Танец змеи

Зои Клавис не зря гонялась за демимасками мистера Муна, тратя бессонные ночи на беготню по неисчислимым коридорам и извитым лестницам Хогвартса под осуждающие взгляды персонажей картин и случайно встреченных привидений, менее зловредных, чем Пивз. Смотритель в знак благодарности за труды обучил студентку невероятно полезному заклинанию отпирания замков. Она и раньше знала Алохомору, но мистер Мун, проявив несвойственное ему терпение, довел ее технику до совершенства, и вскоре для девушки в школе почти что не осталось закрытых дверей. Однажды, набравшись смелости, она применила, как обычно, дезиллюминацию и решила пролезть в факультетскую башню. Зои никогда не славилась осторожностью, а уж нынешняя ее жизнь и подавно была сопряжена с ежедневными рисками. Да, любопытство победило здравый смысл. Она надеялась, что сможет докопаться до каких-нибудь тайн, скрытых от нее старшими, полезных для дела. Но, пожалуй, то был только предлог, отмашка для совести. Единственное, что девушка твердо пообещала себе — не лезть в кабинет Блэка. Слишком опасно. Она, конечно, еще не знала о том, что ей все-таки придется инкогнито побывать у директора, когда того потребует нужда… Покои большинства преподавателей были, как ни странно, очень слабо защищены, замок открывался от одного ленивого движения палочкой. Видимо, никто не рассчитывал на подобную дерзость. Было очень интересно посмотреть на жилища взрослых волшебников, каждое из которых казалось поистине уникальным, отражающим характер и привычки хозяина. Никаких секретов разнюхать не вышло. Пара личных переписок сомнительной ценности — и только. Но вот она добралась до комнат профессора Шарпа. Сердце предательски быстро застучало в груди. По какой-то неведомой причине она боялась угрюмого зельевара больше, чем самого директора. Только здесь, у его двери, ее обуяло смутное беспокойство, страх попасться. И ради чего она рискует? Но натура Зои была такова, что, сделав шаг вперед, отступить она уже не умела. Так что, собравшись с духом, девушка решила довершить начатое. Прежде, чем приступить ко взлому, студентка прошептала Ревелио и, к своему счастью, обнаружила, что учителя зельеварения на месте нет, внутри пусто. Но он наверняка должен был вскоре вернуться, время шло к полуночи. По-хорошему, ей следовало бы убраться отсюда и при желании повторить свою вылазку в другой день. Замок, более крепкий, чем предыдущие, послушно звякнул. Пути назад нет. Главное — не забыть заколдовать его по дороге обратно. Кровь на полу, крайне странный рецепт, томительный полумрак — все это, казалось бы, должно было отпугнуть ученицу, однако, она попыталась проанализировать увиденное, не позволяя первому впечатлению взять верх над доводами рассудка, и пришла к нехитрому выводу, что Шарпа занимает поиск способа исцеления от полученной травмы. В этом отношении он напоминал девушке Себастьяна, не менее настойчивого в своих чаяниях. Даже возможности волшебников не безграничны, его ранение было слишком тяжело, к тому же, оно было не физическим, а магическим — тому виной зловещие темные искусства. Осуждая проклятия, Зои изрядно лукавила. Знания, находившиеся за пределами запретов, интриговали ее. Кроме того, девушка считала, что наказывать виновных нужно сообразно их проступкам, и непростительное заклинание, настигшее душегуба, есть заслуженная, оправданная во всех смыслах кара. Жестокость не смущала ее, когда имела целью избавление магического сообщества от плевел, оскверняющих его расцвет. Зои сочувствовала учителю. Он вынужден был отказаться от дела своей жизни. Бросить благородную и деятельную борьбу со злом, заняться обучением нерадивых студентов. Он проявил себя хорошим преподавателем, порой излишне строгим. Все же, это не совсем его призвание, но… Шарп пытался. Пытался одновременно