Человек или Зверь: проверь

      Идти на поводу у кучки непонятных людей — дело нехитрое, как оказалось. Только, наверное, стоило заранее задуматься о путях отхода из этой вереницы безумств. Парень, продолжающий стоять на линии, что-то снова бормочет и хмурится. Воздух резко стал сухим, не до песка в горле, конечно, но дискомфорт ощутим. — Что это за чертовщина была?- внимательно оглядываю стремительно розовеющие кончики пальцев - наконец-то нормальная циркуляция крови, а то организм будто взбунтовался и отказался работать так, как следовало бы.       В ответ мне лишь жмут плечами и раздраженно фыркают. Головой указывает куда-то за мои плечи, поэтому невольно оборачиваюсь и снова вздрагиваю. Очень вероятно, что из-за всех потрясений последняя нервная клетка совершит суицид к сегодняшнему вечеру, потому что такое не по силам сразу принять даже матерому медиуму, каковым я, конечно, не являлась, но стремительно приближалась. Но сейчас было тяжело внутренней зашоренной студентке, которая не только не имела особых ярких воспоминаний из своей жизни, но и никак не могла влиться и адаптироваться в социуме — друзей в университете так и не нашла, с семьёй контакта нет, живу на отшибе и кусаю локти на ужин.       Пока я осматривала свои ручонки, позади меня «выстроился» крепкий дом из крупного темного бруса. Почти черные окна не выдавали происходящего внутри, но теперь участок выглядел обжитым и ухоженным. Газон недавно подстрижен, тропинка уложена мелкими каменными плитами, даже высажена пара кустиков неопределенных цветов с тяжелыми бутонами, которые вот-вот дадут цвет. За резными перилами крыльца, на веранде, уже стояли Катя с мирной улыбкой и скучающий Миша. Вопрос «как?» застрял где-то на полпути и шепотом вылетел в спину уже уходящему от меня экзорцисту.       Внутри всколыхнулось что-то такое новое и неизведанное, далёкое и яркое. Чувство, ведущее следом за незнакомцем и притупляющее естественную реакцию — страх.       Приходиться поторопиться, сознание чувствует опасность от непонятного, но не может выяснить, повышенная эмоциональная реакция приятна телу или нет. Ясно одно, хочется держаться поближе хоть к кому-нибудь. У Юры шаги широкие, но не быстрые, нагоняю его почти сразу. — Объясни,- коротко, но требовательно, потому что всё это походит на сон при высокой температуре. Сердце бьётся, адреналин скачет, я среди живых. — Это Катя обещала отвечать на вопросы, не я,- спокойно отмахивается от меня, как от мешающей мухи.       Ладно, пойдём еврейским путём. — Катя замаскировала дом, как и вас? — Да,- чуть помедлив, говорит одновременно с мучительным вздохом. Тяжело всё-таки этому непонятному мальчику даются социальные взаимодействия. Вопрос про то, как ведьма «нацепила» на дом амулеты или где их прикопала, я решила не задавать. В голове больше не укладывалось то, что она называла себя слабенькой и силу, соответственно, должна иметь не великую. Но возможно это в моём понимание то, на что Катька способна, именно и есть мощь и грандиозность. — А если кто-то зайдёт за ту линию? Что вы делаете в этом случае с человеком?       Лисовец уже косится на меня и ускоряет шаг. Ну, заманала я парня с вопросами, а что поделать. Он-то варится в этом бесоёбстве каждый день, а мне всё ново. Вдруг меня всё-таки убьют и съедят, перед смертью хотя бы ответами напитаюсь. Если пришибут, то поделом мне будет, потому что совсем мозгов, видимо, нет. — Люди никогда не заходили.       Занимательная беседа, нечего сказать. — Почему мне резко стало плохо там? — Иногда бывает неприятно,- многозначительный ты такой, что ебануться можно, меня аж передёрнуло.       