Dead but pretty

Выбери свой яд. Полночь. Ночное небо окутывает меня чёрным. — Думаешь, она мертва? — послышался взволнованный женский голос. Мои ребра болят, дыхание неровное, отчаянное, когда страх проникает в мою кровь. Я хочу сдаться, хочу позволить своему телу погрузиться в скорбный сон, но отчаянно вслушиваюсь в диалог людей, которые когда-то были мне близки. — Даже если нет… — хмыкнул ещё один голос, на этот раз мужской, — недолго она здесь протянет. Мы в самой глуши леса, тут нет ни одной живой души. Я хочу жить, безмолвно умоляю, но все мысли в тумане, и я устала. Истощение поселяется глубоко в моём теле, пугая то, что осталось от дезориентированного сознания. — Может… Может, тогда закопать её? — всё никак не унималась женщина. — Перестань, Дороти, — раздражённо цокнул языком мужчина, — по плану этого не должно быть. Моё сердцебиение в ушах, мучительные крики и металлический запах крови. — А если её найдут? Нас обвинят?!.. — в конце голос женщины сорвался на плач и она начала тихонько всхлипывать, пытаясь унять дрожащий голос, — я… Не хочу так всё заканчивать. — Успокойся, — послышался шорох одежды, — завтра я съезжу сюда и кое-что доделаю. Садись в машину. Слезы, прозрачные, как хрусталь, катились по моим нежным щекам, когда я чувствовала, как теряю горящий огонек в своей душе. Всхлипы женщины и шаги по густой траве стали удаляться. Я хотела открыть глаза, хотела посмотреть им вслед, но тело не слушалось меня. Всё больше и больше меня затягивал странный туман, приятное забвение. Неужели, это конец? *** Итак, я задаюсь вопросом, что пошло не так. Почему я лежу здесь, парализованная и не способная двигаться? Где я допустила ошибку? Я не знаю. Я чувствую усталость. Моё тело и разум чувствуют усталость, но я стараюсь не засыпать. Укол боли пронзил мои кости, когда я постаралась перевернуться, пытаясь осознать, что происходит. Мои мышцы отчаянно кричат в знак протеста. С шипением и странным бульканьем я открыла рот и попыталась позвать на помощь, но в итоге заставила себя сосредоточиться на чем-то другом, кроме очевидной боли в нижней части живота. Ветер, который был таким холодным, целовал мои щеки, замораживая слезы еще до того, как они могли материализоваться в моих глазах. Это было больше похоже на дюжину пчелиных укусов, чем на целомудренные ледяные поцелуи, и я в изнеможении попыталась снова позвать на помощь. Я не особо помнила, что произошло. Все мысли в голове смешались, превратившись во что-то странное и непонятное. Зато я понимала — скорее всего, это конец. Подняв дрожащие руки и приложив их к самому болезненному месту и почувствовала что-то тёплое. Я заставляю найти в себе силы оставаться живой каждой клеточкой своего существа, каждой нитью и каждым сухожилием. Я смотрю в небо, зрение затуманено, веки отяжелели от опустошения. Аккуратно приподняв голову и выплевывая что-то изо рта прямо себе на грудь, я посмотрела туда, где лежали мои руки. Слишком много красного — на моём лице, на моём теле, на моих руках — везде. Я не могу оторвать глаз от кровоточащей раны. Я хочу просить и умолять, снова, и снова, и снова, пока меня кто-нибудь не услышит. Но разве я заслужила этого? Я танцую между гранями сна и сознания. Я вхожу и выхожу; не могу отличить, что реально, а что нет. Я хочу найти реальность, хочу привязать себя к ней, хочу позволить себе понять, что это последние мгновения мой жизни. Я не из тех, кто молит о прощении. Нет, я никогда не была из тех, кто живет с сожалениями; жизнь слишком коротка для таких мыслей, и нести груз до конца своей жизни — идиотский выбор, который делают слишком многие. Нет, я ни о чем не жалею в своей жизни, какой бы невыносимой она ни была когда-то. Когда