Family double date

Кэролайн терпела многое в Кэтрин за те пять лет, что они дружили — от её навязчивого фетиша йоги до её странного выбора мужчин, от того случая, когда она однажды держала боа-констриктора в багажнике своей машины, до того случая, когда она оставила включенной щипцы для завивки волос и чуть не сожгла её квартиру. Было многое, особенно тот единственный раз, когда она пригласила её в свой родной город Мистик Фоллс, и брюнетка забеременела от её бывшего репетитора, Кэтрин была великолепна… До сегодняшнего вечера. — Кто это там с Элайджей? Они едва успели зайти в Гриль, как Кэролайн внезапно в панике потащила свою подругу в угол. — Ну, это двойное свидание, Кэр. — Кэтрин просто пожимает плечами. — Я же говорила тебе, что он кого-то приведёт. — Ты не говорила мне, что он приведёт своего брата. — шипит блондинка, её голубые глаза метаются к двум мужчинам, ожидающим их за столом. Элайджа выглядит безупречно и совершенно неуместно в своём официальном костюме, скрестив ноги и изучая меню, которое держит в руке. Рядом с ним, спиной к ним, сидел обладатель тёмно-русой шевелюры, которую она узнала бы где угодно даже спустя много лет. Разве это не чудесно? — Послушай, — начинает она, глядя на лицо свою подругу с выражением объясни сейчас же. — Помнишь тот раз, когда ты притворилась беременной, потому что по уши влюбилась в того симпатичного парня из бесплатной клиники? Что забавно, потому что ты сейчас правда беременна, и, в любом случае, я сбиваюсь с пути, так что да, помнишь это? Это в десять раз хуже. Прям, намного хуже. Её лицо начинает гореть, как только последний слова вылетают из её рта, и Кэтрин требуется некоторое время, чтобы ответить. — Послушай, — говорит брюнетка, и её голос звучит на удивление серьёзно. — Прости, я не знала о твоей жуткой детской влюбленности… — Кэтрин! — …но когда ты в последний раз была на свидании? Или занималась сексом? — Фу! — Кэролайн разводит руками, потому что на самом деле, нет никакой необходимости портить всем вечер правдой, большое спасибо. — Зачем вам вообще свидания? Ты уже беременна. Кэтрин прикусывает губу: — Он ещё не знает. — Что?» — восклицает блондинка. — Ты сказала, что собираешься рассказать ему! — Я собираюсь это сделать. Сегодня вечером. Хорошо? — бормочет её подруга, и теперь у неё такой вид, будто она вот-вот заплачет. Она знает, что это та сторона Кэтрин, которую она редко показывает другим. — Вот почему ты мне нужна здесь. Как моя подруга. — брюнетка переплетает её руку со своей. — Пожалуйста, Кэр? Она смотрит на их соединенные руки. Её позор детства никуда не делся и всё ещё видит там и Кэт через несколько месяцев станет размером с кита… — Ладно, — соглашается Кэролайн через мгновение. — Я останусь. — Ничего хуже не случится, не так ли? Ну, очевидно, так и случилось, потому что ничего не случилось. После того, как первоначальные представления и неловкий разговор а-разве-вы-не-ходили-вместе-в-школу, были прекращены, Никлаус Майклсон просто сидел в своей кожаной куртке, почти не разговаривая, и всё это время на его лице играла улыбка с ямочками. Он не сказал ей ни слова… Что здорово, а также странно, потому что, в конце концов, это должно было быть свиданием. Она думает, что, возможно, он действительно вырос и стал зрелым человеком и с годами развил в себе достаточно такта, чтобы ничего не говорить. Или, может быть, он совсем забыл о ней и её ужасных стишках, когда в пятом классе она написала ему песню о любви на мотив Моей Дорогой Клементины… В любом случае… Она достаточно счастлива, слушая, как её подруга и её парень разговаривают друг с другом и друг о друге. Она счастлива, что они счастливы. Она никогда не видела более влюбленной пары, и нет никаких сомнений в том, что после сегодняшнего вечера, что бы ни говорила Кэтрин, Элайджа в любом случае будет любить её. Через некоторое