О юности и взрослении

— Друзей не должно быть много, — услышал я однажды от своей сестры. — Главное, чтобы у тебя всегда было место, в которое ты мог бы вернуться при любых обстоятельствах. И она была права. Просто невероятно, насколько точно я воспринял её слова — именно так, как она хотела. Аня мягко улыбнулась и потрепала мои сырые после душа волосы. Мы сидели на веранде поздно вечером, когда наши родители уже спали. Все-таки лето, нам можно! Есть мороженое на завтрак, бегать на речку без мамы, кормить уток засохшим хлебом у озера, что находился возле соседней деревни… На прогулки мы с Аней любили брать бабушкино печенье и черный чай в термосе, а затем устраивать пикник на лугу. В один из таких дней солнце светило особенно тепло, на улице было душно, и мы шли на речку. В термосе был теперь чай со льдом, а в сумке сестры лежали все те же бабушкины печенья. — Знаешь, я всегда буду рада тому, что у меня есть ты. Отчасти я могу и тебя назвать другом. Мы неразлучны, и мало что может по-настоящему разделить. Эти слова я запомнил на всю оставшуюся жизнь. И даже теперь, когда я уже вырос, они иногда всплывают у меня в памяти. Последнее лето, когда Аня и сказала мне эти слова, было наполнено тоской по старым временам. Мы все так же ходили на речку, луг, вспоминая наше проведенное вместе детство. И благодарили. Очень много благодарили друг друга, пока я вглядывался в бесконечное яркое небо. А потом резко замолчали. Облаков почти не было, и поэтому перед нами открывался вид луга с полевыми цветами и небесным полотном. Ветерок дул слабо, звуков почти не было слышно. Только наша молчаливая с Аней прогулка шумела так, как ни одна стихия природы в шторм не могла. Наши лица были тронуты мягкой улыбкой, которая напоминает мамину, самую теплую улыбку в этом мире. Проходя мимо домов, в которых уже никто не жил, мы вспоминали наших общих старых приятелей. И вдруг зашел разговор о Сеньке, моем лучшем друге детства. Запах ностальгии так и витал в воздухе, заставляя глаза слезиться от смеха и приятных сердцу воспоминаний, которых уже не вернуть. Аня продолжала говорить о моих школьных годах, когда мы с Сенькой вместо уроков сбегали на футбольное поле, чтобы погонять мячик, а потом разбить окно школы… Или вот, допустим, как мы кидались бумажками в одноклассников на уроках. — Дима, давай кинем в Светку! — Сенька хихикнул, — а то смотри с каким недовольным лицом сидит! Все закончилось тем, что учительница алгебры Екатерина Сергеевна увидела наши шалости и оставила убирать класс после урока. Но нас это никак не расстроило, и мы с Сенькой, быстро выполнив задачу и извинившись за срыв урока, побежали играть в футбол.

***

Аня привела нас домой. Мы сели в кресла на веранде и молчали. Каждый думал о своем. Я все также вспоминал детство и думал о том, как сейчас живет Сенька. Очень впечатляет то, что двадцать лет назад я носился по улицам со своим единственным другом Сенькой. Мы дружили с ним с самого раннего детства и сидели за одной партой одиннадцать лет. Мы с ним столько всего повидали! Во время учебы мы постоянно участвовали во всех спортивных мероприятиях, защищали честь школы и нашей футбольной команды. А летом, до отъезда в деревню, гоняли мяч с утра до вечера. В деревне мы, понятное дело, делали все то же, что и я с Анькой. Только разве что у нас были еще потасовки с соседскими пацанами. Мы создавали «бомбочки». Чаще всего это были пакеты с водой, которые мы в них кидали; Они нас, в свою очередь, поливали «пистолетами» из бутылок, в крышках которых было сделано много маленьких дырочек. Мое детство было наполнено чувством безграничного счастья. И именно в этот период своей жизни я познал, что такое настоящая дружба. На следующий день Аня уехала. Ей нужно было завершить дела по работе, закончить план нового дома и отправить финальный отчет. По правде говоря, мне тоже нужно было уезжать: скоро конференция, на которой я буду рассказывать о своем новом сборнике рассказов «О юности и взрослении». В него я решил включить ситуации из жизни моих родителей и бабушки с дедушкой, которые рассказывали мне, как они проводили свое детство. Этот сборник получился довольно хорошим: на него обратили внимание, и теперь я номинирован на звание «Книга года». Я рад, что получаю все это. Горжусь тем, что рискнул, когда решил писать про детство. Я боялся, что ничего не получится и дело пойдет вниз, но все обошлось. Ладно, я слишком отвлекся, извините. Днем, когда Аня уехала, я заварил себе чай и сидел на кухне. Обстановка там заставляла меня опять погрязнуть в воспоминаниях. Я видел старые полки, на которых стояли мои вырезанные деревянные фигурки, бабушкин чайный сервиз и самовар. На стенах были старые бежевые обои, которые уже слазили несколько лет. Стоило бы сделать ремонт, но у нас с Аней никак не доходят руки. На столе, где стоит моя кружка чая, лежит самый первый томик моих рассказов. Тяжело вздохнув, я все же допил чай и принял решение уехать отсюда как можно скорее. Теперь ностальгия была не приятной, а долго тянущейся болью, как напоминание о том, что пора перестать вспоминать все хорошее и стоит идти дальше.