я просыпалась в пять утра с сонным выражением лица и звука плача Миранды, я размышляла о будущем. Я думала о том, когда Миранде снова нужно будет поесть. Но сейчас я думаю о том, что отец сказал мне этой ночью, что привело меня к такому исходу. Я никогда не боялась умереть, но когда поняла, что мне есть, что терять, страх смерти стал просто ужасающим. Я конечно понимаю, что боятся смерти — это глупо, ведь смерть неизбежна. Мы все умрем — это факт. Надо просто принять это. Но… Не так же. Как я вообще оказалась в лесу? Имена и воспоминания нахлынули слишком быстро. Теплые воспоминания о родном доме, а потом — красное. Дрожащими руками я продолжаю прижимать рану, уже чувствуя, как жизнь покидает меня. Так вот какая он… Смерть. Моё зрение искажается. Всё становится тяжелым. Я так устала. Вкус металла подавляет мои чувства, душит меня. Может быть, я под водой, тону. Воет ветер. Вдалеке я слышу их смех. Никчемная, говорят они. Попробуй еще раз. Так я и делаю. Я умираю снова и снова, жестоко, с кровью, окрашивающей мою душу. Я попадаю в бесконечный цикл смертей и перерождений, не в силах найти отсрочку. И как это свято, что конец моей жизни переходит в начало другой, когда он убивает меня. Я закрываю глаза. Как приятно было видеть бегущие по небу облака, а в просветах мерцание лунного света — не так ли чередуются радости и горести в человеческой жизни?

***

Я так далеко от дома и все ближе к тому, чтобы потерять себя навсегда. Я могу почувствовать это, это онемение и жжение в моей груди, в моем сердце. В своих снах я обнаруживаю, что тону, окруженная фигурами, закутанными в черное. Я просыпаюсь с чувством нестерпимого, щемящего одиночества; душа разъединена и запуталась в плоти, которая давно должна была истлеть, воспоминания фрагментированы и похоронены в горе, известной как сожаление (я этого еще не знаю. Узнаю в ближайшем будущем. Узнаю). Я просыпаюсь, живой, окруженная ярким светом, который слишком сильно слепит глаза, и я знаю, что что-то пошло ужасно неправильно. Кровь в моих венах не моя, и как это страшно — быть сосудом для того, что когда-то было (человеком) и что могло бы стать (катастрофой). Я должна была быть мертва. Я должна была быть мертва. Разве я не помню? Я должна была быть мертва. Мне следовало быть такой. Я не хочу чувствовать себя так, как было той ночью. Я не хочу чувствовать того, что было той ночью. Я еле как разлепила глаза, пытаясь понять, где нахожусь. Живот ужасно сильно болел. И спина, её странно жгло. «Я в больнице?» Совершенно неподвижно я лежу на чём-то мягком, уставившись в потолок. В какой-то момент мои мысли буйствовали, одна жалкая мысль следовала за другой, но к настоящему моменту разум был пуст и безжизненен. — Кажется, она пришла в себя, — услышала я мелодичный женский голос. Но я не ответила, даже не смогла и рта раскрыть. Всё, что я смогла сделать, это перевести взгляд на говорящую. Возле меня на стуле сидела девушка, её рыжие волосы спадали чуть ниже плеч, а половина лица была закрыта чёрной медицинской маской. Значит, я точно в больнице. — Я перевязала рану, — девушка поймала мой взгляд, а затем посмотрела куда-то за меня и добавила, — обезболивающие оставила на столе на кухне. Если что-то ещё понадобится — можете звать, — она бросила ещё один взгляд, пробегаясь глазами по моему лицу и встала со стула. «Почему на ней чёрная униформа?», — задалась я вопросом, разглядывая, вероятно, медсестру. Затуманенный взгляд больше не смог выцепить ни одной отличительной детали, поэтому оставалось удивляться только странной форме. Может… Вип палата? — Спасибо, Энн, — поблагодарил медсестру глубокий мужской голос позади меня. — Пф… — девушка коварно улыбнулась. — Будешь