Единственный выход - развод!

Телефонный звонок гудящей назойливой мухой надоедал Очако вот уже час. На глянцевом экране высвечивалось «Изуку», и женщина все никак не могла решить — брать трубку или нет. — Черт подери… Вот уже час она ходила из стороны в сторону по гостиничному номеру в геройском костюме. Смена начнется только через два часа, но Урараке было не спокойно. Хотелось выть, бить кулаками стены, вгрызаться зубами в бетон. Экран телефона погас вместе с шумом, а затем вновь вспыхнул. Скрипнув зубами, дрожащими пальцами герой ответила на звонок. — Очако? Очако, ты меня слышишь? — Да, Изуку. — Я пришёл со смены, тебя нет, твоих вещей нет, на столе записка с какой-то абсолютной бессмыслицей, так еще и ты не отвечаешь! Что ты творишь? — В записке есть смысл, — ком встал поперек горла, — ты, как обычно, совершенно меня не хочешь слышать. Изуку, я так больше не могу. Я устала. Устала от таких отношений. — Каких таких? Все же хорошо! — Очако слышала, что Деку прилагал усилия, чтобы не сорваться на крик, — мы даже не ругались никогда, в чем дело? — Нет, Деку, все если и хорошо, то только для тебя. — Очако, я не понимаю! — Перечитай записку. Вспомни о чем мы с тобой говорили на прошлой неделе. Прости, мне пора на смену. Лучше встретимся позже и поговорим, ладно? — Нет, не… — голос мужчины зазвенел металлом. — Пока, Деку. Женщина закинула в сумку остатки экипировки, поставила телефон на беззвучный режим и пулей вылетела из своего номера. Обжигающий холодом ночной воздух лишь усилил дрожь, что колотила Урараку. Она никак не могла успокоиться. Деку все продолжал строить из себя дурачка, как и раньше, как и в прошлые разы. И это страшно бесило, до тошноты. — Каких таких, все же хорошо? — язвительно передразнила мужа герой и пнула камешек на краю тротуара, — как же, хорошо, ага. — Эй, щекастая, — послышался за спиной низкий хриплый голос, — чего это ты под нос бормочешь? От неожиданности шатенка аж подпрыгнула и повернулась к мужчине, которым оказался Бакуго. — Уфф, Кац, напугал меня, — дрожь постепенно начинала сходить на нет. — Дерганая ты какая-то сегодня, — медвежья лапа приземлилась на плечо женщины, — все в порядке? Очако молча мотнула головой. Сладковатый аромат нитроглицерина приятно щекотал ее нос, расслабляя перенапряженные мышцы. — Ладно, захочешь — скажешь, — пожал плечами Бакуго, — зайдем за чаем? — Но лучше кофе… — хотела было запротестовать Уравити, но Динамит ее резко прервал. — Тебя и так колбасит во все стороны, еще кофеина не хватало, дурочка. Кажется, еще со школьных времен Кацуки видел ее насквозь. И это успокаивало Урараку, давало ощущение защиты. После войны с Шигараки и Все За Одного они лежали в одной реанимации, где стали самыми близкими друзьями. Они хвастались похожими шрамами друг другу, обсуждали любые, даже самые странные темы. Единственный раз, когда блондин не поддержал подругу, был, когда она согласилась на предложение Деку. Почему-то он был не в восторге от самой идеи женитьбы, поэтому вплоть до двадцати семи лет был холостяком, даже не ввязывался в серьезные отношения. Была пара интрижек, но партнерши практически моментально начинали раздражать самого взрывоопасного героя Японии, поэтому их отношения не длились дольше пары месяцев. Очако желала ему счастья. Хотела, чтобы нашелся хоть кто-то, кто мог выдержать крутой нрав мужчины, кто мог стать его тихой гаванью. Но в итоге сам Бакуго уже отмел от себя идею отношений и погрузился с головой в борьбу с преступностью, что все еще бушевала по всему государству. Взяв по чашке цветочного чая в ближайшей кофейне, товарищи отправились в штаб-квартиру агентства, где их уже поджидал взлохмаченный Изуку. Его глаза лихорадочно оглядывали жену, синева, давно поселившаяся у него под глазами, стала еще темнее. — Очако! — мужчина довольно грубо схватил шатенку за руку и дернул на себя. Не ожидав внезапной атаки, Урарака выронила стакан с горячим напитком на пол. — Эй, Изуку! — рявкнул Кацуки, — что ты творишь? — блондин не понимал, что происходило, но то, что он видел — не было Деку. Это была его истеричная, злая тень, и мужчина не знал чего можно от него ожидать. — Не вмешивайся, — зло прошипел веснушчатый герой и попытался потянуть жену за собой. — Деку, — Урарака поджала губы, — дай мне поработать. Выспись. С утра мы поговорим. — Да черта с два! — неизвестность распаляла его, заставляя кровь кипеть в жилах. — Прекрати, мне больно! Не используй на мне Один За Всех! — Что значит эта записка? Какого черта ты собрала вещи? Отвечай! — слезы наворачивались на глаза Мидории. — Это значит… — Очако пыталась продышать боль, давление на руку становилось невыносимым, — что ты меня не слышишь. Что ты меня давно игнорируешь… Что я… А… Мерзкий хруст ломающейся кости заполнил тишину коридора. Лицо девушки побагровело, но ни слезинки не упало из глаз. — В последний раз повторяю, Деку, — в разговор вновь вмешался Бакуго, схватив друга за грудки, — отпусти ее. Наконец-то мертвая хватка Героя Номер Один ослабла, и Уравити смогла вырваться. — Кац… Я не чувствую руку… — еле слышно пробормотала она и, прижавшись спиной к холодной стеклянной двери, сползла вниз. — Что ты натворил? — взревел блондин и швырнул Мидорию в стену, которая, не выдержав, покрылась паутинкой из трещин, а с потолка посыпалась мелкой крошкой краска. Казалось, Изуку не понимал, что творил. Невидящим взглядом он смотрел на съежившуюся супругу, обнимающую стремительно распухавшую конечность. — Что… Оча… — подскочив, он хотел было приблизиться к девушке, но вновь оказался в руках Бакуго. — Уходи, ты не в себе. — Но… — Еще раз тронешь ее — и я тебя поджарю. Свали уже! Проспись, кретин, ты можешь ее покалечить! Покачиваясь, Деку пошел на выход. Остановившись возле Очако, он еле слышно прошептал: — Прости, я…не хотел…

