Изрезанные вены и тайна тёмной комнаты.
Иногда я пытаюсь представить себе степень отчаяния, которое толкает человека на самоубийство, и моё воображение рисует тёмную, склизкую трясину, где лишь смерть видится лучом света.
Иногда Пелин задумывалась о том, что же на самом деле ждёт её после смерти. Райские сады? А может, вечный адский огонь? Мысли об этом уходили также быстро, как и приходили. Она, как и любая девушка, мечтала встретить свою старость с человеком, чью любовь смогла бы пронести на протяжении всей своей жизни. Чувства к Фериту переодически вспыхивали, будто бы её сердце было залито бензином, а бывало, что утихали, будто бы шторм закончился и морская вода стала спокойной, покорной, покладистой. Пелин искренне не понимала, что же на самом деле происходит у неё внутри. Казалось бы, всё закончилось. Ферит её не любит. Но мать, подарившая надежду, и Ферит, который внезапно приревновал к очередному парню — всё это было намёком на то, что конец ещё не настал. Ей хотелось так думать. Но что-то в её сердце щёлкнуло, когда она увидела его с ней в ту ночь. Сейран. Эта девушка стала причиной всех её несчастий. Но Пелин не могла ничего с этим сделать. Ферит действительно влюбился. Чёртов Ферит Корхан полюбил девушку и смотрел на неё так, как никогда в жизни не поглядывал на Пелин. Столько лет они были знакомы, столько лет они оба игрались в любовь, а по итогу ничего не было. Только на утро, когда лезвие выпало из её рук, Пелин поняла, что Ферит Корхан её никогда не любил. Он любил её тело. Ему нравилось проводить с ней время, а затем устраивать псевдо-любовные утехи в кровати. Пелин несколько раз переписывала прощальную записку для матери, но в конечном итоге оставила всё как есть. Ей нечего сказать. Но есть кое-что, что она должна сделать на прощание, перед тем как уйти. Чужие тайны должны уходить с тобой в могилу — так ведь говорят? А Пелин плевать, что говорят остальные. Её жизнь была разрушена из-за него. А теперь она разрушит его. Ферит никогда не представлял себе, что такое висеть на тонком волоске от смерти. Последними воспоминаниями с того раннего утра в Антепе был потерянный и напуганный взгляд Сейран, чьи глаза блестели от слёз. Ферит чувствовал, как горячая кровь стекала по белоснежной рубашке, чувствовал, как грудь сдавливает, будто бы птицы клюют внутренности, но он не мог даже пошевелиться. Не мог взять её за руку, чтобы успокоить, и не мог вытирать её горячие слёзы. Ферит не смог защитить её вопреки всем своим обещаниям. Сердце Ферита Корхана останавливалось два раза. И каждый раз он возвращался, ибо слышал тихий голос мальчика из его сна. Он звал его домой. А Сейран держала за руку, не отпуская. Но внезапно это чувство пропало. Будто бы её и никогда не было рядом, не было тех моментов, ради которых Ферит готов был пожертвовать собой. Мать целовала его в лоб, шептала то, как сильно любит, а Ферит каждый раз оглядывался на записку, лежавшую на столике у кровати. И лучше бы его сердце остановилось в третий раз. Но уже навсегда. А Сейран искренне не понимала, каким образом смогла найти общий язык с младшим из Саффетов. Всё началось с того, что одним ранним утром он заявился к ней в комнату, объявляя, что в доме никого нет. Все разъехались. Наверное, она могла обидеть его своим красноречивым взглядом, но тот даже не обращал внимания. Резко уселся напротив неё, прикусывая губы до крови. — Знаешь, — устремляет свой взгляд на передний двор, — в двенадцать часов вся охрана уходит на обед. Они сидят сзади дома, в беседке. А когда Тарыка нет, их посиделки затягиваются надолго. Брат ведь уехал в Бодрум, знаешь? — К чему ты ведёшь? — Спрашивает она, вопросительно приподнимая брови. — Ферит в главной больнице, которая в центре города, — поднимает свои глаза на неё, — услышал, когда дедушка обсуждал это с Тарыком. — Почему я должна тебе верить? — Не знаю, — пожимает плечами он, — но я вижу, что ты любишь его. Поэтому пока есть шанс, пользуйся им, Сейран. А я помогу. Она чувствовала себя полнейшей дурой, когда разыгрывала этот спектакль с плохим самочувствием на глазах у охраны. Но больше смеяться хотелось с того, что Саффет кричал чуть ли не на весь Стамбул, что госпожа Сейран идёт в свою комнату спать и ей нельзя