В плену фантазии

Саша заглядывает в участок, просто чтобы передать Игорю телефон, забытый утром на столе, когда встречает у того самого стола Пчелкину. Игорь говорит, что они расстались хорошими друзьями, она иногда помогает с расследованиями, они с Димой подкидывают ей факты для видео, но сердце щемит, и Воронова себя ругает - право ревновать она точно не имеет. Они друг другу ничего не обещают, и секс между ними поддерживающий элемент дружбы. Квартира Саши - это островок, куда Гром приходит, спасаясь от личного шторма. Она возвращается к дежурному и протягивает телефон. – Майору Грому передайте, пожалуйста. Саша прячет озябшие руки в карман и юркает в автобус. Долго крутит телефон в руках, прежде, чем ответить на сообщение одногруппницы. «Идешь на вечеринку к Гречкину?» «Иду» Это «иду» дается ей легче, чем кажется. Натягивает платье жутко модного цвета, что купила по настоянию подруги, но оно вот уже месяц весит в шкафу. Легкий макияж, чтобы не размазался, удобные туфли, пальто, все равно на машине. Нет. Она совсем не ревнует Игоря. Они просто иногда спят вместе и едят шаверму. Они даже не друзья, чтобы сравнить себя с Пчелкиной. Любовники? Нет, звучит совсем по-идиотски. Саша откидывается на спинку кресла, и таращится на экран телефона. Знает - если Игорь сейчас позвонит, бросит все, но Гром не звонит, а такси уже останавливается у особняка Гречкина. Подруга встретила ее с бокалом вина, на дне которого таял лед. Воронова улыбнулась, залпом выпив вино, и сохранила благоразумное молчание, на удивленный взгляд девушки. Саша села за барную стойку, откуда, блять, в доме у людей такая барная стойка, что порой не во всех барах есть? Она смотрела, как люди вокруг танцуют, слушала, что говорят вокруг, но ничего не слышит, погруженная в свои мысли, надеясь, что все забудут о ее присутствие. Но вдруг замечает, что рядом с ней уже сидит хозяин дома – смирный, благовоспитанный мальчик, хорошую роль играет Кирилл Всеволодович. «Не жди на ужин» Саша откидывает телефон, и Кирилл протягивает ей сигарету. Дым заполняет легкие, и она понимает - уже и не надо, Игорь, уже и не надо. Игорю совестно – Саша ждала его на ужин, а он в это время накидывается в баре, отмечая годовщину победы над Чумным доктором. Кто-то всучил ему наливку и терпкий вкус разливается по языку, притупляя кисло-сладкое разочарование. Саша в это время глушит шот с текилой, и слушает пьяные бредни Гречкина, о том, что он бедный и несчастный, что даже никто не хочет его приласкать. Уединяясь с Кириллом, Воронова лениво думает, что это ведь даже не измена, у них с Громом нет отношений, и даже не секс по дружбе, а так снять стресс после рабочих будней. У него только Пчёлкина: в голове, в сердце, в расследованиях, на работе. Грома приходилось расспрашивать, долго и упорно, чтобы он не носил думы в своей светлой голове. Игорь раскрывался перед ней, что редко делал после того кошмара, что ему приходилось переживать на работе, а Саша слушала и смотрела на него, спокойно, с заботой, которой мужчине так не хватало. За это Гром был особенно ей благодарен, он думал – у Саши точно есть свои проблемы, у всех есть, это логично. Гречкин кивает подбородком в сторону, и Саша, проследив за его взглядом, натыкается на дверь туалета в самом конце коридора. Воронова встала, Кирилл, почти бросил свой бокал на стол, и чуть ли не с высунутым языком, поскакал следом. Захлопнув за ними дверь, Гречкин прижал ее к единственной белой раковине, и накинулся на нее, как голодный. Сунул дрожавшие, то ли от алкоголя, то ли от нетерпения, руки под платья, забыв о напускной вежливости хозяина вечеринки. Саша понимает, что добровольно решилась на этот шаг, с удивлением замечает, что не испытывает ни радостного волнения, ни сожаления, только дикую усталость, что вдруг навалилось на нее. Девушка запустила руку в его вырез рубашки, под которой вырисовывались мышцы, а второй провела по ширинке, подцепив молнию длинными ногтями. Кирилл гортанно зарычал, опустившись ниже, захватил губами сосок, освободившейся от лифа груди, раздвинул ладонью бедра, почувствовал жар влажного лона и возбудился еще сильнее. Гречкину хотелось взять ее немедленно, забыв о прелюдиях, но он сдержался и продолжил ласки. Саша застонала, извиваясь в его объятиях, будто хотела одновременно принять и оттолкнуть его. Пока Гречкин прижал ее к себе, она вдруг представила Игоря, протягивающего руку другой, Игорь, целующий другую, Игорь, дарящий свою редкую нежность другой, свое внимание. Она мучилась от ревности, у рыжеволосой на Грома прав всегда будет больше, чем у нее. «Мужчины ничего не смыслят в этом вопросе» - как то сказала ей подруга, когда Саша поделилась своими переживаниями, смешенными с горечью. «Они не считают, что обманывают, когда так поступают, и даже не мыслят, что можно по-другому!» Покрывая поцелуями ее шею, Кирилл издавал странные звуки, больше похожие на рычание в диапазоне от утробного баса до невозможно высокого. Казалось, они утратили представление о времени и пространстве, в котором находились. Саша то поддавалась, то отстранялась, выравнивая дыхание, молила о ласке и отвергала ее. Кириллу хотелось ее еще больше, сильнее, ближе, жарче. Он запоздало подумал, что на кровати им было бы удобнее. Они бы сменили позицию. Гречкин уже представлял себе картину – она ложится сверху, прижимается грудью, немного поерзает, как будто устраиваясь удобнее на его члене. Но независимо от поверхности, Кирилл восторгался ей. Какая она гибкая..гибкая и странно легкая, возможно, так казалось на волне возбуждения. Из объятий Гречкина, теплых и уютных, выбираться не хочется, но Саша встает, натягивает платье, и, стараясь избегать прислуги, выходит за дверь. Вдыхая будоражащий запах свободы, она чувствует, что потеряла не только Игоря, но и себя. Хочется прогуляться, но от особняка Гречкина слишком долго добираться. Она вызывает такси, можно было бы соврать, что она была бы рада, если бы Кирилл как – нибудь ей позвонил. Секс – потрясающее средство, но груз вины, уже лежит на сердце, хуже каменной плиты. Телефон сел, откинувшись на сиденье, Саша думает, долго упорно, снова возвращаясь мыслями к Грому. Возможно, он звонил, хотел позвать ее куда-нибудь, конечно же на крышу, выпить кофе и поесть шавермы, вместо сырников или блинчиков, как принято на завтрак. А она не взяла трубку. Гром что-то говорил о поездке на дачу Прокопенко, можно подумать, что он предлагал ей время провести день за городом, но не, на дачу поедет Юля, знакомая тете Лене и дяде Феде, а не она, чужая девушка. Воронова вернулась домой, не снимая платья, она забралась на кровать, сворачиваясь калачиком под одеяло. Засыпала девушка с тяжелым сердцем, зная, что наутро ей будет скверно, и виной тому будет совсем не похмелье.