Темное пламя

      Утро — серое, тревожное, но утро — высвечивает королевские покои, дремлющего Дея и пребывающего то ли в сне, то ли в смерти Майлгуира. Не менее тревожно оценивает ситуацию пришедший Советник, хотя до полудня времени еще достаточно.       — Мой король, нам пора.       — Я готов, Джаред, — в одно движение подхватывается с кресла Дей, словно и не спал вовсе. — Как там Бранн?       — Он… — Советник сдерживает дыхание. — Я имел честь общаться с ним… Мы только что расстались. Ему многое непривычно, но он… уникален. Настолько незаурядного и парадоксального ума я еще не встречал, — отмечает легкую улыбку, что скользнула по губам Дея и тут же пропала, и добавляет: — Где есть два выхода, он обязательно находит третий, пусть это будет на потолке. Разумеется, как ваш королевский волк, он будет присутствовать на коронации.       — Хорошо. Это хорошо. Джаред, он не знает ни наших обычаев, ни наших правил, они чужды ему. Мэй приставлен к нему, но я прошу вас приглядывать за моим другом, как вы приглядывали бы за мной или за Гвенн.       — Я обещаю, король Дей, — хоть обещание дается Джареду нелегко.       Они с Бранном как два одинаково сильных, но противоположных полюса.       — Лорд Неба хочет поговорить. Но, мой король, вам не обязательно его принимать сейчас.       — Он все же пришел сюда, в замок? Сам?!       — Весть о том, что принцесса Солнца очнулась, была доставлена ему в первую очередь. Джалрад уже посетил племянницу. Но… добрее не стал.       А знаешь, мой волк, о чем подумала наша солнечная госпожа, как только очнулась? «Где Дей?» Она лю… Молчу, молчу. Спасибо, что не гонишь сегодня.       — Я встречусь с ним. Немедленно.       Джаред вздыхает, он ничем не хочет испортить сегодняшний день, а как повлияет на Дея визит озлобленного дяди его жены, не скажут и старые боги. Советник лишь накидывает на плечи Дея плащ, прикрывая одежду, которая порядком истрепалась в дороге. Желая застегнуть серебряной фибулой с черным обсидианом, прикладывает ее к груди Дея, но тот перехватывает украшение:       — Я сам!       Дей прикалывает ее и расправляет складки плаща. Джаред уточняет:       — Я могу позвать его сюда? Или прикажете подготовить тронный зал?       — Как ему будет удобнее.       Видимо, небесному лорду удобнее встретиться как можно быстрее. Раз проходит немного времени, по коридорам раздаются приближающиеся шаги: еле уловимые — Советника, цокающие окованными сапогами, гневливые даже на слух — Джалрада. Да, и запах странный — словно камень нагрет на солнце, а воздух свеж, как перед грозой.       Дверь распахивается. Слабый кивок — легкая дань вежливости. Дей отвечает тем же, удивляя Джареда, но не удивляя небесного лорда. За ночь, словно из воздуха, возник новый слух — Дей все видит, он надел повязку, чтобы понять отношение к себе. Не хочу даже думать, кто пустил этот слух, хоть и догадываюсь.       Доля правды в том есть — мой волк ощущает происходящее.       Глаза небесного лорда блестят не хуже голубых алмазов, серебристые волосы спускаются до пояса. Цвета Неба, вот только сейчас в них — угроза! Вернее, гроза, да, мой волк.       — Король Дей! — пыхает злобой Джалрад даже в приветствии. — Я не могу и не стану говорить, что рад видеть вас. Я знал! Я знал, что все так закончится! Это с самого начала была плохая идея! «Беру не пленницей, но воспитанницей!» — говорил ваш король. И вот к чему мы пришли! Моя Алиенна!.. Что бы вы ни говорили, какие бы доводы ни приводили, как бы крепко ни держали ее — я намерен увезти мою племянницу отсюда! Чего бы мне это ни стоило!       — Я бы попросил проявить уважение… — еле заметно хмурится Советник, но мой волк останавливает его мановением руки.       — Я рад, что вы посетили Черный замок, — медленно кивает Дей. — К сожалению, я тоже не могу сказать, что вижу вас, небесный лорд, и это тоже не слишком-то радует меня, как и многое вокруг. При других обстоятельствах мой ответ был бы совершенно иным, но теперь…       Мой Дей, ты прикусил губу. Да, теперь все, платок стер все следы крови.       — Я не намерен препятствовать вам. Как только принцесса Солнца полностью поправится, она покинет мой Дом.       — Мой король, — тихий голос Советника невозможно не услышать. — Прошу подумать!       — Что я слышу? — недоумение Джалрада опять сменяется злостью. — Волчонок уже наигрался? Столь быстро? Моя племянница ему надоела и стала больше не нужна?!       Ну вот, и где тут логика? То «почему не отдаешь», то «зачем отдаешь»? Небесные! Но Джалрад превзошел самого себя. Нет, это все влияние злой силы, что еле покинула Черный замок.       — Я хочу сделать так, как будет лучше для Алиенны, — на одной ноте отвечает Дей. — Думаю, тут наши желания совпадают. Ее судьба волнует меня больше, чем вам кажется. Теперь позвольте…       — Волнует? Ты! Ты виновен во всем, что с ней приключилось! — не намерен отступать Джалрад, кажется, спокойствие Дея его только разозлило. — Как твой отец — в Проклятии! Как и все волки!       Видимо, «не держи в себе!» — девиз небесных благих. Нет? «Небеса нас несут»? Несут — точно! А что у волков? Да, «Честь и сила». Не слишком оригинально, ну да ладно.       Глаза Джареда вспыхивают желтым и тут же гаснут, превращаясь до времени в две льдинки. Ему много чего пришлось выслушать за время правления Домом, и он тоже на пределе.       — Не время обсуждать, кто и в чем виноват, — склоняет голову Дей. И сразу вскидывает подбородок. — Гораздо важнее, что мы можем сделать теперь. Вы хотите еще в чем-то обвинить меня, моего отца или мой род? Может, желаете вызвать на поединок чести?.. Если мне нет дела до чувств принцессы Солнца, то что помешает мне натянуть небесные кишки ее дяди на свой волчий двуручник?       И скалится красиво и зло. Все же дергать волка за усы в его же Доме…       — Простите меня за резкие слова, — приходит в себя лорд Неба. — Они вызваны лишь беспокойством за племянницу.       — Все мы любим и волнуемся за Алиенну, — начинает Джаред вполголоса, словно проговаривая мелодию, — но теперь, после того, как наш король Дей принес цвет жизни, а наша принцесса воскресла благодаря магу, что пришел с неблагих земель с нашим королем, все хорошо, повода для волнений почти нет, еще неделя или две, как солнечная принцесса согреет нас светом своих глаз, вот тогда и поговорим о ее судьбе…       Советник уводит убаюканного Джалрада, разве не подталкивая в спину. Голосом Джаред заворожил лорда Неба так, как до этого взглядом — нашу Ворону.       После ухода небесного ши Дей встряхивается и вздыхает: ему не нравится то, что происходит дома, ему вовсе не нравится то, что происходит с отцом, Алиенной и отношением к Дому Волка среди благих. Чтобы это изменить, надо пересилить себя. Апатия словно расползается от самих стен или украшений на них.       Да, мой Дей. Встряхнись еще раз и приготовься к коронации.       Мой волк не предполагал, что это действо будет предусматривать его участие и вообще состоится в обозримом будущем. Он прячет скорбь и беспокойство так глубоко, как может. Расстегивает фибулу, не оборачиваясь отбрасывает в кресло, скидывает плащ прямо на пол — моего волка не беспокоят подобные мелочи.       