Дом в Ольте

Огромная столовая была переполнена сотрудниками станции. Завтрак, обед и ужин проходили по расписанию для всех, за исключением пилотов, пропустивших приём пищи из-за волны. В таком случае они обслуживали себя сами, довольствуясь остатками роскоши, или перекусывали снеками из холодильника в общей гостиной. Но сегодня, к сожалению, был не такой день. Это значило, что почти все столы забиты под завязку, а они вынуждены сидеть вместе на отведённых для пилотов местах. Выбирая между остывшей едой и лицом 04 напротив во время общей трапезы, Райдену больше нравился первый вариант. Аппетит в любом случае портился, но хотя бы видеть друг друга не приходилось. Скарамучча взглянул на пустующий стул младшей Камисато. Из-за того ли, что ходить туда-сюда с поломанной ногой обременительно или по иным причинам, о которых нетрудно было догадаться, с того самого дня в столовой она не появлялась. Место Аято тоже было свободным. Он приходил позже, потому что в первую очередь относил сестре поднос, но наверняка не торопился на обратном пути — возвращался, когда все они уже собирались уходить. Горо пытался завести непринуждённую беседу, но в итоге с ним разговаривал только Каэдехара. Скарамучча ковырял вилкой рисовый омлет. Он не очень любил завтракать. Прошло полчаса с тех пор, как они вернулись, и столько же с того момента, как он лично убедился, что травмированный мозг «Сириуса» ещё чудом функционировал. Он думал о нём слишком часто в последнее время. Его фигура, лавирующая между снующими тут и там людьми, сразу бросилась в глаза. Омурайсу в тарелке потерял к себе последнее проявление заинтересованности — Скарамучча отложил вилку и откинулся на спинку, наблюдая за Моной. Она держалась довольно уверенно. Наверное, их столовая не шибко отличалась от французской. Харчевня, она и в Африке — харчевня. Мегисус, не глядя, прошла мимо компании пилотов. Скарамучча с усмешкой проводил её глазами. Горо тоже заметил. Однако комментариев по поводу поведения коллеги не дал. Высокомерие это или презрение — игнорировать свободные стулья рядом с ними, никого особо не волновало. До тех пор, пока недовольство выражалось невербально, оно не выходило за рамки этикета, а значит — во внимании не нуждалось. Кадзуха бросил ему что-то про русских, и командир тут же отвлёкся, вовлекая себя в очередное рассусоливание тем, касающихся военной стратегии и подрыва Бездны. Мона поставила поднос на стол, за которым сидели рабочие. Мужчины, не долго думая, потеснились на лавке, чтобы уступить ей место. Она молча кивнула им, присаживаясь рядом. Больше японцы не обращали внимания на иностранку, возобновив свою ленивую утреннюю болтовню. Мегистус задумчиво копошила салат. 04 последил за направлением его головы и тоже посмотрел на неё. — Эти парни даже не знают, с кем сидят, — усмехнулся он. В какой-то мере 04 был прав — пилота Мону Мегистус тут никто ещё не знал. — С «сумасшедшей», которая не хочет видеть твою рожу перед пайком, — холодно бросил Скарамучча. Кажется, здесь каждому было о чём почесать языком. Райден предпочитал тишину. Особенно ему не нравилось, когда рот открывал 04. Горо и Кадзуха, ранее обсуждавшие бомбы, замолчали и обменялись уставшими взглядами. Уголок губ 04 поднялся в недоброй улыбке. — Возьму на себя смелость просветить Вас, господин Райден: она, — большим пальцем показав в француженку сбоку от них, — командир полёгшего взвода. Вот тут, живая и невредимая, да ещё и робот целый. Разве это теперь не твоя ответственность… Затем он повернулся в её сторону и продолжил громче: — Следить за дезертиром? А теперь делаешь вид, что тебя это не касается? Бессмысленно было объяснять, что ни за кем следить он не собирался. Сумасшедшая, дезертир? Его волновал только «Сириус». Будь его воля, он бы разобрал маленькую черепушку Моны Мегистус и залез внутрь. Не так, как в дрифте — глубже, прочнее и безо всякой «обратной связи». Просто чтобы понять, как работает её механизм, изучить сплав металлов, органический состав. Понять, из чего она, блядь, сделана, что на такую основу понадобился персональный Архонт. Даже незнающему японский язык было бы ясно, кому предназначались его слова, учитывая, что 04 смотрел прямо на неё. Как и рабочие за столом. Мегистус, не поднимая глаз, всё так же перебирала салат столовым прибором, словно всё это было совершенно не о ней. — Заканчивай, Сампо. Это серьёзное заявление. У тебя нет никаких оснований, чтобы её клеветать, — строго произнёс Горо. — А их и не будет, капитан, — 04 развёл руками. — Кайдзю замели следы маленькой французской женщины. Но разве того, что мы видим собственными глазами — не достаточно? Неизвестно, до чего бы она дошла в тот день, если бы не госпожа Яэ. — Ты здесь всего месяц и берёшься судить о полевых ситуациях, в которых никогда не был, — надменно ухмыльнулся Скарамучча. Ему интересно, чего добивался 04. Подрыв авторитета нового пилота — бессмысленное занятие. А поднять суматоху в группе, где градус и так понижен донельзя, просто невозможно. — Господин Райден спокоен, как удав, — язвительно протянул 04, — держу пари, если нас подставят, ты найдёшь, как этим воспользоваться, — он оскалился. — Сампо, — Горо сузил глаза, в его тоне прослеживалось предупреждение. Скарамучча холодно глянул на 04, стиснув зубы. — Я выслушивал это нудное предисловие херову тучу времени, а в итоге ничего нового ты не придумал. Уже все, кроме 04, смирились с тем, что «Сёки но ками» сам по себе и не потому, что Райден такой гордый, а потому что такова его роль. Ему не предписано стоять в тылу и ждать распоряжения, как в случае с «Тигром». И это одна из причин, по которой 04 ведёт себя подобным образом, почему хочет человекоподобного робота, почему так старается, чтобы в Скарамучче усомнились. Он наклонился над столом и вкрадчиво произнёс: — Мне не нужен предлог, чтобы скормить тебя кайдзю. Они смерили друг друга убийственными взглядами. — Хватит, вы тут не одни, — назидательно произнёс Каэдехара, оглядываясь по сторонам. — Думайте, что несёте. Скарамучча вернулся в исходное положение, расслабившись на стуле. — Что касается госпожи Мегистус… Будь всё так, как ты сказал, господин Янг не привёл бы её сюда, — сложив руки в замок, резюмировал Горо. — А давай мы у неё прямо сейчас и спросим, правда это или нет. 04 поднялся со своего места прежде, чем Горо успел его остановить. Он крикнул ему вслед: — Что ты задумал? Сядь на место. — Спокойно, капитан. Я всего лишь хочу развеять недопонимание. Если у госпожи Мегистус совесть чиста, уверен, она простит мне моё любопытство. Скарамучча сжал челюсти, видя как 04 стремительно приближается к пилоту «Сириуса», ехидно улыбаясь ему из-за плеча. Сотрудники рядом с Мегистус, притихнув, уставились на разворачивающуюся картину. Зеваки за соседними столами гнули шеи, чтобы урвать хоть что-то из этой суматохи. — Кажется, мы сегодня уже виделись. Помните меня? Мона подняла голову. — Нет? В таком случае, где же мои манеры? Пилот звероподобного Архонта, Сампо Коски. У меня к Вам небольшой вопрос, госпожа Мегистус, как к коллеге. Если хотите — можете не отвечать на него, — последняя фразу заключала в себе неприкрытый подвох. 04 сказал это намеренно. Учитывая, что именно он собирался спрашивать, его слова ставили её в безвыходное положение, где Мегистус пришлось бы оправдываться, чтобы себя защитить. Она всё так же смотрела на парня перед собой, не произнося ни слова. 