время она замечает, что Клаус наблюдает за тем, как она наблюдает за ними. — Что? — небрежно спрашивает Кэролайн, откусывая кусочек картошки фри и избегая его голубых глаз. Он ничего не говорит и только вежливо улыбается ей. Элайджа оплачивает счёт после десерта, и настроение Кэролайн немного улучшается, поэтому, когда Кэт приглашает её в кино, она соглашается, даже не жалуясь, когда её подруга просит её позвать Клауса. Выйдя из Гриля, она находит его курящим под низким фонарным столбом. Он поворачивается к ней, когда она приближается, сигара зажата у него между губ, свет сверху отбрасывает резкие тени на его профиль. Она делает глубокий вдох. — Мы идём в кино. — Кэролайн сообщает ему, но он снова ничего не говорит в ответ, только непонимающе смотрит на неё, прежде чем кивнуть и выбросить сигарету на землю. — Ага. — бормочет она, поворачиваясь на каблуках, чтобы направиться обратно к Грилю. Она немного разочарована и сама не знает почему. Они никогда не были друзьями в старших классах, просто случайные знакомые. Они никогда не были в одной толпе. Он отчуждённый, саркастичный и грубый. Она даже не помнит, когда и как она в него влюбилась, просто влюбилась. Но потом она подумала, что, может быть, они могли бы стать друзьями хотя бы теперь, после того, как вся неловкость была устранена. Отойдя на несколько шагов, она слышит, как он следует за ней, насвистывая. Ей требуется некоторое время, чтобы узнать песню, и когда она это делает, у неё буквально отвисает челюсть. Это грёбанная Моя Дорогая Клементина. Кэролайн останавливается как вкопанная, но он продолжает свой путь, и она замечает выражение его лица, когда он проходит мимо… На его лице самодовольная ухмылка. Это ужасно. Она думала, что поход в кино означает никогда-не-придется-признавать-твое-существование, но этот придурок неумолим, пялится на неё всё это чёртово время, а потом хихикает про себя, как идиот. Кэтрин и Элайджа просто сбиты с толку сменой настроения, но оба совершенно бесполезны в сдерживании Клауса, даже исчезают в середине фильма и не утруждают себя возвращением. Кэролайн чувствует сильную тошноту, и когда наконец начинаются титры, она чуть ли не выбегает из кинозала. Когда она нигде не находит Кэт, она остается ждать снаружи, и её сердце просто замирает, когда его самодовольное лицо с ямочками попадает в поле её зрения. Он идет к ней, засунув обе руки в карманы, всё ещё насвистывая эту чертову мелодию. Фу. Она не может поверить, что влюбилась в этого придурка. — Ты можешь, пожалуйста, просто заткнуться на хрен? — она выпаливает это вслух, когда он останавливается перед ней, а Клаус просто смеется, не теряя своей невозмутимости. — Разве не ты написала мне эту песню? — Серьезно? — она скрещивает руки на груди. — Ты серьёзно поднимаешь этот вопрос сейчас? Сколько нам, двенадцать? — О, да ладно тебе, милая. У тебя прекрасный голос. — его ухмылка становится ещё шире, когда она закатывает свои глаза, — Ты уже завладела мной, когда пропела Ты мой ангел, Это твоё прозвище, О мой дорогой Никлаус. О Боже. Как, чёрт возьми, он вообще это помнит? — Ты невероятен. — усмехается Кэролайн, направляясь к своей машине только для того, чтобы обнаружить, что она заперта, а ключи у Кэт. — Невероятно, чёрт возьми! — Тебе следует перестать ругаться, милая. Это неприлично. Внезапно Клаус оказывается рядом, прислонившись к её машине, как будто это самая обычная вещь в мире. Она игнорирует его, и он некоторое время наблюдает, как она борется с дверцей машины, прежде чем она вскидывает руку в знак капитуляции и раздраженно плюхается рядом с ним. Через некоторое время он заговаривает, и его голос приобретает мрачный оттенок: — У меня не было возможности сказать это раньше, но я действительно рад тебя видеть, Кэролайн Форбс. Он смотрит на неё своими океански-голубыми глазами, его улыбка с ямочками