должен, — и покинула моё поле зрения. Я чувствую себя плохо. Чувствую себя ужасно. И очень хочется спать. Я попыталась что-то спросить, надеясь, что тот человек сзади меня всё ещё стоит там и не ушёл. Но голоса не было от слова совсем. Получилось лишь неразборчивое мычание. Но человек сзади меня зашевелился. — Может, воды? — спросил он. Я лишь промычала в ответ что-то похожее на согласие и услышав, как шаги мужчины удаляются от меня, попыталась рассмотреть комнату. Ощущение жжения в спине продолжало нарушать ход моих мыслей, но я старалась не обращать внимания на эту боль. Я лежала в странной комнате с обыкновенными тёмными обоями, деревянным столом и странным коридором в конце неё. Не очень-то похоже на палату в больнице… Но, может быть, меня и правда положил в вип палату?.. Вскоре человек вернулся и наконец предстал передо мной. Я сощурила глаза, пытаясь его разглядеть. Но, кажется, ещё не до конца пришла в себя, потому что что-то странное мне мерещилось на его лице. Точнее… Ничего. На его лице буквально ничего не было. Я поморгала ещё несколько раз, надеясь окончательно отогнать остатки забвения, но лицо всё оставалось таким же. Моё сердце стучит у меня в ушах, а дыхание становится затрудненным, поскольку страх ограничивает мою способность критически мыслить. «Что за?..». Мужчина может видеть, как мечутся мои мысли, легкая паника читается на моем лице. Но он просто протягивает мне воду, ни говоря больше ни слова. — С-спасибо… — смогла прохрипеть я, принимая воду из его рук. Сделав несколько глотков, горло наконец перестало быть таким сухим и я смогла начать откашливаться. Голос постепенно возвращался ко мне. Я попыталась снова рассмотреть странного мужчину, но тот отвернулся от меня, делая что-то на столе. Единственное, что я ещё смогла рассмотреть, так это чёрные официальный костюм на нём. — Извините… — слово тяжело повисает в воздухе после того, как я его произношу. Мужчина поворачивается. Да ну, бред какой-то. Такого не может быть. Мне же просто кажется? Возможно, так оно и есть — я отчаянно хочу верить, что это просто моё глупое воображение. Я стыдливо опустила глаза ниже и начала рассматривать костюм, в который был одет человек. — Что-то хотела? — задал он вопрос после недолгого молчания. — Я… Э… — я уже забыла, что и хотела спросить. — Какая это больница? В каком районе?.. — вспомнила я и бросила вопросительный взгляд на человека, стараясь не обращать внимание на его лицо. Мужчина лишь молча смотрел… В никуда. Ну или не смотрел. Я вообще ничего не понимала. — Это не больница, — всё-таки ответил он и повернулся обратно к столу, продолжая что-то на нём делать. — Извините?.. — я снова позвала его, но на этот раз он не обернулся. — Всмысле не больница?.. Мне уже начало становится плохо, спину начинало жечь всё сильнее и сильнее, а боль в животе усилилась. «Где я, чёрт возьми?!». — Ты в моём особняке, — ответил странный человек после долгого молчания. «В особняке?!», — задалась я страшным вопросом. «А может… Просто какая-то семья живёт в лесу…». Но мои мысли прервал резкий звук открывшейся двери. Он раздался где-то справа от меня и я не смогла посмотреть, что это было, потому что справа от меня лежала большая подушка. Я что… Лежу на диване?.. — Господи, Тоби опять поранился? — раздался раздраженный мужской голос. — Или зачем мне надо было покупать столько грёбанных бинтов? Звук шуршания пакета раздался совсем рядом, я аккуратно повернула голову, чтобы разглядеть человека, который, видимо, только что пришёл. Я что-то чувствую: чье-то присутствие, отчетливое, изменение в воздухе, предзнаменование того, что должно произойти, и есть что-то, что сотрясает моё тело, предупреждая меня о