04 опёрся рукой на металлическую столешницу, дерзко наклонившись к её лицу. — Что с Вами случилось во Франции? Мегистус мазнула взглядом по изогнутому над ней телом. Медленно отсканировав внушительных размеров фигуру, холодные серые глаза поднялись к изумрудным, глядя в упор. — Вы не говорите по-японски? — 04 раздражался, дежурная улыбка меркла, унося с собой последнюю напускную вежливость. — What happened to you back in France? По залу разнёсся удар металла о металл. Нож для масла упёрся между указательным и средним пальцами 04, так кстати растопыренных на столешнице. Он отдёрнул руку, как ошпаренный, глаза его налились концентрированной, бурлящей яростью. 04 рыкнул: — Ты могла попасть, идиотка! — Я всего лишь маленькая французская женщина, — спокойно констатировала Мона. — Не нужно меня бояться. 04 быстро усвоил информацию, недобрая усмешка растянулась у него на губах. Она всё слышала и понимала, а теперь имела храбрость подшучивать? Рабочие покидали стол, сложив недоеденные остатки на подносы и унеся их с собой, никто не хотел быть вмешанным в потасовку. Он схватил её за волосы у макушки. Голова Моны задралась вверх, едва не задевая носом подбородок нависшего над ней пилота. — У тебя острый язык, — басистый голос прозвучал у неё возле уха. — Как ты выжила с такой спесью? Мегистус вскинула руку и приставила нож к его шее, процедила: — У тебя будет хорошая возможность это выяснить, если сейчас же не отпустишь. Скарамучча схватил его за запястье руки, которой 04 держал её волосы. Ему было плевать, даже если бы она отрезала ему каждый чёртов палец, хоть всю руку целиком — может тогда бы он перестал доставлять столько неприятностей, только всем этим надо заниматься не в общественном месте. Обычно он не вмешивался в такие дела. Поначалу было забавно со стороны наблюдать за тем, как Мегистус ставит 04 на место. Это то, чего он ждал от Камисато. Однако события приняли неожиданный поворот. Скарамучча вскочил со стула быстрее, чем сердобольный Горо успел отреагировать. Резкий выброс адреналина в кровь — и вот он уже стоял рядом, с силой стискивая руку 04. Тот уставился на него в молчаливом оцепенении. — Сказано было: сидеть, — холодно произнёс Скарамучча. Хватка 04 ослабла, и Райден, воспользовавшись заминкой, пихнул его в сторону. — Отойди от неё, пока до «верхов» не дошло. Головомойка от Янга — последнее, чего бы хотел Скарамучча. А она будет, потому что пилоты не должны кидаться друг на друга, ещё и на глазах у всей станции. — Пускай, — 04 вытянулся во весь рост, встав в оборонительную позицию. — У этой твари мозги не на месте, ей в изолятор надо. Скарамучча встал перед ним, свирепо глядя в ответ. У него было своё предложение, касательно изолятора, но озвучивать его в такой обстановке он не стал. Не похоже, что 04 собирался отступать, и это только добавляло ему головной боли. Ублюдок всегда умел пощекотать ему нервы, но сегодня превзошёл самого себя. Райден старался сдерживаться, сжимал кулаки, не повышал тон, но ярость драла изнутри, порываясь высвободиться наружу. Поднял руку на женщину — что с того? Скарамучча далёк от джентльменских идеалов, чтобы городить что-то за честь и достоинство. У него свои нормы и принципы, которых он придерживался только ради того, чтобы его лишний раз не тревожили вышестоящие люди. Единственное, что он делал без расчёта — работал. Но даже это теперь требовало большей включённости благодаря 04. Он вклинивался всюду, за что бы Райден не взялся. И такую мелочь, как его интерес к «Сириусу», не оставил без внимания. — Повторять не буду, — ему потребовалась львиная доля терпения, чтобы произнести слова ровно и чётко. 