Обшаривает карманы походной одежды и натыкается на книжку. Она крохотная, уменьшилась еще в неблагой библиотеке! Дей и думать забыл о литературном труде Лорканна, однако извлеченная из кармана книга заставляет моего волка слабо улыбнуться: перед его внутренним взором рисуется Золотой город, феи, кусты, удавы, а затмевает всё польщённый пень, припадающий на корешки перед Бранном.       Ой-ой, это почему-то заставляет моего волка помрачнеть!       И почему же? Дей? Дей? Мой Дей?       Ох. Мой волк вспоминает — и теперь события прошлого рисуются перед ним по-новому. Бранн вручил ему книгу и заставил принять браслет, полагая, что сам из города не выберется, он уже шел туда с этим осознанием, он точно знал, что его ждет, на протяжении всего пути от трясины. Вот правильно сказал Джаред — уникальный неблагой. Иногда уникальный в ужасную сторону!       Дей очень бережно устраивает увеличившийся том на тумбочке, стягивает сцепившиеся браслеты, проводит чувствительными пальцами по выгравированной птице и мелкой змеиной чешуе, ощупывая похожие на клыки красные бусины, приставшие к краю серебряного браслета… Едва-едва улыбается и укладывает поверх книги. Следом вытаскивается из нагрудного кармана, ближайшего к сердцу, платок моей госпожи. Солнечная вышивка не потускнела, Дей ласково гладит кусочек ткани, лицо его искажается болью, в душе светлая печаль. Это вещи, которые принадлежат моему Дею от и до, полностью. Они подарены от чистого сердца — и оттого небывало важны.       Стоит моему волку взяться за крючки сюрко, опять появляется Джаред, на сей раз — с перекинутым через руку костюмом и влажным полотенцем в другой.       — Я бы предложил вам ополоснуться, ваше величество, но боюсь, вода побеспокоит ваши раны. Просто переоденьтесь.       — Я же принц… король Дома Волка, а не поросенка, ты это хочешь сказать, Джаред? — мой Дей неожиданно веселится.       Отчитывающий его за испорченный костюм Советник — картина слишком привычная и домашняя, хотя сейчас Дей принимает все совсем иначе.       — Спасибо, что пришел сам, Джаред, а не прислал слугу.       Да, мой Дей, Советник внимателен, как никогда. Или — как всегда, трудно сказать. Ну и что, что не нравился! Он мне и сейчас не нравится! Но меньше, чем раньше. Что я вообще знаю про Джареда? Мой волк, а кто таскал вас на крышу, показывал звезды, распевал баллады? Кто утешал втихомолку? Не отец же? Королевским волчатам не полагалось ни нянек, ни друзей, ни ласки.       — Не стоит благодарности. Я решил, что лишние глаза и уши вам сегодня ни к чему, король Дей.       Меж тем, могу с уверенностью сказать, что наш прожженный интриган польщен и приятно удивлен.       Да, раньше Дей вовсе бы этого не заметил. Общение с неблагим научило его не только плохому, как полагает пока наш явно выведенный из себя Вороной Советник, но и искусству прислушиваться к собеседнику. Как, помнится, выразился давненько Бранн — ловить мысли за хвост. Мой волк способен правильно связать в широкую сеть гораздо больше вещей, чем до того и чем полагает прямо сейчас Джаред.       Мой волк повзрослел за время своего путешествия. Которое, между прочим, не поддается точному подсчету, ибо Неблагой двор находится под нашим царством, и лента настоящего за время пути раскручивалась дважды. Где тогда Мир теней? Видимо, еще ниже. Или левее?       Сюрко падает прямо на пол, за ним отправляется рубашка, ремень, штаны, сапоги — Дей привык так разоблачаться давным-давно.       А Джаред явно, судя по цепкому взгляду, преследует не одну цель, а несколько. И все исключительно благие! Принеся одежду, он решил лично отследить, в каком состоянии находится Дей, насколько пострадал и о каких ранах стойко молчит. Оказывается, что Дей молчит о ранах, которых нет — и руки Советника расслабляются: ему гораздо, гораздо легче. Что Дей восстановил силу не до конца, Джаред ощущает. Но следы от многочисленных стычек в неблагом краю на крепком волчьем теле почти не заметны — объятия родной земли излечили их.       