9 женщин (невошедшее)

      – Не против компании?       Вопрос вырвал Таноса из потока мыслей и вернул за кухонный стол. Возле помятой перегородки, тепло улыбаясь, стояла Окойе…       Всё закончилось. Не веря собственному счастью, уставшие, но свободные и живые, женщины разошлись по отсекам. Предвкушая заслуженный отдых, их примеру последовал и Танос. Рухнув в мягкую постель, он застонал от блаженства: натруженные мышцы, подёргиваясь, расслаблялись, и даже ломота в них казалась приятной. Обняв обеими руками прохладную подушку, Танос приготовился спать — крепко и долго. Но время шло, а вот сон, несмотря на усталость, приходить, казалось, и не собирался. Зато всё отчётливее становилась уже знакомая мигрень. Спустя почти час метаний голова разболелась настолько, что ни лежать, ни сидеть Танос больше не мог; холодный душ тоже не принёс облегчения, и Танос решил наведаться на кухню, где оставались расслабляющие травы, которые в период «болезни» заваривала для себя Небула…       – Девочки сами не свои. Пеппер сильно переживает из-за того, что пришлось стольких убить… – Окойе прошла к столу и села рядом с Таносом.       – Они её жалости не заслуживают, – буркнул тот в кружку, делая очередной глоток горячего отвара.       – Небула ей так же сказала… – опустив глаза, то ли пожала плечами, то ли поёжилась Окойе.       – Почему ты не в медотсеке? Насколько я знаю, парализатора на тебя не пожалели. – Танос начал строго, но тон скоро сменился на обеспокоенный. – Как хоть себя чувствуешь?       – Потряхивает и торможу, но жить можно. – Окойе взяла со стола небольшой красный фрукт, оставшийся после ужина, и принялась его чистить. – Не спится. А ты чего здесь?       – Тошно.       Окойе понимающе кивнула:       – Шури сказала, ты там какую-то дрянь ел. С моим рагу сравнивала. – Она улыбнулась, а Танос тихо рассмеялся.       – Да-а, удружила мне наша принцесса. Но я не совсем об этом… – Он потёр пальцами слезящиеся глаза. – Ты всё же зря в рекреационной камере не осталась.       – Мне уже лучше. Гамора ещё час назад ушла. Не хочу одна там ночевать…       – У Гаморы запас прочности намного выше, а тебе досталось не меньше.       – Ничего, – Окойе поморщилась, закинула в рот сочную дольку и отмахнулась, – пройдёт.       – Как бы последствия…       – Танос! – не переставая жевать, возмутилась Окойе.       – Молчу-молчу… – титан капитулирующе поднял руки. Округлив глаза, Окойе бросила свой полночный перекус и, схватив Таноса за пальцы, потянула кисть к себе.       – Баст всемогущая! Что с твоими руками? – Она осторожно провела пальцем по ладони, рассматривая практически зажившие, но ещё заметные раны.       – Ерунда, – Танос аккуратно отнял у Окойе собственную руку, – завтра и следов не останется.       – Пеппер говорила, конструкцию ловил. Это оно?       – Оно-о… Пытался удержать, чуть за ней не вылетел. Спасибо миссис Старк. Если бы не она…       Окойе покачала головой и потянулась к откатившемуся на противоположный край стола фрукту. Какое-то время молчали.       – Представляешь, а я ведь тебе поверила. Когда ты Мантис забирал, – внезапно заговорила Окойе. Происходящее «на пиру» сильнее всего врезалось ей в память.       – Я так и подумал. Даже испугался, что всё испортишь, но вышло наоборот.       – А как ты вообще понял, что Мантис справится?       – Не знаю… – Плечи Таноса машинально дёрнулись. – Почувствовал, когда прикоснулся. Или даже раньше. Ты никогда не ощущала на себе её воздействия?       Окойе ненадолго задумалась:       – Не помню такого. А ты?       – Периодически.       Окойе хмыкнула и прикрыла глаза. Внезапно её брови поползли вверх.       – А тебе не кажется странным… Ошейники ведь блокируют любые способности, даже Кэрол подмяло. Почему на Мантис не подействовало?       Танос неожиданно для Окойе усмехнулся. Та с подозрением сузила один глаз:       – Я чего-то не знаю?       – Обещаешь никому не рассказывать?       – Обещаю. – Окойе заёрзала на стуле, усаживаясь поудобнее, и заговорщицки подмигнула: – Колись.       – В Мантис течёт кровь целестиала. – Танос снова уткнулся в кружку, на этот раз осушив её до конца, и со стуком поставил на стол.       – Кого-о? – Лицо Окойе вытянулось, а верхняя губа непроизвольно приподнялась, открывая окрасившиеся от фрукта зубы.       – Бессмертная сущность. – Танос картинно закатил глаза. – Божество, если будет угодно.       – Ого… – Сказать, что Окойе была удивлена, ничего не сказать. Вдруг в её голове что-то щёлкнуло, и она исподлобья покосилась на титана: – А ты откуда знаешь, какая в Мантис кровь?       – Ну… – Быстро поняв, что отвертеться не получится, тот признался: – Я исследовал ваши геномы.       – Бессовестный! – Окойе беззлобно заругалась. – А разрешение ты спросил?       – Вы бы не дали. Это давно было, вы тогда мне не доверяли.       – Скажи хотя бы, зачем? Любопытство заело?       – Исключительно в научно-практических целях, Окойе, – Танос улыбнулся. – В общем, я нашёл кое-что странное в ДНК Мантис, расспросил её о детстве. До этого Небула рассказывала о заварушке с Эго. – Снова видя непонимание на лице Окойе, Танос добавил: – Целестиальная сущность, папаша бойфренда Гаморы из вашей реальности… – Окойе нахмурилась, показывая, что понятнее ей не стало. Танос махнул рукой: – Не суть. Картинка легко сложилась.       – А Мантис знает?       – Что исследовал её? Да. Пришлось рассказать. А о том, что нашёл — нет. Не думаю, что ей это нужно.       Танос взял в руки пустую кружку и, повертев её, собирался отставить, как вдруг та треснула. Лицо Таноса исказила гримаса боли.       – Ты чего? – Окойе взволнованно подалась вперёд.       С трудом выпустив кружку из пальцев, Танос схватился за виски и зажмурился:       – Голова раскалывается. Потому и спать не иду…       Окойе рассердилась:       – И ты думаешь, чай поможет?       – Последние синтетические обезболивающие я отдал Кэрол, а возиться до утра над новыми…       – Ясно… – Недолго о чём-то подумав, Окойе вышла из-за стола и, обойдя Таноса, встала сзади, положив руки на необхватные плечи.       – Окойе? – Танос обернулся, но голову тут же вернули обратно.       – Мигрень, скорее всего, от перенапряжения. Расслабься, я знаю, что делаю…       На середину обнажённой спины внезапно легли тёплые ладони. Танос вздрогнул.       – Неужели грозный титан боится щекотки? – Окойе улыбалась и, слыша это, Танос невольно улыбался в ответ.       Не заставляя ждать, лёгкие поглаживания неторопливо потекли к правой лопатке, ненадолго задержались на ней и двинулись к плечу. Затем то же повторилось для левого…       Танос шумно выдохнул и почти растёкся по столу. Окойе негромко хохотнула и прошла уже знакомый маршрут подушечками пальцев, на этот раз сконцентрировавшись на шее. Затем пальцы сменились рёбрами ладоней, а касания из лёгких стали интенсивными и даже грубыми.       На мгновение Танос подумал, что хорошо бы уже остановить и без того уставшую Окойе, но, поддавшись соблазну, промолчал…       Наконец, подобно каплям дождя, по спине пробежали кончики пальцев, а место кручений и надавливаний вновь заняли нежные поглаживания. Массаж был окончен.       – Мне, конечно, не хватило сил тебя толком промять, но хоть чуть-чуть стало легче?       Танос оглянулся на разгорячённую запыхавшуюся Окойе, ждущую ответа, и расслабленно кивнул:       – Да. – И хотя голова ещё болела, Танос не лгал: ему действительно стало легче. – Спасибо.       – Тебе спасибо… – Окойе неуверенно вернула руку на плечо и заглянула Таносу в глаза. – За то, что не бросил.       Танос перевёл взгляд на подрагивающие аккуратные пальцы и, накрыв их ладонью, полушёпотом произнёс:       – Я бы не смог…       

