Звон ветряного колокольчика

— Почему этот Сабито такой глупый! Мальчик плюхнулся на кровать, обиженно надув губы. Тёмно-красные глаза исподлобья смотрели в потолок, метая молнии. Детские руки были сжаты в кулаки и мелко тряслись. — Я же ему говорил, что демоны были на самом деле! А он всё «не существовало-не существовало», — он передразнил голос своего друга. — Дурак! А ведь все эти замечательные люди, — его взгляд засверкал, представляя себе образы, — они все так старались! Если бы не они, то он бы, может быть, вообще не родился бы! Дурак! Мальчик повторил это и ударил кулаком по кровати. Тонкие дорожки слёз потекли по щекам, оставляя мокрый след на коже. — Столпы рисковали своей жизнью ради нас, некоторых постигла смерть или они до самой смерти оставались калеками. Все они сражались с жестокими демонами, не думая об опасности. И после этого мы всё забыли! Но это ведь не сказка, это настоящая правда! Ну почему люди такие неблагодарные, почему никто ничего не помнит! Вот бы воспоминания просто раз! И смогли бы прийти в голову. Тогда бы никто точно не говорил, что всё — выдумка. Шмыгая носом, он пытался сдержать рыдания, что у него совершенно не выходило. Свет от лампы резал глаза, но вдруг над ним нависла блеклая тень. Мальчик ошарашенно смотрел наверх, в странную дымку, когда откуда-то послышался голос: «Ты хочешь этого?» — Хочу! — воскликнул ребёнок и тут же вскочил, оглядевшись в поисках существа. — А кто это? Ты где? Или мне показалось?.. «Мальчик, я могу исполнить твоё желание». — Правда? — у него чуть ли не отвисла челюсть, хотя спустя мгновение он подозрительно спросил. — А как мне узнать, что ты мне не врёшь? Покажись, дай мне посмотреть на тебя! «Не могу». — Почему? — насупился мальчик. — Ну тогда хотя бы скажи, кто ты такой. «Можешь считать меня духом, оберегающим тебя». — Но их же не существует! — вскричал ребёнок, на что голос, кажется, усмехнулся. «Остальные говорят то же самое про демонов». — Значит, ты веришь мне! Как здорово! Хоть кто-то поверил! «А я смогу сделать так, чтобы поверили те, кто называл всё враньём», — что-то вкрадчиво прошептало прямо около уха. — И как? — развернулся тот, но снова никого не увидел. «Они вспомнят. Все, до единого. И больше не будут воспринимать твои рассказы, как сказку». — А… — хотел ответить мальчик, но его прервали, когда в комнату распахнулась дверь, показывая любопытное лицо. — Танджиро! Что-то случилось? Почему ты плачешь? Девочка с короткими чёрными волосами с ленточкой подбежала к кровати и положила голову рядом с отвернувшимся от неё мальчиком. — Ничего, я не плакал. — Тебя снова обижали в садике? — она взглянула на него большими глазами и поднесла руку к его лицу, заставляя посмотреть на себя. Тот не смог устоять перед настолько серьёзным, что даже милым, взглядом, и погладил по мягкой макушке. Та засмеялась, но сразу же приняла строгое лицо обратно. — Отец говорит, что ты должен быть сильным и давать отпор твоим обидчикам. А то они никогда не перестанут задирать тебя. — Хорошо, Незуко, я попытаюсь не давать себя в обиду. И всегда буду защищать тебя и всю нашу семью. — От кого? — она недоумённо глянула на него, на что тот ответил: — Конечно, от плохих людей! Когда я вырасту, то смогу бороться со всеми ними! Девочка засмеялась и вскочила на ноги, чтобы напрыгнуть на мальчика и обнять со всей силы. — Незуко, ты меня задушишь… — прохрипел он, а та лишь рассмеялась и побежала из комнаты, довольная, что тот больше не грустит. Но она остановилась у самой двери, когда он проговорил: — Я не хочу, чтобы вы снова страдали… — Что ты сказал? — обернулась она, на что тот пришёл в себя и произнёс весёлым тоном: — Ничего, спасибо тебе, Незуко! Мальчик посмотрел ей вслед и задумался. Улыбка медленно спадала с его лица, а брови сдвинулись посередине лба, выявляя несвойственную этому возрасту морщинку. Подперев подбородок рукой, он тяжело вздохнул и прошептал: — Пожалуйста, сделай так, чтобы моя семья не вспомнила. Я так волнуюсь за них. Ты же сможешь это, так ведь? Голос засмеялся и сказал, ещё не согнав с себя веселье, потому что его речь прерывалась короткими смешками: «Как пожелаешь, Танджиро Камадо. Твоя драгоценная семья никогда не узнает свою прошлую жизнь. Но, чтобы других людей настигла кара за их неверие, должно пройти время». — Ничего, я подожду, — твёрдо кивнул ребёнок. «Замечательно… Обещание