приближающейся опасности. Мой пульс учащался по мере того, как он подходит ближе, и я смогла разглядеть выражение его лица, когда он наклонился прямо ко мне. Я с удивлением вгляделась в его черты лица. Он выглядел жутко, его чёрные волосы были в растрепанном виде, а взъерошенная челка прикрывала усталые и пустые глаза очень тёмного цвета. У него была очень… Очень бледная кожа, странные мешки под глазами и тоже маска на пол лица, только уже белая. Парень тоже смотрел на меня с удивлением. Кажется, он был даже удивлён больше чем я. — Это ещё что? — он поднял голову и посмотрел на человека в костюме, всё ещё стоящего у стола. — Потише, Джефф, — спокойно сказал тот. — Потише?! Ты хоть знаешь, что в этой маске просто невозможно дышать! — парень стянул с себя маску и я уставилась на его рот. Ни у кого из нас нет слов, чтобы продолжить. Я задыхаюсь вместе с неровным дыханием и расширенными от беспокойства глазами. Такого же правда не может быть… У жуткого парня была страшная рана около рта. Точнее… Прямо на нём. Его рот был разрезан в форме улыбки, что мне невольно снова стало плохо. Парень кинул ещё один тусклый взгляд на меня. — Эй, это что… Моя толстовка?! — Её одежда была грязной, а у тебя всё равно таких куча, — пожал плечами человек в костюме. И только сейчас я заметила, что не в своей одежде. Немного опустив взгляд и приспустив одеяло, я увидела, что всё это время лежала в белой чужой толстовке. Парень лишь закатил глаза и прошел в коридор, попутно оставив пакет с бинтами на столе. Я проследила за ним испуганным взглядом, не понимая, что же делать дальше. Может сбежать?.. Но куда? А вдруг вокруг этого дома всё тот же лес и мы не в городе?.. — Она уже проснулась? — услышала я детский тонкий голосок где-то возле человека в костюме. Тот повернулся к столу и из-за него вышла маленькая девочка. «Что тут вообще происходит?!». — Тоби уснул и мне не с кем играть… — грустно сказала она, уставившись своими большими глазами на высокого мужчину. Тот лишь вздохнул. — Ей нужен отдых, Салли. Девочка состроила грустное лицо и прижала к груди плюшевого медведя, которого всё это время держала в руках. — Ну… Тогда ладно. Пока, — она помахала странному мужчине, прежде чем удалиться обратно в коридор, из которого и вышла. Я как никогда близка к тому, чтобы потеряться, но также как никогда близка к тому, чтобы меня нашли. Мои легкие горят, спина и живот болят. Усталость давит на меня. Я ничего не понимаю. «Это ведь всего лишь мои галлюцинации? Мне же кажется? Или я сплю?..», — мысли хаотично мешались в голове, одна страннее другой. — Как ты себя чувствуешь? — я и не заметила как мужчина оказался прямо около места, где я лежала. Я не смогла ничего ответить, ужас начал пожирать меня, как только я взглянула на его лицо. Какой… Страшный сон. — Я… Где я? — испуганно спросила я, снова неравно оглядывая странное помещение. — Кто… Вы? — Для начала тебе лучше успокоиться… — начал мужчина, но я его перебила. — Успокоиться?! Я в чьём-то чёртовом доме! Что вообще происходит?! — я не понимала, что говорю, мозг отказывался нормально функционировать. Я попыталась немного привстать, но живот больно кольнуло и я упала обратно на диван. — Кто твои родители? — непонятный мужчина спрашивает меня об этом. Неожиданный вопрос в странном доме, который пахнет нечестием и ложью. Коллапс моих легких, выход воздуха, удушье. Затем: удар по моей грудной клетке, такой сильный, что швы моего самообладания почти рассыпаются в пыль. Кто мои родители? Я молчу, не собираясь отвечать. Какого чёрта я должна рассказывать о моих… Родителях… Какому-то левому человеку? — Послушай, сейчас это очень важно, — мужчина приближается ко мне, делая ещё один шаг