Гримуар Баал

      — Ранним утром было совершено нападение на двух эгериев, живущих в южном районе.       Кейлия, услышав эту новость от церера Адора, не вздрогнула. Король — тоже, зато советники беспокойно заёрзали, будто речь шла конкретно о них.       — Также было нападение в восточном районе, жертвы — молодая семья, пять лет назад приехавшая в столицу из Митры.       — Все нападавшие отдали свои тела антиматерии? — уточнила Кейлия.       Один из советников, которому уже давно пора было на пенсию, метнул на неё недовольный взгляд, будто забыл, что король совсем рядом. Кейлия никогда не нравилась советнику Антагу, хотя его внучка была без ума от принцессы и всё говорила, что хочет стать такой же красивой и умной, как она. Советник Антаг не считал Кейлию умной — он вообще придерживался мнения, что женщин нельзя допускать к управлению страной, и часто сетовал на то, что Маркус не родился первым. Антага не останавливал даже тот факт, что Маркус был абсолютно безответственным и развалил бы Мурон через час после того, как занял трон. Кейлия была лучше, и она говорила так вовсе не из чувства собственной важности, а потому что была достаточно объективной. Её готовили к трону с детства, с шестнадцати лет она присутствовала на каждом собрании, а также не раз принимала участие в обсуждении и формировании новых законов. После себя на троне король Эйтор видел только Кейлию, и многие советники, лорды и леди, быстро с этим смирившиеся, всячески пытались поддержать её и доказать, что они будут служить ей столь же верно, как сейчас служат её отцу.       Но не советник Антаг. Кейлия искренне считала, что из-за возраста у старика поплыли мозги. Впрочем, это не мешало ему отдавать всего себя Мурону, в чём он, право слово, преуспел. И всё же Кейлия его недолюбливала. Настолько, что, стоило советнику остановить на ней тяжёлый взгляд, как Кейлия отвечала ему тем же, и это продолжать до тех пор, пока советник не сдавался или пока кто-нибудь не вмешивался, вынуждая их прекратить. Порой отец говорил, что Кейлия ведёт себя, как ребёнок, ведь советник Антаг — один из важнейших людей в Муроне, но её это не волновало.       — …не осталось, — донёсся до Кейлии голос Верховного.       Ей не нужно было ругать себя за то, что она позволила себе отвлечься на советника Антага, или за то, что она прослушала слова церера Адора. Она и так знала, что нападавшие отдали свои тела антиматерии, а куски их разорванной плоти разметало по переулку в южном районе города и в доме семьи из Митры в восточном районе.       Нападение, случившееся в день прибытия Иштар Кроцелл во дворец, вплоть до этого дня было единственным, и все детали удавалось тщательно скрывать. Но всего за одно утро произошло сразу два новых нападения, где не было ни свидетелей, ни выживших. Только разорванные тела и кровь, пропитавшая собой землю.       На самом деле такие ситуации не были совсем уж редкостью. Копьё Атальи проворачивали свою деятельность в каждом из стран Арама, и очень часто их замечали за созданием искусственных источников антиматерии, то есть когда они просто отправляли эгериев или людей умирать, отдавая свои тела антиматерии. Доказательств, что и за происшествиями в Эриду стоял именно культ, не было. Пока что. Но вероятность, что за случившимся стоял именно он, была достаточно высокой.       — Мы изучаем места, где произошли нападения, однако пока что значимых результатов нет, — продолжил Верховный, лишь на секунду взглянув в свой раскрытый Гримуар, парящий перед ним. — Если позволите, я бы написал цереру Келлеру, чтобы он вернулся и помог нам с расследованием.       — Церер Келлер нужен нам в Офросе, — возразил генерал Виллард, на секунду бросив взгляд ярко-зелёных глаз на короля, который едва заметно кивнул, соглашаясь с ним. — При всём уважении к господину Янамари, однако только церер Келлер в состоянии убедить короля Мальро позволить нашим чародеям проводить исследования антиматериального разрыва на их западной границе.       — Неужели с этой проблемой могут справиться только чародеи? — хмыкнув, спросил советник Антаг и не без насмешливости посмотрел на Верховного. Так же, как ему не нравились женщины у власти, ему не нравились чародеи, приближённые к королю. Должность Верховного он и вовсе считал оскорблением, ведь, по его мнению, это означало, что король не в состоянии справиться со своими обязанностями и ему не место на троне.       — Антиматерия — опасная вещь, господин Антаг, — спокойно ответил церер Адор, закрыв Гримуар. — Для неё люди, не обладающие магией, столь же малы и незначительны, как песчинки под нашими ногами. Мы, чародеи, изучаем антиматерию как раз для того, чтобы остановить её распространение, понять, как защитить людей. Если у вас есть предложения, которые помогли бы нам в расследовании и успокоили бы народ, я с радостью их выслушаю.       Лицо советника побагровело от злости, тогда как уголки губ короля приподнялись в улыбке. Советник Антаг занимал свой пост ещё при дедушке Кейлии, был его близким другом едва не с детства и всегда отличался острым умом, из-за чего король Эйтор и позволил ему остаться в совете. Он ценил его вклад в развитие Мурона, но не отказывал себе в удовольствии, наслаждаясь тем, как кто-то ставил старика на место там, где он определённо ошибался.       — Церер Келлер — один из лучших чародеев, когда-либо изучавших материю, — между тем продолжил Верховный. — Его исследования известны по всему континенту, а экспедиции в Элдер Корт, где появлялись антиматериальные разрывы, всегда оканчивались успешно.       — Антиматериальный разрыв на границе Офроса не исчезает уже несколько месяцев, — напомнила Кейлия, чем обратила на себя взгляды всех присутствующих. — Медленно, но он растёт, и кто знает, когда он доберётся до наших границ? Если церер Келлер настолько хорош, он должен вместе с господином Янамари договориться с королём Мальро о возможности проведения совместных исследований, которые помогут избавиться от разрыва и тем самым обезопасят нас всех.       — Скорее запечатать его, Ваше Высочество, — слегка скривив губы, поправил церер Адор.       — Да хоть запихнуть в бутылку и бросить в море, мне плевать. Я прекрасно понимаю ваши опасения, Верховный, и ваши, советник Антаг, — на этих словах старик едва не выпрыгнул из своей одежды от возмущения, но Кейлия притворилась, будто не заметила этого, — однако количество нападением несоизмеримо с угрозой роста антиматериального разрыва. При малейшем намёке на то, что мы не справляемся с расследованием, мы обратимся к цереру Келлеру и потребуем его вернуться. Что скажите, Ваше Величество?       Кейлия повернулась к отцу, сохраняя на лице невозмутимое выражение, и практически услышала, как затаили дыхание остальные советники. Их было человек десять, исключая Кейлию, и когда та начинала обращаться к королю, никто не смел даже слова вставить. Они могли переглядываться минуты в абсолютной тишине, думать каждый о своём, но в конце концов один всегда давал ответ на вопрос другого.       Ни у кого во всём дворце не было такой власти над королём. Даже у леди Аматеи, которую он любил. А у Кейлии была, ведь она не только являлась наследной принцессой муронского трона и будущей королевой, но и его единственной и любимой дочерью.       Король Эйтор уже собирался ответить, смотря Кейлии в глаза, как его взгляд сместился вправо к господину Сайласу, главе Эридской библиотеки. У господина Сайласа была феноменальная память и немного магии, ведь он родился эгерием. Он, однако, напрямую подчинялся именно королю, а не Верховному.       — Вы хотите что-то добавить, господин Сайлас? — с лёгкой улыбкой спросил у него король Эйтор.       Все взгляды мгновенно обратились к библиотекарю. Он вошёл в совет в первый же год правления нынешнего короля, что половина советников считала откровенной глупостью. Но господин Сайлас был образован и крайне умён, а за счёт своей памяти запоминал в сотни раз больше, чем любой другой человек. К тому же, господин Сайлас, как и требовала должность главы Эридской библиотеки, поддерживал связь с чародеями, эгериями и библиотекарями из других стран, часто обменивался с ними опытом и даже некоторыми трактатами. Если Верховный отвечал за всех чародеев и эгериев, непосредственно работавших во дворце и служивших королевской семье, то господин Сайлас считался гласом чародеев и эгериев, живущих в городе. Принятие его в совет было отличным решением, которое крайне понравилось жителям, ведь теперь у них был шанс передавать свои просьбы едва не напрямую к королю. Разумеется, были некоторые нюансы, но сам факт принятия господина Сайласа в королевский совет только укрепил власть короля Эйтора и помог ему завоевать любовь народа. Снова.       — Если позволите, Ваше Величество, — сказал господин Сайлас, вцепившись в край стола так, будто он был верёвкой, брошенной утопающему. Эгерию было лет пятьдесят, может, чуть больше, но он выглядел на сорок или тридцать пять, что Кейлия считала настоящей магией. — Недавно мы получили несколько древних текстов, утерянных в Эпоху Трёх Королей.       — Да, Верховный сообщил мне об этом. Конкретнее, господин Сайлас.       — Дело в том, что мы получили их от совета Тель-Ра, который отправил чародеев в пустыню Ар-Торр с экспедицией.       — Как муронские тексты могли оказаться там? — скептически уточнил Мейлер, капитан королевской гвардии.       — Эпоха Трёх Королей, капитан, — ответил господин Сайлас таким тоном, будто это объясняло всё. — Из-за бесконечных войн были утеряны тысячи важнейших тексов, сотни были украдены, десятки — контрабандой вывезены за пределы Арама. Но постепенно мы возвращаем утраченное, а всё благодаря чародеям из Нэйнской библиотеки. Они вот уже пару недель работают над расшифровкой текстов, встретившихся им на древних скрижалях и артефактах, выкупленных у заморских правителей.       — Конкретнее, господин Сайлас, — с нотками стали в голосе повторил король Эйтор.       — Ваше Величество, нэйнские чародеи нашли упоминания множества муронских текстов и были согласны передать их нам в знак доброй воли и для поддержания крепкого сотрудничества между нашими странами, однако сами тексты нашли не они. Это сделал церер Занкроу Фаберлан, второй ученик церера Риманна Кроцелла. Уж не знаю, как, но он нашёл абсолютно все тексты, которые упоминались в древних скрижалях и артефактах, и передал информацию об их местонахождении совету Тель-Ра, а уже они организовали экспедицию в Ар-Торр и отправили оттуда наши утерянные знания.       Кейлия заметила, как по лицам некоторых советниках пробежала тень.       — Говорят, — осторожно продолжил господин Сайлас, когда никто так и не подал голоса, — что церер Фаберлан способен найти что угодно и кого угодно в любой части мира.       — Его называют ищейкой и цепным псом Тель-Ра, — добавил генерал Виллард. — Найдёт всех, от мелкого воришки до убийцы, скрывающегося от закона много лет.       Верховный словно нехотя согласился:       — Это действительно так. Занкроу — один из лучших чародеев Тель-Ра, и в его верности магии и богу-творцу не стоит сомневаться.       — Верность не равняется справедливости, — возразил капитан Мейлер.       — Когда дело доходит до суда, Занкроу более чем справедлив. Его приглашали многие короли и правители, и каждый остался доволен его работой. Кто-то требовал, чтобы Занкроу привёл преступника во дворец, а кто-то позволял ему самому решать судьбу беглеца, и он делал это. Вопрос лишь в достойной оплате труда.       — И скверном характере, — не отступал Мейлер.       — Характер церера Фаберлана — последнее, на что нам следует обращать внимания, — наконец подал голос король. — Если он действительно так хорош, что даже наш Верховный его хвалит, мы вполне можем рассмотреть его кандидатуру.       — Ваше Величество, — тоненьким голосом начал казначей Брандис, — у нас на службе находится множество славных чародеев, которым мы платим приличное жалованье. К тому же, мы уже пригласили церер Кроцелл и платим ей за обучение Его Высочества…       — Разве мы не можем позволить себе лишние траты? — с театральным удивлением и явной издёвкой во взгляде уточнил король. — Речь идёт о безопасности и спокойствии моих подданных, господин Брандис. И раз уж церер Келлер действительно вынужден остаться в Офросе, мы можем обратиться к цереру Фаберлану за помощью в том случае, если у нас не останется других вариантов. Главное — найти виновных.       На это казначей ничего не сказал, только робко кивнул, совсем как ребёнок.       — Если вам потребуется привлечь к делу других чародеев — привлекайте, — отдал указ король Эйтор, остановив взгляд тёмных глаз на церере Адоре. — Найдите того, кто ответственен за эти нападения, и дайте народу ответ, которого он ждёт. Все свободны.       