Единственный выход - развод!

— Ну что же это такое… Милая маленькая старушка прошла в небольшую полупустую квартиру в сопровождении двух огромных мужчин. Помещение было оборудовано в традиционном японском стиле, не было диванов и другой мягкой мебели, лишь татами, вешалка для одежды и небольшой чайный столик. В углу, прижавшись к стене, под одеялом лежала молодая женщина. — Малышка Очако, сколько ты не спала? — Исцеляющая Девочка проковыляла к шатенке, чье лицо было бледно-зеленым, а под глазами залегли черные мешки. — Три дня. Рука… Рука очень болит. Блондин протянул медику папку со снимками. — Ой-ой, — нахмурилась старушка, — плохо дело. Да уж, без меня ты будешь еще полгода восстанавливаться. — Но… — Урарака осторожно приподнялась и села, — вы же сказали, что после войны мне больше нельзя… — Тц! — Бакуго не выдержал и закатил глаза. — Кац, — зашипела девушка. — Ты достала! Ебать сильная и независимая нашлась. И безработная. Исцеляющая Девочка прочистила горло и легонько шлепнула светловолосого мужчину по локтю. — Молодой человек, не выражайтесь! — Бакубро, давай выйдем, — осторожно прошипел Киришима и, схватив друга за плечо, выволок его в прихожую, закрыв за собой дверь. За эти три дня произошло так много, что Очако никак не могла осознать. После больницы она осталась на остаток ночи дома у Мины. В это же время Яомомо вместе с Тодороки подыскивали квартиру, а Тсу вместе с Кьекой обратились к юристам. Изуку несколько раз пытался пробиться к собственной жене, но его пыл урезонивали одноклассники. Разок Каминари даже пришлось хорошенько приложить его током, чтобы тот угомонился. — Ну что, Очако, я посмотрела твои снимки и шансы того, что твоя рука перестанет быть функциональной более девяносто процентов. Ты осознаешь на какой риск идешь, отказываясь от моего лечения? Девушка поежилась. — Если у тебя не будет одной руки, то даже в поддержку тебя могут обратно не взять. Поэтому хорошенько подумай, я сегодня никуда не тороплюсь… — Про… Простите… — Урарака опустила голову, пытаясь спрятать непрошенные слезы, — я… Я должна была раньше заметить, что с Деку что-то не так, что он просто… — Это не твоя вина, — из коридора крикнул Киришима, — никто не мог этого заметить. Разве что Бакубро подозревал, но и то не особо в это сильно верилось. Мужчины снова зашли в комнату и сели на татами. — Он в основном зверствовал со злодеями. Его боялись. И он старался работать в одиночку, чтобы никто не видел происходящего, — Кацуки тяжело вздохнул, — кто-то из параллели, кажется, этот, как его там… Да блять… Хоненуки или как его там, разок видел и рассказал. Еще меня смущало, что он дерганный какой-то. Постоянно огрызается, все время настороже. — Да уж, — хмыкнул Эйджиро, — тяжко было за всем этим наблюдать. — Эй, дерьмоголовый, тебе не пора за мелочью? — нахмурился Бакуго. Красный Бунтарь хлопнул себя по коленям и резко встал. — Блиииин, точно, совсем забыл, моя очередь сегодня. Бакубро, справишься один сегодня? Или Мину прислать на ночь? Блондин лишь качнул головой. — Вали давай уже. Скомкано попрощавшись, бывший одноклассник пулей выскочил из квартиры, плотно заперев дверь. — Пожалуй, оставлю вас ненадолго, детишки, — хмыкнула старушка, — кажется, тут на первом этаже есть комбини? Я принесу вам поесть, а то здесь шаром покати. А для выздоровления нужно хорошо питаться. «Спасибо» — одними губами произнес Кацуки. Звенящая тишина квартиры прерывалась лишь тихими всхлипами Очако. Немного помедлив, мужчина осторожно коснулся ее плеча, после чего обнял. — Прекращай. — Не могу… Я так… Ви… Виновата… — Да в чем блять? — Я не заметила… Не помогла… — Ты ебу дала? — Господи, Кац, я его жена! И столько времени я не замечала… Блондин хрипло усмехнулся. — Тот, кто хочет спрятать — спрячет. А это и было его целью. Он придурок. Ты ему не мамочка, а жена. Блять… Не понимаю я этого дебила. Нашел себе хорошенькую женушку и просто вытирал об нее ноги. Точно дебил. — Да какая я хорошенькая, — криво усмехнулась Очако. Слезы постепенно отступали, но щеки все еще пылали огнем, — шрам на шраме, даже купальник надевать стыдно. — А мы все словно красавчики, — прыснул Бакуго, — у меня вообще на груди словно бомба взорвалась, у Изуку нет на руках живого места. Но это наша история. История, что мы справились. Прошли ад — и выжили! — Вот только мы решили перешагнуть через этот ад, а Изуку остался в нем, — грустно вздохнула Урарака и положила голову на плечо друга, — но мне все равно стыдно, что я его оставила вот так. Мужчина закатил глаза и отстранился. — Ебаный в рот, Очако! — Сам такой! — парировала шатенка. — Да ну какого хера! Что тебя не устраивало в отношениях? Выкладывай. Поджав губы, девушка пробурчала: — Почти все. — Во-от! Почти все! А что устраивало? — Эм… — Урарака задумалась, — да если честно, вообще ничего. Он меня игнорировал, сидел за компьютером или в телефоне, обращал внимания только на людях, когда мы все вместе куда-то ходили, и то, лишний раз за руку не возьмет. Я даже провела эксперимент, начала его игнорировать. Прикинь, он даже не заметил! — Хреново, — Бакуго встал и отошел к крохотной тумбочке, на которой ютился чайник, — Щекастая, не молчи больше. Девкам хоть рассказывала? Жаловалась? Очако мотнула головой. — Вот в день, когда решилась уйти, все и рассказала. Все никак не могла решиться закончить все это. Даже отношениями уже не хочется называть. Кацуки налил воды в чайник и включил его, из тумбочки достал два быстрорастворимых рамена и начал готовить простецкий обед. — Знаешь, если происходит любая херня — звони, пиши, прилетай ко мне, поняла? Если не можешь рассказать мне, то к кому-то из девчонок. Не молчи. Не прячься. — Но я… — Да знаю я, что ты сильная, завались уже. Но дай себя уже вылечить. Возвращайся на работу. И тебя отпустит. Шатенка плотнее укуталась в одеяло. Живот жалобно заурчал, требуя еды. — Ты говоришь об этом так, словно ты знаешь какого это… Кацуки грустно улыбнулся. — Я не был в такой же ситуации, как ты, но да, мне знакомо это. Разбитые надежды, ощущение того, что опоздал. Что не заметил чего-то вовремя. — Она…что… Ее… — Да жива она, — цыкнул блондин, — просто не сложилось. Не парься, дело древнее, уже свое отболело. К тому же без отношений удобно, могу метнуться куда и когда хочу, нет этих вездесущих спиногрызов, хотя, прикинь, мамаша уже меня года три как долбит по поводу внуков. Урарака хихикнула. — Ты будешь либо отвратительным отцом, либо восхитительным, третьего не дано. К возвращению Исцеляющей Девочки квартира была наполнена ароматом еды, смехом и безудержной болтовней обо всем и ни о чем. Старушка поставила пакет с едой на пол и присела рядом с Очако. — Ну что, вижу, стало намного оживленнее. Девочка моя, ты решила? Уравити энергично кивнула. — Да. Лечите меня. Я хочу снова быть в строю.