Мой волк обтирается приятно прохладным полотенцем, затем протягивает искательно ладонь и снова прикусывает губу, осознавая, что не видит свой костюм и не может поручиться, правильно ли тянется. А как все выглядит в пустой комнате и при полностью одетом Советнике, стоит только догадываться.       Да, мой Дей, ты чуешь запахи и суть живых и неживых существ, но вот одежда в их число не входит.       Это неприятно.       Джаред поспешно вкладывает в руку штаны, успокоительно теплые и серые даже на ощупь, да, мой Дей, явно волчья шерсть! Как бы хорошо ни работали неблагие паучки с неблагими феечками, их костюм не сравнится с твоим настоящим облачением.       — Нужна ли… перевязка глазам? — очень тихо спрашивает Советник, боясь причинить муку скорее душевную, чем телесную.       — Нет, Джаред. Бранн сказал, эта тряпка немного лечит и не требует замены. Кроме того, по его же словам, она соответствует цветам моего Дома, что греет.       Советник поспешно заводит разговор на какую-то совершенно отвлеченную тему, вроде необходимости избавиться от метелок омелы, оставшихся от пребывания высших друидов и выскочивших, кажется, по всем стенам. А еще лучше — избавиться от друидов обыкновенного толка, которые ринулись активно блюсти равновесие в город, а теперь почти осаждают Черный замок.       — И когда вас коронуют, ваше величество, вряд ли главы Домов Леса и Неба преминут воспользоваться нашим гостеприимством, а значит, — Джаред доволен, успокоившийся Дей ловко застегивает рубашку, — значит, нам придется пустить всех желающих друидов, у них появится повод блюсти равновесие прямо здесь.       — Надо будет подумать, — мой волк вздыхает, обозревая безрадостные перспективы: чтобы видеть их, глаза не нужны. Так же небрежно вытаскивает из-под воротника густые черные волосы, как наутро визита в Парящую башню, а я вспоминаю отчаянное решение моего волчонка и все, что за ним последовало.       — Насчет самой церемонии… — Джаред углубляется в детали, к которым внимательно прислушивается мой Дей, но не я. Кто будет отвечать первым и что именно, какие вопросы нужно оставить без ответа, повторяет самый главный довод, можно сказать, девиз Советника: «Если нечего говорить, будем говорить правду!» Король должен отвечать в последнюю очередь, когда нечего сказать другим или когда обращаются напрямик к нему.       Меня больше беспокоит не корона на волчьей голове, а направление в ней мыслей. Ума не приложу, как дать ему понять, что Алиенна осталась прежней? Что чувство никуда не делось? Что моя госпожа потухнет без него вернее, чем без цвета папоротника? Ох и отчаянные создания эти волки! Вот нет бы моей госпоже полюбить кого-нибудь менее… менее… менее Дея!       Так нет, и теперь мне, старому, мудрому ящеру мучиться с их любовью! Ох, а не мучиться нельзя.       Мой Дей стал дорог моему желтому солнечному сердцу, пробрался на своих мягких лапах прямо туда и не желает уходить!       Зато вполне отчетливо следует сейчас за мыслью Джареда, одобрительно кивает на тонкости плана, немного улыбается на упоминании неблагого, хмурится от предстоящих встреч со старейшинами, хмурится только пуще, когда слышит, что именно разошлось по городу в качестве самых новых новостей.       Мой волк, якобы, собирается вывести всех на чистую воду с помощью повязки на глазах, вычислить своих самых сердитых противников, чтобы потом вызвать на бой; мой волк, вроде как притащил мага заложником, выторговал где-то на окраине цвет папоротника, а в неблагих землях не бывал вовсе; мой Дей, по слухам, собирается расторгнуть брак, заключенный после ночи без любви, которая почти свела в могилу принцессу Солнца.       