не потерять себя и подстроиться под новые условия существования. Он никого не подпускал к себе, хотя и был вежлив ровно настолько, насколько этого требовали правила приличия. Осмотрев комнаты, Зои собиралась выходить, когда заметила, как что-то блеснуло за пламенем в камине. Тайный проход? Она обернулась, вновь взглянула на обнаруженную ранее засохшую кровь, и впервые допустила мысль о том, что, быть может, кровь принадлежала вовсе не профессору, а кому-то иному. Эзоп Шарп создавал впечатление человека, способного на многое. Будучи девочкой любознательной и даже в известной степени дотошной, она просто не могла отказаться от соблазна проверить свою теорию. Тогда ее визит обнаружил бы хоть какую-то практическую пользу — раскрытие преступления, например. Впрочем, Зои совсем не хотелось получить подтверждение того, что преподаватель, тот, которого, не считая профессора Фига, она ценила больше всего, замешан в каких бы то ни было злодеяниях. Она погасила огонь изящной стрелой льда, направленной точно в цель, и полезла через камин в примыкающее помещение, от которого ее отделяло несколько лестничных пролетов. Новые загадочные обстоятельства заставили девушку напрочь позабыть о страхе, беспокоившем ее до сих пор. Она поднялась наверх и обнаружила комнату, пребывающую в полнейшем беспорядке… заставленную изрисованными холстами. Графика. Выполненная вручную. Зои шумно втянула ртом воздух, по ее телу приятным жаром расползалась волна успокоения. Значит, вот, какое у вас хобби, нелюдимый профессор. Кисть и карандаш. Сделанное ненароком открытие растрогало студентку до глубины души. Она и сама увлекалась живописью, пыталась запечатлеть природу акварелью. Отец не препятствовал. В отличие от чтения ученых книг, марать бумагу красками было очень женственно, очень благопристойно. Так же, как стучать по клавишам старого рояля. Только Зои со временем поняла, что картины и музыка в ее исполнении — технически добротная, но убогая, бесчувственная калька прекрасного, созданного до нее истинными творцами. У нее отсутствовал талант. Чего нельзя было сказать о работах, представших ее взору в этот день. Глупо улыбаясь себе под нос, Зои освежила дезиллюминационное заклинание и, довольная, как нюхлер, стащивший у хозяина кошелек, полный звонких монет, направилась к выходу, считая миссию успешно завершенной. Не забыла и разжечь заново огонь в камине. Девушка приоткрыла входную дверь и застыла на месте, рассчитывая на невидимость. Тщетно. — Я, может, вас и не вижу, но зато прекрасно слышу. Ревелио, — палочка Шарпа указывала прямо на нее, и, растерявшись, Зои сняла с себя заклинание сама. Внутренности стянуло в тугой комок от волнения, горло свело судорогой. Пожалуй, было бы разумнее стремглав выбежать наружу, толкнув учителя, тогда он не сумел бы разглядеть ее лицо и уж тем более нагнать, но Зои с внезапной силой одолело чувство вины, парализовавшее мысли вместе с телом. Она стояла на месте с упорством каменного истукана, но подрагивающие колени выдавали горе-исследовательницу с потрохами. — Вы? — уже тише прошептал профессор. Когда чары рассеялись, он выглядел удивленным до крайности. В коридоре послышались шаги, тогда Шарп, недолго раздумывая, толкнул девушку внутрь и закрыл за собой дверь. — А я-то полагал, исходя из того происшествия с мистером Уизли, что у вас нет склонности к воровству. Как же я ошибался! Ингредиента для зелий вам просто показалось мало для того, чтобы пачкать руки. У меня на двери хорошая защита, и вы, мисс Клавис, уверен, это прекрасно понимаете. А какое мастерство в скрывающих чарах. Будто передо мной мантия невидимка. Уверен, если вас исключат из Хогвартса, вы не пропадете, у вас есть все задатки домушника. Ну, посмотрим, что вам удалось найти, — волшебник взмахнул палочкой и принялся грубо