Долго перекидываться короткими и пустыми репликами не получилось, потому что совсем скоро мы поднялись на крыльцо. На полу в правом углу отчетливо видны две параллельные борозды, точно след кресло-качалки, отслужившее долгие годы. Юра тоже скользит взглядом по этому месту, но с ностальгической тоской, быстро переключается на входную дверь. Та выглядит массивной и по-странному драматичной. На темном дубе высечены тысячи мелких символов на непонятном языке, а вместо обычной ручки — настоящая латунная рука, стремящаяся поздороваться. — Думала, что не дойдёте,- задумчиво тянет Катя.       Не так уж и много времени мы потратили на свой путь вообще-то, можно и без упрёков обойтись. Юра на это никак не реагирует, хотя такое ощущение, что ему всегда есть, что сказать, только он в себя всё обращает по неведомым причинам. Обыденно «здоровается» с холодной ладонью и тянет на себя. Исчезает за дверью слишком быстро, снова ничего не сказав. Следом заходит ведьма, подзывая рукой.       Отчего-то торможу в проёме.       Предчувствие ушата говна, поджидающего где-то поблизости на жизненном пути, засело довольно глубоко и плотно на душе, но сознание остаётся подозрительно мутным и тихим. Эмоциональность прикрыли куполом, а под ним ещё и придушили полиэтиленовым пакетом, чтобы наверняка. — Ада,- на себя обращает внимание Мишка, который резко стал уставшим,- Они там все ебанутые, дели всю информацию на пять и думай головой.       И он скрылся за дверьми теперь, оставляя одну с мыслями о своей глупой ведóмости и накатывающей безумной жаждой ответов на вопросы, которые пока не придумала, но сама неясная туча покоя не даёт.       Покалывание от металла протянутой руки прошлось от кончиков пальцев до, казалось, ступней.       Внутри было по-уютному тепло, мягкий желтоватый свет солнцем ложился на каждую поверхность, коридор был ладно сделан так, что можно увидеть две прикрытые двери слева и одну — справа почти рядом с входом, и к правой стене примощена устойчивая всё такая же дубовая лестница на второй этаж.       Новые знакомые куда-то пропали, но приглушенные голоса и звуки жилого дома слышны со всех сторон. Переминаюсь с ноги на ногу, переваривая эту подставу, точно в логово маньяка завели. Внимательно оглядываю мелочи — а тут есть на что посмотреть, господи помилуй. Первым делом краем глаза выхватываю нелепую экспозицию — вошедший в стену топор с гвоздями, вколоченными в рукоятку, на которых висят связки ключей. Люстра больше напоминает стекающую воду, а не стеклянные ободки торшеров. Вот-вот и капнет на голову каменной сосулькой. На ближайшей тумбе стоят пустые бутылки из-под неизвестных напитков, а в горлышки с особой агрессией вставлены кривые и изрядно использованные свечи, которые успели протечь уже и на дерево.       Хозяин этого места или с хуинкой, или очень любит антикварные лавки с нестандартными предложениями, что не отменяет первого варианта.       Ближайшая левая дверь открывается, нос пощипывает от навеявшего аромата пряностей и слышится звяканье посуды — мы прервали ранний завтрак. В щель просачивается неистово ловкое и быстрое существо, и показываются уже знакомые лица экзорцистов.       На первый взгляд, по ироничному ревёрсу судьбы, я приняла кошку за еще одного беса, потому что она выглядит, как чудовище лесное. Неказистая до невозможного, точно намешано миллион кровей. Морда от перса, тело — тонкое и длинное — от лютого дворового Барсика, кудрявая шерсть растёт клочками, по ней можно представить её лысого родственника. Но скотина, хоть и стрёмная, но жутко ласковая, трется о ноги всех стоящих в коридоре. Могу только догадываться, что та мышей не ловит, а просто смотрит на них или играет.       