***
На завтрак подавали множество закусок, и подходящих под время приёма блюд. Хотя лично мне досталась каша, вкусная, но такая скучная, хоть её безвкусицу скрашивал вкус голубики, насыпленной в тарелку. Это радовало. Моё место всегда было между Отцом и Матерью. И в конце стола, почти, я была предпоследней, а в самом конце была Мама. Мама рассказывала, что бабушка её не любит, я и сама это замечала, а я была так похожа на Маму, и лишь цвет волос был моим отличием от неё. Только странно, что все говорили, что я точная копия отца, за исключением волос и глаз. Бабушка считала иначе. И кому верить, я не знала. А ещё более печальным было, что мои волосы не походили ни на одного члена семьи, с обеих сторон. Кроме бабушки, со стороны матери. У бабушки были точно такие же светло розовые волосы, которые при свете луны приобретали фиолетовый оттенок, и становились нереально красивыми. Только я не застала бабушку. Она умерла задолго до моего рождения, когда моей маме было всего шесть лет, а её сестрам восемь, и четыре года. Она была средней сестрой, возможно я ей даже завидую. Я бы тоже хотела сестру, но из возможных имела только двоюродного брата, который не упускал шанса поиздеваться надо мной. Это невероятно бесило. А родители вряд-ли захотят ещё второго ребёнка, как минимум, бабушка им не позволит. — Юка, ты хорошо себя чувствуешь? Наклонилась ко мне мама, сидевшая справо от меня. — Да, кажется… — неуверенно ответила я, всё ещё пытаясь понять, к чему этот холод в теле, и лёгкая дрожь. Мама лишь оценивающе посмотрела на меня, пытаясь убедиться в моей правде, и видимо самом самочувствии. Но она скоро вернулась к тарелке с завтраком, которая была уже наполовину пуста. Впрочем, я её почти догоняла, посмотрев на свою тарелку поняла. В остальном, завтрак проходил как всегда. Тихие разговоры родни друг с другом, и конечно без участия меня с Мамой. Скоро бабушка уедет заключать какую-то сделку, поэтому сейчас все старались поговорить с ней как можно больше. Мрачное предчувствие, меня не покидало.***
— Голову выше, Мисс Айчо, старайтесь лучше. — Строго направляла меня Фарида, учитель этикета, которую конечно наняла бабушка. Мы занимаемся с ней уже три года, с тех пор как мне исполнилось три. И они всё время, каждую свою фразу, сопровождала взмахом своей указки, то по ладони, то по мне, то по другим предметам. Я ходила по залу держа идеальную осанку, и при этом пытаясь удержать книги на голове, что приходилось тяжело. Не успев в очередной раз сделать плавный шажок, что-то попалась под ногу, маленькое, но круглое. Чего не ожидала, и потому с грохотом упала, повалив все книги, и сама немного проехалась по хрустально чистому ламинату. Фарида раздражительно цокнула. — На сегодня урок окончен. — лишь объявила она, стукнув указкой по ладони, и удалилась. А я пыталась поскорее собрать все книги, пока кто-нибудь этого не увидел, не увидел бы моего провала, и испорченных книг. Только иза угла показался брат. — У-у, какое несчастье, ты что, даже ровно шагать не можешь? Бедняжка, но чего же от тебя ожидать. Каррол важно вышагивал вокруг меня, наблюдая за тем, как я безнадёжено пыталась собрать книги, пока мои руки дрожали, а пальцы были совсем не в силах слушаться. Было до дрожи обидно. Я не понимаю, почему так… Нет, понимаю, его и бабушка наверняка настрояла. Каррол был её любимцем, говорят, что именно ему бабушка собралась оставлять наследство. Моему одиннадцатилетнему кузену. Такому противному, не самому красивому, но главное, умному. Гений. Всегда гений, только Каррол имел значение. Такой неудачный во всём, кроме точных наук. И был любимцем, в отличие от творческой меня, но не такой удачной в учебы как хотелось бы. Средне. Его противный хохот был невыносим, они все были невыносимы. Почему он не мог исчезнуть?***
Обед. Теперь мне было подано картофельное пюре с овощами. Которые я запивала соком. А желания сидеть с ними за одним столом становилось всё меньше. Только бабушки за столом не хватало. Глаза болели иза пролетных слез, где-то пол часа назад, а кузен был так же весел и вежлив, как всегда. Всегда. И ведь слезы ещё не закончились. Зато они счастливы. Все они счастливы. Бабушка с дедушкой, папа с дядей, жена дяди и конечно кузен. Все такие дружные. Противные, противная семья где мне нет места. Я почувствовала нежное прикосновение к ноге, я знала, что это мама. Невозможно было спутать её руку не с чеей в мире. Она аккуратно потолком взяла мою руку ненадолго, но крепко сжимая её, давая поддержку. Только она меня понимала. Когда все были против нас.***