***

Когда я зашел домой, в квартире было тихо. Никто не ждал, кроме моих работ на ноутбуке. Может оно и к лучшему. Мне не нужно было перед кем-то отчитываться или готовить кому-то еду. Полное одиночество меня более чем устраивало. На тот момент, когда я приехал домой, до конференции оставались считанные часы. Зал был заполнен людьми. Первые секунды конференции я был в растерянном состоянии, но когда раздались аплодисменты, я понял, что именно ради этого был выпущен сборник. Я почувствовал, что мои рассказы интересны многим подросткам и взрослым людям страны. Разговор с журналистами шел очень хорошо, раздражающих меня вопросов не было, и благодаря этому я могу вписать один из них прямо в этот рассказ. — Почему именно так называется ваш сборник? — Единственный вопрос, которого я ждал больше всего. — Спасибо за вопрос! Как вы можете заметить, название самое обычное. Но в нем именно то, что отображают все мои рассказы. Юность была у нас всех, и с целью окунуть читателей в прошлое я сделал на этом акцент. Не забывайте, что прошлое уже не вернуть, и нам всем в любом случае придется вылезать из приятных воспоминаний детства. Вот о чем «О юности и взрослении». В двух словах всегда можно найти скрытый смысл, но зачем пытаться искать подвох, когда ответ лежит на поверхности? По залу пошла волна оваций. Конференция закончилась этими словами. Когда я уже хотел уйти, меня кто-то окликнул. Этим кем-то оказалась Аня. — Привет, Дим. Как ты? — Сестра мягко улыбнулась. — О, приветик, Анют. Все хорошо, ты сама как? Мне сейчас бы уехать, а то пробки начнутся. Заглянешь на выходных? — Она продолжала улыбаться и кивнула мне. — Подожди только, возьми, — Аня протянула мне в руки белый бумажный пакет. — Твой новый сборник вышел потрясающим. Спасибо тебе за то, что вернул мне ту крупицу детского счастья. Ты, должно быть, забыл посмотреть верхнюю полку комода в бабушкином доме. Я кое что припрятала там для тебя, но в итоге решила передать тебе уже вот так. Как только я забрал пакет, мы с Аней разошлись. Сомневаюсь, что она слышала мои слова благодарности. Впрочем, я решил не терять время и быстро доехать до дома. Стоять в пробке не хотелось, да и к тому же внезапный подарок от сестры пробудил во мне любопытство. И как ожидалось, как только я зашел домой, тут же забыл про этот пакет. Вспомнил про него только после сообщения Ани, которая спросила, смотрел ли я, что там внутри. Открыв его, я увидел в нем открытку и голубой плед. Я смотрел на него десять секунд, достал и не поверил своим глазам. Это тот самый голубой плед с детства, который мы всегда с Аней брали на пикники, а с Сенькой почти каждый вечер лежали на нем на лугу. Я не знаю, что такого волшебного Аня с ним сотворила, что плед был в идеальном состоянии, но это не особо-то и важно. Я укрылся этим пледом и не заметил, как заснул.

***

— Знаешь, мы как эти звезды, — Сенька ярко улыбнулся. — Они все находятся рядом, но эти две ближе всего друг к другу. Видишь? Да, на небе действительно было много звезд, которые были разбросаны, словно крошки на асфальте для голубей. Но две из них, самые яркие, находились очень близко. — Это так удивительно красиво, — прошептал я в ответ. Мы с Сенькой очень любили космос и постоянно представляли, что станем космонавтами. Он как раз таки осуществил свою мечту, а я стал писателем. Может, так нужно? «От судьбы не убежишь», — говорила мне Аня, — «Даже если ты постараешься поменять ход событий, то все равно попадешь именно туда, где твое место. Как бы ты этого не отрицал.»

***

С того самого разговора с Сенькой прошло много времени, и я не могу не вспоминать проведенную с ним последнюю августовскую ночь перед отъездом в город на время учебы. По правде говоря, мы часто гуляли по ночам. Нам было по тринадцать лет, и мы чувствовали, что уже «взрослые» парни. Наши мамы постоянно ругались за то, что поздно приходим домой и сбиваем режим сна. Я всегда извинялся за такое, а Сенька просто улыбался и говорил: «Ну с нами же ничего не случилось! Все хорошо». За такое нам все прощалось. А сейчас мы лишь изредка поддерживаем контакт. Только на праздники. Может, оно и к лучшему. Во всяком случае, этот человек видел все мои взлеты и падения. И пусть даже мне в этом стыдно признаваться, он видел все мои слезы. После ссор, драк с хулиганами — обычный случай. Я был хилым мальчишкой, и набрал массу только к шестнадцати годам. Именно Сенька учил меня ставить удар: отец постоянно был в командировках, старший брат старше меня на одиннадцать лет, и понятное дело, что он уже учился в университете далеко от дома. Невесомое желание позвонить Сеньке появилось и никак не хотело исчезать уже несколько дней. Оно заполнило все мои мысли, и я не мог закончить главу нового сборника. Рука сама потянулась к нужному контакту в телефоне. Слышу гудок. — Привет, — мой голос почему-то был хриплым. — Привет, Дим. Я ждал твоего звонка.