Расталкивая острыми локтями молодых людей в центр помещения ковыляет старушка, которую аккуратно теперь пытаются направить обратно на кухню. Но та уж слишком сильно сопротивляется для такого чахлого тела, поэтому женщина с глубокими морщинами и с нездорово блестящими глазами настигает меня, подхватывая за локти руками-веточками. — Как пылью покрыты книги, так и он покрыт усталостью. Не трогай его, дай расплавить крылья из хвороста, иначе пыльца осядет и на твои плечи. И увидишь ты, как распускается грузный красный бутон в пепельную бабочку,- она лепечет едва слышно, с трудом шевеля губами, но слова льдистыми наконечниками тысяч стрел влетают под кожу.       И почему-то слушаю так внимательно и пытаюсь запомнить, но всё равно воспринимаю белым шумом. Ощущение такое, будто раскрыли тайну мироздания, а по факту набор чудных слов, который не имеет ни малейшего смысла. — Агнесса Павловна, это лишнее,- сдержано говорит Катя с бесстрастным выражением лица,- Пошлите.       Ведьма самостоятельно размыкает чужие пальцы прямо на мне — держала так цепко, что останутся следы — и чуть приобнимая уводит в соседнюю комнату. Меня же тянут на второй этаж, заставляя прийти в себя и вспомнить, зачем я здесь. А зачем я здесь, кстати?       Меня привели в небольшой кабинет, который, вероятно, принадлежит именно Славе. Фривольно названный Славиком человек как раз идёт впереди всех, он шаркает к креслу за столом, немного прихрамывая. И он оказался совсем не таким, каким я представляла Главу целой странной организации. Мужчине на вид около сорока пяти лет, он обладатель грустных «собачих» глаз с опущеными внешними уголками. Служба его потрепала, в волосах ёжиком отчетливо видны седые волосы. Странно и то, что выносливой физической формы у мужика не было, хотя экзорцизм предполагает скорее беготню, а не спокойные разговоры.       Лисовец последовал за нами и остановился где-то за моей спиной, Миша и Катя тоже подтянулись и встали около стола Командира.       Помещение было выдержано в стиле остального дома, вся мебель выполнена в темных оттенках дерева, особого беспорядка не наблюдалось. Только здесь, видимо, особая концентрация странных вещей, буквально эпицентр долбанутого вкуса. На широком столе пристроилась лампа, торшер которой был сделан из двух скрепленных рентгеновских снимков позвоночника с явным искривлением. На стеллаже, рядом с потрепанными временем книгами черт знает каких лет, выстроились в ряд баночки с сомнительным содержимым, большинство из них были мутными. Единственное, что удалось мне рассмотреть, это летучую мышку, растянувшую крылья и плавающую в формалине.       А в рамочке у входа висела странная маленькая экспозиция — иссушенное тельце с крыльями, очень похожее на фею из кошмаров, рядом приколочены два крупных зуба и мешочек на палочке. Выглядит чересчур настоящей, если честно, но будем надеяться, что мир ограничен ведьмами, экзорцистами и вот такими тупицами, как я.       Легкая штора была то ли связана тонкой нитью, то ли просто так сильно изрезана, что теперь напоминала настоящую паутину. Уже боязно обнаружить дополнение к этой штуке — затаившегося где-нибудь громадного паука. — Агнешка совсем заплохела,- наконец произносит мужчина, поглядывая мне за плечо,- Приступы всё чаще, но обычно мы даже не понимаем, что она говорит,- он тяжело вздохнул, а вот сзади меня, мне кажется, дыхание затаили,- Сегодня она разошлась на такое длинное сообщение, но снова ни черта не понятно.       В его голосе проскальзывает отчаяние. Можно понять тяжесть ситуации, когда вы и так в запаре вечной, а ко всему добавляется старушка с деменцией и бредовыми мыслями. Я все ещё не до конца догоняю их родственные связи, но если Славик сейчас к Юре обращается, то скорее всего она и есть его бабушка.       Присаживаться никто не предлагал, ноги уже немного затекали. Некоторое время мне удавалось вести себя отстраненно, вполуха слушая будничную экзорцисткую чепуху. Юный экзорцист рассказывал про волосатого беса в их квартире, отчитался, что того они изгнали и всё в целом под контролем. Слава кивает, но кажется, что слушает тоже через слово.       