Центаврианские хроники

Откинув голову назад, Анна посмотрела на потолок императорского дворца. До чего же часто сравнивала она дворец на Центавре с земной Синтрой, и до чего же много было сходства, но много было и различий. Другой принцессе было бы неприлично сидеть на ковре, но у Странников свои понятия о морали и этике, хотя нельзя назвать их однозначными варварами, но об очень многих понятиях они думают весьма своеобразно. Например, Анна всегда и везде предпочитала длинные платья всех оттенков красного цвета, практически под цвет своих огненных волос, при этом ее наряды были очень сильно декольтированы, подчеркивая безупречность белой кожи. Волосы же она всегда распускала, и сейчас их кончики касались ковра, отчего создавалось впечатление, что по ее спине течет огонь, грозящий сжечь дворец. И вдруг телепатка почувствовала рядом еще одно живое существо, это оказалась маленькая девочка-центаврианка. Она пряталась за занавеской, наблюдая за рыжей красавицей. Засмеявшись, Анна поманила ее пальцем: - Иди сюда, деточка, я не кусаюсь. Не бойся. Малышка пошла к ней. - Лисса, ты куда? – откуда-то выскочил мальчишка (похоже, тоже от няньки удрал). Лисса… Прежде, в последней своей человеческой жизни, Анна знала девушку с таким именем, прекрасно помнила ее достоинства и недостатки, и та очень живо встала перед внутренним взором. Странники умеют помнить, но они также умеют и забывать. - Идите, идите сюда, - поманила принцесса уже обоих. – Как тебя зовут, милый мальчик? - Люкко Деради, - ответил он, - а Лисса моя сестренка. - Вы очень милые детки. Девчонка что-то прошептала мальчику на ухо – слух бессилен уловить этот шепот, но телепату он не нужен. Анна улыбнулась: - Ну конечно же есть… Ее кожа засветилась ярким серебром, за спиной задрожали белые крылья, приведшие детишек в восторг. Лисса смело подбежала к рыжей красавице, яркая внешность которой была очень нетипичная для Центавра со столь утонченными женскими образами, и вдруг поймала крыло и потерлась об него щекой, словно не веря, что оно большое и мягкое, как у птицы. Анна засмеялась: - Я щекотки боюсь! Подхватив девочку, Странница посадила ее к себе на колени, потом поманила ее брата: - Иди, не бойся. - А я и не боюсь, - насупился юный центаврианин. - А чего же губки так смешно сложил? – Анна показала. Парнишка надулся и плюхнулся на пол рядом с ней. Два года тому назад, слушая рассказ прежнего императора о войне Земли и Минбара, он чувствовал себя взрослым, а теперь, рядом с крылатой принцессой, казался себе слишком маленьким. Еще как-то в голове не укладывалось: она, как говорили, древняя и мудрая, но посмотришь и думаешь, что девушке всего-то шестнадцать лет и ни мгновения больше. Центавриане становятся рассудительными слишком рано, им же приходится защищать себя от многочисленных врагов путем интриг… Люкко расправил плечи, сел прямо и внимательно посмотрел в сине-зеленые глаза, напоминающие драгоценные камни: - А вы правда старшая раса? Лисса улыбалась гостье, а потом принялась разглядывать рубиновую брошь у той на плече. - Как тебе сказать? – принцесса погладила девочку. – Считается, что Тени и ворлонцы тоже были старшими, а Странники – их ровесники, так что, судя по всему, это так. - И вы пришли помочь нам? – спросила вдруг Лисса. Принцесса опять тихо рассмеялась: - Вы должны помочь себе сами, а мы просто будем рядом. Лисса подняла голову, глядя в глаза Анне: - Ты красивая, и ты добрая, ты же поможешь, правда? - Правда, - отозвалась дочь Верховного короля, - слово чести Странника. Конечно, они ничего не знали о ее последней человеческой жизни: о девочке, которая обожала веселого Лондо Моллари; о девушке, которая поняла, кем и почему захвачен Центавр, но была вынуждена молчать; о молодой женщине, решительно пытавшейся вмешаться в ход событий, но потерпевшей неудачу. Зато детки поняли сразу самое главное – есть те, кто жалеет их бедную, залитую кровью планету, а значит, не все потеряно, и они правда смогут помочь сами себе… при небольшой поддержке. «Мы рядом», - подумала Анна. В конце концов, все заслуживают право жить.