выворачивать карманы на мантии ученицы, пригвоздив ее саму, как бабочку, своим потемневшим от гнева взглядом всегда внимательных глаз. — Я ничего не воровала, сэр, — наконец, сумела выдавить из себя Зои, чувство уязвимости вселяло в нее такой глубинный трепет, какой доселе был не ведом даже при столкновениях со сторонниками Ранрока и Руквуда. Она хотя бы знала, как с ними бороться. Учитель — другое дело. Девушка его уважала. И угораздило же ее быть пойманной именно им… Так досадно. Он, должно быть, разочарован в ней, а ведь еще недавно хвалил за работу, за способности и старание. Похвала от профессора Шарпа — большая редкость, теперь, как видно, навсегда утраченная. Горечь преданного доверия отравляла ей кровь, как медленно действующий яд, заставляя образы и идеи в голове метаться в лихорадке, близкой к смертельной агонии. Он же, убедившись в правдивости ее слов, немного умерил свой пыл. Но гнев так просто не унять. Зои видела, в каком бесконечном осуждении изогнулись его густые брови и тонкие губы. — Тогда что, во имя Мерлина, вы здесь забыли? Это место похоже на гостиную Слизерина или на вашу спальню, мисс?! — мужчина раздраженно обвел рукой помещение, а Зои инстинктивно вздрогнула. «Мое терпение не бесконечно, юная леди! Посмотрите, к каким мерам я вынужден прибегать, чтобы обуздать вашу строптивость», — родительским голосом заговорили ее мысли, холодным, совершенно равнодушным к просьбам, мольбам и даже крикам… — Я… О… — ее взгляд растерянно метался по сторонам, она даже и не знала, что ответить, потому что в ее сегодняшнем визите не было никакой логики, а еще она впервые за долгое время вспомнила нечто из своего прошлого, не сумевшее сломить, но покалечившее, и, погруженная в тягостные воспоминания, окончательно растеряла способность внятно изъясняться. — Садитесь, — приказал Шарп, притянув к ней из глубины комнаты кресло. Дождавшись, пока Зои сядет, он резким движением палочки вернул кресло обратно и захромал к тому, что стояло напротив. Он почти что упал на кожаное сидение, его лицо скривилось от боли. Как видно, к концу дня нога совсем изводила учителя. В глубоких темных глазах отражался свет волшебного пламени, недавно зажженного Зои, в спешке заметавшей следы своего вторжения. — Может быть, перемена позы поможет вам наконец заговорить. Ибо, если вы продолжите молчать, я тотчас же отправляюсь к директору. Будьте уверены, это вам с рук не сойдет, — его голос становился низким, вибрирующим, когда он угрожал всерьез — и это в самом деле пугало. Но все же… Не было той нечеловеческой отстраненности, железной уверенности в абсолютной правоте. Он ни капли не походил на ее отца. Избавившись от минутного помешательства, Зои с неожиданным теплом посмотрела на того, кто говорил ей об исключении, посмотрела, как на спасителя, развеявшего мрак. Шарп, заметив эту странную перемену, сделал вид, что заинтересован стеной, решительно не понимая, почему страх так внезапно покинул его протеже. — Не надо, профессор. Я виновата. Но я ничего не сделала, — неуклюже начала оправдываться волшебница, вновь обретшая способность говорить, и непроизвольно сомкнула беспокойные пальцы в замок. — Да, всего лишь проникли в запрещенное для вас крыло, и, видимо, порылись в моих личных вещах. Ответьте на один простой вопрос — зачем? — он испытующе буравил взглядом свою подопечную, рассчитывая хоть на какое-нибудь приемлемое оправдание. — Я знаю, это странно прозвучит, но я желала узнать вас получше. Я думала, может, сумею помочь, — да, пожалуй, это действительно было правдой, вот Зои и определилась с причиной, только едва ли определенность могла спасти ее в сложившейся щекотливой ситуации. На миг выражение лица мужчины смягчилось, морщины на лбу и в уголках глаз разгладились. Похоже, он был растроган последним предложением, но