Я проходила мимо огромной картины, на которой были изображены все мы. Кроме матери, это она ее нарисовала. Она была рада, что не попала на эту картину, но было огорчена, что её дочь — да. Я тоже была не в восторге, хотя мамины картины всегда были хороши, но только не тогда когда она изображала их, и дело вовсе не в её низком уровне живописи, а в их уродстве, и моей нелюбви. Все идеально стояли, позировали, вытянутые словно по струнке. В самом центре была бабушка, женщина с темными волосами отдающие вишневым оттенком, в силу своего возраста так и не потеряла насыщенность цвета волос. А её алые глаза смотрели прямо в душу, заставляя всё внутри сжимать, от несущего холода, пробирающегося до костей. И её алое платье, пышное и изящное, лучшее из лучших. И его сшила мама. Рядом с бабушкой стоял дедушка, который выглядел не так хорошо, как сохранилась бабушка. Но Ленор делала всё, чтобы приводить его в порядок, волос у него был на же немного, и вполное большая лысина украшала его макушку. И аккуратно сшитый фрак, бежевого цвета, почти молочного. Тоже сшитый мамой. По обе стороны от них стояли их сыновья, мой отец, и его старший брат. Слева мой отец, высокий подкаченный мужчина, слегка смуглой кожей, от любви к морю и загару. У него были пышные волнистые темные волосы, у который в конце он собирал косичку, которую время от времени ему заплетала то я, то мать. И на нем был такой же прекрасный костюм, так же сшитый мамой. Дядя чуть ниже отца, и светлее по цвету кожи, и светлее по цвету волос. И тоже в шикарном костюме. Всё от того же дизайнера. Рядом с ним, была его жена, симпатичная женщина, с короткими рыжими волосами, в милом зелёном платье, так же сшитый мамой. А на переднем плане были мы с Кузеном. Он справа, поближе к своим родителям, а я слева, рядом с отцом. И нам обоим отцы положили руки на плечи, единственное похожее между нами, не считая фамилии. Он, бледный худощавый мальчик, в светлом костюме, похожим на своего отца и деда. Всё так же сшитые моей матерью. И я, самая прекрасная из них. Шучу, никто этого не видел кроме меня и матери, к большому сожалению. Я же была в светло фиолетовом платье, таким нежным, и идеально мне подходящем, длинная юбка с оборками к низу. Необычный верх, с одним рукавом, который не понравился бабушке с тётей и дядей, особенно его высмеял кузен. И перчатки до локтей. И волосы сложенные в аккуратную прическу, перевязанную белой лентой. Семейный портрет. Становится тошно. Я не став больше задерживаться у картины, направляясь дальше по коридору к игровой комнате.***
— Мисс Нори, пейте, иначе чай скоро остынет. Напомнила я Мисс Нори, которая сидела справа от меня. Переведя взгляд влево, я заметила, что Мисс Камила также не притрагивалась к чашке. — Мисс Камила, ваш чай тоже остынет. И как же десерты, вам не понравилось? Разочарованно переведя взгляд в центр стола, где стояли пирожные, которые мне между прочим дались с таким трудом… Печально. Я вздохнув поставила свою узорную чашку из дорогого сервиса, подаренного мне лично, с уже тёплым чаем на блюдце, чтобы потом наклониться к Мисс Нори, и взять ее чашку, дабы уже от туда насладиться чаем. Но я это делала лишь потому что мисс Нори была не в состоянии, жидкость плохо влияет на неё, особенно горячая или тёплая, и ведь вдруг травяной чай не отмоется. — О, ну вот, я так рада, что вам понравился чай, мисс Нори. Скрестив пальцы рук в замок, я начала принимать вымышленную благодарность вперемешку с похвалой от мисс Нори. После чего лишь отмахнулась от неё, говоря, что не стоило этого. И начала проделывать тот же трюк, но с Мисс Камилой. И так же принимала от нее лестные слова в свой адрес, всё отнекиваясь от них. — А теперь и пирожные, Мисс Нори, для вас специально, с апельсином. Взяв отдающий оранжевыми красками кекс, и возложив его на ладонь, продемонстрировала его мисс Нори, такой же рыжей как и пирожное. Мисс Нори очень понравился кекс, и я тем более понимаю почему, думала я облизывая губы от сладкой крошки. — Мисс Камила, а это вам. Черничный кекс, подходит к вашим волосам. Так же продемонстрировав ей черничный кекс, темного оттенка, похожего цветом на её волосы. Вкус просто восхитительный! — Я так рада, что и вам по вкусу угощения, Мисс Камила! Я хлопнула в ладоши от радости. Наконец мы собрались вместе за чаепитием. Мисс Нори — маленькая, рыжеволосая девочка, в милой панаме и салатовым