Die, die my dear

— Доброе утро, дорогая, — улыбнулся Клаус, когда она спустилась к завтраку. — Кофе? — Да, спасибо, — Эмма вяло улыбнулась. Ночью она плохо спала. Расставание с Хайном далось ей тяжелее, чем она думала. Тем более так заманчиво было поддаться на его уговоры. Вот только она слишком хорошо знает, чем может закончиться любовь. — Что с тобой? — Клаус бросил на нее внимательный взгляд. — Ты ничего не ешь. — Голова болит, — соврала она, отщипнув кусочек булочки. — Прими аспирин, — посоветовал он. — Потому что вечером я запланировал для тебя сюрприз. — Хорошо, — кивнула Эмма. — Будь готова к семи. Я отправлю за тобой Вольфа, — Клаус наклонился, чтобы ее поцеловать. Дождавшись пока он уйдет, Эмма налила еще кофе. Несмотря на то, что она приняла окончательное решение, тяжелые мысли продолжали крутиться в голове. Может стоит еще раз поговорить с Хайном? Неужели она не заслуживает любви? Простого счастья, когда человек который рядом с тобой ценит каждое проведенное вместе мгновение? Когда не приходится ничего объяснять — тебя понимают без слов. Встреча с дамами-попечительницами Фонда была неимоверно скучной и Эмма, сославшись на срочные дела, сбежала пораньше. Домой она тоже не спешила, поэтому зашла в парикмахерскую, затем в аптеку. Подумала, что было бы неплохо заглянуть к фрау Линдт. Ливень хлынул неожиданно, застав ее врасплох. Эмма забежала в первый попавшийся магазин — это оказалась цветочная лавка. На крыльце она столкнулась с молодым мужчиной в военной форме, который видимо тоже решил переждать здесь дождь. — Осторожнее, — он придержал ее за локоть, — ступеньки очень скользкие. — Благодарю, — вежливо улыбнулась она. — Ну и погодка, — проворчал пожилой мужчина, разглядывая вазы с цветами. Эмме стало неловко — шелковое платье насквозь промокло и неприятно липло к коленям, новая укладка безнадежно растрепалась. — Думаю дождь скоро закончится, — ответила продавщица. — Вы выбрали букет? — Мне пожалуйста вот эти розы, — сказал он. — Заверните их все. Эмма усмехнулась. Наверняка провинился перед женой, это уже давно известная аксиома — чем дороже подарок и пышнее букет, тем тяжелее проступок. — Вам нравятся розы? — услышала она тихий вопрос. — Не особенно, — она пожала плечами. — Цветы конечно красивые, но почему-то мужчины чаще всего дарят именно их, а это уже банально. — Я бы никогда не подарил банальные розы. Чтобы подчеркнуть ее нежную красоту я подарил бы своей любимой сирень, когда она грустит - голубые ирисы, а чтобы подбодрить — подсолнухи. Эмма улыбнулась — он оказывается романтик. Она выглянула в окно — дождь все не заканчивался. — Вы совсем промокли, предлагаю выпить горячего чаю, — молодой человек кивнул на маленькое кафе через дорогу. — Почему нет? — горячий чай был бы сейчас кстати, к тому же дома ее никто не ждет. Клаус вчера уехал в Мюнхен для «неформального общения». — Ну что, идем? — улыбнулся он, глядя на бурлящие лужи. — Боюсь нам придется перебираться вплавь, — рассмеялась Эмма. Это все полнейшее безумие! Но в ее жизни было так мало подобных безумств. Почему бы не попробовать хотя бы раз ощутить себя героиней романа? Случайная встреча с легким флером романтики, одна из тех, что так бережно хранят в тайных уголках своего сердца женщины. Официантка принесла им чай и пирожные. — Простите, я до сих пор не представился, — улыбнулся он. — Хайн Тилике. — Эмма, — ответила она. Она не стала называть фамилии, словно отсекая от себя мужа. Внезапно ей показалось все это глупым. Разумеется он заметил ее обручальное кольцо. Сейчас их разговор скатится в банальщину — «чем вы занимаетесь». И что она ответит? Что она, коротающая дни в ожидании мужа, домохозяйка? — Мне знакомо ваше лицо, — улыбнулся Хайн, — и теперь я вспомнил откуда. На прошлой неделе вы были здесь в парке. Все может быть. Она действительно любила там гулять. — И часто вы так прогуливаете