Наследники. Пораженные тьмой

      Когда Алекс подошёл к чёрному входу дома Феофании, приглушённый свет горел лишь в одном окне, да и то было закрыто глухими шторами, между которыми оставалась лишь узкая щель. Впрочем, через неё всё равно было невозможно ничего разглядеть.       Алекс потянул на себя неприметную в полумраке дверь, и та с ожидаемой лёгкостью бесшумно поддалась. Вскоре Грановский очутился в темной кухне. Здесь, сидя за столом и внимательно прислушиваясь к доносящимся из комнаты голосам, его и ждал Макс. Он сидел в потёмках, вытянувшись в струнку и боясь пошевелиться.       А в руках он сжимал нож, которым, судя по всему, не так давно нарезал сыр для бутербродов.       — Что здесь происходит? — шепотом спросил Алекс.       Но Макс сделал ему знак молчать и продолжил напряжённо вслушиваться. За стеной, в гостиной, вдруг прозвучал ошарашенный голос Феофании.       — Ты что задумал на этот раз, старый чёрт?!       Её собеседник не заставил себя долго ждать. И его голос Алексу показался очень знакомым. Грановский тоже напряг слух.       — А что ты видишь? — спросил посетитель.       — Худшего расклада из тех, что я делала для тебя, ещё не было, — гневно отозвалась Феофания. — Ты так и не оставил своих дурацких идей, Бестужев?! Смерть следует за тобой по пятам, дважды, когда ты связывался с миром по ту сторону зеркал, тебе удавалось её избежать. Третьего раза может не представиться!       Бестужев?!       Алекс дёрнулся. Тот самый, который собирался когда-то открыть врата в Зерцалию и собирал Обскурумы? Он резко развернулся к Максу. Судя по выражению на лице Беркута, он это понял гораздо раньше.       — Каждый раз, когда я к тебе прихожу, ты пугаешь меня очередной страшилкой, — сварливо отозвался Бестужев. — И каждый раз всё обходится…       — Как и прежде, карты не покажут тебе всей картины целиком. Давай посмотрим по руке, — нехотя отозвалась Феофания.       На какое-то время наступила тишина, а затем раздался тихий голос. И в нём с трудом можно было различить голос Феофании. Алекс сразу же понял, что произошло, ведь однажды уже видел, как гадалка впадала в транс. Он бесшумно приблизился к двери и, приложив ухо к замочной скважине, напряг слух изо всех сил. Макс остался сидеть за столом. Тихий шёпот, разносящийся по гостиной, он слышал гораздо хуже, но всё же мог разобрать и его.       — Четыре стихии не должны быть собраны вместе, — бормотала Феофания. — Тьма не должна быть освобождена из зазеркалья. Твои изыскания приведут к открытию врат куда более страшных. Тьма окружает тебя со всех сторон и подступает всё ближе. Твои мнимые союзники ведут игры против куда более могущественных врагов. И ты для них не более, чем разменная монета. Два наследника сольются воедино и выпустят древнейшее зло из заточения. Всадники придут за душами, обманувшими смерть, но заберут всех без разбора. Сожженный мир восстанет из пепла и потребует возмездия. Древние монстры снова выйдут из своего заточения. Те, с кем обошлись несправедливо, обрушат огненный ад на головы невинных. Если не хочешь погубить этот мир, отступись, пока ещё есть шанс. Два первоначала встретятся и пять элементов снова воссоединятся… Они откроют портал Всадникам, и те придут на Землю, чтобы исполнить своё предназначение.       Как только эти слова были сказаны, за стеной снова воцарилась тишина. Послышался шумный вдох Феофании, а затем кто-то поспешно встал из-за стола.       — У меня снова было видение? — тихо спросила Феофания, пытаясь отдышаться. — Ты получил ответ на свой вопрос? Я ничего не помню…       — П-получил, — заикаясь проговорил Бестужев. — Я, конечно, догадывался об этом, но то, что ты сказала про Всадников…       — Стоп! — резко прервала его Феофания. — Я ничего не хочу слышать. Всё сказанное предназначалось тебе, и я даже знать не хочу, о чём шла речь! Если ты получил всё, что хотел, то я жду расплаты и момента, когда ты свалишь из моего дома!       Послышалась какая-то возня, после которой гадалка начала бесцеремонно выпроваживать Бестужева. Раздались тяжёлые шаги, и вскоре хлопнула входная дверь.       — Заводи! — послышался каркающий хриплый голос прямо у Алекса за спиной. — Что вы выяснили?       От неожиданности Грановский отшатнулся в сторону. Кухонное окно было приоткрыто, но Алекс этого не видел, а потому подумал, что в доме объявились незваные гости. Он резко развернулся и случайно толкнул Макса. Нож выскочил из рук Беркута и, поранив его ладонь, с тихим стуком упал на пол. Порез Беркута сейчас же наполнился густой тёмной кровью. В этот момент в кухне появилась Феофания. Она не включила свет, вместо этого сразу же пошла к окну.       — Похоже Феофания с возрастом растеряла все свои силы, — горько усмехнулся Бестужев. — Ничего конкретного я от неё не услыш…       Но каркающий голос тотчас прервал его.       — Что это?! Что за запах?       — Что-то не так, госпожа Цирцея? — елейным голосом осведомился Бестужев.       — Всё так, — пытаясь скрыть раздражение в голосе, отозвалась Цирцея. — Видимо, мне показалось, что запахло кровью Золотого дракона. Золотой кровью!       Алекс с Максом испуганно переглянулись. Беркут поспешно зажал свой порез, а Феофания поспешила закрыть окно. Вскоре с улицы донёсся звук взревевшего двигателя, и посетитель Феофании наконец убрался восвояси.       — Вот это мы к тебе перекусить зашли, — мрачно изрёк Алекс.       — Согласен, — выдохнул Макс. — С кем приходил этот толстяк?       — Сэнтери, — коротко бросила Феофания. Она всё ещё была бледна после сеанса, но голос её звучал твёрдо и холодно. — И судя по раскладу карт, в скором времени у них будет всё для финального этапа ритуала.