Несмотря на его слова, ушли далеко не все. Остались генерал Виллард и капитан Мейлер, а также Кейлия, ведь она знала, о чём сейчас пойдёт разговор. Когда дверь зала собраний закрылась за последним советником¸ а Верховный сел на своё место, король ледяным тоном спросил:       — Как так вышло, что во дворец сумели проникнуть?       — Выясняем, Ваше Величество, — ответил капитан Мейлер. — Были обнаружены тела двух караульных на мосту. Судя по разрезу на шеях, их убили тем же кинжалом, который извлекли из руки церер Кроцелл.       — Сколько времени им потребовалось, чтобы найти принца?       — Около пяти минут, Ваше Величество.       — Как именно они его нашли?       На этот раз капитан Мейлер не ответил. Гнетущая тишина охватила зал собраний. Кейлия сложила руки на коленях и крепко переплела пальцы, призывая себя к спокойствию.       Северин сбежал из-под надзора личной стражи, в чём признался сразу же, как король объявил, что гвардейцы и Берт понесут наказание. Но как он это сделал — совершенно другой вопрос, ответа на который у Кейлии не было. В покоях Северина не было потайных дверей, ведущих в полузабытые ходы. Он мог выйти только через дверь, где дежурили гвардейцы, или балкон, находившийся на третьем этаже. Вряд ли Северин настолько безумен, чтобы пытаться сбежать через балкон. Да и зачем ему сбегать?       На вопрос о том, почему после полуночи он оказался в саду возле Хрустального павильона вместе с церер Кроцелл, Северин не ответил. Не солгал, не вывернул правду под удобным ему углом, таким, который смог бы обойти скромный дар Кейлии. Он просто промолчал, притворившись, будто не услышал вопроса.       — Хотите, чтобы вас вздёрнули? — с пугающим спокойствием задал новый вопрос король Эйтор. — Отвечайте, иначе сначала прикажу самим отрезать языки.       — Нет, Ваше Величество, — практически одновременно произнесли капитан и генерал.       — Так почему я до сих пор не знаю, кто и зачем напал на моего племянника?       — Мы допрашиваем виновного, — осторожно напомнил генерал Виллард, что было довольно-таки странно: расследованием занимался не он, а капитан Мейлер, который и допрашивал нападавшего всю ночь и всё утро, пока его не вызвали на собрание.       — Разве принц должен бояться жить в этом дворце? Разве ему должно быть страшно от мысли, что он не может покинуть покоев? Вы обязаны разобраться в случившемся и дать мне чёткие ответы. Обязаны показать принцу, что его безопасность для вас превыше всего!       Голос короля сорвался на крик, совсем не грозный, как ожидала Кейлия, а немного нервный и даже испуганный. В том, что король Эйтор любит своего племянника, никто не сомневался. Сразу же после рождения Северина он даровал ему статус принца, вернул его ко дворцу после смерти принцессы Селии и всячески поддерживал, говоря, что поможет ему в любом вопросе. Возможно, он бы даже не возражал, если бы в один из дней Северин объявил, что влюбился и желает жениться по велению сердца, а не ради укрепления власти Драганов. Кейлия это знала, и всё равно страх в голосе и взгляде отца показался ей непривычным, удивил её не меньше, чем генерала и капитана.       — Пошли вон, — бросил король, поставив локоть на подлокотник обитого красным бархатом стула и пальцами потерев висок. Когда меньше, чем за долю секунды никто не сдвинулся с места, он рявкнул: — Вон отсюда!       Кейлия вздрогнула, но не встала. Жёсткий взгляд отца пригвоздил бы её к месту, если бы она с самого детства не научилась выдерживать его. Генерал, капитан и Верховный вышли, поклонившись королю и принцессе, а Кейлия не шевелилась, смотрела на отца и думала, что точно справится с любым заявлением, которое он ей озвучит.       Но король удивил её, устало бросив:       — Оставь меня.       Если Кейлия не уходила после завершения собрания, значит, хотела поговорить. Отец всегда выслушивал её, только если никуда не торопился — в таких случаях он уходил первым, передавая управление собранием Верховному и генералу Вилларду. Однако король никогда не велел ей уйти.       — Оставь меня, Кейлия, — строже повторил он, сощурившись. — Это приказ.       — Сколько ран было на теле тёти Селии, когда её нашли?       В их разговорах существовала тонкая грань, разделявшая общение родителя с ребёнком и короля — с принцессой. Несмотря на статус, Кейлия оставалась подданной короля и была обязана подчиняться его прямым приказам.       