Преемственность

Весь в напряжении, Пол поднимался по лестнице в кабинет Эдриан. Он тяжело ступал, громко стуча подошвами ботинок по металлическим ступеням, будто старался при каждом шаге растоптать свой гнев. Недостоверная информация, бесполезный член группы — вместе они привели к хаосу. Пол ничего так не ненавидел, как хаос. За исключением провала. И, по его опыту, первое обычно вело ко второму. Достигнув вершины лестницы, он остановился. Обычно звуки шагов оповещали о его появлении и, узнав походку, Эдриан приглашала его войти. На этот раз, однако, никакого приветствия не последовало. Вместо этого он услышал ее тихий, едва различимый голос, в котором слышалась странная сердитая интонация. От прилива любопытства его гнев стал ослабевать, и Пол заглянул в открытую дверь. Внутри Эдриан оказалась поглощена телефонным разговором. Судя по ее нахмуренному лицу, беседа была не из приятных. Подняв взгляд, она увидела Пола и рассеяно махнула ему рукой, приглашая войти. Он уселся в кресло и выжидающе посмотрел на нее. — Не сдавайся, Джордж, — говорила она резким голосом. — Только то, что Филипп закатывает истерики, не делает его нашим приоритетом. Пол не знал, кто такой Филипп, но упоминание имени Джорджа заставило его внимательнее прислушаться к разговору. Несмотря на намеки Эдриан, что Пола готовят в качестве ее преемника, она держала его в неведении относительно очень многих вещей. Особенно это касалось взаимодействия с другими Отделами, где она позволяла царствовать Джорджу. Только Первый Отдел был вселенной Пола, и в такие моменты, как этот — моменты, напоминающие ему о том, каким маловажным он все еще оставался, — он чувствовал раздражение и недовольство установленными ограничениями. — Мое решение окончательное, — продолжала она. — Я его не боюсь. И тебе тоже не стоит, — на ее лице промелькнула досада, — И пора бы тебе уже перестать быть тряпкой, мой дорогой. Пол подавил усмешку. Джордж уже пару лет не омрачал коридоры Отдела своим присутствием вот, но данное обстоятельство нисколько не уменьшило презрение Пола к этому человеку. Джордж был льстецом и подхалимом, и Полу доставляло злобное удовольствие слышать, как Эдриан оскорбляет его. — Конечно, я дам тебе знать, — скривилась она. — Когда было иначе? Да, конечно. До свидания. Она резко повесила трубку и села обратно в кресло. После долгого неуютного молчания, во время которого она сидела, уставившись в пространство, Эдриан, наконец, повернулась к Полу. Переключение внимания, похоже, не улучшило ее настроения. — Ты здесь, чтобы отчитаться по Вене? Он кивнул. — Шесть захваченных и восемь убитых, включая одного нашего. — Мне прекрасно известно, что произошло, — огрызнулась она. — Я следила за радиопереговорами. — Понятно, — настороженно ответил он. Для того, чтобы безопасно пройти по мелководью ее вспыльчивого характера и не потерпеть крушение требовалось проявить щепетильность, что шло вразрез с его природными склонностями. Он на собственном горьком опыте убедился, что самый безопасный курс — это оставаться безучастным как можно дольше. — Похоже, у тебя были трудности в управлении своей командой, — заметила она кисло-сладким тоном, явно предназначавшимся, чтобы подзадорить его. — Не хочешь рассказать подробнее? Чудесно! Доверься Эдриан, и она сразу же нацелится именно на ту тему, которой боишься больше всего. — Брэд отказался выполнять приказ, — сказал он, пожав плечами, отказываясь признавать, что это должно его беспокоить. — У меня не было выбора. Кроме того, насколько я могу судить, это не большая потеря. — У Чарльза никогда не было проблем с тем, чтобы заставить Брэда выполнять приказы, — она выгнула бровь в насмешливом упреке. — Возможно, дело в том, как ты их отдаешь. О, что за чушь? Чарльз со своей командой никогда не рисковал, вот почему у него не было проблем с дисциплиной. И именно поэтому самые сложные задания Эдриан всегда