Да, сплетен явно больше одной.       И в сумерках над городом виноват тоже мой Дей! И в вернувшейся зиме!       Разве что в победе над Семиглавым его никто не обвиняет, однако тут, Джаред опасается, да и я тоже — нужно срочно показать другие подвиги. Змей хорош, но пока одинок, хоть и о семи головах.       — Вынужден признать, — Советник рад оживленно вникающему Дею, а потому почти не цедит это сквозь зубы, — видение побежденного вами змея вызвало добрый отклик в сердцах ши. Тут наш новый королевский волк не прогадал.       — А в чем он, позволь узнать, прогадал? — Мой Дей и без того хорошо чувствовал недоговоренности, теперь им вовсе не ускользнуть из длинных когтей. — Трудно представить, чтобы Бранн сделал что-то без своих обычных расчетов.       Да, мой Дей! Я помню: «На ладонь ниже пламени, на вдох выше смерти». Хороший девиз для королевского волка.       Джаред напрягается, ему невдомек, что Дей припоминает расчеты в битве с Семиглавым, да и потом — всякий раз почти смертельно опасные расчеты.       — Просчитался он, — Советник запоминает новую тему для беспокойства, — с выбором крыла и гостевых покоев. Хотя Мэй отвел его туда, куда я определил, оставаться в подобающих ему комнатах неблагой отказался наотрез, каким-то образом вышел в другое крыло, открыл ржавый замок без ключа и устроился близко от библиотеки. Завтра мы его, конечно, пересе…       — Джаред, прошу, оставьте, — мой волк действительно просит. — Библиотека значит для него очень много, а к условиям Бранн неприхотлив. Поменяйте замок и пусть живет в комнате, что ему мила, раз ее никто не занял.       Да, мой Дей, я тут подумал про сегодняшнее мероприятие. Забавно, что волки могут и не одобрить тебя, лишаясь при этом всего — части земель, влияния и короны. Да, «честь и сила»! Но я отвлекся. Где волки, а где инстинкт самосохранения? И рядом не стояли.       — …до молодых волков — они все за вас, мой король, — продолжает Джаред.       — А что с нашей уважаемой троицей?       Потому что есть старейшины, что главенствуют над волками. А есть те, кто стоит над старейшинами. Те, кто был всегда, перед кем склонял голову даже Мидир.       — Прибыли еще месяц назад, одобрили вас как временного короля. Таранис поседел еще больше, но зубы его крепки. Он уважает вас, но это-то и плохо. Зная симпатии своего сердца, он будет судить как можно строже. Что до его вечного соперника Элбана, того, чьи волосы отливают рыжиной… Он против, так как против Тараниса, хоть сам и не метит на трон. Так что если Таранис будет нападать, он будет защищать, и наоборот. Друидские правила сохранения равновесия иногда странно применяются даже древнейшими волками. Но все же он справедлив, я надеюсь только на это. Что до третьего, Ллвида, белого волка… он считает вас слишком молодым, ваши решения — идущими от сердца, а не от разума, а потому неоправданно рискованными. Кроме того, он принимает восхищение дочери Грании за любовь к вам. У меня есть чем разубедить его, но…       Мой Дей, я покину тебя ненадолго? Странно, я привык к тебе, но привык и к путешествию. Да, надо заглянуть к нашей — да, к нашей! — госпоже и посмотреть, как там тоже наш уникальный неблагой.       С Алиенной все хорошо, я, не задерживаясь, тороплюсь к тронному залу. Только прыгаю по носу недовольного Грея, который щерится уже в пустоту.       Взъерошенная Ворона — у входа, вместе с Гволкхмэем. Даже волк чувствует пробивающую Бранна дрожь. Поэтому благой спрашивает, желая поддержать вымотанного неблагого, дать ему иную цель на ближайшие пять секунд.       