села на метлу задом наперед? — его голос слегка повысился, неуверенно вопрошая, и Гермиона усмехнулась.
— И та унесла ее прямиком во Францию, прежде чем она смогла даже осознать это! — Гермиона подмигнула ему, и мальчик действительно рассмеялся, почти счастливо дрыгая ногами взад-вперед. Она была рада, что угрюмое выражение исчезло с его лица, по крайней мере на мгновение.
Между ними повисло легкое молчание, прежде чем он посмотрел на нее с грустным выражением лица.
— Мои мама и папа разводятся, и мама хочет увезти меня в Америку, но я хочу остаться здесь, — слова были сказаны с такой серьезностью, и от резкой смены темы Гермиона немного опешила и несколько раз моргнула, прокручивая эту фразу у себя в голове.
Она почувствовала, что зашла в опасные воды.
— Мне жаль это слышать. Печально, когда распадаются семьи.
Она не была до конца уверена, что еще тут можно было ответить. Это и правда было печально. Гермиона не следила за тем, что делал или чем жил Драко Малфой, она была настолько погружена в исследования и учебу, что даже не была до конца уверена, на ком он женился. Не то чтобы ее это вообще волновало. Все же это был Драко Малфой, большой мерзавец, и у нее не было никакого желания следить за ним.
— Мне не жаль. Они много ругались до того, как мама переехала, — Скорпиус произнес это довольно мрачным тоном и пнул свой сундук. Гермиона раскрыла рот от такого заявления и нахмурилась.
— Иногда взрослые плохо уживаются вместе, и лучше им быть порознь, — она молила Мерлина, чтобы в ее словах был смысл и чтобы это не пролетело мимо его ушей.
— Я знаю, — он кивнул и посмотрел на нее. — Мне нравится Хогвартс, я не хочу переходить в Ильвермони, — его нижняя губа задрожала, и Гермиона с трудом сглотнула.
— Возможно, тебе следует рассказать своим родителям о том, как это важно для тебя. Ты достаточно взрослый, чтобы к тебе прислушивались. Это большая перемена, и ты должен иметь право голоса, — волшебница оглянулась по сторонам, гадая, где же его бабушка. Дело было не в том, что она не хотела с ним разговаривать, скорее в том, что она не считала правильным давать ему советы по таким вопросам.
Скорпиус слегка шмыгнул носом, и она взглянула на него.
— Вы так думаете? — он спросил это так тихо, его голос дрожал, и это расстроило ее еще больше.
— Конечно, — Гермиона почувствовала волну негодования из-за такой несправедливости по отношению к нему, но она сдержалась, чтобы не смущать слегка застенчивого мальчика. — Я думаю, некоторые родители забывают, что их дети — это люди, у которых тоже есть свои чувства и мысли, которые могут не совпадать с родительскими. Твои желания тоже должны учитываться, особенно, когда дело касается таких больших перемен в жизни, — она взвешивала каждое слово, прежде чем произнести его, но искренне верила в то, что говорила. — У тебя есть собственный голос, и ты заслуживаешь того, чтобы быть услышанным, — он имел на это законное право, и Гермиона возненавидела тот факт, что ребенок ощущал себя так, будто не может попросить о том, чего хочет.
— Скорпиус! Мне так жаль, сердце мое! — услышав взволнованный голос, Гермиона обернулась и заметила Нарциссу Малфой, которая спешила через всю платформу к ним. — Я разговорилась с твоим отцом в его офисе и потеряла счет времени, — она подошла, обхватила его лицо ладонями и осыпала поцелуями, прежде чем остановилась и взглянула на Гермиону. Тогда миссис Малфой слегка напряглась и на ее лицо опустилась маска.
Гермиона выдавила из себя улыбку, не желая взаимодействовать с женщиной дольше, чем это было необходимо.
— Я рада, что твоя бабушка не оказалась во Франции, — она взглянула на Скорпиуса, и он со смешком кивнул, одарив ее улыбкой, когда она встала. — Хороших тебе летних каникул, — она помахала ему рукой и развернулась на каблуках, задаваясь вопросом, был ли ее такой скорый побег хорошей идеей, или это было невероятно грубо с ее стороны.
— Увидимся в следующем году, профессор, — его слова были пропитаны добротой и надеждой, но они все равно заставили ее оступиться, острая боль пронзила ее грудь. Гермиона подавила это чувство и улыбнулась ему через плечо. Ей с трудом далась эта слабая и вымученная улыбка, но она все равно приложила все усилия, чтобы удержать ее на своем лице.
— Конечно, мистер Малфой. Не трать слишком много времени на учебу, не забывай также веселиться, — она помахала ему рукой, и он улыбнулся, прежде чем поднять глаза на свою бабушку.
Гермиона сглотнула, когда Скорпиус потянул Нарциссу за рукав.
— Я хочу остаться здесь. Я хочу учиться в Хогвартсе.
На этих словах, слегка покраснев, Гермиона удалилась.