поручала Полу. Она сама прекрасно знала об этом, так почему же она тыкала ему в лицо мистером «Раскрась по номерам»? — Что же касается Мэдлин, — продолжала она, — то она, видимо, настолько невысокого мнения о твоем руководстве, что сама взяла на себя выполнение задания. — Она привыкла работать в одиночку, — поспешно возразил он. — Если ты дашь мне больше времени на работу с ней, я смогу решить эту проблему. — О, проблема не в ней. Она сделала правильный выбор. Проблема в тебе. Эдриан поднялась на ноги. Обогнув стол, она встала так близко к его креслу, что ему пришлось задрать голову, чтобы посмотреть ей в глаза. Она глядела на него сверху вниз, умудряясь выглядеть одновременно хрупкой и сильной, как хищная птица, изучающая лакомый кусочек крольчатины. — Как только Брэд отказался выполнять твои приказы, — сурово произнесла она, — ты должен был послать вместо него Мэдлин. То, что ты этого не сделал, меня очень беспокоит. — Я пытался… — Я знаю, что ты пытался, — перебила она. Она вздохнула, и ее гнев, казалось, уступил место печальной снисходительности. — Мэдлин спасла тебе жизнь пару лет назад. Вполне естественно, что ты чувствуешь себя в долгу перед ней. Но ты должен отбросить это чувство. Оно оказывает плохую услугу вам обоим. Она абсолютно неправильно истолковала его. Но переубедить ее не было никакой возможности. Он знал ее уже достаточно долго чтобы понять — она уже утвердилась в своем мнении, и никакие объяснения ее не поколебят. Поэтому он просто кивнул. В другой раз у него появиться возможность отстоять свою точку зрения. Некоторое время Эдриан внимательно изучала его, и потом, казалось, удовлетворившись его согласием, опять вернулась на свое место по другую сторону стола. — Что касается остальных членов твоей группы, то им только повод дай пострелять. Мне нужны пленники, а не трупы. — Разведданные были неточными. Цели были с гораздо более сильным вооружением, чем нас уверяли, а чертеж здания абсолютно неверен. Мы неплохо справились в данных обстоятельствах. — Неплохо справиться — не значит хорошо. Я ожидаю выдающихся результатов, а вы их не достигли. Если разведданные ошибочны, импровизируй. Это знают даже неоперившиеся новобранцы. Он проигнорировал упрек, так сильно сцепив руки у себя на коленях, что почувствовал пульсацию крови в кончиках пальцев. Он мог держать рот на замке столько, сколько потребуется, но когда он сможет выбраться, наконец, из этого проклятого кабинета, ему потребуется хорошенько поработать с боксерской грушей. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем она, наконец, расслабилась и улыбнулась — знак того, что с критикой покончено. Ее тон потерял саркастический оттенок и стал четким и деловым: — Пожалуйста, скажи Мэдлин, что я хочу видеть ее завтра в шесть утра. Я довольна тем, как она пока справляется, и хочу дать ей новое задание. — Да, мэм. — И пусть не опаздывает. У меня и без того достаточно дел, чтобы ее ждать. — Разумеется. — Кстати, — добавила она, листая документы у себя на столе, — я решила отменить выходные для Лизы и Патрика, которые идут у них по расписанию. Возможно, если они лично понесут ответственность за свою небрежность, то в следующий раз будут более осмотрительными, — она подняла глаза от бумаг с выражением сожаления на лице. — Мне очень не хочется обращаться с ними как с детьми, но если все остальное не помогает… — Я скажу им, — ответил, внутренне застонав. Эдриан было легко налагать дисциплинарные взыскания, но именно Полу придется иметь дело с последствиями недовольства оперативников. — Что касается тебя, я буду рассматривать этот промах как аномалию. Я верю, что это больше не повторится, — она ярко улыбнулась ему. — Это все. Он уставился на нее, не в силах заставить себя ответить. Промах? Возможно, но только не его и не его команды, хотелось ему сказать. Но, зная, что лучше не стоит, он встал, развернулся и вышел.