Удивительно мудро и сострадательно, особенно если учесть, что Мэй, хоть и молод — ему не так давно исполнилось триста лет — один из лучших волков-офицеров.       — Неблагой, ты чего, неблагой? — голос Мэя шелестит негромко, но ближайшее острое ухо дергается.       — Я устал, — Бранн отвечает тоже тихо.       Повернув голову, косится левым глазом.       — Ну это-то как раз понятно.       Мэй продолжает беседу почти нежно, стараясь не травмировать Ворону еще больше. Кладет ладонь на его плечо.       — Отчего ты настолько устал, королевский волк Бранн, от дальней дороги?       Признаться, такого я от волка не ожидал — его голос как мелкие ледяные брызги, беспокоит, но не бьет, позволяет встряхнуться и отвлечься, не засыпая и не думая о сне постоянно.       — Не только. Эту ночь я провел с Советником Дома Волка, — Бранн поправляет воротник, стянувшийся из-за сомкнутой в горсть на его куртке руки ошеломленного Мэя. — Нет, я знал, конечно, что уважаемый Джаред волк, но Советник не волк, а просто зверь…       Благой белеет лицом и напряженно вглядывается в неблагого, спокойного, как спокоен он всегда — убийственно.       — То есть, ты хочешь сказать, тебя бьет дрожь потому… — Мэй явно опасается завершать мысль.       Это просто уму непостижимо! Для волка.       А Ворона кивает!       — Знаешь, Бранн, советник может сам постоять за свою честь, но я тебе скажу, распространяться о совместных ночах у нас не стоит! То, что у вас норма, у нас не принято афишировать!       — Я запомню, хоть и не пойму вашу благую логику, и при чем тут честь Советника, тоже.       Мэй поднимает глаза к потолку, набираясь терпения, подбирая более доходчивые слова. Понять разницу между благими и неблагими ему, видимо, предстоит на собственной шкуре. Джареда уважают, и Мэй не собирается давать его в обиду. Но Ворона опережает все, что хочет сказать волк.       — Просто я ужасно устал, мы ужасно устали. Не могу перевести дух, даже утром не заснул, все вспоминал эту ночь, — Ворона меланхолично поправляет рукава. — До сих пор ноги дрожат. Главное, только кажется, что ну всё, мы сделали всё, ему наконец понравилось, как Советнику приходит в голову новая мысль. Ненасытный, неутомимый, неистовый зверь. И приходится повторять все снова и снова… И снова…       Бранн зевает, а Мэй смотрит на неблагого и моргает — так спокойно! Так обыденно! Так скучающе! Делать пусть негромкие по факту, но громкие по смыслу заявления! Дня не прошло, а этот Бранн… А Джаред!..       Мэй аккуратно расцепляет руку на плече неблагого, расправляет складки и чуть не сдувает пыль, пытаясь не представлять, что же творилось за дверьми кабинета Советника. Так вот зачем там нужны столь толстые стены!       — И снова… — Бранн все-таки не сдерживается и зевает. — Продумывать и продумывать эту вашу самую благую из всех известных мне благих церемоний… Да еще и разыгрывать ее в лицах, — зевает опять, не замечая застывшего Мэя.       Да-да, благой, тебе придется учиться слышать Бранна, это непросто и нелегко, но в общем того стоит.       — Бранн? — кое-как унявший трепет благой опять кладет руку на плечо Вороны.       — Гвол-к-х-мэй? — нашему неблагому непонятна эта суета с жестами, но собеседник симпатичен.       — То есть вы, — внимательно смотрит в видимую часть лица Вороны, — вместе с Советником провели всю ночь, продумывая церемонию, обсуждая и добиваясь её идеального плана? В соответствии со всеми законами? Сидя в креслах, за книгами? Каждый в своем?       — Нет, не всю за книгами, — теперь Бранн немного удивлен. — Советник еще ходил туда-сюда по кабинету, мне кажется, ему так лучше думается. И меня заставлял. Я был то старейшинами, то Деем. Он даже тряс меня пару раз, когда я отвечал невпопад. Но в основном да, мы составляли план.       