платье с рюшами. Её стеклянные ярко зелёные глаза смотрели прямо в душу. Я тоже бы хотела иметь такие яркие глаза. Хоть в сравнении с другими, у меня они и были яркими, такой насыщенный изумрудный цвет почти не встречался. Во всяком случае так говорили все. Где-то в особняке, недалеко послышался какой-то слишком громкий звук, повторяющийся ещё пару раз, очень похожий на какое-то оружие, почти как ружьё. Как-то отец, дядя и дед взяли нас с Кузеном на охоту. Может эти любители мелодрам наконец решили посмотреть боевик? Наверняка. А так вот… Мисс Камила — такая же маленькая, ростом по мое предпречье, как и Мисс Нори. У Камилы были темные волосы отдающие синевой. И её длинные шелковистые волосы украшала такая же панама как и у Нори, а платье хоть и было схожим, но отличалось по цвету и ещё незначительными деталями. Платье было темно фиолетовым, как и хрустальные глаза Камилы. Наверное Камила была моей любимицей, она была мне немного приятнее чем Нори. Возможно, потому что Нори была чем-то похожа на тётю Тилу, маму Каррола, так же известную мне как жена дяди Эдварда. Наверное иза рыжих прямых волос, и зелёного платья, прямо как и у тёти Тилы на портрете. А Камила мне чем-то напоминала маму. Она тоже обычно одевалась в темные цвета. И волосы у нее фиолетовые. Только я вспомнила о ней, как тут же дверь в детскую распахнулась, и на пороге стояла мама. Которая не ожидая и минуты сразу двинулась ко мне. — Вставай, мы уходим, быстрее. Быстро бросила мама, подходя ко мне и хватая за руку, подняла с маленького стула, где я сидела минуту назад с Камилой и Нори за чаепитием. Мама развернула меня к себе спиной, и надела на меня рюкзак, который был точно мне не по размеру. Она резко взяла меня за руку, и потащила к выходу из комнаты. После не проронив и слова, а я видя её беспокойство не стала отвлекать, это было что-то слишком важное. Я сама это чувствовала где-то в подсознании, но наверное не хотела к нему прислушиваться, убеждая себя в его лжи. Мы торопливо, чуть ли не бежа, но стараясь не шуметь спускались по широкой лестнице в зал, где обычно родные по вечерам собирались там все вместе и смотрели какой-нибудь фильм. Все, кроме меня с Мамой. Мама всё тащила меня, и с каждым шагом она всё ускорялась. Пока мы все-таки не пришли в зал отдыха, когда я ещё за метр начала чувствовать какой-то противный запах, но я пыталась себя убедить, что он скоро пройдет, пока я совсем не смогла избавиться от этого ощущения. Когда мы дошли до зала, мама на секунду остановилась, будто замешкалась, но потом она неслась так быстро как никогда раньше, призывая и меня так же поторапливаться. Но голова сама повернулась в сторону откуда исходил до ужаса неприятный запах. Огромный диван, который находился напротив такого же большого телевизора, практически на всю стену, был полностью алым, а на полу, стенах и телевизоре были такие же темно алые пятна, приобретающие ещё более красные цвета. Но страшнее всего, были силуэты тел, так напоминающие мою семью. Но этого просто не могло быть. Конечно нет, всё было в темно алом цвете, и всё было таким неразборчивым. Где-то мелькнул салатовый кусочек, так похожий на платье тёти. Но мама бежала слишком быстро, чтобы я смогла заметить что-то ещё до боли знакомое. Мы бежали по бесчисленным коридорам, пробегая через комнаты, пока не прибежали к одному из секретных выходов. Он вёл в сад, но оттуда можно было легко сбежать. Мама остановилась на секунду, но лишь чтобы развернуться ко мне и подхватить на руки. Я только крепче ухватилась за мамину шею, чтобы она меня не уронила, и ей бы было легче. Мама неслась по саду, усыпленного деревьями, иза чего можно было подумать, что это целый лес, огромный и не проходимый, возможно только для тех кто в нём никогда не бывал. Зато я его отлично знала. Эта ночь казалась особенно тихой и тёмной. До того молчаливой, что я слышала лишь мамин топот на холодной земле усыпанной зелёной травой, которая сейчас стала темнее при ночном покрове, но поблескивала нежным светом, когда на неё падала луна. Я слышала сбившееся дыхание мамы. Она уже устала… Конечно, нести уже почти семилетнего ребёнка, так ещё и бежать такое количество времени. Тем более мало, уже большого ребенка, так и дополнительный груз в виде рюкзаков, что на мне, что на Маме. Мама уже начала немного сбавлять скорость, лишь потому что ноги уже гудели. Но она не переставала идти. Она старалась прижимать меня как можно ближе, прижималась щекой к моему лбу, целуя в