***

— С возвращением, крошка, — поприветствовал Лизу Вальтер, когда она, прихрамывая, вошла в Оружейку. — Рад видеть, что ты цела, — он широко улыбнулся. — О, рад видеть и тебя тоже, Патрик, хотя ты и не такой красивый. Патрик хмыкнул и бросил ему на стол пистолет, маску и блок связи. Лиза, вяло улыбнувшись шутке Вальтера, сделала то же самое. — Нам повезло, — сказала она. — В этот раз их было куда больше, чем нас. — Плохие разведданные, — добавил Патрик, нахмурившись. Он сердито потер щетину на подбородке. — Опять. — Жаль, однако, что Брэду не так повезло, — произнес Вальтер. Он бросил на них понимающий взгляд. — Неужели Пол действительно ликвидировал бедного парня прямо на месте? Патрик пожал плечами. — Похоже на то. — Такое бывает, — ответила Лиза с беспокойством. Она не была полностью уверена, что произошло в подвале убежища террористов, но, считала, что чем меньше она знает, тем лучше. Кроме того, плохая примета слишком много говорить о мертвых, особенно когда тело толком еще не остыло. По заговорщицкому взгляду, появившемуся на лице у Вальтера, она поняла, что их односложные ответы его не удовлетворили. Но, к счастью, прежде чем он успел перейти в режим «расскажи все дядюшке Вальтеру», его отвлек шум у входа. Это была Мэдлин, она медленно вошла, неловко держа все свое оборудование в одной руке. Под молчаливым наблюдением Вальтера, она сложила все вещи на стол, а потом, подняв глаза, встретилась с ним взглядом. Воцарилось неловкое молчание, затем Вальтер прочистил горло. — Я слышал, ты там надрала задницу нескольким плохим парням, — сказал он, его голос был осторожным, но дружелюбным. Мэдлин явно не ожидала услышать от него такое. Она моргнула. Затем улыбнулась — яркой улыбкой, озарившей все ее лицо. Эта улыбка мгновенно превратила ее в совершенно другого человека. — Думаю, да, Вальтер, — ответила она, все еще улыбаясь. — Ты хорошо справилась, — сказал он. — И раз уж я забыл сказать тебе это ранее — добро пожаловать на борт. — Спасибо. Лиза украдкой взглянула на Патрика и получила от него легкий кивок одобрения. — Послушай Мэдлин, — сказала Лиза, — у нас с Патриком есть своего рода традиция — ходить вместе поужинать после миссии. Хочешь к нам присоединиться? Ничего вычурного, просто дешевая еда, дешевые развлечения и еще более дешевые напитки. Мэдлин выглядела одновременно удивленной и благодарной. — Я бы с радостью. — Тогда мы заберем тебя в шесть, ладно? — Хорошо, — ответила она. — А Пол тоже к нам присоединится? — тон ее голоса был очень небрежен, по правде говоря, даже слишком. У Патрика вырвался короткий смешок. — Эм, нет, эти ужины только для рядовых, — ответила Лиза, сверкнув на Патрика глазами. — Не то чтобы мы с ним не ладили, но все-таки он босс. Если бы он был с нами, это бы помешало празднованию, понимаешь? — Ясно, — сказала Мэдлин. — Мне просто было любопытно. Лиза проигнорировала ухмылку Патрика, мысленно пообещав позже дать ему подзатыльник. — Конечно. Увидимся в шесть. *** В третий раз подряд снаряжение в фургоне Чарльза не было уложено в оптимальном порядке. В третий раз это привело к задержке на несколько секунд во время отхода. И вот, в третий раз, Чарльз направился в Оружейку, чтобы высказать претензии по этому поводу. Очевидно, что оружейник не считал инструкции Чарльза чем-то важным; несомненно, он был слишком занят тем, что строил глазки всяким невзрачным женщинам, случайно сверкнувшим перед ним своим декольте, чтобы позаботиться о надлежащем оснащении фургонов. Но Чарльз достиг предела своей терпимости, и если Вальтер думал, что Чарльза можно игнорировать, то он ошибался. Многие люди ошибались насчет Чарльза. Они полагали, что раз он не размахивает руками как разъяренная горилла, то его можно отодвинуть в сторону. Эти люди недооценивали его. Настойчивость — вот что было решающим фактором. Он будет наведываться в Оружейку, — каждый день, если понадобиться — пока Вальтер не уступит, пусть даже ради того, чтобы от него отделаться. А Вальтер уступит. Большинство людей, в конце концов, уступали, стоило Чарльзу поставить себе определенную цель. Когда он подошел к Оружейке, двое оперативников из группы Пола выскочили оттуда, словно школьники, бегущие на игровую площадку. Чарльз успешно уклонился, в спешке не заметив темноволосую женщину, идущую позади них, и налетел на нее. Она заметно вздрогнула и схватилась за свою руку второй. — О, мне очень жаль, — произнес он. — С Вами все в порядке? — Пустяки, — ответила она. Ее тон был отстраненным, а выражение лица беспечным, но она продолжала бережно прикрывать свою руку. — По-моему, это больше, чем пустяки, — заметил Чарльз. — Вы еще не были в Медотсеке? — Еще нет. Мы только что вернулись с задания. — Советую Вам отправиться прямо туда. Глупо игнорировать травмы, знаете ли. Она кивнула, но затем на ее лице появилось странное, почти смущенное выражение. — Вообще-то, я не знаю точно, где это. Он недоверчиво поднял брови. — Простите? — Я здесь всего неделю, — произнесла она, а затем добавила с легкой усмешкой. — Этого не было в моей ознакомительной экскурсии. Чарльз резко выдохнул с неодобрением. — Что ж, Ваш командир должен был показать вам. Скажите мне, кто он, и я прослежу, чтобы ему сделали выговор. К своему удивлению, он заметил, как краешки ее губ весело приподнялись. — Я не сообщала своему командиру о моей травме, — сказала она. — Поэтому не думаю, что выговор будет необходим. Но я ценю вашу заботу. Она не сообщала о травме своему командиру? Он бросил взгляд на Вальтера, который в ответ просто пожал плечами, как будто ему не пристало удивляться поведению людей, каким бы странным оно ни было. Женщина, похоже, заметила этот безмолвный диалог. — Мы были заняты, — объяснила она. — Это не казалось чем-то критичным. Чарльз рассмеялся. Какой поразительный стоицизм. Совсем не похоже на поведение обычного оперативника, который при малейшей царапине бежит в Медотсек, умоляя о больничном. — Интересная позиция, — одобрительно отозвался он. — Ваше мужество достойно восхищения. А я всегда думал, что это — отличительная черта моих соотечественников. Она не ответила, но улыбнулась шире, отчего ее глаза наполнились ярким волнующим теплом. Неожиданно чтение нотаций Вальтеру насчёт комплектования фургонов перестало казаться чем-то очень важным. — Почему бы Вам не последовать за мной? — пригласил Чарльз, указывая на выход. — Давайте дадим врачам как следует осмотреть Вашу руку, хорошо? — В этом нет необходимости. Я сама найду дорогу. — Ерунда. Я настаиваю. Она склонила голову в знак согласия, и Чарльз повел ее по направлению к Медотсеку. По дороге, он, хмурясь про себя, время от времени украдкой поглядывая на идущую рядом женщину. Она пробыла в Отделе всего неделю? Какая-то бессмыслица. — Вы здесь не так давно, чтобы знать, где находится Медотсек, но уже ходите на миссии? — Да. Он подождал, но она ничего больше не добавила. Выражение ее лица было трудно прочитать, несмотря на невероятную выразительность глаз. Спохватившись, что слишком долго пялится на нее, он заставил себя посмотреть в сторону, но и тогда продолжал почувствовать на себе ее темный взгляд. От смущения кровь прилила к его лицу. — Я что-то не припомню, чтобы видел вас новобранцем, — заметил он, не в силах сдержать любопытство. — Вы все время провели на Ферме? — Я закончила свое обучение десять лет назад. Чтобы помнить меня как новобранца, нужно иметь очень хорошую память. — Десять лет назад? — его недоумение росло, пока его не осенила догадка. — А, ну конечно. — Ну конечно? — повторила она. Что-то изменилось в ее тоне, как будто где-то распахнулось окно, впустив поток холодного осеннего воздуха. — Вы — та сотрудница из Второго Отдела, о которой все говорят, — сказал он и немедленно пожалел о своих словах. Ей не нужно было знать, что о ней ходят