Чужаки

      Стоя в дверном проёме, Азем провожал их взглядом до самого лифта и позволил себе расслабиться только в тот момент, когда лифт звякнул, оповещая о том, что высадил пассажиров на нужном этаже. Плотно закрыл дверь и буквально упал на стул.       — Фух! Я чуть к Звезде раньше времени не ушёл. До сих пор не понимаю, как мы умудрились успеть...       Эмет-Селк предупреждающе шикнул на него, присматриваясь к окружению. Гитлодей тоже оглядывался, оба словно что-то искали в потоках эфира.       — Чисто, — наконец, сказал Видящий. — Можно разговаривать.       — Думаете, они стали бы подслушивать?       — Лахабреа по натуре подозрителен. Да и Фанданиэль, хоть и создаёт иногда довольно странное впечатление, ради достижения цели способен на многое.       — Сомневаюсь, что в этот момент ему было до заклинаний, — хмыкнул Дионис. — Но как он за нами следил, а! Надо бы присмотреться к нему повнимательнее, потенциал у него хорош.       — Согласен, — Эмет-Селк нахмурился — хотя, казалось бы, куда больше. Встал, подошёл к Заку.       — Ну, как тебе новое тело?       Виера хмыкнул, довольный. Поиграл мышцами, наклонился пару раз, попрыгал.       — Честно говоря, такое же. Ничего не изменилось.       — А тебе? — обратился Аид к Виринее. Та подняла лицо, в котором, в отличие от Зака, не было веселья. Напряжённо сказала:       — Нормально. Ощущение, как будто крепко и надолго уснула, а проснулась с одеревеневшими конечностями. Пальцы пока плохо слушаются. А в остальном ничего...       Гитлодей обнял её за плечи, привлёк к себе. Мягко поцеловал в висок. Она привалилась к нему плечом, всё ещё серьёзная, сосредоточенная на себе. Видящий бездумно скользил взглядом по волоскам на внутренней стороне её уха, вспоминая процедуру переноса душ и напряжённо анализируя, выискивая, что в ней могло пойти не так.       Он тоже поражался тому, как они успели всё провернуть до прихода Лахабреа. Идея объединить перенос душ и экзамен пришла в голову Эмет-Селку. Узнав о слежке, что затеял Фанданиэль, Аид долго ломал голову, как бы от него избавиться, и придумал такой дерзкий план, что Гитлодей неимоверно загордился другом.       Он спланировал этот спектакль до мелочей. Вовремя сказанные при Фанданиэле обрывки фраз, случайно оставленный в библиотеке список книг, тонкие намёки на более чем тёплые отношения между ними и чужаками не давали Гермесу возможности соскользнуть с крючка. Роль Лахабреа заключалась в том, чтобы своим присутствием напрочь сбить Фанданиэля с толку и разом отмести все его подозрения. При том Служитель Бездны даже не догадывался о своей истинной роли, искренне считая, что действительно приглашён сюда на экзамен.       Времени было мало, а сделать нужно было так много. Минотавра они подготовили заранее, и до определённого момента он находился в спячке, в отведённой ему клетке. Тела Виринеи и Закиры, полностью готовые к переносу, лежали здесь же на кушетках, и от Гитлодея не укрылось, как вздрогнула его мико’те, заметив их, и тут же отвернулась, стараясь не смотреть. Когда Вири увидела сосуды для душ, подготовленные Дио и Аидом, на её лице отразилось не удивление — узнавание, и они с Заком обменялись понимающими взглядами.       А дальше всё закрутилось слишком быстро. Голубой росчерк — вестник от Лахабреа — оповестил о его прибытии в Бюро за час до назначенного времени, и счёт времени пошёл на секунды.       Уже не имеющие возможности тянуть время и сомневаться, Закира и Виринея схватились за сосуды почти одновременно, и спустя несколько томительных секунд их тела обмякли, упали на пол. Вторым зрением Гитлодей видел, как, послушные воле Эмет-Селка, их души подлетели к накопителям и были поглощены ими без остатка. Венат повела ладонью, смертные тела рассыпались искрами эфира, и тут же Азем положил накопители рядом с фамильярами, а Эмет-Селк подтолкнул души к их новым телам.       Первым пошевелился Зак. Открыл глаза, моргнул, сел. Венат уже стояла около него, тревожно вглядываясь в лицо, и заметно расслабилась, когда он, улыбнувшись, коснулся ладонью её щеки, шепнув что-то, слышное только ей. Виринея приподнялась на локте, щурясь на светильник, и крупно вздрогнула, осознав, что произошло. Вцепилась в подоспевшего Гитлодея, вдохнула глубоко раз, другой, вскинула глаза. Черты её нисколько не изменились — всё так же привычно заломились вверх в тревожной гримаске брови и искривились губы, которых Гитлодей тут же коснулся мягким, успокаивающим поцелуем. Он стащил Виринею с кушетки, проводил за предназначенную им кафедру, сел рядом. Закира соскочил сам, и по щелчку Эмет-Селка кушетки, равно как и сосуды душ, исчезли в пространственном кармане.       Гитлодея тревожило то, что адаптация к новым телам могла занять у Виринеи и Закиры время, которого у них уже не было. Но он отринул сомнения в тот момент, когда виера схватил своё оружие, кинул перевязь через плечо, повёл рукой — и нулиты, послушные воле хозяина, зависли чуть позади него в чёткой симметрии, издавая еле слышное гудение. Сам он двигался свободно, легко, и, судя по всему, никакая адаптация ему была не нужна.       Другое дело Виринея — она выглядела не настолько живой и активной. Но секундой спустя вошёл Лахабреа, и пришлось прятать тревогу за неё за деловым видом, любезничать и улыбаться.       И даже сейчас, после всего случившегося, она всё ещё выглядела странно, вызывая у него беспокойство и страх.       Но тут с лица его мико’те ушло сосредоточенное выражение, и Гитлодею стало немоверно легче, когда Вири, усевшись ровно, вдруг сказала:       — Есть хочу. Адски. Люди, пойдёмте что-нибудь сожрём!