Humanity

      Найти её не составило труда. Она не пряталась. Но она была под хорошей защитой.       Не успел он приблизиться и на полтора метра к челноку её корабля, как прямо на него, как и раньше, были нацелены две автоматические турели. Они были на спусковом крючке, два лазерных прицела были направлены прямо ему в грудь. Он сделал один неуверенный шаг вперед, и они выстрелили. Всего за один выстрел он отодвинулся достаточно, чтобы увернуться от них, прежде чем остаться на месте и услышать, как они замолкают. Это был предел. Еще немного, и он снова был бы мертв.       Но это было нормально. Чего ещё он ожидал? Он мог подождать. Поэтому он сел, скрестив ноги и положив руки на колени, стараясь выглядеть как можно менее агрессивным, что для него было практически невозможно.       И он ждал. Он ждал всю ночь. Пока не взошло солнце, пока дневная суета не начала распространяться по городу вокруг него, не догадываясь о напряжении, нарастающем на маленькой одинокой стыковочной платформе корабля воровки.       Он никак не мог заснуть. Он бы не стал отвлекаться. У него не было таких человеческих слабостей. Она могла бы уйти, она могла бы улететь, но вместо этого она осталась. Он знал, что она должна была знать о его присутствие, как раз в тот момент, когда услышала стрельбу своих охранных турелей, и, вероятно, с тех пор не спала. Она, вероятно, могла бы сказать другим, что он бы не удивился, если бы он был под прицелом снайпера.       Он подождал, пока солнце не достигло середины неба. По-прежнему ничего. Порыв ветра, поднявшийся с улицы, сбросил с крыши какой-то мусор. Теряя терпение и чувствуя необходимость хотя бы что-то сделать, он подобрал грязную салфетку и нашел на земле под одним из деревьев веточку. Он привязал салфетку к палке и смастерил самый жалкий в мире флаг капитуляции и размахивал им перед камерами слежения и всего остального, что в данный момент было направлено на него.       Он мог поклясться, что услышал возмущенный стон, сопровождавший последовавшее за этим закатывание глаз.       Дверь корабля открылась. Она все еще была в более метре от него, но он мог её слышать. Он не полагался на пределы человеческих чувств. Она знала, что, когда говорит, ее голос едва ли превышает децибел, которые можно было бы использовать для кого-то, стоящего прямо перед ними. Она могла слышать его через оборудование для наблюдения, к которому была прикована весь день.       — Как долго ты собираешься ждать меня там, Демон? Ты же знаешь, что женщины находят преследование жутким, а не милым, не так ли?       Расстояние помогло. Тем легче было удержаться от того, чтобы не вырвать у неё внутренности.       — Я подожду, пока ты не будешь готова говорить. Иди, позавтракай, накрасься. Я знаю, у тебя есть распорядок дня. Не беспокойся обо мне, у меня полно времени, верно?       Лоба приподнял бровь. Он был на удивление спокоен, учитывая то, что произошло, когда они виделись в последний раз. Что-то было не так.       — Почему ты здесь? Мне больше нечего тебе дать.       — Я здесь, потому что думаю, что ты врёшь.       — О, думаешь, ты что-то понял, не так ли? Как это бесценно. Как ребенок, который все еще верит в Санту.       — Я всегда больше восхищался Крампусом, когда был мальчиком. Его работа казалась намного веселее.       — Так и есть, я сомневаюсь, что ты когда-либо был достаточно хорош, чтобы заслужить подарок от кого-либо.       — Что ты знаешь? — сплюнул он.       — Я знаю больше, чем ты думаешь, малыш Калеб. Или всё-таки, Боб? Что за нелепый псевдоним, который ты поведал МРВиНу.       Он зарычал, поднимаясь на ноги.       — Не называй меня так. НИКОГДА не называй меня так.       Она ухмыльнулась, прекрасно понимая, что он не в том положении, чтобы что-то требовать.       — А то что?       Он глубоко вздохнул, пытаясь собраться с мыслями, пытаясь вспомнить, что сказала Лайфлайн.       — Я здесь… не для того, чтобы сражаться. Я здесь с другим предложением.       — И что же ты можешь мне предложить, Демон?       Ещё один глубокий вдох. Было очень трудно выговаривать слова этой женщине, которая была для него таким же чудовищем, как и он для неё. Но ему нужно было помнить о своей цели, он не мог сбиться с намеченного пути.       — Ты винишь меня в их смерти, — сказал он, предполагая, что ему придется начинать с основ. — Но я был всего лишь оружием. Оружие, которое использовал кто-то другой, чтобы добраться до него, и которое, как они знали, убьет цель без колебаний, а также любого, кто встанет между ним и ними       — Ммммм, оружие со свободной волей, оружие, которое могло отказаться от любой работы, которую он не хотел.       — Когда-то давным-давно, может быть, но тогда? Я всё ещё был под программой. Я не принимал никаких решений, ни одного, которое было бы свободно от чужого влияния. Ты ведь не знаешь, что такое 'симулякрумы' на самом деле, не так ли? Все вокруг — иллюзия, а мы — марионетки, за ниточки которых дергают. Эта работа была той, которая сделала это, Лоба, той, что освободила меня. Если бы твой старик не посадил тебя в тот лифт, я бы сейчас здесь не стоял.       — Не смей говорить о нём, Демон, — она сплюнула. — Ты тоже не можешь лгать о нём. Ты был свободен от своих цепей задолго до того, как убил их.       Он усмехнулся.       — О, ты правда так думаешь? Ты сказала, что провела своё исследование, верно? Ты думаешь, у них не было бы причин заметать следы? Их роль в том, что я сделал? Звучит как плохая ложь, которую ты говоришь себе, чтобы почувствовать себя лучше из-за того, что не идешь за настоящим злодеем.       — И я полагаю, ты кое-что знаешь об этом 'настоящем злодее', — она была настроена скептически, но не могла отрицать, что в его словах был смысл.       — Они всегда давали мне маленькие обрывки, маленькие крупицы информации, которые помогали наполнить мир. Последние новости, сплетни Синдиката, никогда ничего лишнего или недостаточного, что могло бы вызвать подозрения. Но у них не было причин что-то скрывать — все было бы стерто в конце дня. Лыко-мочало — начинай сначала, как говорится. Я знаю, кто сделал заказ в тот день, Лоба, и чьи деньги были обещаны мне, а двадцать пять лет — недостаточный срок для того, чтобы он уже сдох.       — И почему я должна тебе поверить?       — Ты не должна, вот почему я сначала дам тебе то, что ты хочешь. Я назову тебе имя, ты найдешь человека, который заказал убийство, и сможешь делать с ним все, что захочешь. Тогда ты дашь мне то, что я хочу.       — Но я могла солгать. Я уже говорила тебе, что твой исходный код уже на полпути к Гридирону. Он с концами утерян, так почему ты считаешь, что это не так?       — Потому что я не верю, что ты настолько тупа, чтобы отказаться от любого возможного способа убить меня. Это слишком большая ответственность. Ты умная женщина, не так ли, Лоба?       — Даже если так, то что с того? Я могу просто назвать тебе фальшивое место и отправить тебя в погоню за дикими гусями, и к тому времени, когда ты поймешь, я буду уже доброй, старой и умру.       — Ага. Это тот риск, на который я иду, я осознаю это.       — Зачем ты это делаешь, Демон? Кто-то другой всё ещё дергает тебя за ниточки, потому что это точно не ты.       Он насмешливо фыркнул.       — Ты слишком умна для своего же блага, девчонка. Да, у меня есть друг, который немного лучше ладит с людьми, чем я.       — Фу, это медик, да? Нынешние дети просто не знают, что хорошо, а что плохо.       — Ты все еще не дала мне ответа.       — Только имя? И это все? Ты назовешь мне имя, и это все?       — Просто имя в обмен на местоположение.       Она на мгновение замолчала. Ревенант надеялся, что это означало, что она немного, но задумалась.       — Ты узнаешь местоположение, когда имя подтвердится.       — Местоположение, которое будет являться просто очередной ложью, — сказал он.       — Я думаю, всё зависит от того, насколько милосердным я себя почувствую после.       — Полагаю, так и есть, — он страстно ненавидел это, но это был его последний шанс.       — Итак, как его зовут?       Ревенант сделал паузу. Действительно ли он хотел это сделать? Отказаться от своего последнего козыря? Как бы сильно он это ни ненавидел, даже после всего, что она сделала, она была его последней надеждой. Ему больше нечего было терять.