сплетни. — Неужели? — спросила она, холод превратился в мороз. — И что же именно обо мне говорят? Он почувствовал нарастающий дискомфорт, потому что, по правде говоря, ничего хорошего люди о ней не говорили. Ее называли протеже Джорджа, новой надсмотрщицей Эдриан, к ней относились с подозрением и опаской и рассматривали ее появление как предвестник новых суровых наказаний. Слухи возникли благодаря Жюлю, главе КомЦентра. Гордясь своими обширными источниками, Жюль с удовольствием рассказывал о жутких подробностях секретной миссии новой сотрудницы, вызывая безудержные домыслы о причинах ее перевода. От Жюля история переходила от оперативника к оперативнику, становясь с каждым разом все более шокирующей. Эти россказни достигли таких масштабов, что Чарльз ожидал появления на пороге Первого Отдела самого настоящего доктора Менгеле. Однако женщина, идущая рядом с ним, не вписывалась в этот мрачный образ. Она была молода — даже очень молода, и это поразило его. И она была элегантна, даже покрытая сажей и копотью после выполнения задания. Что касается ее манеры поведения, то он чувствовал нотки сухого остроумия, смешанного с упрямой независимостью, скрытые под изящным фасадом. Отнюдь не чудовище. Кроме того, оставался вопрос о ее участии в миссиях. Согласно слухам, ее перевели, чтобы следить за внутренней дисциплиной, а не для того, чтобы она рисковала жизнью в полевых условиях, как и все остальные оперативники. Более того, с ее биографией отправлять ее на задания не имело никакого смысла. Все это было очень загадочно. Но, с другой стороны, Чарльзу нравились загадки. — Все, что они говорят, не соответствует действительности, — сказал он. И сказал это совершенно искренне. Холодность ее облика исчезла, и она улыбнулась так, что его лицо вспыхнуло жаром. — Вот вы и на месте, — произнес он, указывая на вход в Медотсек. Он прочистил горло и распрямил плечи. — Кстати, я — Чарльз. Старший командир группы. — Приятно познакомиться, Чарльз. Я Мэдлин. Я бы пожала вам руку, но… — Конечно, — он стоял на месте, пытаясь найти причину, чтобы сопроводить ее внутрь, пока ожидание не стало слишком неловким. — Если вам понадобится что-то еще, не стесняйтесь, приходите ко мне.

***

— Могу я задать вопрос? — спросила Лиза, наклонившись и положив ладонь на руку Мэдлин. Лизе приходилось практически кричать, чтобы Мэдлин могла услышать ее за музыкой, грохотавшей из огромных колонок. Глаза у Лизы покраснели — возможно, из-за сигаретного дыма, наполнявшего бар, возможно, из-за позднего часа, а возможно, из-за всех тех стопок водки, что она уже выпила и продолжала пить. Но даже покрасневшие, ее глаза по-прежнему излучали светлую невинность — это бы показалось Мэдлин забавным, если бы не было таким обезоруживающим. Мэдлин подняла свой бокал и отпила глоток. С гипсом на предплечье было немного неудобно, но она старалась не обращать внимания на дискомфорт. — Давай. — Откуда ты знаешь Вальтера? Мэдлин опустила свой напиток. Для человека, находящегося в нетрезвом состоянии, Лиза задала очень проницательный вопрос. Возможно, она была не так наивна, как казалась. — Что ты имеешь в виду? — спросила Мэдлин как можно более безразличным тоном. — Он сказал, что познакомился с тобой до того, как ты перевелась сюда. Но он вел себя довольно странно, когда говорил об этом. Неужели? Мэдлин изучала свой бокал, в нем плавала одинокая долька лайма, наполовину погруженная в жидкость. Не удержавшись, Мэдлин взяла зубочистку и подтолкнула лайм вниз, пока он полностью не скрылся под поверхностью напитка. А когда он всплыл обратно, она проткнула его, заставив опуститься на дно бокала, словно это был враг, которого нужно утопить. Откуда она знала Вальтера? Он был шпионом Эдриан, из-за которого Мэдлин чуть не ликвидировали. И в то же время он был тем, кто по доброте душевной решил сохранить в тайне самый большой ее секрет. Она понимала, что