вперёд. — Я… Можно ещё воды пожалуйста? — резко сменила тему я. План очень быстро возник у меня в голове. Мужчина ещё несколько секунд стоял на месте, а затем развернулся и двинулся в сторону кухни. Как только я услышала, что он начал наливать воду, то тут же вскочила с дивана и бросилась к первой попавшейся двери. Мне повезло, это был выход. Живот нещадно болел, спину жгло, а я устремилась куда глаза глядят. В лес. Я была так далеко от дома; по мере того, как я продвигалась вперед, воздух становился все более удушливым. Вес каждого шага становился все тяжелее. Я почти задаюсь вопросом, станут ли мои следы в грязи последним фрагментом меня самой, если я заблужусь здесь. Углубления в земле, по которым я ступаю, становятся ходячей могилой. Это очень трагично, что я не могу видеть багрянец, который проникает в корни ее трагедий, это место, испорченное безумием какого-то высшего существа. Что-то болит у меня в груди. Это почти обжигает — ощущение, сродни ужасу, и я почти забыла это чувство, в последний раз испытывала что-то отдаленно похожее, когда впервые узнала, что это значит — умирать от рук собственных родителей. Я заставляю себя сохранять спокойствие, закрепляю его сама, но я не могу видеть в этом месте затхлость удушающего воздуха. С каждой секундой я чувствовала, что всё больше и больше теряю сил, бег давался мне с трудом. На секунду остановившись, я посмотрела на свой живот. На белой толстовке виднелось еле заметное алое пятно чуть ниже живота. Я резко подняла толстовку и заметила, что на белоснежном бинте аккуратно расползалось красное пятно крови. Я опустила ткань и упала на землю, схватившись за живот. Боль стала ещё невыносимей. — Нет… Воздух кажется холодным, удушающим, и мгновение спустя слова окрашиваются в красный цвет моей же кровью. Я ненавижу, какая она теплая и густая на моей коже, ненавижу запах, который овладевает моими чувствами, ненавижу, какой маленькой и испуганной я себя чувствую, стоя на коленях, покрытых ею, но я не могу заставить себя пошевелиться или отвести взгляд от красных пятен на моих дрожащих руках. Что, черт возьми, происходит? Кровь не предназначена для великих свершений, блестящее отражение которой так заманчиво. Кровь не предназначена для великих свершений, но я пала её смертью, обрела сосуществование с ужасом, которого все должны бояться. Я не знаю, ошибка ли это, и не знаю, живет ли сожаление в моём чудовищном сердце. Может… Не надо было убегать? Я бросила отчаянный взгляд в ту сторону, откуда выбежала. С каждой секундой боль в животе всё нарастала и нарастала. Хотелось выть, плакать, кричать. Но тут до моих ушей донёсся далёкий голос. Точнее голоса. Я прислушалась, попытаясь хоть что-то расслышать. — Короче, я так ничего и не поняла… — щебетал что-то тонкий женский голос. — Боже, почему ты всё ещё идешь за мной? — разговаривал с ней ещё один усталый голос. Шаги двигались в мою сторону. Я попыталась отползти в какие-то кусты, чтобы меня не заметили. Плохое предчувствие поселилось в моём сердце. — Что опять не так, Джейн? — раздался раздраженный женский голос почти рядом и я увидела вышедших из-за деревьев двух девушек. Эти слова принадлежали девушке в яркой фиолетовой толстовке и с длинными чёрными волосами, заплетенными в хвост. Больше мой взгляд не смог но за что зацепиться и я посмотрела на вторую девушку. Она была одета в чёрное платье, что очень странно, лес же… И её глаза… Я постаралась отползти ещё дальше в какие-то заросли, но дальше было уже некуда. Её глаза были полностью чёрными, они особенно выделялись на фоне бледного лица. Волосы спадали мне на лицо, мешая рассмотреть ещё что-то, поэтому я молча молилась всем известным богам, чтобы девушки