Мне сейчас главное живой выбраться, уже и ответов знать не хочется. Как бегала по мелким заданиям, так и продолжу. Денег на полуфабрикаты хватает и уже праздник. — А тебя как зовут, ребёнок?- он перебивает Юрия, который начал говорить про недостаток оборонительных ресурсов.       Я на секунду замялась, захотела придумать себе имя, чтобы потом не вычислили, но, учитывая, что гоп-компании я его уже сообщила и тем более они мои соседи, врать сейчас совершенно бессмысленно и чуть больше, чем просто тупо. Все с ожиданием уставились на меня и под таким напором, я всё-таки сдалась и приняла правила допроса. — Ада Маврина. — И что тебя привело сюда, Ада Маврина?- хмурится мужчина. — Юра и Ко.       Моей шутки не оценили, Слава только слегка постучал пальцами по столу, не собираясь разворачивать здесь цирк. Катя мягко пересказала мой случайный визит, опуская, что Миша шибанул меня по голове, отчего он заметно расслабился — сегодня не влетит. — И от неё фонило чёрти чем, я решил начитать немного «распада» на нашу стену перед входом. Она точно не бесноватая, но видит больше, чем может человек,- монотонно добавил Юра.       Брови Славы комично взлетели, даже взгляд не такой унылый стал, скорее резко ахуевший. — Зачем ты так с девчонкой?- хмуро проговорил мужчина, но сейчас с этим разбираться не захотел, потом отчитает за поспешное решение несносного экзорциста, поэтому он просто убийственно на него зыркает и переключается снова на меня. — То есть мне не просто так на той линии душить стало? В чём был риск?- я напряглась, а Лисовец всего лишь глубоко вздохнул. — Для обычных людей риска никакого, ты бы прошла через линию и увидела бы всего лишь лачугу. Эта магия работает на человеческое сознание так, что тебе бы просто захотелось бы выйти, ноги сами бы понесли тебя от этого места подальше. Ведьмы и экзорцисты проходят без дискомфорта, территория построена для нас, защищена нами и принадлежит нам. — А, э... в других случаях? — А в других случаях происходит разрыв сознания, как бы попроще сказать, на «хорошее» и «плохое». Плохое остаётся вне круга, а хорошее пропускается. Или, например, из одержимого автоматически выбьет слабого беса или не пропустит вовсе даже оболочку, если тот намертво вцепится. Там есть еще тонкости...- он осёкся и махнул рукой,- Но ты-то живая и цельная, значит есть что-то от нас. — Живая?- тихо переспросила я, смотря то на Катьку, поджавшую губы в тонкую линию, то на Мишку, который всё-таки не зря предупреждал.       «Думала, что не дойдете», — это был не упрёк в медлительности, а самая настоящая гребаная ставка на мою жизнь! Вот вам и добродушные соседи, за солью к ним не ходи. — Наши отряды — защитники порядка, они стерегут человеческий мир от проникновений из тонкого мира,- начал Слава, нацепив на себя маску одного из моих занудных преподавателей экономики,- Первый организованный отряд был создан сто семьдесят лет назад... — Не хочу я слушать про ваш ОПГ! Да как тебе это в бóшку взбрело?- яростно воскликнула я, не успев подумать, развернулась и глухо ударила ладонями в твердую грудь. Он от этого не особо даже шелохнулся, даже штопанный плащ не помялся, что выбесило ещё сильнее.       Отступать не время, хочется задушить его голыми руками. У человека вообще принципов нет никаких, а его ещё называют стражем порядка между мирами! Да будь ты трижды проклят, урод. — Не воспринимай, как личное оскорбление. Это всего лишь проверка на то, что ты не зло в чистом виде,- и глянув на моих раскрасневшиеся щеки и бешеные широко распахнутые глаза, небрежно вскинул руки вверх и вздохнул,- Прошу прощения, обознался.       