Половинка меня

      Тяжёлая отдышка. Как в прежние времена, когда он и Курама дрались бок о бок с Мадарой. Последняя отдышка, последняя битва. Но Наруто улыбался. Пожалуй, он даже был счастлив, ведь умирает только он.       Ишики мёртв.       Боруто спасён.       Каваки больше ничего не угрожает.       Саске отделался лишь потерей риннегана. Могло быть и куда хуже.       А Курама возродиться вновь после смерти. Жизненная энергия позволит восстановится его другу. Позволит вернуться в этот мир вновь.       Узумаки заберёт с собой только свою жизнь. Не будет жертв. Только его собственная. Как Хокаге, как отец, как друг, как шиноби, он не мог поступить иначе.       Знакомые коридоры, его плащ насквозь промок от воды. Но сам он нисколько не продрог. Наоборот, именно здесь он ощущал небывалое тепло. Может, это из-за мощной чакры лиса, а, может, из-за самовнушения, что дружба с Курамой греет душу Наруто. Перед Курамой, блондин — открытая книга, перед Наруто, лису всегда сложно сдерживать свои чувства. Курама привык к этому взбалмошному пацану. Он выводил его из себя, постоянно доставал глупыми расспросами, или лишал его сна из-за бесконечных историй. О, видит Мудрец, Наруто даже советовался с Курамой. Ну, не бред ли? Какой нормальный шиноби пойдет советоваться с Кьюби. С тем самым, кто уничтожал селения за минуту. Ах, да. Курама все время забывает, что это Узумаки. Грёбаный Наруто Узумаки, упертый как Сон Гоку, и непробиваемый, словно Шукаку.       Уходить из этого мира было больно. Но Узумаки не мог позволить сожалеть о сделанном выборе. Сожаления лишь затуманивают разум, а Наруто не хотел ни о чём думать. Лишь провести последние мгновения в покое. Но он слышит отголоски слов сына. В голосе Боруто отчаяние. От этого становится только хуже. Боже, в какой-то степени, Наруто боялся. Боялся вот так уйти, и оставить всех тех, кого любит. Он так много всего не сказал, а больше всего не сделал, особенно для своих детей. Из него вышел никудышный отец. На том свете Кушина и Минато по голове его явно не погладят за такое воспитание. А Хината… Он ведь даже не поцеловал её, не обнял на прощание. Тот самый шарф, а точнее всё, что от него осталось — лоскуток, до сих пор хранился в кармане его куртки. Наруто со вздохом опустил руку в углубление верхней одежды, и сразу ощутил мягкую пряжу. Глупая и в тоже время грустная улыбка окрасила его уста. Ему нужно было говорить почаще, как сильно её любит. Что тот поцелуй под Луной навсегда изменил его жизнь. А шарф стал ниткой судьбы, что позволила Наруто, наконец, создать семью.       Боруто не вернуть его. Чакры почти не осталось.       Наруто рад, что умирает с другом. Такая знакомая улыбка проскользнула на устах, как одинокая вспышка молнии в ясном небе. Когда-то Наруто страдал из-за Курамы, когда-то старался подавить его волю, а затем подружился и доказал всем, что даже сама ненависть в обличие лиса способна изменится. Узумаки всегда верил в своего друга. Никогда не сомневался в его словах, решениях. И победа в Четвертой Мировой Войне показала, куда может завести вера в товарища. Без этого они бы давно попали в иллюзию.       Наруто рад умереть вместе с ним. Вместе с тем, кто не только изменил его жизнь, но и помог в самые тяжёлые моменты вновь обрести решимость, надежду.       Курама вернётся. Но не Наруто. И блондин искренне улыбается. Он выполнил свой долг. Защитил деревню, спас этот мир. А после себя Седьмой оставил прекрасное поколение, которое сможет залатать раны этой бойни.       Шикамару сможет на время занять пост Хокаге.       Саске подчистит следы, связанные с Ооцуцуки.       Хината позаботится о детях и Каваки.       Коноха будет в безопасности.       А Наруто скоро увидеться со своими родителями, Джирайей.       