04 криво усмехнулся, вздёрнув подбородок: — Решил теперь защитника из себя строить? Так давай. Я с ней ещё не закончил. Райден уловил движение у себя за спиной. Тяжело вздохнув, он загородил поднявшуюся Мегистус. Скарамучча спиной чувствовал её воинственный настрой наломать дров. Чёрт возьми, у него сейчас точно слетят предохранители. — Не лезь, — сквозь зубы процедил он, не оборачиваясь. 04 шагнул в его сторону, Скарамучча неосознанно стал разминать пальцы. Так и подмывало сделать что-то, о чём он впоследствии будет жалеть, стоя перед Янгом и слушая зубодробительные нотации. Горо на скорости врезался в дистанцию между ними. Райден редко слышал брань от него, но сейчас командир не поскупился, вслух оценив их с 04 парочкой искрометных эпитетов. — Пошли вон отсюда! — напоследок вскрикнул Горо, и его голос громовым раскатом пронёсся по столовой, собирая внимание с самых дальних столиков. Кадзуха стоял рядом, лицо его было до жути серьёзным и сконцентрированным. Райден усмехнулся и встряхнул головой. Подумать только: он собирался разорвать 04 на куски, и лимит его исчерпался именно на Мегистус. В этом, наверное, был какой-то смысл. Выслушав от Горо ещё пару хлёстких фраз, 04 развернулся и стремительной походкой направился к выходу, бубня себе что-то под нос. Скарамучча смотрел ему вслед, как будто его удаляющаяся фигура имела способность отрезвлять. — Я тебя об этом не просила, — желчно сказала ему Мона. — В следующий раз… Скарамучча перебил её и ответил в той же манере, не оборачиваясь: — Тебя никто не спрашивал. На этом их воодушевляющий диалог окончился. Райден следом покинул столовую. Не то чтобы он ждал от неё благодарностей — не для неё старался. Отоспавшись, ближе к вечеру он спустился в тренажёрный зал для кардио-тренировки. Заняться на станции в свободное время пилотам особо нечем, поэтому Райден ожидал увидеть хотя бы одну из «спортзальных крыс», но, к счастью, ни Аято, ни 04 он не встретил. Побегав час в тишине и спокойствии, Скарамучча принял душ и стал возвращаться в общажное крыло. Лифт остановился, и он с полотенцем на плече пошёл по коридору, предвкушая, как снова заснёт, напрочь забыв об этом дне. Довольно странно, что Вельт никак не продемонстрировал свою осведомлённость. Хотя учитывая, что недавно, когда они с Горо пересеклись, тот выглядел крайне недовольным, молча сверля глазами пол, Янг выбрал другого человека, который понесёт ответственность. Не исключено, что добрый командир сам вызвался прикрывать их задницы. Скарамучча в любом случае не чувствовал особой признательности. Его дверь находилась в конце мужской части общежития, в другой части коридора жили женщины. Райден не видел необходимости в этой противолибидной мере. Если когда-то она и имела притянутый за уши смысл — учитывая, что все они всё равно на одном этаже — то теперь, когда пилотом противоположного пола выступала Аяка, это и вовсе пустая, никому не интересная формальность. Тем не менее, если Скарамучче не изменяла память, один раз он застал Каэдехару, юрко проскальзывающего в её комнату. Зная детский нрав Аяки, он бы посмеялся, если бы кто-то сказал ему, что они не чаи там пили. Впрочем, до личной жизни любого из семьи Камисато ему не было никакого дела. Младшая внесла свою лепту в то, чтобы все они, так или иначе, были просвещены в то, как коротает своё время Аято, но это больше досаждало, а не интриговало, если в данном случае вообще было уместно так рассуждать. Всего на этаже было четырнадцать комнат — каждая рассчитана на двоих пилотов. Скарамучча помнил шумные времена, когда почти все они были заняты. Раньше у него даже был сосед. Теперь необходимость делить с кем-то жильё отпала. Но это не приносило такой радости, как если бы они все просто съехали, сложив полномочия. Сначала освобождались койки, затем постепенно пустели временные жилища. Атмосфера в те дни была не самой приятной и, если бы приходилось сравнивать, напоминала