Обстоятельства непреодолимой силы

      После разговора с Элизабет мистера Дарси обуяли различного рода чувства — от остро задетого самолюбия до горечи несбывшихся надежд. Отчасти её слова казались совершенно несправедливыми, и хотелось разбить все строгие утверждения в его адрес своими доводами. Он не находил себе места ещё много часов, всё размышляя и перебирая в голове каждое её слово. Его задевало то, что в нынешних обстоятельствах Элизабет готова была сделать свой выбор в пользу Коллинза, лишь бы не быть связанной с Дарси. И в то же время было печально, что она расценила его поступок как возможность воспользоваться ситуацией в своих целях, загнав бедную девушку в угол и не оставив выбора. Когда страсти в его душе улеглись, и рассудительность снова смогла овладеть им, Дарси понял, что свой выбор она сделала не потому, что отдаёт предпочтение Коллинзу более него, а потому, что категорически не хочет поддерживать самолюбие второго. Хотя, несомненно, она неверно истолковала его действия.       Ему непременно хотелось объясниться, чтобы Элизабет могла иметь полное и справедливое представление о нём самом и всей ситуации в целом. Особенно той части, что касалась мистера Уикхема. Одно его имя вызывало у Дарси презрение — истинное и неподдельное, которым он удостаивал лишь редкостных негодяев. Ему только оставалось представить, как «лестно» этот человек мог отозваться о самом Дарси, а быть может и упомянул о его сестре. И как печально, что мисс Элизабет так слепо во всё это поверила.       Однако он не был удивлен, учитывая, что действительно не желал проводить время в местном обществе и частенько выражал своё недовольство. Если он представился ей надменным и заносчивым, даже недостойным слова «джентльмен» человеком, то было не так сложно поверить во все небылицы, рассказанные Уикхемом.       Решимость открыть глаза мисс Элизабет подтолкнула его написать ей письмо, в котором он намеревался полностью себя оправдать или хотя бы объяснить истинную причину своих действий.       Дарси потратил на это весь день, лишь иногда отрываясь от своего письма и думая над словами, зачёркивая некоторые из них, а затем принимаясь писать снова. Сказанное Элизабет в его сторону не погасило в нём нежные чувства к ней — скорее наоборот, а приближающаяся с каждой секундой её помолвка с Коллинзом ранила больше всего. Он не мог представить их, связанных узами брака, а когда все-таки доходил до этой мысли, то сердце будто сжималось в тиски.       Когда письмо было закончено, Дарси с удивлением обнаружил, что уже стало вечереть. Он намеревался пойти прямиком в Лонгборн, чтобы там застать Элизабет и отдать ей письмо лично в руки. Поначалу ему пришла мысль отправиться в пешую прогулку, но письмо не требовало отлагательств, поэтому он оседлал лошадь и стремительно поскакал к адресату.       Уже приближаясь к месту, Дарси заметил, как Элизабет выбегает, буквально уносится из дома, и вслед ей что-то кричит мистер Коллинз. Сердце забилось быстрее. Неужели он не опоздал и всё свершилось? Не успев осознать эту мысль до конца, Дарси устремился за Элизабет.       Догнал он её только у обрыва, обойдя лес по кругу, и тут же спешился с лошади. Она стояла на самом краю, прижав одну руку к груди, и ладонью другой ловя порывистый ветер. Страшная мысль, как озарение, вспыхнула в Дарси, и он стремительно приблизился к мисс Беннет, отталкивая её в сторону.       — Что вы удумали? — воскликнул Дарси, до крайности встревоженный.       — Ничего предосудительного… — замялась девушка, будто вырванная из своих грёз. Она перестала быть похожей на ту Элизабет, что так рьяно заявляла о нежелании больше видеть человека напротив, будто это не она, а кто-то другой стоял сейчас перед Дарси. Лиззи выглядела совсем потерянной, из-чего мужчина уже позабыл обиды, нанесённые ему неучтивым отвержением признания в любви, и полностью сосредоточился на её состоянии. Она походила на ту Элизабет, что он наблюдал прошлым утром, когда она бормотала что-то, пустым взглядом глядя на мутную воду в пруду, и даже будто не замечая его.       