Humanity

      — Теперь, ты опять хочешь моей помощи? Тогда скажи спасибо в этот раз.       — Хм, — он посмотрел на свою руку, проверяя свои пальцы и сгибая кисть. Она заменила поврежденную повязку на его запястье новой синей, а не белой. Но его рука работала как новенькая, и это было все, что имело значение. Он даже не посмотрел мне в глаза, когда сказал тихо и саркастически. — Спасибо, медик.       Она только закатила глаза, как и всегда рядом с ним.       — Подобное отношение не впечатляет никого, кого ты знаешь. У него была не столько потребность в ремонте, сколько желание. Обычно, когда ему не везло и он получал некритические повреждения, его решением было раздобыть пистолет, пробраться на один из балконов десантного корабля и выстрелить себе в голову. Его тело падало на землю, и он просыпался в новом. Конечно, тащиться всю дорогу от хранилища Хаммонда, где он появлялся, до Игр было муторно, и покончить с собой было не совсем приятно. Так что иметь рядом кого-то, кто мог бы заняться мелким ремонтом, было благом, как бы ему ни было неприятно это признавать.       — Иди, нет нужды здесь слоняться, — сплюнула медик. Она устала на него смотреть.       Игры в этом месяце проходили быстро. Они отправились прямиком из Талоса на Солас, почти не задерживаясь между ними. У него не было бы времени воспользоваться своим обычным методом исправления руки, поэтому ему пришлось прибегнуть к этому, и он, предположительно, был огорчен этим.       Ревенант ушел, не сказав больше ни слова.       На десантном корабле было не так уж много мест, где, как было гарантировано, не было людей, но воздушный шлюз технического отсека был одним из них. Это было скучно и не имело случайного применения. После игр Легенды, как правило, хотели пообщаться и отпраздновать — это было не в его вкусе. Что еще более важно, он не хотел встречаться лицом к лицу с теми, кто победил его. Этот чертов Гибралтар… Он почти жалел, что этот увалень не убил его всерьез. Не то чтобы он когда-нибудь мог умереть по-настоящему.       Прошло много времени с тех пор, как он прикасался или к нему прикасались без насилия. Он ненавидел этот опыт до такой степени, что его было трудно выразить словами. Любой контакт воспринимался как угроза. Ощущение тепла от ладони медика, которое пришло вместе с исцелением, засело в его сознании, как парадокс. Это было похоже на фальшивое воспоминание, как и многие другие, которые Хаммонд поместил в его черепную коробку. Но он знал, что это реально — повязка на его руке доказывала это.       В этом было что-то ностальгическое, как будто это имитировало чувство, которого он не испытывал с тех пор, как был человеком. Но с каким бы воспоминанием он это ни связывал, оно давно ушло, искаженное морем лжи.       Медик тоже помогал ему на арене — но там они были союзниками. У нее не было причин помогать ему сейчас, если не считать его угроз. Он сомневался, что был особенным, глупая девчонка, вероятно, делала это для любого, кто просил.       И она винила его в проигрыше?       — Привет, друг!       Ревенант застонал. Этот даже не был сделан из плоти и крови, но почему-то раздражал больше, чем все остальные.       — Сегодня был хороший матч, даже если ты продул.       — Ну так дуй отсюда?       — Дуть? Мне? Я просто нашёл след до дома, как в моём имени! Следопыт!       — Почему ты здесь? Хочешь реванша?       — Ооо, это было бы весело! Может нам выпадет шанс в следующие дни. Но сейчас, Мираж сказал мне проведать моего нового приятеля-робота, чтобы убедиться, что ты не планируешь убить кого-нибудь во сне сегодня ночью. Теперь, когда я думаю об этом, я не думаю, что он хотел, чтобы я рассказал тебе эту часть.       — Если я скажу тебе 'нет', ты уйдешь от сюда?       — Ты зол на меня, друг?       — Я тебе не друг.       — Ты зол на меня, приятель?       Ревенант солгал бы, если бы сказал, что это не так. Он пришел сюда за бессмысленным убийством и на самом деле не думал о том, что ему придется с кем-то взаимодействовать, не говоря уже о тех, кому он проиграл. Ему ужасно хотелось просто убить его, чтобы заставить замолчать. Но он знавал, что легенды давались ему не так легко, как его обычные цели.       — Твоя победа была случайностью и нет никаких шансов, что это случится снова.       — Это неправда, я побеждал много раз! Может быть, это вся та огромная моральная поддержка, которую, по словам Мираж, я оказываю.       — Верно, потому что это важный фактор в кровавом спорте, — прошипел Ревенант. Этот М.Р.В.Н. приводил в бешенство. Патфайндер не ответил, его оптика просто повернулась в гнезде, когда он уставился на сима.       — Что? Тебе больше нечего извергать?       — Нет, просто очевидно, что вы новичок. Это нормально!       Настала очередь Ревенанта затрудняться с ответом.       — Новичок? Я убивал с тех пор, как руду в твоей глупой маленькой башке извлекли из земли! В следующем поединке я покажу тебе, какой я новичок, — прорычал он, вставая и превращая свою руку в клинок. — А теперь убирайся, пока я не убил тебя раньше времени.       — Кстати, твоя новая повязка очень красивая!       — Я СКАЗАЛ, УБИРАЙСЯ!