***

      В Департаменте безопасности жизнь текла своим чередом. Как Панкрат и подозревал, ночное происшествие полностью легко на плечи «Авангарда». Именно поэтому ему пришлось поднимать Татьяну, Антона и Игоря Лапшина чуть свет и отправлять их в старую часть города. Сам же он подъехал туда из больницы, в которую заехал проведать Елену. Однако, вместо этого нарвался на аудиенцию со Зверевым-старшим.       Когда авангардисты прибыли на место, криминалисты уже заканчивали свою работу. Место происшествия за несколько часов почти не изменилось. Новая машина Елены продолжала стоять, сверкая разбитыми стеклами и разорванными передними шинами. Единственное, что поменялось — исчезли осколки да дорогу праздным зевакам теперь перекрывали яркие оградительные ленты.       Вместе со следователями Панкрат прошёлся по пути нападения голема, пытаясь теперь наглядно представить, что и где происходило. Антон безостановочно щёлкал фотоаппаратом, Татьяна то и дело делала в блокноте пометки, а Игорь просто крутил головой, пытаясь понять, какие заведения и дома оснащены камерами слежения.       — Елена с Ратмиром проезжали мимо двух банков и крупного бутика одежды и обуви, — поделился Лапшин. — Плюс ко всему я насчитал ещё как минимум пять камер на офисных зданиях, располагающихся в жилых домах на первом этаже. А уничтожен монстр был почти напротив клуба боевых искусств. Наверняка камеры слежения что-то зафиксировали.       — Нужно будет запросить у них записи, — проговорила Татьяна. — Вот только… Что это нам даст?       — Ничего, — вздохнул Антон, которого Татьяна успела ввести в курс дела, как только вышла из больницы. — Ведь даже, если этим… Как его там? Големом управляли с близкого расстояния, что по словам Алекса, как я понял, маловероятно, на камерах злоумышленник вряд ли отметился, ведь колдуну нужно было хорошее место обзора. А это много выше того уровня, на котором снимали эти камеры.       — Не будем отчаиваться раньше времени, — проговорил Панкрат. — Нам в любом случае будет полезно взглянуть на это своими глазами.       — А может, нам к расследованию подключить Алекса? — предложил вдруг Василевский. — Он вроде толковый парень да и побольше нашего об этих тварях знает.       — Разве что как консультанта, — неуверенно отозвался Легостаев.       — Он здесь ненадолго, — заметила Татьяна. — К тому же, рассказал уже всё, что знал об этой твари. Вот если бы тот артефакт, с помощью которого големом управляли, уцелел…       В этот момент у Панкрата зазвонил телефон. Дисплей гневно светился номером Мерзликина. Легостаев глубоко вдохнул. Владимир Михайлович уже не был начальником Панкрата, но по привычке всё ещё отчитывал его в случае чего. И судя потому, что звонил он с восходом солнца, это был тот самый случай.       Панкрат принял вызов.       — Слушаю, — спокойно произнёс он.       — В какое дерьмо вы опять вляпались?! — громыхнул голос Мерзликина из динамика, да так громко, что услышал его не только Панкрат, но и остальные следователи. Легостаев молча отодвинул телефонную трубку подальше от уха и приготовился слушать дальше. — Полчаса назад мне позвонил сам Воропаев! И все эти полчаса знаешь, что я слушал?!       Пауза затянулась. Владимир Михайлович молчал, видимо, для того, чтобы набрать в лёгкие побольше воздуха.       — Догадываюсь, — буркнул Панкрат.       — Догадываешься?! — с новой силой заорал Мерзликин, и Татьяна с Антоном и Игорем сочувственно переглянулись. — В таком случае у меня тот же вопрос, что и у Павла Васильевича! Какого чёрта, как только Зверева начала работать у тебя в отделе, она стала постоянным гостем на больничной койке?! Её отец рвёт и мечет! Воропаев тоже настроен отстранить её от «Авангарда»! А виноват во всём ты!       — Я?! — воскликнул, не сдержавшись, Панкрат.       — А кто же?! — продолжал кричать Мерзликин. — Распустил своих лоботрясов! Они у тебя что хотят, то и воротят! Елена — криминалист, почему у тебя она работает наравне со следователями?! Вон Бакшеев держит её в ежовых рукавицах! В то, что её не касается, лезть не позволяет! Какого чёрта её вообще в Ягужино потянуло, неужели нельзя было вопросы по телефону обсудить?!       — Смею заметить, что вы тоже не были против этой поездки, — напомнил Панкрат.       — Поговори мне ещё, — уже спокойней ответил Мерзликин.       — К тому же, стеклянный монстр напал на Елену и Ратмира уже в Санкт-Эринбурге.       Владимир Михайлович шумно вздохнул.       — Надеюсь, они несильно пострадали? — проворчал он.       — Отделались незначительными царапинами. Ратмира выписали ещё вчера, а Елену должны выписать завтра… То есть уже сегодня. Больше всех досталось машине.       — В печёнках у меня уже твой «Авангард» сидит, Легостаев, — пропыхтел Мерзликин. — Ладно, чёрт с ней, с этой машиной. Главное, что все живы остались. Вот что, Легостаев, через два часа Воропаев ждёт тебя у себя. У них с господином Ференци есть к тебе серьёзный разговор.       — Через два часа буду, — пообещал Панкрат.       — Уж сделай милость, — бросил Мерзликин и отключился.       Панкрат убрал телефон в карман.       — Ещё и по нам катком прошёлся, — обижено заметил Антон. Он всё никак не мог простить Владимиру Михайловичу отсидки в архиве.       — Не обращайте внимания, — отмахнулся Панкрат. — Владимир Михайлович — человек вспыльчивый, но отходчивый и справедливый.       — Но что от тебя понадобилось Ференци и Павлу Васильевичу? — взволнованно спросила Татьяна.       Панкрат лишь развёл руками.       — Через два часа узнаю. Придется вам тут без меня заканчивать. Справитесь?       — В первый раз, что ли? — усмехнулся Игорь.       Через час Легостаев-старший отдал последнее распоряжение своим следователями.       — Обязательно загляните к сенсею Канто. Он наверняка расскажет что-нибудь интересное, раз уж был прямым участником последних событий. Сам я с ним плохо знаком, но Никита говорит, что у этого старика везде есть свои глаза и уши.       После чего покинул место происшествия и опять отправился в новую часть города.       Когда Панкрат вернулся в Департамент, до вызова на ковёр начальства у него оставалось ещё полчаса. И старший следователь решил потратить их на утренний кофе. Он подошёл к кофемашине и на автомате нажал кнопку двойного эспрессо.       — Панкрат! — услышал он голос за спиной.       Легостаев завертел головой и тяжело вздохнул, встретившись глазами с окликнувшим его. К нему приближался Данил Бакшеев.       — Доброе утро! — бросил Панкрат и снова повернулся к автомату.       — Доброе ли? — с сомнением поинтересовался Бакшеев.       Он остановился рядом, прислонился плечом к кофейному аппарату и скрестил руки на груди.       — Я так понимаю, что ты уже в курсе? — поинтересовался Панкрат.       — Встретил Мерзликина с утра. Он был злой, как чёрт, — пояснил Данил. — Я ведь тебя предупреждал. Хоть и знал, что ты меня всё равно не послушаешь. У самого шило в одном месте и девчонку такую же в отдел затащил. Не обижайся, Панкрат, но я собираюсь ходатайствовать, чтобы Елену оставили только в нашем отделе.       — А она в курсе? — усмехнулся Панкрат.       Данил недовольно прищурился. За время работы с Еленой Зверевой он успел понять, что девчонку сдерживать очень трудно. Если она начинала что-то расследовать, то остановить её не представлялось возможным. Цепкая, въедливая, упёртая, внимательная к мелочам. Бакшеев уважал её за это. Но Елену частенько заносило, и тогда ему приходилось выполнять роль строгого отца. Панкрат же этого пока не понимал, хоть и пытался заботиться о своих подопечных как мог.       — Не в курсе, — наконец признался Данил. — Поэтому я ходатайство ещё не подал, а только собираюсь.       — Она всё равно не бросит это дело, — пожал плечами Панкрат и достал из автомата кофе, но Бакшеев выхватил у него стаканчик из рук.       — У меня складывается такое ощущение, что тебе так важно раскрыть это дело побыстрее, что наплевать, кто может пострадать, — сердито проговорил Данил.       — Ну чушь-то не неси, — возмутился Панкрат. — Я переживаю за Елену не меньше твоего!       — В таком случае, перестань потакать её желаниям и позволять лезть в работу следователя, пока не стало слишком поздно. Дважды она уже побывала в больнице. И кто знает, что случится в следующий раз?       — Я уже и сам об этом думал, — нехотя признался Панкрат.       — Надеюсь, не ограничишься этапом «думал», а будешь ещё и действовать.       Сказав это, Данил развернулся и зашагал прочь.       — Эй! — крикнул Панкрат вдогонку Бакшееву. — А мой кофе?       — Компенсация за моральный ущерб!       Данил отсалютовал Панкрату пластиковым стаканчиком, сделал небольшой глоток и зашёл в подъехавший лифт.       — Вот жук! — возмутился Легостаев.       Время уже поджимало, поэтому пришлось ему идти к начальству без утреннего заряда бодрости.       В кабинете Павла Васильевича уже сидел Константин Ференци. Несмотря на столь ранний час, он выглядел бодрым. Его ледяной взгляд мазнул по Панкрату холодно и высокомерно. Легостаев ответил тем же. Поздоровавшись, он прошёл в кабинет прокурора и сел на указанное место.       — Что ж, я не буду ходить вокруг да около, — сразу заявил Воропаев. — Панкрат, вам с Эммой в скором времени предстоит отправиться за границу.       Панкрат от неожиданности сразу даже не нашёл, что сказать. Он помолчал некоторое время, осмысливая услышанное, а потом осторожно уточнил:       — Вы имеете ввиду командировку?       — Не совсем, — покачал головой Воропаев. — Видишь ли, до нас доходят сейчас разные нехорошие слухи. Все они связаны с тем, чем вплотную занимается ваш отдел. И поэтому Константин предложил отправить в эту поездку именно вас с Эммой. Скажем так, разведать обстановку. По официальной версии, для других сотрудников, вы действительно будете в командировке. Никто не должен знать настоящую цель вашего визита. Даже сотрудники «Авангарда».       Павел Васильевич кивнул Ференци, и тот без лишних слов протянул Панкрату толстую кожаную папку чёрного цвета.       — Дело срочное. Времени у нас в обрез, — сухо проговорил Ференци. — В кратчайшие сроки мы должны понять, угрожают ли нам сверхъестественные силы новым Армагеддоном с той стороны или нет. А потому ваше отбытие назначено на вечер этого вторника.       — Уже завтра? — удивился Панкрат.       Павел Васильевич мрачно кивнул.       — Дело связано с печально известным семейством Баалок. Мы думали, что тёмные дела этого семейства в нашей стране сошли на нет после гибели супругов Кривоносовых и их сына. И им долгое время удавалось поддерживать эту легенду. Однако, как оказалось недавно, их отпрыск жив и здоров.       — Аркадий Кривоносов? — недоверчиво переспросил Панкрат. — Но ведь он вернулся в имение за день до случившегося там пожара и погиб вместе со своими родителями. Ведь даже были очевидцы!       — Я вам больше скажу. Было даже официальное заключение из криминалистической лаборатории. Однако, по нашим данным, те очевидцы сейчас либо отошли в мир иной, либо тем или иным образом причастны к одной подозрительной компании, головной офис которой находится в городе, куда вы отправляетесь, либо пропали без вести. Моя помощница трудилась над этим делом почти год, и ей удалось отыскать одного из пропавших, а двоих «мёртвых» воскресить. Сейчас они работают в той же компании под другими именами и документами. В папке вы найдёте подробный отчёт о каждом из них.       — Вы уверены, что наследник Кривоносовых жив? — потрясённо уточнил Панкрат, всё ещё не веря своим ушам.       Воропаев очередной раз кивнул.       — Жив, здоров и прекрасно себя чувствует. После своего отъезда он не возвращался в Россию. Всё это время скрывался в Европе, — подтвердил Павел Васильевич.       — Но как это возможно?       — Такое возможно лишь в двух случаях, — сухо заметил Константин. — Первый: создание новой личности с поддельными документами. Второй: если у нас здесь затесался предатель. Некий подставной агент, как в случае с Яблонским, помните?       Панкрат хмуро кивнул.       — И о каком варианте говорим мы? — осведомился Легостаев.       Константин Ференци хмыкнул.       — Фамилию, имя и отчество Кривоносов не менял.       — Так значит…       — Это дело оставьте нам, — прервал Легостаева Павел Васильевич. — Ваше с Эммой первостепенное дело — разведать обстановку. Кривоносов сейчас стоит во главе огромной корпорации. Он получил своё наследие. Сам он из себя вряд ли что-то представляет ввиду его неопытности и молодости. Но за ним стоят могущественные люди, которые могут не только возродить, но и переплюнуть то, чем занимался «Экстрополис».       — Вы ведь прекрасно знаете этих людей, точнее сказать, не людей, — заметил Панкрат. — И по последним данным их активность снова была замечена в Санкт-Эринбурге.       — Поэтому к делу был привлечён Константин, — кивнул Воропаев. — Вместе со следователями, которым он доверяет. Ещё раз, Панкрат, ваше с Эммой дело — быть нашими глазами и ушами за границей. Здесь этим делом продолжат заниматься другие люди.       Панкрат так и не смог пересилить себя и бросил недоверчивый взгляд на Ференци. Он выглядел абсолютно невозмутимо, но на душе Легостаева скребли кошки. На ум вдруг пришла поговорка о том, кто громче всех кричит: «Вор!». Панкрат замялся.       — Но… Павел Васильевич, почему вы выбрали нас с Эммой? Мы не занимались этим делом. К тому же, на кого мы оставим «Авангард»?       — Честно говоря, кандидатуры для нас были очевидны сразу, — признался Воропаев. — Вы одни из лучших следователей Департамента. Плюс ко всему знакомы с чертовщиной, которая теперь полезла в наш мир со всех щелей. Константин сразу предложил вас, и я не вижу причин этому препятствовать. А что касается «Авангарда», временным руководителем будет назначен Владимир Михайлович Мерзликин. Господин Ференци продолжит курирование «Авангарда» и окажет любую помощь, если таковая понадобиться.       Панкрат похолодел. Ему не нравился подобный расклад ни капли. Он по-прежнему не доверял Ференци и считал, что тот ведёт какую-то свою игру. Но что Панкрат — обычный следователь — мог на это возразить? Решение было принято, и по долгу службы он не мог его оспаривать. Легостаев снова взглянул на кожаную папку.       — О какой корпорации идёт речь? — наконец спросил он.       Ференци кивнул. Панкрат раскрыл папку, и первая же страница дала ответ на его вопрос.       — «Сефира»? — удивился Панкрат.       Ференци молча кивнул ещё раз.