жизнь в реанимационном отделении. Общая гостиная делила стену с его спальней. Хоть она была и толстой — толще, чем у квартир в небоскребах Токио за Береговой Стеной, не услышать неразборчивый гомон общего веселья было нельзя. Иногда он всё ещё просыпался по ночам, как если бы его опять будили эти звуки, но всегда оказывалось, что в гостиной неизменная мёртвая тишина, а разбудили его ночные судороги. Райден схватился за ручку и замер — тихая музыка доносилась до его ушей. Опять наваждение? Но нет, она была вполне реальной. Когда он заходил в гостиную последний раз? Кажется, это было, когда он просил быть потише. Но не их. Новые коллеги там тоже не появлялись. Медленно переставляя ноги, Райден дошёл до арки и остановился. Просторный зал с высоким потолком казался слишком большим и неуютным. Это единственное помещение на этаже, где было окно. Огромное, оно растягивалось на всю стену. Прилегавшая платформа делала его похожим на киноэкран с единственным фильмом в прокате — «Океан». Непрекращающийся монотонный сеанс, где менялись только небо и погода. Скарамучча задумывался, зачем оно вообще нужно. Кто в здравом уме будет тратить время на то, чтобы наблюдать за чем-то таким скучным? Вся гостиная целиком была похожа на пыточную камеру, где время застыло на далёких временах, со старыми воспоминаниями, которые вызывали мерзкую тоску и наплыв меланхолии. Стены, впитавшие в себя чужие голоса, словно те были осязаемыми, стояли тихо и предрассудительно, покинутые всеми. За платформой, придвинутый спинкой к её краю располагался старый диван. Кресла, расставленные кем-то когда-то по кругу перед журнальным столиком в своих просевших обивках хранили силуэты людей. На комоде в углу — проигрыватель. И целый шкаф с виниловыми пластинками, которые никто и никогда уже не будет слушать. По крайней мере, Скарамучча думал так. До того как увидел Мегистус, сидящую на пыльной платформе перед нудным однотипным кино. Конечно, кто бы мог тут быть, как не она? Он бесшумно прошёл дальше, засунув руки в карманы чёрных шорт. Голова Моны покоилась на согнутых коленях, глаза закрыты. Если бы она действительно спала, то не могла бы долго оставаться в таком положении, а если бы не спала, то давно бы заметила чужое присутствие. Или же тихий голос Криса Айзека под аккомпанемент гитары заглушал его шаги? Он остановился рядом с диваном позади неё. Спину француженки очерчивал багровый закат. Яркие цвета расплывались по небу, как акварель, смешивались с линией горизонта. Пушистые облака, окрашенные в тёплый оранжевый, неспешно проплывали над водной гладью. Распущенные тёмные волосы пилота «Сириуса» лоснились в свете уходящего солнца, переливаясь синими оттенками. — Лини… Он опешил, но так и остался молча стоять позади неё. Её плечи, прикрытые футболкой не по размеру, дрогнули. Райден поморщился и отвернулся. Все те разы, когда люди рыдали у него на глазах, он терпеть не мог. Слушать, как Мегистус впадает в сантименты, тем более не хотелось. Скарамучча собирался уходить. Неприятное предчувствие распространялось по телу, как яд. Что, если кто-то другой войдёт сюда, следуя за звуком, так же, как он? Тогда это вполне мог бы быть 04. Скарамучча тяжело вздохнул, глядя в потолок. Пребывая во внутренних распрях с самим собой, он, не отдавая себе отчёта, остановился. Ну будет тут 04 — и что с того? Проливание слёз — ещё не самое компрометирующее, за чем можно застать другого человека. Из всех мест, где можно поддаться эмоциям, какого чёрта она выбрала общую гостиную? — Иди в свою комнату, — отчётливо произнёс он, перебивая голос из проигрывателя. Мегистус зашевелилась. Оглянувшись из-за плеча, какое-то время молчала, а затем, осознав, кто стоит перед ней, злобно произнесла: — Что тебе от