Мимолетно Наруто улавливает настроение Лиса.       — Мне будет тебя не хватать, даттебайо, — проговорил Узумаки.       Лис молчит. Его красные глаза внимательно смотрят в пустоту, поверх Наруто. Сам же Хокаге смотрит вверх, прямо в вытянутые зрачки. Утонув в них, он увидел отражение себя.       Вот Наруто двенадцать лет, его синевато-рыжий костюм такой потертый. Сам он выглядит не очень-то здоровым. Это была битва с Саске.       Узумаки не успел моргнуть, как костюм стал другим. Ему пятнадцать. В голубых с некой синевой глазах так и пылает уверенность. А слова: «Я обязательно верну Саске, даттебайо!» — не кажутся такими глупыми.       И снова блондин заметил перемену. Это опять он. Но тут Наруто всё ещё выглядит моложе. Его миссия на Луне, которую он никогда не забудет. Не потому что в первые побывал в космосе, а потому, что именно там обрёл любовь. И даже тут без Курамы не обошлось.       — Что молчишь, Курама? Не думаю, что на том свете мы сможем поговорить, даттебайо, — снова усмешка, снова улыбка. Он вообще когда-нибудь может говорить серьезно? — у меня там столько дел. Нужно встретиться с мамой и отцом, задрать нос Неджи и узнать: не подглядывает ли извращённый отшельник за…       — Я обманул тебя, Наруто.       Наруто замер. Светлые брови поползли вверх.       — Курама, о чем ты говоришь, даттебайо?       — Режим бариона забирает жизнь, но не джинчурики. А самого хвостатого зверя, — красные глаза не могли посмотреть в чистые ясные глаза Наруто. Они были слишком глубокими. И такими понимающими. Да, Наруто всегда его понимал. Знал, как облупленного, и даже несмотря на то, что Курама старался от него закрыться, Узумаки каким-то способом сумел добиться его доверия.       Сердце Узумаки пропустило удар. Сначала он подумал, что это глупая шутка. И даже усмехнулся. И только потом Наруто присмотрелся к его глазам. Блестящие, яркие, живые, и… грустные. Полные боли.       — Что?! Как?! Курама, я… черт! Почему ты мне не сказал, даттебайо?!       Лис прикрыл глаза. На его устах проскользнула грустная улыбка.       — Если бы я сказал тебе правду, ты никогда бы не согласился использовать эту силу.       — Дурак! Конечно, нет! Я никогда бы не пожертвовал жизнью друга! Твоей жизнью, Курама, даттебайо!       Белая дымка начала окружать Кьюби, словно некое одеяло, укрывающее от холода. Лис пошевелил ушами, но никак не удосужился отреагировать на ближайшую смерть.       Его мордочка лежала на скрещённых лапках и умиротворенно смотрела в глаза той пустоте, в которую Кураме предстоит отправиться.       — Курама, не молчи, даттебайо! Ты же возродишься?! Правда?! Курама, твою мать, скажи, что все будет хорошо, даттебайо! Скажи, что через десять лет ты снова воскреснешь! Курама?! Чёрт!       Он кричал. Его трясло. Кулаки не осознанно колотили по воде. Крупные капли заливали лицо Наруто. Но даже вода не могла охладить его бурю. Лис вспомнил как много лет назад ожидал, что Наруто поддастся эмоциям и выпустит его чакру на свободу. Тогда Узумаки вывести из себя было легко. Но сейчас Хокаге был примером доброжелательности и спокойствия. И Курама иногда скучал по озорству и его выходкам. Но чувствовать боль Узумаки сейчас было самым сложным для Курамы. В какой-то момент лис ощутил, что начинает теряться в происходящем. Все менее ощущать эмоции Наруто. Тогда он понял, что времени мало. Скоро все закончится, его история закончится.       — Наруто, времени мало. Послушай, внимательно, теперь ты будешь уязвим. Ты больше не всесилен. Будь настороже. Ооцуцуки придут за Боруто, и ты должен быть готов.       Узумаки не веря в происходящее подбежал к лису и, такими знакомыми для него руками, обнял Кураму за нос. Он, как и ожидалось, был мокрым и мягким.       — Не отпущу, даттебайо!       — Не веди себя, как ребенок. Ты же Хокаге.       — Не смей уходить! Не смей бросать меня! Ты… Курама…       И тут Кьюби ощутил, как что-то мокрое и лёгкое проникает в его шерсть. Наруто плакал, а затем закричал. Как дикий зверь. Его крик разрывал душу лиса насквозь. И в этот момент Курама зажмурил глаза, с силой сжал челюсть. Слишком больно. Он не хотел уходить. Не хотел его бросать.       Курама боялся. Но не смерти. Его страшило, что теперь он не сможет быть как раньше с ним. Следить за его приключениями, наблюдать за странными повадками его семейки. Не сможет, как раньше оберегать его сон. Больше никогда не прорычит на блондина, когда тот начнет нарушать его сон. И Курама не сможет больше язвить Шукаку. А еще он не увидит, как Узумаки становится более сильным и авторитетным Хокаге. Но самое больное, Курама никогда не почувствует его резкие вспышки эмоций и не заметит эту глупую широкую улыбку.       — Наруто, спасибо.       — Нет-нет-нет, — яростно шептал Узумаки, — ты часть моей семьи, даттебайо! Ты никуда не уйдёшь, понял?!       Хокаге мертвой хваткой вцепился в рыжую шерсть, отливающую красными оттенками.       — Мне пора, Наруто, — приоткрыв глаза, проговорил Курама.       Опустив свои вытянутые зрачки к блондину, лис улыбнулся. Он будет по нему скучать. Он будет его любить.       Это какая-то шутка. Лис, всю жизнь ненавидящий людей, умирает от любви к человеку.       Наруто стал чувствовать, как тело лиса рассыпается. Узумаки сильнее прижался. Он это не спасало. Тогда Хокаге отступил на шаг назад, и стал постепенно входить в режим отшельника.       Курама лишь усмехнулся. Он даже сейчас пытается его спасти.       Когда чакра была накоплена, Наруто старался, как мог вновь перетянуть энергию Кьюби, как делал это когда-то. Но ничего не получалось. Нить чакры стала рассеиваться.       Курама стал превращаться в дым. А затем взлетел.       — Нет! Стой! Курама! Погоди, ты… Черт!       — Наруто, — прошелестел голос Кьюби, — никогда не смей сдаваться. Я всё ещё помню, что это твой путь шиноби.       — Курама! Нет!       Наруто вытянул руку. Ладонь утонула в дыму.       А затем он резко открыл глаза. Ударил резкий свет солнечных лучей. А затем образ голубого лоскута блеснул где-то в далеке.       Всё плыло. То ли от слез. То ли от крови.       Его ладонь была отчего-то мокрая, и крепка сжата в чьих-то крепких пальцах.       — Папа!       Но Наруто его не слышал. Пред его очами стоял образ Курамы.       — Прощай старый друг.       Глаза были мокрыми из-за слёз.       Боруто рухнул камнем на грудь, рыдая. Сердце Хокаге стучало так тихо и спокойно, что, казалось, оно и вовсе не шевелиться. Но младший Узумаки, черт возьми, его чувствовал, и это было самое главное.       Возможно, в груди у Наруто действительно было покалеченное из-за ран, но всё же живое сердце. Но никто не знал, что часть его уже никогда не будет биться. Большой кусок оторвали, и теперь там находятся лишь жалкие остатки.       Курама был его частью.       Был половинкой его сердца.       Был половинкой его самого.       Как жить без половины себя?       Разве это будет уже Наруто Узумаки?       Нет.       Лишь его оболочка.       Блондин закрыл глаза и решился на отчаянный шаг. Проник в глубину сознания и… ничего.       Пустота.       — Ку-ра-ма, — прошептал Узумаки.       Ничего не будет как прежде. И Наруто не будет прежним.       Он навсегда лишился той половины, что делала его особенным. Самый главный член его семьи канул в небытие.       Наруто тоже туда отправиться. Но чуть позже. Ведь он не может так просто сдаться. Не тогда, когда Курама отдал свою жизнь ради его будущего.       «Это был и твой путь, даттебайо. Никогда не сдаваться и идти вперёд. Не так ли, Курама?»

***