службу? — Не очень, — в его глазах мелькнули лукавые искорки. — Пользуюсь тем, что начальник уехал в командировку. Они просидели в этом кафе часа два, болтая обо всем на свете. Эмма почувствовала себя такой живой, в его глазах был неподдельный интерес. — Мне бы хотелось увидеть вас еще раз, — осторожно сказал он. — Это невозможно, — твердо ответила она. — Я просто хотел пригласить вас в театр, — Хайн внимательно посмотрел ей в глаза. — Вы сказали, что любите Диккенса, а в следующую среду будет идти «Битва жизни» Эмма поколебалась. — Простите, но вряд ли я смогу прийти. Он мягко улыбнулся. — На всякий случай, если передумаете — я буду ждать вас в семь. Всю неделю она была в смятении. Опускаться на уровень своего благоверного? Нет уж, увольте. Она всю жизнь презирала неверных мужей и жен. Вечно прятаться, обманывать — эта грязь не для нее. А с другой стороны, могут же у женщины быть друзья мужского пола. Это же просто поход в театр. Несмотря на то, что она немного опоздала, Хайн все еще ждал ее у входа. — Простите, я не думала что … — смущенно сказала она. Она собиралась буквально в последний момент и надеялась, что ее небрежность не выдаст размазавшаяся тушь или незастегнутая пуговица. — Ничего страшного, — он протянул ей букет белых камелий. Эмма улыбнулась — как он угадал что это ее любимые цветы? После спектакля он вызвался проводить ее. Воздух был наполнен ароматами цветов, в темном небе ярко светили звезды. Эмму вдруг захлестнуло давно забытое чувство какой-то бесшабашной легкости, которое бывает лишь когда тебе шестнадцать. — Как вам постановка? — Даже не знаю что сказать, — улыбнулась она, — очень сложная тема. Долг, самопожертвование. И оказывается у каждого из нас есть тайны, мы не знаем своих близких по-настоящему. — Разве суть не в том, что только любовь облагораживает нас, несмотря на то достойны мы ее или нет? Их встречи стали регулярными — они периодически ходили в кино, встречались в маленьких кафе, гуляли по набережной. И постепенно стало ясно, что дружба перерастает в нечто большее. Точнее Хайн никогда и не скрывал восхищения в глазах, и не скупился на комплименты. Хотя он ни разу не намекнул что хочет физической близости и за исключением сдержанных поцелуев в щеку у них дело не заходило. Однако душевная близость порой цепляет намного сильнее физической и Эмма понимала, что это следует прекратить. Каждый раз, собираясь, она твердила себе, что этот раз будет точно последним, что из этого не выйдет ничего хорошего. Но отказаться от этого чувства полета, когда все внутри сжимается от предвкушения новой встречи, уже не могла. И, наконец, она решилась. — Если завтра будет хорошая погода, я хотел бы свозить тебя за город, покажу свое любимое место для пикника. — Это наша последняя встреча, — сбивчиво сказала Эмма, — то, что происходит между нами…невозможно, неправильно и нужно прекратить это, пока не стало слишком поздно… — А ты не думала, что уже слишком поздно? — мягко улыбнулся Хайн. — Между нами происходит что-то особенное и я вижу, что ты тоже это чувствуешь. — Я замужем! — выпалила она. — Я заметил, — спокойно кивнул он и осторожно приподнял ее подбородок. — Только что это меняет, если при этом у тебя несчастные глаза? — Хайн… я... Она чувствовала будто идет по тонкому льду, который в любой момент может провалиться. Теплая ладонь мягко сжала ее талию, привлекая ближе, а горячие губы накрыли ее. Неторопливо, чувственно, так что тело будто пронизывает теплом. Хочется утонуть в этой нежности и она, не разрывая поцелуй, тянется ближе, гладит мягкие волосы на его затылке. Она поднялась наверх и набрала себе ванну. С удовольствием погрузилась в ароматную воду и закрыла глаза. В последнее время Клаус снова стал чаще бывать дома, но все же она чувствовала в этом что-то фальшивое. Как бы там ни было, она приняла правильное решение. Она во многом зависима от мужа