меня надо? Похоже, что я тут на кого-то кидаюсь? Скарамучча не мог рассмотреть её лицо из-за контрастного освещения, но воображение вырисовывало недовольную гримасу. — Иди в свою комнату, — твёрже повторил он. Тишину нарушил едкий смешок. — С какой стати? Райден сделал напряжённый вдох. Он не собирался объяснять ей такие очевидные вещи и злился из-за того, что сама она будто бы не понимала. — Просто иди, не задавай вопросы. Мона отвернулась и махнула рукой. — Воспользуйся своим предложением сам. — Тогда ты хочешь, чтобы не только я послушал про «Лини»? — вспылив, бросил он. — Или твоей затеей было поведать всем, какая ты несчастная? Она вздрогнула во второй раз. Дотронувшись до глаз и взглянув на пальцы, слабо сжала кулак и немедленно поднялась. Скарамучча не поспевал за сменой её настроения. Это напрягало. Мегистус шагнула вниз с платформы, проходя мимо. Скарамучча схватил её за руку. — Тебе же будет лучше, если этого не повторится. Она стряхнула хватку, как назойливое насекомое, и уставилась на него с такой волной презрения, что Райдена накрыло жестокостью её серых глаз: — Если вздумал цепляться ко мне, шестой номер, подумай ещё раз. Мне нечего терять, и я чхать хотела на вашего маршала. Так что либо ты отвалишь, либо я сделаю так, что ты большие не сядешь в Архонта. Скарамучча вскинул брови. Цепляться. Он недобро ухмыльнулся. Госпожа Мегистус, очевидно, понятия не имела, что он из себя представлял. В короткой характеристике едва бы нашлось хоть что-то похожее на то, о чём она говорила — это больше подходило 04. Как бы сильно Райден не ненавидел людей, докучать кому-то из вредности он считал слишком утомительным занятием, априори ему неподходящим. Нестабильный «Сириус» считает его назойливым? Значит, чёртовой оравы кайдзю, разгромившей Францию за семь часов, было недостаточно, чтобы она уяснила значение этого слова. Если бы он захотел цепляться к ней, госпожа Мегистус неслась бы из «Селестии» так стремительно, что ни госпожа Яэ с транквилизаторами, ни отряд санитаров не смогли бы остановить её побег. Сделает так, что он больше не сядет в Архонта? Разбрасываться угрозами, наивно полагая, что терять ей нечего, в то время как стоит перед ним живая — непозволительная глупость. — Занятно. И как же? Ножом для масла? — издеваясь, протянул он. Мегистус долго смотрела не него, сжав челюсти. — Enculé… — тихо процедила она, но Скарамучча хорошо расслышал. — Ножом для масла. — Français je sais bien, mademoiselle Megistus. Ты слишком болтливая для того, кого только выпустили из лазарета. Хочешь вернуться? Последнее, пожалуй, он не хотел говорить, не говоря уже о том, чтобы воплощать. Вырвалось само по себе. Проведя столько времени в драках, зачерствел до мозга костей — и никак от этого уже не избавиться. Мегистус ядовито рассмеялась. — Если я вернусь туда, то точно не благодаря тебе. Звук сирены раздался прежде, чем Райден успел что-то сказать. Лампа над аркой загорелась красным светом, из динамика под потолком раздался как всегда спокойный голос Герты: — Внеплановый выход кайдзю из Бездны. Двое четвёртой категории и один — третьей. Кодовые названия: Райдзю, Вишап, Остроголов. Просьба пилотам немедленно спуститься в док для посадки. Скарамучча посмотрел на Мону. Её голова всё так же была направлена к потолку, немигающий взгляд замер на молчащем динамике. Лицо у Мегистус стало ещё бледнее, отчётливее проступили мешки под глазами, грудь лихорадочно вздымалась под футболкой. Райдену казалось, что она вот-вот потеряет сознание. Сирена не замолкала ни на минуту, но никто из них не сдвинулся с места. — На твоём месте я бы прислушался, — наконец произнёс он, — и вернулся в комнату. Скарамучча не стал больше говорить и быстрым шагом направился за костюмом.