***

Больничная палата, залитая холодным синеватым светом, до тошноты пахла спиртом и лекарствами. Седовласый врач наконец-то закончил наложение гипса и разогнулся. — Вы можете сказать, что случилось? Очако, будучи под седативными, мирно дремала, лежа на кушетке. — Ее муж схватил ее за руку, — Бакуго сидел в углу на железном стуле и держал в руках геройский костюм женщины. — Но кость раздроблена в двух местах, — охнул доктор. — У него причуда усиления, — поджал губы блондин, — я даже не успел среагировать, не думал, что он на ней ее использует. — Такое происходит постоянно? Она приходила на работу избитая? — Нет, — Кацуки мотнул головой, — мы все видим друг друга часто в белье, поэтому я мог отследить ее состояние. К тому же мы часто виделись и на выходных, гуляли все вместе, ездили в отпуск, муж с нее пылинки сдувал, лишний раз не прикасался. А крупным шрамам уже десять лет, она получила их на войне, никаких новых повреждений, кроме тех, что она получала на работе, не было. Как я понял, она съехала из дома, но в чем конкретно дело — пока не знаю. — Ясно. Как придет в себя, спросите, будет ли писать заявление о домашнем насилии. А пока пусть отдыхает. Стоило двери закрыться, Очако распахнула глаза. — Кац, ты все еще здесь? — Ага. Щекастая, ты как? — блондин подошел к кушетке. — Это кошмар какой-то, — с трудом сглотнула девушка, даже под лекарствами на нее постепенно накатывала истерика, — я хочу от него уйти. Теперь точно развод. — Что у вас произошло? — Он меня практически игнорирует последние полтора года. Мало спит, сидит в телефоне или пропадает на работе. Я…Мне очень одиноко, — наконец-то первая слеза потекла по бледной щеке, — я думала, пережду пару недель в отеле, мы встретимся на нейтральной территории, переговорим… А он… Господи. Кац, он идиот! — Ты когда-то в этом сомневалась? — хрипло усмехнулся мужчина. — Меня действительно многое не устраивает в моем браке, но я думала, что это можно исправить. Я думала, мне нужно отстраниться, чтобы он меня заметил, что я не диван, не стол, не пустое место. А теперь… Теперь мне страшно… — Ты ведь знала, что он не закончил курс лечения ПТСР? * — Нет, он говорил, что у него были успехи, поэтому его раньше сняли с препаратов, чем всех остальных. Что ему больше не нужно ходить на терапию. Бакуго опустил голову и с силой сжал геройский костюм девушки. — Пиздец. Еще и наврал тебе. Оча, переезжай в мой район, я найду квартиру поближе ко мне, пока вы не разведетесь — не отходи далеко от меня, поняла? Я не знаю, что именно этот долбоеб может выкинуть. Возможно, он и сможет успокоиться, а возможно, он тебе навредит еще сильнее. — Я и сама… — Хуета! — рявкнул Кацуки, — с ним ты не справишься. Я скажу обо всем Дерьмоголовому, Электродебилу и Половинчатому, будем по очереди дежурить. — Кац, правда, не стоит… — слабо спорила Урарака. — Завались. У него сильнейшая причуда, у него непролеченное ПТСР, он нестабилен. Я ему не доверяю. Не переедешь — я в твой отель перееду. Разговор окончен.