***

      Ближе к полудню Елена пребывала в великолепном расположении духа. Чувствовала она себя отлично, все показатели пришедших анализов оказались в норме и травматолог, осмотрев девушку ещё раз, по своей части проблем никаких не нашёл. Словом, Елена полностью готовая к выписке сидела с Никитой и отцом у себя в палате в ожидании доктора. К тому моменту, как Остроухов появился, они успели выпить по два стакана горячего шоколада каждый, умять по ужасно невкусному бутерброду из автомата и обменяться последними новостями.       Так Елена узнала, что Лиза из Нового Ингершама никуда не уезжала после их с Тимофеем дежурства и собиралась приехать с отцом, когда узнала о Елене, однако незадолго до выезда по городу прокатилась волна слухов о подозрительной активности в тоннелях под городом. И Егор велел ей остаться со старшими членами Зодиака, чтобы проверить новые данные.       Егор же узнал всё о том, что Елене удалось выяснить от Таисии и о том, что Сэнтери снова вернулись в Санкт-Эринбург. Судя по всему, ни одна из этих новостей новой для него не оказалась. Он хмуро кивал словам дочери, лицо его мрачнело всё больше и больше. Но высказаться по этому поводу он не успел.       Дверь палаты отворилась, и на пороге снова появился доктор Остроухов.       — Ну что ж, Елена, — расплылся он в приторной улыбке. — Все анализы в норме, из травматологического отделения нареканий тоже нет. Единственное — но это если уж совсем придираться — ваш гемоглобин находится на нижней границе нормы. Но это совсем не повод держать вас здесь. Тем более в вашем положении это скорее всего не новость, — воодушевлённо закончил Остроухов.       Егор ошеломленно вскинул брови.       — Что значит «в вашем положении»?!       — Па, — поспешила успокоить его Елена, пытаясь подавить улыбку. — доктор имеет ввиду мои приступы анемии.       — Не совсем, — покачал головой Остроухов.       — Как это?       Тут уже напряглась и Елена. Что ещё они могли найти в её крови?       — Ну как же?! — воскликнул доктор. — Я говорю о вашей группе крови! Ведь низкий гемоглобин, вероятнее всего, связан с тем, что эритроциты именно вашей группы крови разрушаются быстрее положенного срока. Подумать только, нулевой резус фактор в моей практике! Да у многих светил науки за всю жизнь подобного не случалось!       Елена судорожно вздохнула, кожей ощущая удивлённый взгляд Никиты. Ведь по поводу своей группы крови она не сказала ему ни слова. Это заметил и Егор. Он облегчённо выдохнул и потёр переносицу.       — Это действительно настоящее чудо, доктор. Но, — с нажимом добавил он. — я бы просил вас никому об этом не распространяться. Это конфиденциальные данные, которые не должны выйти за пределы этой палаты.       Всё это Егор говорил абсолютно спокойно, но вид у него был такой, что даже Елена поёжилась.       — Конечно-конечно, — засуетился доктор, снова побледнев от волнения. — Не волнуйтесь об этом.       Егор молча кивнул, но взгляд его говорил о том, что если вдруг утечка всё же произойдёт, он будет знать, откуда начинать поиски.       — Моя дочь может быть свободна? — поинтересовался Егор.       — Да-да, — спохватился Остроухов. — Единственное, с выходом на работу я бы не торопился, Елена. Посидите несколько дней дома, придите в себя. Я выписал вам больничный, все документы лежат на посту.       — Спасибо, — убитым голос проговорила Елена.       Когда Остроухов наконец покинул палату, Егор повернулся к дочери. Теперь по его лицу невозможно было понять, о чём он думает.       — Многовато потрясений за последние сутки, — заметил он и подозрительно окинул дочь взглядом, лишь на какую-то долю секунды задержав его на животе Елены.       — Да уж, — вяло откликнулась она и тут же спохватилась. — Не переживай, пап, того, о чём ты сразу подумал, быть никак не может.       Девушка повернулась к Никите. Всё это время он молчал и не отрывал заинтересованного взгляда от подруги.       — Я тебе чуть позже всё объясню, — пообещала Елена.       Больницу покидали в полном молчании и лишь на стоянке, когда все трое подошли к припаркованной недалеко от входа чёрной иномарке, Егор заговорил.       — Так, ребята, мне на самом деле сейчас нужно отлучиться по делам студии. Раз уж вернулся в Санкт-Эринбург. Но давайте сначала подброшу вас.       — Не нужно, — качнул головой Никита. — Я на машине.       Егор понимающе кивнул. А Елена расстроено вздохнула.       — Я думала, мы поедем ко мне и побудем вместе ещё немного, — призналась она.       — А чего к тебе ехать? — улыбнулся Егор. — В твоей квартире никогда не бывает ничего съестного.       Елена грустно усмехнулась. Обстановка слегка разрядилась.       — Ты прямо как Алекс. Все вы, мужчины, одинаковые.       — Мужчины любят вкусно поесть, — кивнул Егор. — Я тебе об этом постоянно говорю, а ты…       — Ладно, не продолжай, — поспешно попросила Елена. — Сегодня я действительно подумываю устроить праздник живота. У меня Алекс с Максом гостят.       