Но она рискнула, потому что Северин впервые заговорил о той ночи. Казалось бы, такая крохотная деталь, но такая ужасная. Целых девять мечей.       — Девять ран от мечей, верно? — продолжила Кейлия, чувствуя, как холодеет спина.       Она не боялась отца, его гнева или того, что он может разозлиться настолько, что поднимет на неё руку. Король никогда их не бил, не давал даже пощёчин. Если они и получали увечья, то на тренировках, когда пропускали удары или падали с лошадей, резко перешедших с рыси на галоп.       Кейлия боялась, что не сможет узнать достаточно, чтобы помочь Северину.       — Девять ран от мечей, — повторила она, когда король помассировал пальцами висок. Впервые за всё утро Кейлии показалось, будто ему нездоровится: кожа была бледной, под глазами пролегли тени. Сказались бессонная ночь и беспокойство за Северина.       — Тебя это не касается.       — Касается, ведь она была моей тётей и матерью моего брата.       — Не касается, — громче и твёрже повторил король. — Не забывай, с кем говоришь, Кейлия.       — Я и не забываю, и поэтому здесь именно я, а не Маркус или Северин. Я желаю знать всю правду, да и не только я. При всём вашем старании, но люди до сих пор изредка шепчут, будто принцесса Селия умерла не от болезни. Рано или поздно, но станет известно, что её убили и…       — Что? — прервал король таким тоном, что Кейлия невольно передёрнула плечами. — Узнают, как всё было на самом деле? Отлично. Может, они мне тогда расскажут?       Кейлию пробрала дрожь.       — Мы не знаем, почему на них напали, — немного понизив голос, продолжил король, покачав головой. — Не знаем, почему убили всех, кроме Северина. Может, они, кем бы они ни были, вернулись, чтобы закончить начатое.       — Они хотят, чтобы Северин навсегда замолчал?       — Не знаю. Я ничего не знаю, Кейлия, и это пугает сильнее всего. Что я за король, если не знаю, кто убивает моих подданных?       Он сказал «поданных», но Кейлия была уверена, что поначалу с его губ почти сорвалось «семью». Принцесса Селия была единственной живой родственницей короля Эйтора, исключая его детей. Он любил её настолько, что позволил выйти замуж за прошлого капитана королевской гвардии, господина Нарца, который передал свой пост Мейлеру и оставил столицу, последовав за принцессой в Соден. Кажется, у него были тёмные волосы и светлые глаза — это всё, что о нём помнила Кейлия, ведь они уехали, когда ей было всего три года. Король не раз предлагал Селии вернуться в столицу, но она отказывалась, а он позволял ей делать это — потому что любил и не хотел разрушать их отношения. Поэтому он позволял Северину заниматься тем, что он пожелает, и поэтому нанимал ему учителей. Хотел уберечь.       — Если мы вскоре не найдём виновных, я сойду с ума, — утомлённо пробормотал король, откинувшись на спинку стула. В этом действии было что-то до ужаса уставшее, древнее, как если бы королю было все девяносто, а не сорок пять.       — Нужно допросить чародейку, — решилась сказать Кейлия. — Северин послал к ней Берта, чтобы убедиться, что ей помогли. Волнуется.       — Волнуется? — совсем тихо повторил король, словно пробуя слово на вкус.       — Сильнее, чем я думала изначально. Они сблизились.       Ещё пару дней назад Кейлия была бы этому рада. В присутствии Иштар Кроцелл Северин будто бы оживал, даже когда речь заходила про неё, менялся его взгляд. Теперь Кейлия не могла избавиться от противно липнущего к стенкам лёгких страха и подозрений, расползавшихся в мыслях, точно змеи.       — Поговори с ней. Узнай, почему они были вдвоём. Но не отпускай стражу. Будь начеку.       — А если узнаю, что они были на тайном свидании?       — Мне-то какое дело? Пусть хоть с дочерью конюха встречается по ночам, мне всё равно. Лишь бы был в безопасности.       Кейлия не ошиблась: из любви к Северину король и впрямь был готов простить ему многое. К Маркусу он был строже, но Маркус, в конце концов, его сын, а Северин лишь племянник. Он не займёт трон и не поведёт за собой страну. Если выяснится, что Северин закрутил роман с чародейкой из Тель-Ра, король, возможно, отчитает его лишь для вида, не более того.       Кейлия даже не представляла, боялась ли она этого или ждала.