Меня совсем перекосило от неискренности извинений, сейчас даже духи бы ощутили исходящий жар всепоглощающего от меня раздражения, если бы кто-то смог проникнуть сквозь защиту. — Личное оскорбление?- мне удалось совладать с голосом, поэтому вопрос прозвучал тише, но, видимо, с отчетливой пассивной агрессией,- А если бы меня там разхерачило на две части: добра и зла, то что бы ты делал? — Не выражаться!- вклинился ебливый Славик, который так некстати попался под руку.       Все его, конечно, проигнорировали, но хотя бы у ведьмы проблеск сочувствия появился к этому мужику. — Ногами землю чувствуешь? Чувствуешь,- экзорцист начал заражаться от меня и медленно закипать,- Ты одной рукой мне фак не показываешь, а второй приветливо не машешь. Цела твоя башка настолько, насколько возможно, только не совсем в порядке изначально была.       Парень своё выплеснул, но его что-то повело, лицо снова стало зеленовато-бледное и он постарался отойти подальше к окну, отдергивая треклятую паучью шторку. Сукин сын очень много на себя берёт, не может адекватный человек — да даже экзорцист — размениваться человеческими жизнями, даже если те, не совсем обычные людишки. Злость свою я наружу больше не пускала, один хрен — он просто отбиваться будет, а я распаляться, но внутри полный ураган и раздрай. Почему его сокомандники не останавливают — вопрос другой. Катя поправляет складки платья и задумчиво смотрит на Главного, а Мишка безразлично уставился в окно и наблюдает за птицами вне купола. Как будто это не он говорил про «думать своей головой» и рекомендовал не доверять этим сектантам. От первой мысли про секту я не отказываюсь до сих пор, мутные они до жути. А с доступом к магическому ко всему прочему добавляется ещё и опасность моего незнания их возможностей.       Пока я мусолила в мыслях тупиковую ситуацию, в которую себя же загнала, Юрий, как собака, дышал в открытое окно, наполовину высунувшись со второго этажа, ноги едва касались пола. За нормального стало бы страшно, а этот пусть хоть кульбитом полетит.       Я же говорю, ебанутые. — Спускайся вниз,- тихо говорит мужчина, обращаясь к экзорцисту и усаживаясь в кресло удобнее. Несмотря на спокойствие, в голосе слышится не рекомендация, а указ,- Тебе всё равно всё перескажут. А потом и ты объяснишь, что происходит с тобой. — Нет.       Лисовец бесшумно втискивается обратно в помещение, заметно порозовевший и как будто отдохнувший. Трясёт головой, отрицает всем телом, что он никуда не пойдёт и диалог будет произнесён только при этой любопытной заднице. Хотя любопытство не вписывалось в его образ совершенно, это скорее была стратегия — прощупать почву и понять, есть ли на ней что-то опасное, кроме его глупых лягушек для исследований. Надо подкинуть любимому соседу одну для развлечения, может перестанет резать взглядом окружающих и заделается биологом. — Откройте дверь, пусть будет хотя бы сквозняк,- спокойно произнёс Слава, обреченно поглядывая на своего подопечного. Он то ли привыкший к странностям, то ли не хочет распылять на эту глупость и так стремительно заканчивающиеся силы. А ведь действительно, чем дольше мы тут торчим, тем более уставшим и слабым мужик становится. — Ты что, астматик?- решила уточнить я и получила взгляд, как на идиотку. — Если бы я был ещё и астматиком, то лучше бы мне помереть сразу,- пробурчал он, все ещё стоя у окна, но хотя бы не пытаясь выкинуться. Слава подозрительно косится на Юру. — Довольно,- громко произнёс старший, он бы сейчас всех прикопал и Катьку с Мишей не забыл заодно,- Кто твои родители, девочка?       Вопрос прям в точку, мужик, в яблочко копьём попал. Решил подарить мне бесплатный сеанс психотерапии, просто рай. — Отца не помню — ушёл, когда я была маленькая совсем. Но бабушка говорила, что он по жизни алкоголиком был запойным и безработным, мать — медсестра, строит сейчас новую жизнь с новой семьёй и лечит душевные травмы от папани.       