Егор снял машину с сигнализации и закинул на заднее сиденье свой пиджак, оставшись в рубашке и безрукавке. Елена зябко повела плечами. Погода, конечно, уже установилась довольно тёплая, но она всё ещё мёрзла даже в весеннем плаще.       — У меня сразу два вопроса: будут ли выдавать на вашем празднике живота активированный уголь или лучше взять его с собой? И кто такой Макс?       Елена обиженно фыркнула, Никита коротко хохотнул. Об умении Елены к готовке с недавних пор он уже имел некоторое представление.       — Вообще-то я собиралась заказать пиццу, — пояснила девушка. — А Макс… О, так ты его наверняка знаешь! Он же участвовал в битве с зеркальными монстрами в ту самую новогоднюю ночь. Может быть, помнишь парня, который управлял воздушной стихией?       — Почему я должен это помнить? — поинтересовался Егор.       — Да брось, — отмахнулась Елена. — Катерина мне рассказывала, что Зодиак тогда тоже нехило так помог.       Егор усмехнулся.       — Мы вообще-то стараемся это не афишировать, — тихо заметил он. — Но разве с такими балаболками это возможно?       — Я передумала приглашать тебя в гости, — мрачно заметила Елена.       Егор с Никитой снова рассмеялись, а затем Зверев-старший приобнял за плечи дочь и чмокнул её в висок.       — А Алекс просто соскучился или у него есть новости? — спросил он.       — Есть новости, — кивнула Елена. — И они совсем неутешительные. Из-за того, что у нас здесь происходит, в Зерцалии начала пропадать магия. И Магистр послал их с Максом разведать обстановку. Может быть, ты действительно зайдёшь в гости, узнаешь всё из первых уст?       Егор вмиг посерьёзнел. Он немного помолчал, обдумывая ситуацию, а затем спросил:       — Долго они здесь пробудут?       — Пару дней.       — Отлично. Постараюсь сегодня или завтра заскочить на аудиенцию к твоим иномирным гостям. Если уж совсем никак не вырвусь, то пришлю кого-нибудь из Зодиака, кто сейчас в городе.       Елена кивнула.       — Вот ещё что, — спохватилась она. — У тебя ключи от моей квартиры с собой? А то я свои Алексу отдала, а сама без ключей осталась.       Егор достал увесистую связку из машины, отцепил нужные и отдал Елене. На прощание он ещё раз обнял дочь, затем повернулся к юному оборотню.       — Рад был повидаться, Никита. — они снова обменялись крепким рукопожатием. — Теперь я могу не так сильно переживать за свою непоседу.       — Взаимно, Егор Андреевич. — Легостаев улыбнулся. — Да уж, теперь я с неё точно глаз не спущу.       Никита мягко обнял Елену за плечи, она обвила руками его талию. Егор ещё раз окинул ребят довольным взглядом, хлопнул Никиту по плечу и сел в машину.       Елена с Никитой проводили чёрную иномарку взглядом и также в обнимку неспешно двинулись по парковке в сторону служебного автомобиля. И никто из них не заметил парящего в нескольких метрах над землёй белого кречета.       Елена никак не могла нарадоваться, что так легко отделалась. Она уже в сотый раз воодушевлённо благодарила Никиту, а он лишь сдержанно улыбался. Легостаев был рад видеть девушку такой счастливой, ведь в последнее время судьба почти не баловала их радостными событиями. Но засевшая в груди тревога совсем не давала расслабиться.       Всё началось почти год назад, когда ему стала сниться погибшая Ксения. Теперь же кошмары перешли на новый уровень, возрождая его самый худший. Да и вокруг Елены продолжали сгущаться тучи.       — Ты себе даже не представляешь, как много сделал для меня ночью, — не унималась она.       — Всего лишь купил нужные лекарства, — усмехнулся Никита, продолжая внимательно следить за дорогой.       — А ещё стащил из лаборатории образцы моей крови!       Машина Никиты вильнула на дороге, и юный оборотень поспешно притормозил на светофоре.       — Что?! — Легостаев круто обернулся к девушке. — Ты сейчас шутишь?       Елена растерялась, а улыбка медленно погасла на её губах.       — Нет, — осторожно проговорила она.       Никита нахмурился.       — Ничего не понимаю, — пробормотал он. — Так это была не ты? Я думал, ты сама её стащила, пока я ходил за лекарством. Я и не знал, что анализ делают прямо в больнице.       Вся эта ситуация крайне настораживала. Если кровь стащил не он и не Елена, тогда — кто? А самое главное — для чего? Судя по встревоженному выражению на лице Елены, её тоже обеспокоила эта мысль.       — Его делают в соседнем здании, — слабым голосом сообщила Елена. — Там лаборатория.       Они помолчали несколько секунд. Никита взял себя в руки быстрее.       — Ладно, — успокаивающе проговорил он. — Это случилось, и, в любом случае, мы уже не можем это изменить. Сейчас нам нужно решить, что делать дальше.       Он попытался успокоить Елену. Хорошее настроение испарилось, словно его и не бывало. Зверева продолжала молча обдумывать ситуацию и хмурилась всё сильнее.       — В пробирке крови было не так много, — наконец заговорила Елена. — Не знаю, для чего и кому она понадобилась, но с теми ритуалами, с которыми я уже успела ознакомиться, крови нужно в разы больше. Если бы я была Созерцателем, то мою кровь могли использовать для создания доппельгангера, способного ходить сквозь зеркала. Но такого, насколько я знаю, уже не делают. К тому же, способности от биологического отца я не унаследовала. Однако, это меня сейчас беспокоит всё равно меньше, чем то, что Алекс с большой долей вероятности оказался прав. В Департаменте есть предатель. И он находится в моём ближайшем окружении.       — Почему ты так думаешь? — спросил Никита.       — Подумай сам, — всё ещё не веря в свои же собственные слова, тихо проговорила Елена. — Кто знал, что вчера я попала именно в эту больницу и сдала кровь на анализ?       На это возразить было нечем. Светофор мигнул жёлтым светом и сменился на зелёный, но Легостаев тронулся с места лишь после того, как позади раздались гневные гудки.       — И что теперь будем делать? — поинтересовался он после затянувшегося молчания.       — Пока не знаю, — призналась Елена. — Но я обязательно что-нибудь придумаю. А пока будем держать ухо востро и соблюдать предельную осторожность.       Елена снова погрузилась в собственные мысли. Никита украдкой поглядывал на неё, но она почему-то выглядела абсолютно невозмутимо. Вскоре Елена откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. На её лице застыло умиротворение, нахмуренные черты лица разгладились, а уголки губ несмело приподнялись вверх. Это было так неожиданно, что Никита даже растерялся.       — Не хочу сегодня об этом думать, — словно прочитав его мысли, произнесла Зверева. — У меня впереди несколько дней больничных, у тебя — выходные, а мой братец решил завалиться ко мне в гости. Не хочу сейчас думать о плохом. Буду решать проблемы по мере их поступления.       — И что это даст?       — Будь, что будет, — коротко бросила Елена, а потом, повернувшись к Никите, спросила. — Заедем сначала ко мне? Хочу привести себя в порядок.       Никита молча кивнул. Ему не очень пришлось по душе желание Елены плыть по течению. Однако, немного поразмыслив, он понял, что ничего другого пока всё равно не остаётся. Он снова взглянул на Елену. Его взгляд зацепился за тонкие царапины на щеке девушки, которые заживали прямо на глазах.       — Елена, мы можем сейчас поговорить о том, что врач говорил о твоей группе крови? — вдруг спросил он.       Елена снова напряглась.       — Можем, — как-то нехотя ответила она. — Что именно тебя интересует?       — Честно говоря, всё. Я ещё ни разу не слышал о группе крови с нулевым резус-фактором.       Девушка немного помолчала, собираясь с мыслями, а затем начала свой рассказ:       — Принято считать, что есть четыре группы крови с положительным и отрицательным резусом. Эта система впервые была сформирована ещё в начале 1940-х годов. И примерно в то же время был открыт путь определения резус-фактора. Согласно разработанной концепции, на поверхности эритроцитов должен присутствовать или отсутствовать определенный антиген. Если он есть — группа крови считается положительной, если нет — отрицательной. Однако, в 1961 году сотрудники Австралийского института опубликовали данные о том, что у одной из исследуемых ими женщины аборигенки при определении её группы крови и резус-фактора, на поверхности эритроцитов не было обнаружено антигенов. И тогда её резус-фактор обозначали как «нулевой».       — Постой-ка, — притормозил Никита. — Ты же сама только что сказала, что если антигена нет, то резус-фактор считается отрицательным.       — Я сказала, что он считается отрицательным, если нет определенного антигена, — пояснила Елена. — На поверхности каждого эритроцита может находиться около трехсот пятидесяти антигенов. Среди прочих могут присутствовать антигены С, D, c, E, e. Если есть именно эти антигены, резус-фактор считается положительным, если нет именно этих — кровь считается резус-отрицательной. В случае же с нулевым резус-фактором всё иначе. На поверхности эритроцитов такой крови нет вообще ни одного антигена.       — Я, конечно, не биолог, но разве такое возможно? — удивился Никита. — Я имею ввиду, разве возможно нормальное функционирование и развитие организма без этих антигенов? Они же наверняка не просто так присутствуют в организме человека.       — Конечно не просто так, — отозвалась Елена. — В организме человека вообще нет ничего лишнего. Поэтому раньше ученые и думали, что без антигенов в крови эмбрион бы не выжил даже в утробе матери, не говоря уже о развитии во взрослого человека. Но в 1961 году появилось живое доказательство прямо противоположного. Дело всё в том, что аборигены несколько отличались от прочих людей генетически. Однако в начале XXI века стали появляться сведения о людях с нулевым резус-фактором с разных концов Земли. До сих пор никто точно не знает, как именно он появился. До начала этого столетия нулевой резус считался наследственным. Но когда такие люди начали появляться на разных континентах, стали выдвигаться теории о случайных мутациях. В любом случае, таких людей очень мало, потому что даже унаследовать такой тип крови весьма проблематично. Чаще всего ребенку передаётся кровь, так скажем, «нормальной» группы второго родителя.       — Насколько мало? — спросил Никита, пытаясь уложить полученную информацию в голове.       — На данный момент известными являются не больше пятидесяти.       — Процентов?       — Человек.       — Не больше пятидесяти человек на всём земном шаре?! — изумился Никита.       Елена кивнула.       — По официальным данным. Понятное дело, что каждого человека на Земле никто не проверял. Но известных — не больше пятидесяти. Поэтому такую кровь называют по-другому «золотой». В том числе из-за её редкости.       Какое-то время они ехали молча. Елена понимала, что Никите нужно переварить столь необычную информацию, ведь и сама когда-то испытала нечто подобное, когда почти десять лет назад узнала о первой особенности своего организма. С того самого времени она и увлеклась всерьёз биологией и химией. К тринадцати годам начала даже изучать генетику, но быстро поняла, что копать нужно в другом направлении.       Вскоре Никита припарковал свою Тойоту у подъезда Елены. Но выходить никто из них не спешил.       — Да уж, — заговорил юный оборотень. — И тебе посчастливилось стать одной из обладательниц этой самой «золотой» крови?       — «Посчастливилось»… — грустно усмехнулась Елена.       — Ты о чём? — спросил Никита, верно расценив её интонацию.       — Кровь с нулевым резус-фактором называют «золотой» не только потому что она очень редкая, но ещё и потому что люди с такой кровью являются идеальными донорами. Из-за того, что на её эритроцитах нет ни одного антигена, такую кровь можно переливать людям с любой группой крови и резус-фактором, не боясь, что переливание приведет к иммунному ответу, за которым может последовать летальный исход. Но в том случае, если мне самой понадобиться переливание, мне подойдёт только точно такая же кровь, с нулевым резус-фактором. А таких доноров можно ждать очень долго и всё равно не дождаться. Учитывая то, что в случаях с переливанием счёт идёт на минуты, то…       Елена многозначительно замолчала.       — Поэтому Егор Андреевич был против твоей работы в Департаменте? — тихо спросил Никита.       — И поэтому тоже, — не стала скрывать Елена.       — Наверняка же есть какой-то выход? А что, если… Не знаю… Сдать собственную кровь на хранение? Чтобы в случае чего тебе могли перелить твою же собственную. Куда там обычно её сдают?       — В банк крови, — кивнула Елена. — Некоторые так и поступают. Вот только с моей кровью не всё так просто. Вообще эритроциты в крови с нулевым резус-фактором разрушаются гораздо быстрее, чем в обычной крови. А это в свою очередь, как я уже говорила, приводит к снижению гемоглобина и анемии разной степени. Некоторым носителям «золотой» крови удаётся поддерживать свой гемоглобин на достаточно высоком уровне. У меня же получается поддерживать его в пределах нормы, но не получается поднять до значений, при которых можно сдавать кровь. Поэтому папа нашёл для меня донора, который за какую-то сумасшедшую сумму согласился поделиться своей кровью. Где сейчас хранится эта кровь, знает только папа. Её должно хватить на одно серьезное переливание. Больше тот донор пожертвовать просто не мог.       Никита не знал, что на это сказать. Несколько последних лет своей жизни он думал, что его уже ничем не удивить, но каждый раз находилось что-то новое.       Елена тоже молчала. Она вообще старалась не посвящать в такие тонкости своей личной жизни других людей. Ей всегда казалось, что после таких откровений люди будут её побаиваться или начнут присматриваться к ней. Вот и Никита, похоже, теперь не знал, как себя вести. А ведь вроде бы ничего и не изменилось.       Елене казалось, что повисшее между ними напряжение, незримо оседает на её кожу. Она молча потянулась к ручке двери. Но Никита схватил её за руку, привлекая внимание.       — Что с тобой? — спросил он и крепче сжал её ладонь.       — Ничего, — не поворачиваясь, ответила она. — Я не люблю об этом рассказывать. Когда люди узнают, что ты чем-то от них отличаешься, тебя начинают сторониться.       Сказав это, Елена вдруг услышала, как Никита весело хмыкнул, а, подняв на него взгляд, в этом убедилась.       — Серьёзно? — усмехнулся он. — Говоришь это мне, парню, который может превращаться в пантеру? Елена, ты не одна в этом мире отличаешься от «нормальных» людей. И моё отношение к тебе после этого нисколько не поменялось.       Никита потянулся к девушке и мягко поцеловал её в губы, но затем вдруг отстранился и нахмурился.       — Однако теперь я гораздо лучше понимаю Егора Андреевича.       — Супер, — угрюмо отозвалась Елена. — Только того, чтобы папина армия переживателей пополнилась ещё и моим парнем, мне и не хватало для полного счастья.       Никита рассмеялся и, снова притянув к себе девушку, крепко поцеловал её.