и менять одного на другого было бы глупо. Хайн может точно также со временем к ней остыть. Чтобы перестать чувствовать себя несчастной, нужно что-то менять в своей жизни. А для начала подумать чем бы она могла заниматься, если бы пришлось работать? Она неплохо разбирается в моде, косметике, а значит может устроиться продавщицей в магазин. Когда-то она училась на факультете журналистике. Может еще не поздно вернуться. И потихоньку пробовать писать небольшие статьи в какие-нибудь женские журналы. Например, «Десять способов узнать изменяет ли вам муж». Если ваш благоверный начал вам дарить без повода дорогие подарки, не спешите радоваться. Скорее всего в нем говорит не любовь, а чувство вины. Эмма зябко поежилась — вода в ванне успела остыть. Набросив халат, она села у трюмо. Для начала нужно накрутить волосы, затем поколдовать над макияжем. Эмма, не торопясь подвела глаза, затем прошлась пуховкой чуть припудрив щеки, и наконец взяла тюбик с красной помадой. Достала новое платье, оно действительно выгодно подчеркивало ее талию и грудь. Уложив локоны, она бросила придирчивый взгляд в зеркало. Ей часто говорили что она красива. Вот только красота не дает никаких гарантий счастья. — Фрау Ягер? — окликнула ее горничная. — Машина приехала. Набросив белую горностаевую шубку, Эмма вышла из комнаты. — Герр штандартенфюрер сказал, чтобы мы сначала заехали за ним, — предупредил Вольф, открывая дверцу машины. Эмма лишь пожала плечами. Она думала они встретятся уже в ресторане. Она рассеянно смотрела в окно, вспоминая недавний разговор. — Ты его любишь? — как-то спросил Хайн. После долгой паузы она ответила. — Любила. — Тогда я не понимаю зачем ты живешь с ним, он ведь тебя не любит. — Почему же? Наверное, любит… — вздохнула Эмма. — В какой-то извращенной манере. Он нахмурился, заметив на ее бедре синяк. — Это сделал он? Эмма покачала головой — вчера она поленилась включить ночник и ударилась о спинку кровати, когда встала выпить воды. За Клаусом было много грехов, но он никогда не причинял ей реальной физической боли. «Всего лишь» разрывал изнутри душу унижением, холодностью и тотальным доминированием. — Мужчине не обязательно избивать женщину, чтобы сделать ей больно, — тихо сказала она. — В целом, ему наплевать на меня, на все, что я говорю или чувствую. Но при этом нужно, чтобы я была рядом. Поэтому наверное это можно назвать своеобразной любовью. — Вас проводить? — Нет, спасибо, — Эмма нечасто бывала в штабе, но прекрасно помнила где находился кабинет мужа. Он встретил ее придирчивым взглядом. — Новое платье? — Тебе нравится? — Ты же знаешь, что я люблю красный цвет. Эмма досадливо поморщилась. К черту, не отправит же он ее переодеваться. — К счастью я сегодня успел заехать к твоей портнихе, — Клаус протянул ей коробку. — Переоденься, пожалуйста. Бросив взгляд на мужа, Эмма поняла, что он сделал это специально. Любимая тактика — контролировать ее во всем под маской неподдельной заботливости. — Прямо здесь? — недовольно спросила она. — А что тебя смущает? — ухмыльнулся он. — Никто сюда не зайдет. Так- то оно так, да и раздетой ее он видел не один раз. И все же Эмме стало не по себе под его пристальным взглядом. Смутно она уловила, что ему нравится ее растерянность. — Мне кажется оно плохо сидит, — пробормотала она. Сама она никогда бы не выбрала такое — платье чересчур облегало ее формы, да и декольте слишком глубокое. — А по-моему отлично, — Клаус игриво погладил ее по бедру. Они вышли в коридор и Эмма вздрогнула, услышав знакомый голос. — Герр штандартенфюрер, бумаги которые вы просили еще не готовы. — Ничего страшного, привезете их позже, как договаривались, — усмехнулся Клаус и повернулся к супруге. — Мой незаменимый помощник — гауптштурмфюрер Тилике. Вы же знакомы? Эмма машинально кивнула. — Да, мы виделись пару месяцев назад на приеме у Гудериана. Повисла неловкая пауза, а