С шестнадцати лет по общагам скакала, пока первую квартиру в восемнадцать лет снять не смогла, в наших краях это просто — не угодить в детдом, куча беспризорных бегают, а я ещё и работу с учебой совмещала. Работала, конечно, официанткой, а не медиумом, но даже не знаю, что сложнее было. Ловить сальные взгляды в сомнительных заведениях, будучи неофициально устроенной и несовершеннолетней, или натыкаться на ужасы, которые только люди способны сотворить с другими людьми.       Драму вслух развивать не стала, зажевала свою историю и припрятала аккуратно для более правильных ушей.       Если Командир этого ОПГ намекал на родственные связи с экзорцистами, то эта тема вообще не ко мне. Ну прабабка с шизофренией была диагностированной, но это скорее меня попозже нагонит. Мертвых она не видела, но вот с неодушевленными предметами любила поговорить про конец света. Поэтому способности у меня и не от нее, надо копать глубже, но спрашивать больше не у кого.       Слава головой покачал, мысленные заметочки сделал, может подумал, что просто травмированный ребёнок и надумала себе лишнего. — И что ещё необычного ты видишь?       Над ответом я даже не задумывалась, потому что изначально решила держаться легенды, что я просто оказалась не в том месте и не в то время. — Не вижу ничего. Я случайно на шум пришла.       Главный снова постучал пальцами, а Лисовец откровенно хмыкнул, ненадолго привлекая на себя всеобщее внимание. — Я понимаю, что ты не хочешь доверять первым встречным, но и мы тебя отпустить не можем, пока не поймём, что ты не источник опасности.       Слава был непреклонен, а мои глаза снова немного округлились. Не могут отпустить? — За насильное удержание есть статья, я уверенна,- твердо говорю и совсем нетвердо шагаю назад, они хотя бы дверь открыли. — Ада, обычные люди внезапно не просыпаются с даром видеть гостей другого мира. Если это происходит по щелчку, то есть шанс, что к тебе в сознание кто-то подселился.       Резко стало тесно в собственной голове, отчего я болванчиком ей помотала. Вот почему спокойно не жилось: подумаешь, заорала какая-то соседка, да у нас постоянно кто-то орет, трахается или дерется. Почему меня потянуло именно к ним?       Мысль о заточении душила и заставляла внутренне биться в конвульсиях, ладони потели, отчего пришлось несколько раз провести ими по своим джинсам, тело требует опоры. Где-то чуть ниже души поселилась скользкая змея ужаса, которая медленно и мучительно сдавливала органы. А ниже она, потому что сама душа уже вылетела со свистом, когда я зашла в этот проклятый дом.       Если внутри я сжалась в жалкого микро человечка, то лицом нужно оставаться спокойной. Маньяки обычно любят эмоции, им просто необходимо, чтобы их умоляли оставить в живых жертву или чтобы она рыдала и показывала, как ей плохо, страшно и горько.       Можно ли умереть от страха смерти? Просто накрутить себя до неадекватного состояния, отчего сердце не выдержит и остановится. Или лопнет какой-нибудь сосуд в лихорадочно работающем мозге и мутное течение унесет меня в спокойствие.       Игнорируя шум крови в ушах и зверское давление в висках, я мысленно проглатываю таблетку бесстрашия, потому что если забьюсь в припадке, можно сразу копать могилу.       Вымученным жестом Глава дома трет глаза, с силой надавливая, как будто пытаясь выскребать их, чтобы наконец перестать видеть этот хаос. — И что нам с тобой делать?- шепчет он, не убирая рук от лица. — К батарее в подвале привяжем и дело с концом,- отрезает Литовец. — Да что на тебя нашло? - Слава возмущен и, кажется, разочарован, но Юру это даже не тормозит, он скалиться так, будто это только начало. — Вхожу во вкус,- его кривая улыбка стерлась слишком быстро.