прошли мимо и не заметили меня. Я зажмуриваю глаза и скрещиваю пальцы. — Ой, а это… — Джефф? Я резко распахнула глаза и вскрикнула от того, как близко ко мне были девушки. В фиолетовой толстовке наклонилась прямо ко мне и с любопытством меня рассматривала, а вторая просто тупо пялила на меня. Я убрала чёрные волосы с лица, открывая себе обзор. — Н-не подходите! — я аккуратно попыталась встать, но боль в животе мешала мне это сделать. — У… У меня нож! — я всё-таки смогла подняться на ноги и замахала на них руками. — Круто! У меня тоже! — девушка в фиолетовой толстовке захлопала в ладоши и выпрямилась, переведя взгляд на вторую девушку. — Знаешь её? Та отрицательно покачала головой. Мой взгляд метался от одной особы к другой и вскоре я заметила ещё кое-что странное на лице девушки с хвостом. Этот рот… Он был разрезан так же как и у того парня в этом сумасшедшем доме. Где я, чёрт возьми?! — Что будем делать? — не отставала с вопросами девушка в фиолетовой толстовке. — Можем убить! После этих слов я попыталась шагнуть назад, но, наступив на какую-то ветку, чуть не упала. Мои глаза были расширенны от ужаса, а сердце билось так, словно вот-вот выпрыгнет из груди. — Но что нам тогда делать? Я поджимаю губы, не в силах разобраться в этой щекотливой ситуации. Вторая девушка всё ещё с недоумением смотрит на меня. — Ты кто вообще? — всё-таки задаёт она вопрос. — Р-Рина Уоллес, 19 лет, Спрайс Авеню… Не знаете где это?! — в конце мой голос неравно сорвался и я с мольбой уставилась на девушек. — Ладно… — вторая девушка провела рукой по волосам и тяжело вздохнула. — Знаешь Слендермена? Джеффа? Тоби? Кого-нибудь из них? Я отрицательно покачала головой. Только второе имя всплыло у меня в голове, но от страха я уже успела позабыть кто это. — Значит, ты бесполезна… — ещё раз тяжело вздохнула она, а затем перевела взгляд ниже, на мой живот. — Ещё и ранена… Я и не заметила как алое пятно на белой толстовке расползлось всё больше и больше. Я должна быть сильнее этого, но что-то в моем нутре, мой инстинкт подсказывает, что грядет что-то плохое. Это приближается, и скоро произойдет, и я должна вытащить себя отсюда. В тишине я улавливаю своё дыхание, чувствую перемену в воздухе — панику, дрожь, но есть что-то еще, чего я не могу до конца понять. — Ладно, Нина… — она повернулась ко второй девушке, которая всё это время рассматривала меня, и прежде, чем слова успели вырваться из её рта, я резко развернулась и быстро бросилась бежать в обратную сторону, уже не чувствуя ничего. Боль в животе затмили горящие лёгкие, я уже не понимала куда бежала. К тому дому или наоборот?.. Главное снова никого не встретить… Главное… В один момент я обо что-то споткнулась и кубарем покатилась по траве, в итоге оказавшись лежащей на спине и смотрящей в голубое небо. Прошлое — это то, от чего я не могу убежать. Путешествие за путешествием, шаг за шагом, приливы и отливы становятся все более жестокими, угрожая утопить меня в волнах раскаяния. Есть что–то, что остается в струнах сердца — угасающее воспоминание, горький привкус металла на языке — как это закрепляет меня, молит о падении, которое я считаю заслуженным. Прошлое — это не то, что я хочу вспоминать, но я все равно вспоминаю, потому что где-то происходит надлом кажущейся холодной души, который напоминает мне, что даже я не могу игнорировать свою собственную человечность. Победи дух, и он вернется еще сильнее, подави грехи прошлого, и они вернутся с еще большей ненавистью и страданием. Где-то я тону. Моё зрение наполняется ясным голубым светом — безмятежным. Тихим. Заброшенным. Ясная синева, яростный шторм, резкие приливы и отливы, затем беспорядочная смесь синего и черного. Всё