Звон ветряного колокольчика

Танджиро и Незуко шли по направлению к своему нынешнему дому. Этот путь был в разы длиннее и приходилось огибать знакомые места, чтобы их не узнали. Каждый день брат с сестрой чувствовали облегчение от окончания занятий. Всё слишком походило на каторгу. Они старались обходить стороной кабинет директора и, видя того в конце коридора, убегали. Сейчас два подростка были совершенно бессильны против силы власти и статуса. Даже найдись доказательства, никто не воспримет их всерьез. Кто они такие по сравнению с богатым и уважаемым человеком, которому верят? Такие мысли занимали Незуко уже вторые сутки. Она боялась за Танджиро, за уже родную семью Цугикуни, за своих друзей и одноклассников. Страх и тревожность сковали её конечности, заставляя биться сердце в бешеном ритме и пульсировать мозг. Незуко отчётливо знала, что нужно что-то делать, но не понимала, что именно. Чёрная туча нависла над её близкими, грозясь разлиться по небу кроваво-алым закатом. Но сейчас в её голове была совершенная темнота. Незуко блуждала по ней, боясь сделать хоть один шаг. Из этого мрака ей уже чудились страшные картины. Что всё повторится. Снова. Только две вещи заставляли её держаться и не падать в бездонную пучину — она ответственна за брата. В эти страшные для него моменты непонимания, страха и глухого гнева он может положиться только на сестру, которая, несмотря на свой хрупкий и беззащитный вид, несмотря на всё пережитое прежде, не даёт волю эмоциям и ведёт себя твёрдо и сильно. Внутри Танджиро понимал, что так Незуко ведёт себя лишь ради него, и это он, как старший сын, должен защищать свою сестру, но каждый раз, когда он видел перед собою убийцу его семьи, его лицо искажалось от ярости. И только этот нежный, но холодный, как лезвие, голос возвращал его к жестокой реальности: «Не говори ничего и не думай. Сейчас мы ничего не можем сделать». И в эти моменты вырывалась её затаённая злоба и ненависть. Ненависть — вторая причина, из-за которой Незуко держалась. Она умрёт ради мести и брата. Но сейчас, на городской улице, она идёт с Танджиро к своему дому. Казалось, всё самое страшное уже позади, но настороженный слух демона в тревоге ловил самые маленькие шорохи. Страх того, что Мудзан создаст новых демонов, которые не боятся солнца, не давал ей покоя и возрастал с каждым днём. И, кажется, кошмар сбывается. Незуко замерла, как кошка, и стала напряжённо вслушиваться. Это точно звуки демона. Только он может источать такой запах, хоть и слабый. Но к нему примешался ещё один — незаметный, но знакомый до боли. Это запах крови её семьи. От ярости девушка потеряла голову, готовясь защищаться. Из гортани уже слышалось глухое рычание, вздулись вены, когтистые руки приготовились к нападению. Однако в один момент всё закончилось. Она больше не чувствовала присутствия демона, словно его никогда и не было. В недоумении и растерянности Незуко оглядывалась, но демон словно испарился. На мгновение ей показалось, что вдали промелькнул кусочек красной ткани, только и этот исчез во мраке улиц. Закончилось. Странно. Голова Незуко шла кругом. Она не могла вернуться в прежнее состояние, не могла понять, что опасность их миновала. Только с растерянностью смотрела на закатное красное солнце. Красное. Всё красное. Кровь красная, огонь красный, ярость красная. А солнце алое, словно все эти вещи собрались в нём. Солнце прожигает, мягко гладит лучами, даёт свет и разжигает пожары. Но самое главное, солнце есть всегда. Оно неизменно. Время течёт, а раскалённый небесный диск остаётся. Проходят года, сменяются поколения, образуются цивилизации, рушится и заново строится мир. Миллионы, миллиарды людей и других существ смотрели на него так же, как Незуко. А ведь солнце — символ семьи Камадо. Те самые серьги, что сейчас в ушах Танджиро, бережно передаваемые от отца к сыну несколько сотен лет, изображают светило. Испокон веков работавшие с огнём, Камадо сами стали похожи на горящий шар в небе. Невзирая на бедствия, страхи, крушения, смерти, болезни они продолжали неизменно гореть, кружась в пылающем Танце Бога Огня. Незуко почувствовала, что у неё начинает кружиться голова. Она стала ощущать жар от вида красного солнца. Оно было везде. Казалось, что она стоит в адском огне, обжигающем щёки, и сверху, с неба, капает кровь. Будто сейчас поджарится. Но Незуко не могла оторвать взгляда от солнца. Зрачки сузились, стало тяжёлым дыхание. Но девушка стояла, как статуя, не шевелясь и всё больше погружаясь взглядом в красное небо. — Незуко, что с тобой? Ты в порядке? Голос Танджиро вывел девушку из оцепенения. — Не волнуйся, со мной всё хорошо! — Незуко попыталась быть весёлой, чтобы не волновать брата. Но получилось не очень, поэтому юноша иногда встревоженно поглядывал на сестру, не выпуская руки с розовыми когтями. «Нет, на самом деле, на Солнце похож только Танджиро. И Ёриичи. Демоны не предназначены для дневного света. Вид солнца продолжает пугать меня, сколько бы раз я не побеждала его. Столько лет демоны видели лишь луну. И теперь они будут разгуливать по улицам и днём, свободно пожирая людей!» — думала она. Незуко взглянула на Танджиро, идущего рядом, и почувствовала новый прилив ярости. Нет, не бывать этому. Потому что сегодня она приняла решение — во что бы то ни стало защитить свою семью. И она пойдёт на любые методы, лишь бы в мире наступило спокойствие. Лишь бы Кибуцуджи Мудзан умер. Она сожжёт его, заставит мучаться в жарком аду, окрасит его мир кровью тех, кого он убил. Незуко станет солнцем, даже если оно испепелит её, которое будет убивать его снова и снова, пока тот не сгорит дотла. И если ей покажется, что этого мало, то вытащит его душу из преисподней и покажет всему миру, насколько отвратителен их «Такахаси Кацу». Одиноко позвякивал колокольчик, оставляя в душе горящую надпись: «Убить Кибуцуджи Мудзана».