с твоим демоном прошлого заключено. Теперь, спи спокойно». Маленькое тело бездыханно упало на матрас. Тихие посапывания стали слышаться в комнате. «Потому что твоя семья не доживёт до того, чтобы вспомнить». … «Прости, Незуко». Девушка проснулась в месте, похожем на сон. Белые облака на прекрасном голубом небе, освещаемого мягким светом солнца. Но, поднявшись, Незуко увидела под ногами полнейшую темноту. Языки пламени из самых недр земли доставали до неё, но не обжигали. Потому что её саму обвалакивал свет, такой же, как и у фигуры рядом. Силуэт приблизился к ней и подал руку. Ухватившись за неё, девушка ощутила согревающую теплоту. Светящееся существо начало обретать очертания, вот ноги вырисовываются чёткой линией, туловище, клетчатое хаори, волосы. Незуко стояла напротив него, не моргая. Сияние поглотило душу, стараясь привнести в неё покой и… удовлетворение? Но сердце только пронзала боль. Горечь. Такая, что перед глазами всё вновь размылось. Руки крепко сжали плечи напротив, пока слова смешивались со всхлипами. — Танджиро… Танджиро… Почему?.. — Незуко… — Почему ты стал демоном?! — девушка сорвалась на крик. — Почему ты убил родителей и стольких невинных людей?! Почему жестокость охватила твою душу?! Светлая капля эфемерной жидкости сорвалась с того места, где должны быть глаза, и растворилась в бушующем пламени под ногами. — Незуко… я так виноват перед тобой и всеми остальными. Я не смог остановить клетки Мудзана, оставшиеся у меня. Если бы я не был настолько слаб… — голос дрогнул. — Моя душа разделилась на две половины — демона и мою. С приходом Демона я забыл всё то, что помнил, и воспоминания унеслись в пропасть. Только тёмная половина смогла захватить контроль над моим телом. И я не смог остановить его… Я не прошу прощения от всех вас… Мой грех не искупить даже в авичи-нарака. Люди расплатились за мою же слабость, и сотня лет в аду не заставят почувствовать меня те же страдания, что испытывали они. Незуко с болью смотрела на брата, и чёрные трещины покрыли её тело, словно фарфоровую статуэтку. Горячие слёзы испарялись в свете и огне, оставляя после себя лишь тёплые колыхания. Она вздрогнула, когда силуэт перед ней начал постепенно исчезать, рассыпаясь на маленькие кусочки, уносящиеся вдаль. — Я скоро отправлюсь на Суд и испарюсь из этого мира. Спасибо тебе, Незуко. За то, что смогла очистить мир от остатка Мудзана, от Него. Хотя и стала чистокровным демоном. Но… я бы хотел кое-что сказать тебе. Не будь такой же, как я. Не погрязай в прошлом, позволяя опутать твой разум. Пожалуйста, радуйся жизни, позаботься об остальных. Похорони умерших с почестями. И всегда помни, что твой брат всегда будет любить тебе, даже в пучине ада. Прощай, Незуко… — Нет! — закричала та, но через руки уходил лишь пепел. Свет начал угасать, и она почувствовала, как падает вниз, и что языки пламени пожирают её, душа раскалённым воздухом. И только сияние осталось наверху, говорящее вслед: «Прости…» … Кокушибо сжал челюсти от боли, что пронзала его мозг. Чёрный туман ненависти был так явен, что он переставал видеть что-то налитыми кровью глазами. Он чувствовал себя марионеткой, подвешенной на нитях, которой управляли эмоции. Потому что иначе бы он свалился уже без чувств на холодные камни на съедение демонам. Огонь и полумесяцы сталкивались вновь и вновь. Яркие вспышки среди темноты. Будто солнце разгорается над обломками. Как же он его ненавидит. До кровавой рвоты, стекающей по подбородку. До дрожи во всех суставах. Ёриичи наступал на него, не оглядываясь ни на что. И притеснял. Добивал своим убийственным спокойствием. Высасывал все силы, заставляя набрасываться на него всё с большей яростью и большим надломом. Душа действительно крошилась на куски. Кокушибо сделал прыжок через спину, когда наполовину алый клинок пронёсся за ним. Полумесяц разрезал воздух и обошёл круг за мужчиной, но был отбит. Демон вновь замахнулся, однако развернулся от внезапной атаки сзади. Напряжение от электричества прошлось волной, отбрасывая близнецов назад. Боль вновь ударила в голову. Сердце забилось в ушах пульсом. Поэтому он не заметил, как его схватили чьи-то руки со спины, обездвиживая. — Уймись, старикан! — прокричал кто-то разъярённо. — Хорош уже! Эй, Зенитсу, как со вторым? — Есть! Мы с Иноске справились! Двое юношей держали Ёриичи, отодвигая его подальше