искажается, превращается в белый шум. Я не могу видеть, не могу слышать, чувствую, что у меня отнимают чувства, оставляют в подвешенном состоянии неопределенности. Что-то давит мне на грудь. Что–то давит все ниже и ниже — медленный спуск, быстрый подъем и падение в попытке дышать, дышать, дышать, ДЫШАТЬ. Я не могу прийти в себя. Я закрываю глаза, напоминая себе, что из всего есть выход. Самообладание и сосредоточенность выровнены, я контролирую свое дыхание. Вдох и выдох, вдыхай и выдыхай. Глубокий вдох. Из всего есть выход. Нет необходимости бояться. Давление ослабевает. Вес стал легче, но остается налицо, колебание вод сохраняется, и я не могу стабилизироваться, найти гавань и безопасность в приливах. Я кашляю кровью, опустошающая боль вышибла из меня дух. Я открываю глаза, и первое, что я вижу, — это какой-то парень. В голове пульсирует, земля подо мной далеко не удобная. Я многого не помню, на самом деле нет, вспоминаю, как бежала куда-то, прежде чем оказалась здесь. Парень нависает надо мной, на его чертах написано беспокойство, царапины и синяки украшают моё лицо. Я в отчаянии, сердце колотится от желания получить ответы. Насколько устрашающим является ответ, решение, помощь. Сколько времени прошло с тех пор, как я была здесь, застряв в бесконечном цикле? Здравомыслие медленно ускользает. У меня одна и та же цель — попытаться выбраться из этого таинственного и презираемого место, но я слишком настойчива, слишком нечитаема, и, видимо, лес это ненавидит. Конец подходит все ближе и ближе. Мой слух превращается во что–то разрушенное — я пытаюсь заговорить, но могу слышать только обрывки себя, своей борьбы, своего хрупкого голоса. Здесь слишком много статики, слишком много белого шума, и в черно-белом пространстве создается почти такое ощущение, что меня бросили в чистилище, прежде чем смерть заберет меня. Это жестоко. Это так ужасно пугает. Это так ужасно больно. — Хэй? Ты живая? — расспрашивает парень, махая перед моим лицом ладонью. Я резко осознаю где нахожусь, воспоминания возвращаются ко мне и я быстро поднимаюсь, отчего в животе начинает больно пульсировать. — Оу, да ты истекаешь кровью… — задумчиво произнёс он, взглянув на низ моей толстовки. — Т-ты ещё кто?! — пытаясь отдышаться спросила я у него. Тот промолчал, рассматривая меня. Я перевела взгляд на его лицо и в моей голове снова материализовалось множество вопросов. — У вас тут… Косплей вечеринка что-ли? — спросила я с недоумением глядя на него. Передо мной был парень с русыми волосами и чёрной маской со светлыми полосами на лице, а на его голове красовались странные очки с жёлтыми линзами. — Что? — не понял он. — Забей… — выдохнула я, уставившись на пейзаж, открывшийся передо мной. Оказывается я лежала на какой-то поляне. Обернувшись, я заметила тот самый лес, из которого некоторое время назад выбежала. И сколько я провалялась в отключке? — Ты убьёшь меня? — прямо спросила я у него. Мне было уже порядком всё равно. Я устала бегать по этому грёбанному лесу, всё моё тело ныло и болело, живот и спина в особенности, голова так вообще казалось, что вот-вот взорвется. К тому же, я была ранена. Скорее всего, я уже медленно умираю. — Так сильно головой ударилась? — парень тихо посмеялся. — Мне сказали найти тебя. — Ч-что? — я уставилась на него. — Можешь идти? — задал он вопрос, игнорируя мой. Я попыталась аккуратно встать, но тело пронзила неимоверная боль. Парень тяжело вздохнул и протянул мне руку. Я аккуратно взялась за неё и попыталась удержаться на ногах, но они были настолько слабы, что сразу же подкосились и я почти упала, но странный человек успел меня поймать. — Ладно, придётся так… Держись… — после этих слов он резко поднял меня и