смущение быстро миновало, он заговорил в привычном нравоучительном тоне: — Вы могли спросить. И до сих пор спрашивали. Должен признать, я даже огорчен. Я питал большие надежды относительно вашего прогресса, как волшебницы. Нельзя растрачивать талант на такие глупые авантюры, — Зои показалось, что главная опасность миновала, раз он попросту отчитывает ее. — Простите. Я не хотела… — достаточно осмелела она, чтобы предпринять повторную попытку защитить свою честь, которая стремительно таяла, как снег под палящим весенним солнцем. Шарп махнул рукой, призывая к тишине, и девушка послушно замолчала. — Чего вы не хотели, так это быть пойманной. Меня немного утешает то обстоятельство, что вы раскрылись сами, однако, это могло быть продиктовано испугом. А что касается так называемой помощи… Вы, мисс, если говорите честно, разве не думаете, что уступаете мне во всем? Вы управляетесь с магией год, верно? Пусть значительные успехи вас не обманывают, они ничтожны в сравнении с многолетним опытом. Я перепробовал возможные и невозможные средства. Хотя, конечно, я не перестаю надеяться, это вообще свойственно людям, но неужто вы допускаете мысль о том, что, если я не смог, то вы сможете? Вы, пятикурсница?.. — хлестко и метко, словно прутом из гибкой древесины, таким, с которым девушка, увы, была знакома не понаслышке, он стегал ее личное достоинство, но не с целью унизить — скорее вернуть с небес на землю, уберечь от глупостей — но все равно было обидно до чертиков. — А вот и смогу, — неожиданно для самой себя вспылила Зои, почувствовав, как негодование снимает с нее оковы трепета и безмолвия, выученного, но не свойственного ей по рождению. — Я владею такими формами магии, которых вы никогда не видели. — Что, простите? — нахмурился пуще прежнего профессор. — Я не должна была этого говорить. Но я надеюсь, что вы сможете сохранить этот секрет, его раскрытие навлекло бы немало бед на всех нас, и не я одна ответственна за него. Прошу, профессор, дайте мне вашу руку. К сожалению, в этих условиях я не смогу показать иначе, — девушка встала и подошла к учителю, протягивая ему ладошку, дружелюбно, уверенно, как старому товарищу. Теперь она не выглядела, как зверек, загнанный в угол. То странное русло, в которое зашел их разговор, придало ей решительности, превратив дрожащую девочку в уверенную в себе ведьму. На уроках и после них он привык видеть нечто среднее между двумя этими состояниями. Как видно, в повседневном поведении Зои было немало притворства, она скрывала что-то, что было выше нее. На его лице было написано подозрение. Он думал, что это хитрая уловка, призванная отвлечь его внимание, оставался напряженным, ожидая чего угодно от необычной девицы. И все же — он неуверенно сжал ее маленькую ручку в своей шершавой ладони. Пару мгновений ничего не происходило. Но вот он почувствовал присутствие в комнате чего-то постороннего, а затем импульс, подобно электрической волне пробежавший по его жилам, переполняющий какой-то незнакомой силой. Мужчина вопросительно взглянул на Зои, ее обычно голубые глаза окрасились в аметистовый цвет. Она, почувствовав, как теряет контроль, разорвала контакт, высвободив руку, и тотчас же свечение исчезло. — Это древняя магия. Я точно не знаю, на что она способна, — приглушенным голосом произнесла Зои, вполне осознавая важность откровения. — Кажется, я понимаю. Дракон, тролли, гоблины, пепламбы… Это не случайность. Они охотились за вами, так ведь? — Шарп палочкой привлек к себе заранее приготовленный стакан воды и осушил его до дна. — Да, профессор, — коротко ответила студентка. — Стоило догадаться раньше. Я не раскрою ваш с профессором Фигом секрет, но то, чем вы владеете, явно связано с огромной опасностью и огромной ответственностью. Жаль, что плата за одаренность так высока. Похоже, вам