мешать. Видимо, в её жизни было не всё так потеряно, ибо этот полоумный брат её мужа в самом деле был настоящим идиотом, который собственноручно отправил невестку к бывшему мужу. Сейран определённо сходила с ума. И дело было даже не в том, что она оказалась в таком положении, а в том, что попала в сумасшедший дом где один лучше другого. Когда такси остановилось у больницы, она успела тысячу раз пожалеть об этом. Какого чёрта она вообще слушала этого бестолкового? Тяжело вздохнув, Сейран двинулась ко входу, но едва ли не столкнулась с Асуман. А та, вроде бы, её даже и не узнала. Когда та скрылась за последним поворотом, Сейран осторожно выглянула, проклиная себя за отсутствие инстинкта самосохранения. Ферит лежал в палате напротив, в которую она бы никогда не рискнула войти. Сейран наблюдала как выходит и заходит медсестра, как Гюльгюн держит Ферита за руку. Видела, что кроме их двоих никого больше нет. И боялась мешать. — Сейран? Проклятье. Она обернулась, опуская взгляд. А Асуман выглядела скорее ошарашенной, чем потерянной, или же злобной. — Ты как сюда попала? — Она хватает её за руку, уводя в ближайший угол. — Если бы Ифакат тебя увидела, точно бы подняла на уши всех. — Я, — запинается она, — я пришла к Фериту. Точнее, хотела убедиться, что он в порядке. Меня никто не видел, честно. В глазах Асуман столько сочувствия, что Сейран хочется убежать и спрятаться. — Все сейчас с господином Халисом. — Кивает она. — Он в другом отделении, поэтому никто тебя и не увидел. — Что значит в другом отделении? — Хмурит брови Сейран, постоянно озираясь по сторонам. — Инсульт. — Поджимает губы. — Он в тяжёлом состоянии. Врачи говорят, что отныне не сможет ни ходить, ни говорить, ни самостоятельно есть. — Как это так? Асуман берёт её за локоть, осторожно направляя к смежному коридору. — Уходи, Сейран. Пока не поздно. Сама видела, что Ферит в порядке. Уходи. — Поторапливает её, не позволяя сказать ни слова. — Мне очень жаль. Знала бы она, как жаль самой Сейран. Она еле передвигает ноги, но всё-таки садится в такси, которое ждёт её у входа. — Обратно. Осознание того, что Ферит никогда её не простит пришло только что. Она нагло солгала ему, лишила всех мечт и забрала самое главное. Ферит никогда не посмотрит ей в глаза, если узнает, что его ребёнок жив. Он не простит её. Сейран повторяет это слово снова и снова, пока на телефон не приходит сообщение. Ей не до этого. Она резко смахивает его, продолжая глотать собственные слёзы. Но телефон буквально разрывается. И когда Сейран открывает чат, меньшее чего она ждёт — это Пелин, бьющаяся в истерике на видео. — Сейран, — произносит она, улыбаясь, — поздравляю. Ты выиграла. Ты забрала у меня Ферита в день, когда вышла за него замуж. Но я не хотела этого признавать. И не признаю до сих пор. Знаешь, что я чувствую сейчас? Ничего. — Смеётся, а у Сейран по коже бегут мурашки. — Я уже как несколько часов мертва, Сейран. Ты счастлива? Нет больше Пелин, которая мешаем вам быть вместе. Так будьте же! — Громко хлопает, а затем отпивает янтарный напиток с горла бутылки. — Но есть кое-что, чего ты не знаешь. — Госпожа, мы подъехали. — Водитель поднимает на неё свои большие глаза, но замолкает, когда та жестом руки просит об этом. — Ты, я, — показывает на себя Пелин, — Ферит. Думаешь, мы с тобой единственные? Ты такая наивная, — мерзко улыбается, а в руке блестит запечатанная упаковка лезвий, — Султан. Ферит и Султан. Он спал с этой домработницей, представляешь?! А дальше лишь звон в ушах, который мешает дослушать до конца. Сейран чуть ли не выпадает из машины, жадно глотая воздух. Ноги не слушаются, когда она плетётся к двери особняка Исханлы, а затем падает у лестницы. Ферит спал с этой домработницей, представляешь?! Эти слова вновь и вновь звучат в её голове, и Сейран бьёт себя по лицу. Со всей силы. Казалось бы, каждая клеточка внутри неё была уже мертва, но сейчас же случилось что-то другое. Это не просто смерть. Нет. Это хуже. Она опирается головой об холодный мрамор, надеясь, что завтра уже не проснётся. А в доме Пелин в это время звучит последняя молитва покойника. Она уходит, убивая не только себя, а ещё и их троих.Пока из двух любящих людей жив хотя бы один, история их жизни, история их любви продолжается.