закинул себе на плечо. Когда он с легкостью поднимает меня, я пытаюсь сопротивляться. Но борьба во мне превратилась не более чем в легкую дрожь, и я остаюсь неподвижной, как кукла в его объятиях, неспособная пошевелить своим телом, которое когда-то было наполнено теплом и жизнью. — Ч-что ты делаешь?! — я ударила его по спине. — Пусти меня, быстро! — Не, не хочу. — В смысле?! — я продолжала сопротивляться, но парень начал идти. В сторону леса… — Подожди, только не туда!.. Но все мои последующие крики, истерики и просьбы он напрочь игнорировал, продолжая тащить меня куда-то. В какой-то момент я даже смирилась, молча рассматривая лес и пытаясь запомнить дорогу. — Куда мы идем? — всё-таки лениво спросила я. Ничего хорошего из этого не выйдет; что-то чужеродное поселяется у меня в груди, предупреждает о грядущем будущем. Нет, ничего хорошего из этого не выйдет, но в отрицании есть жестокость, и даже я не могу бороться с человечностью, которая все еще борется за существование в гниющем сердце. — Узнаешь, — загадочно ответит парень. — Как тебя зовут? Я Рина, — я решила развлечь себя беседой с ним. — Я Тоби, — ответил он. — Прикольно. Так куда мы идём? — Домой, — отвечает он как ни в чем не бывало. — К кому? — Ко мне. Глубоко в моей груди поселяется тревога. Она поднимается, ползет вверх по моему телу и наполняет мой разум негативом. Кажется, я не могу побороть инстинкт бороться. Но моё тело настолько устало, что я уже не могу ничего сделать. — Ага… — я грустно вздохнула, понимая, что скорее всего меня и правда убьют. А я то думала, что это просто страшилка, что все маньяки живут в лесу. В этом проклятом мире выжить суждено только сильнейшим. Бесполезен способ жить в такой зависимости, и поэтому слабость сама по себе считается проклятием: ограничительные пространства между сухожилиями человечества, которые погружают себя во зло, стены — эхо-камера непрощенного провала. Именно поэтому я должна умереть. Не знаю, сколько времени прошло, кажется я успела даже задремать, но в один момент парень остановился и сказал: — Пришли. После этих слов он аккуратно поставил меня на землю. Я немного потянулась, попытаясь размять ледяные конечности и посмотрела на место, куда он меня привёл. В следующую секунду моё сердце остановилось. Тот чёртов дом. Сбитая с толку, я смотрю на парня в легком замешательстве, прежде чем открыть рот, чтобы возразить. — Ты сказал… Что мы идём к тебе домой! — возмущено произнесла я. — Это и есть мой дом, — тот поймал мой взгляд и усмехнулся. Я чуть не давлюсь своей слюной. Я прочищаю горло, хотя и немного более драматично, чем намеревалась, как будто не обращаю внимания на свой шок от последних нескольких слов. Я остаюсь на месте, взвешиваете свои варианты. Я могли бы быстро убежать, или я могла бы продолжать ходить по кругу, бесконечно, и в конечном итоге оказаться в этой адской дыре дольше, чем кому-либо из нас хотелось бы. Я снова посмотрела на это странное место. Дом был похож на заброшенный, но это только снаружи. Внутри же он казался нормальным. Как странно и жутко… Парень двинулся в сторону входа, я медленно последовала за ним. — Только не мучай меня перед убийством, пожалуйста! — попросила я, перед тем как парень открыл передо мной дверь. — Сленди, я нашёл её! — крикнул он внутрь дома, прежде чем я успела туда шагнуть. «Надо принять смерть достойно…», — это будет больно, и мне хотелось бы знать, будет ли оно того стоить в конце концов. Я молчала и смотрела на большое количество людей в гостиной. Наконец тот жуткий человек в костюме повернулся в мою сторону. В первый раз я этого не рассмотрела, но он оказался довольно… Высоким. — Хай!.. — я неловко подняла руку в знак приветствия.