пришлось рано повзрослеть. И все равно — это не снимает с вас вины за то, что вы тут делали, — потрясенный увиденным, он чуть было не забыл о серьезном прегрешении Зои, поставившем ее в столь неловкое положение. — Понимаю, профессор, — спокойно кивнула она, уже без остатка вернувшая самообладание. — Я готова выполнить любые ваши поручения. Я в долгу перед вами. — Что ж, приму к сведению. Так что вы здесь нашли? Оно хотя бы стоило того? — вновь в его голосе сквозили нотки презрения и порицания. Зои задумалась. И ответила дерзко: — Стоило. Я увидела, что вы прекрасно рисуете, — ее полные губы тронула мягкая сдержанная улыбка. Взгляд Шарпа инстинктивно метнулся к камину, и мужчина кивнул сам себе, как бы подтверждая только что пришедшую в голову догадку. — Ну конечно. Ничего не упускаете, да? С таким подходом вы, наверное, нашли скрипторий Салазара Слизерина или его тайную комнату? — язвительно задал риторический вопрос мужчина, а Зои зарделась, на сей раз промолчав о том, что она и впрямь нашла легендарный скрипторий. Правда, не без помощи еще одного любителя запретных знаний, своего лучшего друга в Хогвартсе. — Я могу быть свободна, сэр? — с надеждой обратилась к мужчине студентка. — Нет, — сказал, как отрезал, Шарп. — Но… — она не могла предвидеть такого исхода. — Отпустить вас, чтобы вы после отбоя продолжили разгуливать по замку? Даже до гостиной путь не близкий. И мне все равно, сможете ли вы проскользнуть незамеченной, я просто не собираюсь и дальше потворствовать нарушению правил. Вы останетесь здесь до утра, затем я провожу вас до более подобающего для ученика места. И да, сейчас я заколдую дверь так, что ее открытие повлечет за собой ужасный шум. Так что, попытаетесь выйти — сюда слетятся все. Располагайтесь, кресло в вашем распоряжении. Надо бы увеличить. Энгоргио. И принесу плед. Я вас не побеспокою, так что попытайтесь выспаться, иначе на уроках будете клевать носом. Ах, да, если я не ошибаюсь, завтра у вас как раз зельеварение. Надеюсь, к занятию вы готовы, мисс Клавис. Профессор говорил в тоне, не допускающем пререканий, да и потом — он и впрямь сделал ей очень много поблажек, Зои следовало быть благодарной. Но ее пугала мысль о том, что она проведет ночь наедине с этим загадочным и мрачным холостяком, в комнате, полной разных пугающих безделушек… и с кровью на полу. Когда он ушел в спальню и закрыл за собой дверь, Зои немного расслабилась, но пообещала себе бодрствовать до рассвета. Жизнь научила ее тому, что с доверием нужно быть осторожной. И все же, просидев всю ночь без сна, незадолго до рассвета она совсем не заметила, как потяжелела и упала на подлокотник голова. Зои провалилась в сон без сновидений. Утром ее разбудило осторожное прикосновение к плечу. Зои застонала. Уснув в неудобном положении, она отлежала себе все на свете. Разомкнув веки, девушка различила перед собой долговязую фигуру Шарпа. Он, судя по виду, уже собрался, а она, сонная дурочка, даже ничего и не слышала. — Простите, — пробормотала девушка, толком не зная, за что извиняется — на всякий случай. — У меня есть опасение, что пара часов сна не несет в себе необходимой бодрости. Пейте, — мужчина протянул ей зелье, и Зои охотно приняла его, поморщившись от горечи. — А теперь настоятельно прошу вас подняться и следовать за мной. Она уж собиралась пожаловаться на свой потрепанный вид, курчавые волосы, окончательно распушившиеся от контакта с креслом, мятую одежду, но профессор, словно прочитав ее мысли, молча расчертил воздух палочкой, и Зои преобразилась. «Спасибо», — сказала она, но благодарность осталась без ответа. — И не забудьте остаться после урока, не убегайте, — профессор улыбнулся, как-то добро, по-отечески, а девушка отметила про себя, что с этой улыбкой он очень хорош собой, совсем не то что обычно.