Здесь глава обрывалась

      – Смог бы. Обязан был смочь.       Танос поднял глаза и не увидел на лице Окойе осуждения, только жёсткую решимость. «Она понимает», – зазвучал в голове собственный торжествующий голос.       Время шло, но Окойе не отводила взгляд, не моргала, словно гипнотизируя, и Танос поддался этому гипнозу. Он почувствовал, как мягкая рука с плеча медленно двинулась вверх, к шее, затем легла на щёку, вторая коснулась затылка… Плавность вдруг сменилась стремительностью. Окойе припала губами к уголку приоткрытого рта, вероятно, промахнувшись, но быстро исправила ошибку и впилась в губы. Танос закрыл глаза и без колебаний ответил на поцелуй. От Окойе сладко пахло недавно съеденным фруктом, и Танос наслаждался этой дурманящей сладостью. Окойе страстно прикусывала и без того изъеденные губы, словно жалея, что не может накрыть их целиком. Внезапно Танос разорвал поцелуй и, обняв Окойе, усадил её к себе на колени. Его губы скользнули к мочке уха, оставив на ней влажный след, а затем, опаляя шею жаром, спустились к ключице и, задержавшись на застарелом шраме, прошлись по плечу. Поддетая большим пальцем бретель майки поползла вниз, обнажая покрывшееся мурашками полушарие груди. Язык коснулся затвердевшего соска, и Окойе выдохнула, застонав. Танос отстранился…       Взгляд глаза в глаза и пауза, показавшаяся обоим бесконечной. Наконец Окойе поправила майку и спустилась с коленей.       – Пора спать, – севшим голосом буквально выдохнула она.       – Да, – рассеянно согласился Танос и не медля поднялся.       

***

      Они молча вышли из кухни. Молча дошли до развилки. Всю дорогу Окойе не выпускала из рук мощное предплечье Таноса, служившее ей опорой — на краткий миг страсти ушли последние силы.       – Спокойной ночи, Танос. – Наконец отпуская титана, Окойе улыбнулась.       – Спокойной ночи, Окойе. – Танос улыбнулся в ответ и, коснувшись на прощание дрогнувшей щеки, скрылся в ответвлении коридора.       – Окойе? – стоило скрипучей перегородке закрыться, из темноты раздался шёпот Шури. – Ты где была?       По телу Окойе пробежал холодок испуга:       – На кухне… – вторя тону принцессы, после паузы ответила она, шурша одеялом. Закрыв глаза, Окойе приготовилась спать, с трудом представляя, как после всего ей это удастся, но усталость постепенно брала верх. Внезапно сонный шёпот заставил её широко распахнуть глаза.       – От тебя так Таносом пахнет… – невзначай бросив слова, истинный смысл которых ей был неведом, Шури засопела, а Окойе ещё долго не могла найти места, то ругая себя, то счастливо улыбаясь…