от брата. В глазах всё размывалось, конечности непроизвольно дёргались, словно подвешенные. Из горла раздавался рык, схожий со звериным, от хлюпающей в лёгких крови. Кокушибо пытался стряхнуть с себя черноволосого демона, но электричество пронеслось по телу. Как и ужасающая боль от удара в грудь. — Ну что, нравится?.. — Санеми навис над ним с бешеной ухмылкой, смотря прямо в невидящие глаза. — Не нравится? Хм-м, может, мне ударить тебя вновь? Раздался хруст рёбер. Демон согнулся, и осколки костей впились во внутренние органы. Шинадзугава лишь шире ухмыльнулся, обнажая оскал, и произнёс с сумасшедшими глазами прямо у его лица: — Хотя… Давай-ка я располовиню тебя пополам! Твоим же отвратительным мечом! Как тебе, согласен? Я рад, что ты согласился, а теперь… Кусок плоти был вынут из ножен и занесён над головой Кокушибо. Но не успело лезвие пройти через тело, как то задёргалось и полностью согнулось в неестественной позе. Мелкая тряска пронзила мышцы. Из рта и глаз полилась чёрная кровь, окрашивая камни. Дикие конвульсии охватили его, когда нити разрезали руки и ноги. Дым забился в лёгкие вместе с пылью, и кашель заставлял мужчину сильнее и сильнее сгибаться. Санеми в недоумении и отвращении смотрел на эту содрогающуюся фигуру. Он уже замахнулся клинком, чтобы отсечь тому голову, но судороги вдруг прекратились, оставив Кокушибо без сознания на камнях. Чья-то рука выхватила меч из его ладони. — Не смей, — произнёс Ёриичи ледяным тоном. — Сынок, сынок, очнись! — заставила обратить на себя внимание женщина, наклонившаяся над мужчиной. — Господин Мичикатсу, что с Вами? — взволнованная Ута в панике вертелась вокруг него, потом быстро вскочила на ноги и подбежала к Ёриичи: — Вы не ранены? На вас всех столько крови! А одежда вся разорвана? — Вот именно! — обернулась на него Акено, пытаясь проверить сердцебиение лежащего сына. — Что вы тут устроили?! Почему взяли и стали сражаться друг с другом? — Мама, Ута… — прошептал ошарашенно Ёриичи. — Почему вы здесь? — Мы не могли бросить вас тут одних! — девушка вспыхнула, словно спичка. — И правильно сделали! А теперь объясни, что тут произошло! — Не знаю, — лишь проговорил тот, но всех отвлёк шум. Кокушибо двинул рукой, ища свой меч. Шесть глаз медленно открылись и прищурились, когда он закашлялся. Брат-близнец без слов его понял и дал ему кусок плоти. Ухватившись за него со всей силой, на которую он мог быть способен, он воткнул его между камней и поднял своё тело. — Мичикатсу? — прошептала Акено, и тот уставился на неё, глотая воздух. Дрожащие руки поднялись к её лицу, трогая, будто проверяя, настоящее ли оно. Отдёрнув ладонь, он вновь коснулся ею женщины, а рот прошептал: — Мама… Сын обхватил фигуру в кимоно, содрогаясь от немых рыданий. Вскоре к нему подошёл ещё кто-то и обнял их обоих. Ута не осталась в стороне и накинулась на всех сразу, заплакав в голос. — Простите меня… — лишь говорил Кокушибо, на что ему отвечали: — Как хорошо, что ты вернулся. Остальные лишь смотрели на них, не смея двинуться с места. Канаэ Кочо слегка всхлипывала, обнимая Санеми за плечи, как и Генья, подоспевший недавно. Кайгаку, отошедший от семьи Цугикуни, видно, испытывал смешанные чувства. Но Зенитсу подбежал к нему и бросился прямо на шею, рыдая навзрыд и втягивая сопли. — Всё закончило-о-ось!!! Как я рад, что мы живы! — Да отойди ты от меня! — пытался отпихнуть его сводный брат, но лишь неловко похлопал по спине. Иноске необычно для себя молчал, и только прозрачная жидкость из-под его маски выдавала его истинные чувства. Но спустя минуту этой идиллии, стоявшей на костях, крови и пепле, Кокушибо поднялся, теряя равновесие, и развернулся ото всех, смотря в одну точку. Никто не решался его остановить, ведь знали, куда он направляется. Пошатываясь и спотыкаясь, он подошёл к кучке бывших столпов, которые собрались над кем-то, и раздвинул их. Перед ним открылась картина лежащей девушки, с мертвенно-бледной кожей, покрытую кровью, медленно испаряющейся. Застывшее лицо выражало страдание и боль, чем походило на маску. Только беззвучное сбившееся дыхание давало понять, что она жива. — Незуко… — произнёс Кокушибо. Руки подняли тонкое тело, и прижали к себе, давая понять, что её здесь ждут. Чёрные ресницы затрепетали, открывая розовые стеклянные глаза. Тихие слова достигли слуха каждого и заставили замереть: — Я убила Танджиро…