такое шпионаж. Это была его работа. А вот доброта была непростительна. Мэдлин подняла взгляд на Лизу. Та была настолько пьяна, что если бы Мэдлин рассказала ей всё, то, скорее всего, она бы потом ничего не вспомнила. Это делало ее идеальным поверенным. Мэдлин, наконец, могла высказаться без страха, могла выплеснуть всю обиду и гнев, которые она держала в себе последние три года: чувства, которые вновь вспыхнули после перевода в Первый отдел, как свежая кровь из раны, с которой содрали корку. Глядя на приветливое лицо Лизы, Мэдлин была почти готова сделать это. Почти. Но если Мэдлин чем-то и гордилась, так это тем, что умеет не поддаваться искушению. — Мы познакомились на межотдельском совещании несколько лет назад, — ответила Мэдлин. Это было достаточно правдиво, но в то же время абсолютно ни о чем не говорило. — И это все? — Более или менее. А что? — О, я подумала, что он, должно быть, приударил за тобой и выставил себя на посмешище. Мэдлин рассмеялась, чувствуя облегчение от того, что Лиза пошла по ложному следу, и позабавленная новыми познаниями о характере Вальтера. — Боже правый, нет. Лиза усмехнулась. — Хорошо. Иногда он может немного переборщить, но не со зла, — она проглотила остатки своего напитка с хлюпающим звуком и повертелась на стуле в бесплодных поисках официанта. Не найдя такового, она принялась жевать оливку. — Пол, в свою очередь, — это совсем другая история. Мэдлин напряглась и окинула взглядом комнату в поисках чего-нибудь — любого отвлекающего фактора — чтобы использовать его в качестве предлога и прервать Лизу. Но всё было безнадежно. У Лизы на лице появилось восторженное выражение девушки, давно желавшей по-сестрински посплетничать, и было ясно, что она не собирается сворачивать разговор, раз уж его начала. — Да, Пол, — сказала Лиза, — он такой мудак. Я имею в виду, он нормальный командир, но я бы никогда не стала встречаться с ним. Не то чтобы он когда-нибудь приглашал меня на свидание, потому что я не в его вкусе, понимаешь, но если бы я была, и он бы пригласил, я бы отказалась, потому что, о, Боже, я потеряла смысл, — она нахмурилась. — Ах, да. Мудак. Иногда он действительно может так себя вести, — она потянулась через стол, взяла оливку из бокала, оставленного Патриком, и сунула ее в рот. — Была одна девушка, — жуя, продолжала Лиза, — Джулиана или Джульетта или что-то в этом роде. Так вот, она уличила его в измене и так разозлилась, что швырнула в него туфлей прямо посреди Отдела! Это было очень смешно, но я слышала, что после этого ее перевели в Ливию, так что, возможно, это вообще не смешно. Сказанного было более чем достаточно. Мэдлин воспользовалась моментом, чтобы сменить тему. Если Лиза так сильно хотела посплетничать, она могла бы рассказать о себе. — Ну, а как насчет тебя и Патрика? Лиза растерянно моргнула и оглядела комнату. Патрика, который отправился на поиски туалета, нигде не было видно. — Что ты имеешь в виду? — Вы, кажется, близки. Лиза подняла брови с крайним драматизмом очень пьяного человека. — О, Господи, нет, ничего подобного! Мы вместе были новобранцами. Мы всегда были в одной команде. Мы дружбаны, понимаешь? Мэдлин подавила улыбку. Реакция Лизы была такой по-подростковому милой. Как кто-то мог выживать в Отделе и при этом казаться таким юным? — Хорошо. С Патриком никаких романов. Кто-нибудь еще? — Нет-нет, все это только ведет к неприятностям. Изначально именно из-за парня-идиота меня как раз и завербовали. Полностью разрушил мою жизнь, — она закатила глаза. — Если бы он не был уже мертв, я бы его убила, — будто ни с того ни с сего, ее глаза наполнились слезами. Она вытерла их рукавом и горько рассмеялась. — Я все еще скучаю по этому тупому говнюку. Ну, разве не смехота, а? Прежде чем Мэдлин успела ответить, подошел Патрик и опустился на пустующий стул за их столиком. Он серьезно осмотрел их бокалы и объявил: — Время для нового раунда.