Мэй облегченно, но тихо смеется, благо, это не запрещено, прикрывает глаза свободной рукой, чтобы не видеть озадаченного Бранна и не рассмеяться пуще, во весь голос.       Его! Его, мастера розыгрышей, только что разыграли совершенно без мысли разыгрывать! Хотя вид Советника, обращающегося к Вороне как к Дею, заслуживает отдельных аплодисментов.       — Тебе надо и мне дать пару ур-р-роков! — не выдерживает Мэй, не договаривая, каких именно.       Острое ухо задумчиво дергается:       — Ты это о чем?        Бранн хмурится в непонимании пару мгновений, пока происходящее рядом опять не приковывает его внимание накрепко, сонный он там или не сонный.       К дверям подходит Финтан, разодетый более обычного, ведя за руку бледную Гвенн. Волки всегда бледны, только выглядит она не слишком хорошо, хоть и красива ослепительно: словно в конце тяжкой болезни без надежды на выздоровление или как королевы ши на исходе жизни. Хотя выдержит все, что нужно для Дея, не сомневаюсь.       Лесной принц, выбрав, к кому обратиться, спрашивает едва ли не льстиво:       — Старший офицер Гволкхмэй, может быть, вы объясните мне, почему меня не пропускают?       — Моя принцесса, — кланяется Мэй Гвенн, и та слабо улыбается в ответ на взгляд, полный искреннего восхищения. Но это лишь тень былой волчицы, привыкшей всех очаровывать с одного вздоха.       Мэй оборачивается к Финтану:       — Уважаемый принц Леса, старейшины с раннего утра в тронном зале, у них предварительный совет. Теперь строго в полдень смогут зайти королевские волки, и то не все, также — члены королевской семьи. Я уверен, госпожа Гвенн вам все обстоятельно расскажет! Но позже.       Финтан недоволен, но молчит, ему вовсе неинтересно, что и как ему может рассказать Гвенн. Бранн тоже кланяется волчьей принцессе, которую никто из волков не называет женой Финтана, встает вполоборота. Прикинуться предметом интерьера, наподобие статуи, у него выходит прекрасно. Хоть Бранн и внимательно смотрит на сестру Дея.       — Послушай меня, Мэй, — заговорщицки шепчет Финтан волку, косясь на стражу. — Мне позарез нужно попасть на эту вашу коронацию, — проводит пальцем одной руки по перстням, украшающим другую. — Поверь мне, я такого не забываю! Неужели ты, умный и хитрый волк, не знаешь способа это сделать?       — О, если вы так настаиваете, — не менее волнительным шепотом отвечает Мэй. — Этот способ, разумеется, есть!       Финтан замер, стягивая кольцо, а мне заранее смешно.       — Будучи супругом нашей принцессы, вы прямо сейчас можете принять ее Дом как свой, — очень серьезно отвечает Мэй. — И тогда легко попадете в тронный зал!       Финтан краснеет, тянет Гвенн за кисть, но та освобождается от его руки. Ну что за привычка все время держать жену за запястье! Особенно если это ей вовсе не по нраву.       — Сегодня коронация Дея. Я буду на ней праву рождения, по своей воле, и никто не отнимет это у меня.       У Гвенн нет сомнений в выборе волков. И она будет поддерживать Дея и биться за него, если придется — до конца.       — Что же, оставайся, волчья принцесса! Наблюдай за триумфом своего брата! Или… за его позором!       Финтан уходит, смерив волков, а заодно — и Бранна, ненавидящим взглядом.       — Я не сомневаюсь в вашей силе, госпожа Гвенн, но все же разрешите предложить вам руку, — протягивает локоть Мэй, — Негоже нашей принцессе прибыть в тронный зал без сопровождения.       Все расступаются — идет Джаред, а за ним — Дей. Я взлетаю на него — сегодня нам понадобится вся поддержка и все силы.       Я тут, мой волк, я рядом, я на твоем плече.