Дарси молчал, долго смотрел на мисс Беннет, пытаясь понять, действительно ли она хотела покончить с жизнью, или это была её секундная слабость. Он страшно желал знать, не опоздал ли — не успел ли Коллинз просить её руки.       Дарси молча протянул письмо девушке и она интуитивно протянула ему руку, берясь за другой край.       — Я не смею больше утомлять вас своими признаниями, но хотел бы оправдаться в некоторых ваших обвинениях в мой адрес.       Элизабет не смотрела на него, продолжая молча держать письмо, и он не отпускал, будто это было единственное, что объединяло их сейчас. Она словно и не слышала его слов, пребывая в своих мрачных глубоких мыслях. Дарси с горечью заметил на лице девушки тонкие дорожки слез, и даже опешил, не зная, что делать. Страх закрался в сердце — неужели действительно слишком поздно?       — Мисс Элизабет, — тихо прошелестел он. Он видел, как она изо всех сил пыталась сдержать слезы, но они непослушно стекали из ее глаз, отчего девушка изо всех сил сминала пальцами письмо.       Не зная, как облегчить её страдания, Дарси положил руку ей на плечо, чтобы хотя бы как-то унять истерику, но она с ещё большей силой нарастала.       — Неужели я опоздал? — вслух произнес он, но Элиза ничего не ответила, только продолжала тщетно бороться со своими слезами.       — Скажите, что мне сделать? Как облегчить вашу боль? Прошу, мисс, мне нестерпимо смотреть на ваши муки.       Элизабет наконец взглянула на него мутными от слёз глазами. Казалось, она ничего не видела сквозь эту пелену, хотя определённо точно узнала его по голосу.       — Простите, — лишь смогла вымолвить девушка, извиняясь за нехватку самообладания в данную минуту.       Не сумев сопротивляться своим эмоциям, в конце концов она вовсе сдалась, не постеснявшись человека, которого, как уже было сказано ею ранее, не желала видеть больше никогда в своей жизни. Дарси понял, что все эти моменты — неприятные чувства, которые вызывала в ней его персона, размолвка Чарльза и Джейн, и даже его не самое любезное признание — казались мелочью по сравнению с нарастающей болью от скорой утраты любимого родителя, а затем и неминуемых оков брака с ненавистным кузеном.       Поддавшись сиюминутному порыву, Дарси отчаянно схватил девушку и заковал в свои объятия, и тут же ощутил, как она рефлекторно вцепилась в его плечи в надежде найти утешение. Ей было нестерпимо больно, и эта боль когтями вонзалась в его сердце, оставляя в нём зияющую рану. Дарси был уверен, что хотя после всего она найдёт крайне неудобным, что именно он встретился ей в эту минуту, сейчас же ей было всё равно.       Крепкие объятия сжимали её все сильнее, и чужое сердце колотилось прямо в унисон его собственного. Дарси злился на себя за то, что совсем бессилен, что будь он более любезен и внимателен, она бы не была столь непреклонной; злился на неё, на её глупое упрямство, которое повлекло за собой последствия, ведь он был уверен, что помолвка двух кузенов свершилась. Ему не представлялось возможным просто взять и отпустить её сейчас, когда она стояла так близко, как никогда раньше. Ведь он не мог и вообразить себе возможность коснуться даже кончиков её милых кудряшек, а теперь его сюртук намок от её слез.       Когда слёзы закончились и наступило полное бессилие, Элизабет отошла на шаг, всё ещё сжимая письмо в руке. Она провела ладонью по своему плечу, пытаясь укутаться в платок. На неё накатил озноб и слабость, отчего девушка стала немного покачиваться. Спустя минуту, она снова пришла в себя.       — Мистер Дарси, — в её словах он услышал толику испуга, но по большей части равнодушие по поводу его нахождения здесь.       — Мне нужно возвращаться, — вымолвила девушка, глядя на совсем потускневший горизонт. — Прощайте!       Она молниеносно устремилась прочь, так что Дарси не успел её остановить, лишь промолвил вслед её имя, провожая грустным взглядом, пока её силуэт не исчез вовсе.       — Прощайте…