затем раздался тихий смех. — О нет, дорогая, вы встречались не там. Эмма почувствовала как ее сердце пропустило удар. — Вы виделись на открытии благотворительной больницы, в октябре, — Клаус полуутвердительно склонил голову. — Возможно. Лишь потрясающая выдержка Тилике помогла ей спокойно пережить этот разговор. На его лице не было ни тени смущения или страха и постепенно Эмма взяла себя в руки. — Желаю приятного вечера, — тихо сказал он. В ресторане Клаус внимательно изучил меню и подозвал официанта. — Два бифштекса средней прожарки и бутылку Шато девяносто восьмого года. — Ты же знаешь я не любою мясо с кровью, — поморщилась Эмма. — Тебе понравится, обещаю, — успокаивающе улыбнулся он. — Местный повар знает в этом толк. Под его выжидающим взглядом она отрезала кусочек бифштекса и, внутренне содрогаясь от отвращения, отправила его в рот. — Ну как? — терпеливо поинтересовался Клаус. Эмма, обещавшая себе что их годовщина должна пройти идеально, сдержанно кивнула. — Лучше, чем я ожидала. — Вот видишь, никогда не нужно бояться пробовать новое, — одобрительно кивнул Клаус и разлил по бокалам вино. Эмма отпила глоток, надеясь, что великолепный вкус вина заглушит густой железистый привкус крови. — У меня есть для тебя еще один подарок, — улыбнулся Клаус и достал плоскую кожаную коробочку. — Ну же, дорогая, открой ее. Внутри оказался роскошный комплект — колье и серьги с сапфирами. — Клаус, — она растерянно улыбнулась, — это….слишком. — Ну почему же? Мы с тобой счастливы уже десять лет, разве я не могу побаловать любимую жену? Позволь я тебе помогу, — он поднялся и обошел ее, чтобы застегнуть колье. — Но сапфиры не подходят к моему платью, — возразила Эмма. Ей было неловко — люди за соседними столиками бросали на них любопытные взгляды. В глазах женщин она читала плохо скрытую зависть. Колье было роскошным, даже вычурным. — Зато великолепно подходят под цвет твоих глаз, — его пальцы ласкающие прошлись по ее шее, поправляя украшение. — Мой подарок просто меркнет на фоне этой красоты, — вздохнула Эмма. — Ну что ты, мне очень понравилось. Они доели ужин и Эмма поискала глазами официанта. — Принесите пожалуйста чашечку кофе. — Не хочу тебя торопить, дорогая, но у меня приготовлен еще один сюрприз, — Клаус не взглянув на счет, вытащил бумажник и положил несколько купюр. — Не многовато ли для одного вечера сюрпризов? — рассмеялась она. — В самый раз, — он серьезно посмотрел ей в глаза. — Я знаю, последнее время наш брак был не идеальным и одного вечера мало чтобы все наладить, но я все же стараюсь. Она мягко сжала его ладонь. Извиняться, оправдываться он никогда не умел. Но возможно и правда осознал что был неправ. И возможно это не так уж плохо, раз она не может оставить его сейчас. Они вышли на улицу и прежде чем открыть дверь машины, Клаус замешкался. — Что-то забыл? Он широко улыбнулся, доставая из кармана пальто черный шелковый шарф. — Что ты делаешь? — смеясь спросила Эмма, когда он завязал ей глаза. — Потерпи немного, — он помог ей сесть. Эмма нервно поежилась — что-то долго они уже едут. — Клаус, куда мы едем? — снова спросила она. — Увидишь. Эта непонятная игра начинала ей надоедать, к тому же сидеть с завязанными глазами было не комфортно. — Все, мне надоело, — она потянулась, чтобы развязать шарф. — Не снимай, — сильные пальцы перехватили ее ладонь, сжав почти до боли. — Что ты делаешь? — невольно вскрикнула она. — Просто потерпи еще немного, — он извиняюще погладил ее пальцы. — Не порть сюрприз. — Ладно, — вздохнула она. Подавив желание сорвать дурацкую повязку, она дождалась пока они приедут и обомлела когда Клаус, наконец, развязал шарф. — Дом на озере? Они приезжали сюда в свой медовый месяц и потом по традиции каждое лето. — Я подумал, что раньше мы были счастливы здесь, — Клаус улыбнулся, но в глазах при этом промелькнула боль. — Мне захотелось вспомнить те дни.