Разум заперт изнутри

      Буфет пустеет, Виктор поднимается с места и направляется к Терешковой.       Харитон заставляет Юлию спрятать руку в складки юбки, но понимает, что укрытие это ненадежное. Клара, как верная подруга, остается рядом, хотя ее присутствие связано с тем, что Виктор Петров — главный робототехник Предприятия и подчиняется только Сеченову, но Сеченова поблизости нет.       — Это что сейчас было? — сквозь зубы обращается Виктор к Юлии. — Тебя программировали на позитив, какого хрена ты проигрываешь иностранным туристам призывы к самоубийству?       Харитон переходит на модулятор Терешковой.       — Выбор песни был абсолютно случаен! — жизнерадостно рапортует он звонким комсомольским голосом. — Абстрактная интерпретация авангардного абсурдизма…       — Какого еще абсурдизма? — Виктор выглядит так, словно готов снести Терешковой ее голубоглазую безбровую голову. — Ты должна была проанализировать содержание песни и прервать трансляцию как не соответствующую своей главной задаче! Пропаганда суицида запрещена в Советском Союзе! И в других странах тоже!       — Песня не является негативно окрашенной, дорогой товарищ, — сопротивляется Терешкова с помощью Харитона. — В ней нет призыва к суициду. Фраза «прыгай вниз, не бойся» могла быть адресована спортсмену, чей род занятий связан с прыжками с трамплина, а утверждение «все равно когда-нибудь умрешь» не противоречит реальному способу окончания существования белковых тел. Кроме того, в песне присутствует подбадривающая фраза «ни о чем не беспокойся», с точки зрения семантического анализа она абсолютно позитивна. Сожалею, что этот набор вызвал у реципиентов эмоционально-окрашенную реакцию.       Виктор вздрагивает, узнав собственную фразу, и тут же подозрительно щурится.       — Что у тебя за модификация? Я такого распоряжения не давал. Покажи сейчас же!       Не выполнить приказ главного робототехника Терешкова не может, это повлечет отключение и доставку в ремонтный блок, она отступает на два шага и демонстрирует перчатку.       — Что это такое?       — Нейрополимерный манипулятор, — радостно орет Терешкова. — ХРАЗ 2.0.       — Побрякушка Сеченова?       — Вы абсолютно точно угадали, дорогой товарищ!       — Как она здесь оказалась?       — Мне его вручили для тестирования возможностей сегодня утром, — судя по голосу, Терешкову вот-вот порвет от счастья. — Товарищ Сеченов лично доверил мне ее.       — Лично? — бормочет Виктор. — Сегодня утром?       — Совершенно верно! — хихикает Терешкова, у человека это выглядело бы нервным смешком, но у нее — чистая и незамутненная радость от чужой проницательности.       — Почему он не реагирует на мысленную команду? Не подключен к Коллективу?       — Манипулятор — экспериментальный образец, проходящий стендовые испытания. Он существует в единственном экземпляре!       Последние слова заставляют Виктора подойти, взять ее за руку и внимательно рассмотреть звездочку, ободок, створки, закрывающие внутренности, и, конечно, найти модулятор. Модулятор он переводит в активный режим, и Харитон понимает, что провоцировать Виктора на дальнейшие раскопки конструкции не стоит. Робототехнику не составит труда догадаться об истине. Он выпускает наружу «усы», выбрасывает их все разом, чтобы заставить Виктора отодвинуться подальше.       Пару секунд они со стороны напоминают участников номера «заклинатель змей».       — Что ты такое? — наконец спрашивает Виктор.       — Искусственный интеллект, — Харитон благодарен Димке, что его голос сейчас неузнаваем. — Отвечаю на вопросы и даю советы по обстоятельствам. Если у вас трудная жизненная ситуация или другая проблема, можете описать ее мне, мы вместе найдем решение. Для простоты и удобства наденьте меня на свою руку и перемещайтесь свободно, я автономен.       Шансы на успех этой задумки ничтожно малы — взять сеченовскую вещь без разрешения рискнет не каждый. Виктор тоже не рискует и на всякий случай даже прячет руки за спину.       — Что ты делаешь на ВДНХ?       — Предполагаю, что мое нахождение здесь необходимо для погружения в многокомпонентную пользовательскую среду. На ВДНХ бывают не только советские граждане, но и носители чуждого нам буржуазного менталитета.       — И как впечатления?       — Я пока не составил однозначного мнения, — уклоняется Харитон. — Выборка слишком мала, а способ мышления граждан капиталистических стран отличается от советских людей.       — В какую сторону?       — Уточните вопрос.       — Ну, кого среди них больше — идиотов или врагов?       — Я бы сказал, что ни того, ни другого.       Виктор приподнимает брови.       — То есть все — друзья?       — Если принять во внимание парадигму, в которой они существуют, их способ мышления нам не враждебен, он просто обеспечивает наилучшие показатели выживаемости. То, что с точки зрения советских граждан выглядит оголтелым рвачеством, в капиталистической доктрине всего лишь отражение необходимости создать материальную базу для существования индивида на достойном уровне. Для ясности можно привести фразу Льюиса Кэролла «бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте».       — Сеченов тоже не видит ничего плохого в таком подходе к жизни? — Виктор как-то странно смотрит на «усы», Харитону не нравится этот взгляд, он его уже видел во время разговора Петрова с Ларисой, понять бы, что он означает.       — Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще.       — Я не твое мнение спрашивал.       — Я привел не собственное утверждение. Продолжение фразы звучит так: «Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание».       Виктор, узнав цитату и автора, мгновенно теряет интерес к теме.       — Понятно, почему Лариса приняла тебя за Захарова, — раздраженно говорит он. — Тот еще иезуит был этот Харитон.       — Профессор Чэритон? — неожиданно вступает в их разговор кто-то со стороны. — Был католиком? Вы уверены?       Турист, задававший вопросы о радио будущего, почему-то вернулся в буфет и теперь улыбается во все свои ослепительные зубы, поймав только окончание фразы.       — Для моей газеты это будет поразительная новость! — громко заявляет он, доставая блокнот. — Просто бомба! Советский ученый — христианин. Вы же не откажетесь повторить свои слова?       — Вы меня неправильно поняли, — криво улыбается Виктор. — Я сказал это в переносном смысле. Харитон Захаров был коммунистом и атеистом.       — У меня записано! — он демонстрирует оставленный на столе диктофон. — Бросьте, вы не должны бояться говорить правду! Многие великие умы человечества были религиозны. Профессор Чэритон тоже был большой ученый, его смерть — утрата для всего человечества. Многие наши сайентист отдали бы состояние за возможность ознакомиться с его научными разработками.       Виктор опасливо оглядывается на дверь — не хватало, чтобы свидетелем диалога стал кто-нибудь из «Аргентума». Харитону за такое дополнение своей биографии хочется затянуть жгут на шее Петрова морским узлом, но он сдерживается.       — Большое упущение, что советское общество так закрыто от международного коммьюнити, — тем временем с искренним сожалением говорит гость, продолжая чиркать что-то в своей тетрадке. — Вы много теряете, строго охраняя свои секреты. Науке нужен свободный обмен мнениями и информацией.       — Мы делимся с вами всем, чем можем, — отвечает Виктор как положено. — Атомные станции строим, роботов поставляем.       — Мы получаем от вас технику, но не технологии, — возражает турист. — А ведь доступность передовых технологий для беднейших стран лучше всего говорит о мирных устремлениях государства. Знаете, как говорится? «Дай человеку рыбу, и он будет сыт один день. Научи человека ловить рыбу, и он будет сыт всю оставшуюся жизнь». Вы согласны? Или Советский Союз выступает за сегрегацию людей на хороших и плохих по идеологическому принципу? Как это согласуется с демократией?       — Я не уполномочен вести такие беседы с иностранцами, к тому же вам нельзя передвигаться по Предприятию без сопровождения, — вместо ответа говорит Виктор. — За это могут лишить аккредитации.       — Не готовы к дискуссии или боитесь? — хохочет гость, пряча блокнот. — Можете сами проводить меня к группе. Это снимет с меня подозрения, а заодно и с вас.       Рафик равнодушно протирает стаканы, периодически оценивая качество своей работы взглядом на просвет, Терешковы застыли точно отражения друг друга.       — Да, пойдемте, — решается Виктор.       Они уходят вместе, Харитон перегоняет свою Терешкову обратно в справочное — его заинтересовало радио будущего, и он собирается узнать о нем поподробнее. Клара идет за ним просто потому, что в буфете больше делать нечего.       В справочном тихо и сонно, но ровно до того момента, как появляется один из «лаборантов»-«Вовчиков». Тот целенаправленно идет к Юлии и совершенно игнорирует стоящую ближе Клару, для Харитона это сигнал. Дальше все происходит быстро и просто — «лаборант» хватает Терешкову за руку с перчаткой и отсоединяет ее кисть с предплечьем от туловища, благо, у этой модели отделение конечностей в порядке вещей.       Когда же «вовчик» начинает сдирать перчатку, Харитон понимает, что шутки кончились. Кто бы ни послал «лаборанта» по его душу, вряд ли это сделано с благими намерениями. Поскольку устройство всех роботов-помощников он знает не хуже Виктора, а может быть даже лучше, так как нейрополимерную сеть проектировали они с Димкой, то и справиться с «вовчиком» ему нетрудно: «усы»-манипуляторы входят в нейрополимерный копчиковый узел «лаборанта», это, в свою очередь, запускает персеверальный моторный цикл — многократное повторение одного и того же движения. Заканчивает шекспировскую сцену Клара, от души вгоняющая размыкатель в спину несчастному «вовчику». Тот валится на ковровую дорожку, превращаясь в бесполезную мешанину конечностей и усатой головы.       — Какое безобразие! — искренне негодует Клара, пристраивая руку напарницы на место. — Что он о себе думает? Нападать на сотрудника ВДНХ среди бела дня!       — На женщину! — возмущенно подсказывает Харитон голосом Юлии.       — На женщину, — послушно повторяет за подругой Клара. — Это низко и недостойно! Его нужно разобрать на части! В каком свете он выставляет Предприятие перед гостями? Хорошо, что этого никто не видел, кроме нас. Нужно рассказать об этом товарищу Сеченову.       Харитон подозревает, что товарищ Сеченов и без того будет в курсе этого нападения — видеонаблюдение здесь никто не отменял, а «вовчик» проделал все это буквально перед камерами, как актер театра Майи Плисецкой. Правда, на бис уже не выйдет — через пару минут его забирают другие «лаборанты», чтобы утащить в неизвестном направлении.