на щеках, от которой раньше у неё слабели колени. Она может сказать, что он поддаётся обаянию, но теперь она знает лучше. — Ух ты. Теперь ты хочешь поговорить. — Кэролайн сардонически бормочет в ответ, вспоминая, что ранее он практически игнорировал её. По крайней мере, у него хватает порядочности выглядеть виноватым. — Я знал, что ты не оценишь, если я испорчу наш ужин упоминанием о том, как ты пела мне серенаду в шестом классе, я прав, милая? Она стонет: — Мы можем, пожалуйста, поговорить о чем-нибудь другом? — Тогда ладно. Давай поговорим о тебе. Прижавшись плечом к плечу, сидя на её машине, он наклоняется ближе, его лицо в нескольких дюймах от её. Кэролайн изо всех сил старается казаться растерянной. — Просто для ясности: я слишком умна, чтобы поддаться твоему соблазну. — Вот почему ты мне нравишься. — Клаус улыбается, наслаждаясь румянцем, который теперь появился на её щеках. — Твоя смелость, твоё остроумие, не говоря уже о твоих впечатляющих навыках сочинять рифмы. — Пожалуйста, только не говори мне, что ты ждал всю ночь только для того, чтобы сказать это мне в лицо? — Я ждал десять лет, милая. Ты определенно знала, как произвести впечатление. Она снова закатывает глаза от его кокетливого тона. — Да? Потому что я помню, как ты лизался со шлюхой Хейли — которая, кстати, действительно выросла шлюхой — через неделю после этого. Клаус вздыхает, отводя взгляд: — Потому что ты избегал меня несколько дней. А потом я увидел, как ты держишься за руки с тем квотербеком. — А потом ты встречался с целой вереницей девушек, прежде чем твоя семья переехала летом… — …Пока ты была у своей тети Мэри в Ричмонде. Было ужасно, когда она услышала, что они уехали, пока её не было. Она бы с удовольствием попрощалась с ним и, может быть, поцеловала бы или отвесила пощечину. — Ч-что? Откуда ты это знаешь? — Я ждал тебя в тот день… в твоём доме. — он по-прежнему не смотрит на неё. — Я не хотел уходить. Хорошо. С тех пор как начался этот разговор, всё серьёзно приняло другой оборот. Она действительно слышит это прямо сейчас? Её обречённая любовь наконец-то была вознаграждена спустя десять лет? — Но ты едва ли сказал мне хоть слово… — бормочет Кэролайн, не зная, что сказать. — Ты тоже, насколько я помню. — возражает Клаус. — Ну, пока ты не написал мне ту песню… — Можем ли мы, пожалуйста, просто забыть об этой песне и… Внезапно его рука оказывается на её щеке, поворачивая её лицо так, чтобы она встретилась с ним взглядом. — Никогда. — шепчет Клаус. Сейчас он смотрит на неё так пристально и так честно, и именно тогда она вспоминает, почему влюбилась в него с самого начала. — Не смей забывать, Кэролайн Форбс. Если бы вы спросили её, Кэтрин хотела бы, чтобы все пошло по-другому. У неё была речь. Она всё спланировала заранее. Она была готова. Однако чего она не ожидала, так это того, что ужин грозил выплеснуться у нее изо рта на весь кинотеатр, и она почти выбежала из комнаты отдыха, Элайджа следовал за ней по пятам. Как будто этого было недостаточно, чтобы испортить вечер, на обратном пути они пересеклись с Мередит Фелл, и что ж, сложно искать оправдание, когда врач спрашивает вас прямо в лицо, как поживает малыш? Элайджа был ошеломлён и, мягко говоря, потерял дар речи, а Кэтрин была готова пустить в ход слёзы и когти, если понадобится, но затем выражение его лица, когда всё это дошло до него… Как будто она подарила ему весь мир, и Кэтрин никогда к этому не привыкнет. Теперь они рука об руку выходят из кино, и мысль о семье всё ещё трепещет в каждой частичке их души… Когда они видят Клауса и Кэролайн, целующихся возле машины. — Хм. — немного удивленно бормочет Кэтрин, крепко сжимая его пальцы. Элайджа некоторое время пребывает в задумчивости, прежде чем повернуться и задумчиво посмотреть на неё: — Знаешь, я припоминаю, что Никлаус был безответно влюблён в мисс Форбс.