макушку, как на прощание. Так если бы мы виделись в последний раз. Несмотря, что мы убежали достаточно далековато, со стороны особняка я услышала какой-то шум, будто что-то разбилось. Похоже на стекло. Мама вздрогнула, как и я в её руках. Она задрожала всем телом, и даже с болью в ногах, та продолжила бежать с ещё большей силой, как только могла, но ноги подводили, как не хотели слушаться. Потихоньку по румяным щекам мамы начали скатываться соленые слезинки, и я слышала тихие всхлипы. Позади нас кто-то беспрерывно бежал, даже не пытаясь этого скрыть. Земля под его шагами содрогалась, я слышала, как ветки на которые он наступает безжалостно ломаются в ту же секунду. — Я люблю тебя, я так тебя люблю. — тихо прошептала мне мама на ухо, нежно поглаживая по голове, и на ходу снимая свою подвеску с которой она не расставалась вот уже два года. Сразу после смерти сестры. Она как можно быстрее нацепила его мне на шею. И ещё раз посмотрела мне в глаза, я так же глядела в её, такие же изумрудные глаза, где-то в них блеснуло что-то неясное. Я видела как её розовые тонкие губы, дрогнувшие в кривоватой улыбке, возможно в попытке меня успокоить. Смотрела на её родинку под правым глазом. На её аккуратные черты лица, и тонкие до боли любимые, такие которые передались и мне, позволяя быть похожей на неё ещё больше. Смотрела в глаза на которые спадала фиолетовая чёлка интересной стрижки, которую она сделала совсем недавно, в честь своего двадцать восьмого дня рождения. Из моих глаз тоже начали течь слезы, заставляя картинку терять чёткость. Хотелось скорее от них избавиться смахнув их ладонью, что я поторопилась сделать. Пока оглушающий звук не остановил меня. Такой похожий на выстрел из тех самых фильмов. Моё сердце дрогнуло. Мама пошатнулась вместе со мной, ее потянула вперёд, когда она уже не смогла бы держаться на ногах. Коленом я почувствовала что-то теплое и липкое на первое ощущение. Снова появился похожий запах железа. Такой как в зале, тот же когда отцу случайно отрезали кусочек пальца, так если бы я упала с дерева и поранилась. Мы бы это могли рухнуть на землю, если бы она из последних сил не оттолкнула меня как можно дальше. Когда я при столкновении ударилась об дерево, последнее что мне запомнилось это мама стоящая на коленях и тяжело дышащая, сжимающая место, откуда текла кровь. Её кровь. Пока к ней медленно приблежался неизвестный силуэт, замахнувшийся чем-то большим и тяжёлый на неё. На мою маму. Я зажмурилась пока по округе послышался душераздирающий крик молодой женщины. Сердце упало в пятки, колени задрожали, не в силах принимать, что произошло. Ладони же только ближе прижимались к ушам. Хоть это и не спасало полностью от услышанного. Приоткрыв глаза только на секунду, я поймала взгляд изумрудых глаз, в последний раз горящих живым огнём, пока они не потускнели окончательно. Живот скрутило, так же как и в горле встал ком, а все конечности будто онемели. Даже если я понимала, что скорее нужно спешить, пока он не принялся за меня, но тело матери больше не подающее признаков жизни, приковывали взгляд. Хотелось верить, что она сейчас встанет, и снова защитит меня, скажет, что это шутка, и с ней все хорошо, что я не одна, и она со всем справиться. Так хотелось… Но так не сбываемо. « Дыши. Беги. Живи. »***
Резко подскочив с кресла, я врезалась об другое сидение головой. Голова раскалывалась, а в горле пересохло, как от каждого плохого сна. Я достала из старенького рюкзака который был всё ещё при мне, бутылку воды, открыла её и немного отпила, прежде чем снова засунуть её в сумку. Руки холодные, и лоб мокрый. Вспотела… Я снова откинулась на спинку кресла, прикрыв глаза рукой, и тяжело вздохнув. Я всё ещё находилась в ужасе. Это был лишь кошмар… Но такой реалистичный и знакомый, слишком знакомый, что бы я когда нибудь его забыла… Очень сомневаюсь. Я посмотрела в окно, где увидела светлое небо с белыми оборками, мы были так высоко, чудо. — Дорогие пассажиры, приготовьтесь к посадке. Послышался женский голос из динамиков. Сердце всё ещё бешено колотилось. Я ещё раз посмотрела в окно прежде чем покрепче прихватить свои сумки, и приготовиться к скорому выходу. Скоро я встречусь с Сэцуко. И тогда вернусь домой. Свет из окна отразился на ремне моих штанов. Такие белые и пушистые облака напоминали сахарную вату, которую мы ели вместе с папой, в то время когда мама кривилась от чего-то притворно сладкого. Я слабо улыбнулась. Я скоро вернусь домой, мама, обещаю.