На общих основаниях

Глеб открыл дверь и через прозрачную антимоскитную сетку увидел гостью. Не то чтобы не ждал, но рад не был. Никто в их доме сегодня не был рад Этери Георгиевне. - Отпирай!- приказала блондинка с улицы, и молодой человек, конечно, открыл, просто не привык и не умел ей сопротивляться. - Вам тут не рады сегодня,- остался стоять в дверном проеме Смолкин. - Пока я плачу за этот дом, придется перетерпеть,- с удивлением понял, что у женщины нет чемодана, только спортивная сумка через плечо.- Я ненадолго. Отодвинула молодого человека взглядом и прошла вовнутрь. Поставила сумку на ближайшую подходящую поверхность. - Привезла экипировку,- Тутберидзе неторопливо прошла до ближайшего кресла и опустилась в него.- Диана не дома, или у нас бойкот? - Диана считает, что вы нас не услышали. Я согласен,- Глеб стоял сложив руки на груди. - Значит, ты у нас за дипслужбу?- усмехнулась недобро женщина.- Справишься, мальчик? - Вы сами сказали тогда, когда нас здесь оставили: будьте друг за друга. У Дианы есть Глеб. У Глеба есть Диана. Я все еще у нее есть,- на удивление у парня даже голос не дрожал, хотя внутри то и дело вздрагивало. Блондинка устало откинулась на спинку кресла, закрыла глаза. Стало заметно, что многочисленные перелеты в короткие сроки не прошли бесследно. - Глеб, ну, хоть ты поверь мне, что я сделала все,что могла?!- открыла глаза и тяжело посмотрела на молодого человека. - Вы нас переставили, как фигуры на шахматной доске, не услышав нашего мнения, не поняв наших проблем. Это нечестно!- обещал себе оставаться спокойным, но слышал, как закипает внутри.- Вы осознаете, сколько дерьма на наши головы уже вылилось и сколько еще выльется после этого?! А мы тут даже не при чем! Зазвучал обидой и истерикой, которую сдерживал. - Ты бы предпочел мелкими порциями, но весь сезон, в который вам не удалось бы снова появиться в стране?- поинтересовалась теща. - Рано или поздно гринкарту дадут, мы бы приехали. Может, на последние этапы гран-при бы попали! Может, нас вообще, допустят!- больше не был уравновешенным и сильным, стал пораненным ребенком. - Нас, Глеб, может, и допустят,- потерла висок и поморщилась, видимо, от усталости болела голова,- а вас с Дишкой никуда не допустят! Вспомни, кто вы и где вы! Я вам даю возможность соревноваться! - Сослав на “младший лед”,- резюмировал фигурист. - Оттуда тоже возвращаются в элиту,- повторила неоднократно сказанно и ранее Тутберидзе.- Глеб, вам надо кататься! Выступать надо! нельзя сидеть без стартов! Почему вы меня не слышите?! - Почему мы должны слышать того, кто не услышал нас?- вопрос был резонный, но бессмысленный. - Потому что я желаю вам добра,- отрезала женщина. - Ваше добро выглядит очень злым,- слова эти он выдохнул и стек практически в кресло парное тому, в котором сидела Этери.- Диана сказала, что нас не будет на шоу, о котором вы договорились. Нас не будет нигде, где вы решаете. Если уж у нас “младший лед”, то мы хотим самостоятельности и свободы от вас. - Зарабатывать будете сами на свою свободу волеизъявления?- недобро хохотнула Тутберидзе. - Это тоже не ваша забота,- огрызнулся Глеб. - Так, мальчик,- уперлась руками в кресло,- вы мне этот детский сад заканчивайте. Не хотите в шоу, не ходите, дело хозяйское! Если выставят неустойку, будете выплачивать из своих, я тут сторона. Приняли “взрослое” решение, несите за него ответственность. Встала, заложила руки за спину, неторопливо, будто хищная кошка вкруг забредшего на ее территорию шакаленка, обошла кресло, в котором сидел Глеб. - Мариам не обижайте, она и так подписалась на проблемы ради вас двоих,- продолжила Этери. - Ради вас,- поправил ее оппонент.- Ради вас, Этери Георгиевна. - Я надеюсь, вам хватит ума не подставлять ее, пытаясь сделать плохо мне,- замерла за спиной парня. - Мы не мерзавцы!- слова вылетели и затормозились об воздух явной недоговоренностью. - В этом я не сомневаюсь,- большая кошка неспешно вышла из-за спины Смолкина.- Вы хорошие дети. И дети мои. Поэтому тренируйтесь, как раньше. Работайте. Живите и радуйтесь. В двадцать лет, Глеб, надо радоваться. - Под свист толпы?- поднял голову, чтобы увидеть темные глаза вверху и понять, что же там за этой карей темнотой. - Толпа отсвистит за неделю. А ваша жизнь будет куда как длиннее,- больше она не садилась, кажется, и вовсе не собиралась задерживаться.- Передай Дише, что мне горько из-за ее поведения, но, бог даст, у нее еще будет шанс передо мной извиниться. Пошла в прихожую и, не оборачиваясь, попросила: - Закрой за мной! Подскочил даже на просьбу, а был бы приказ, наверное, взлетел, привычка, да и благодарность. Глеб все же несколько старше, он должен быть мудрее. И почему-то хотелось верить, что Этери их не бросила, не выкинула в Грузию из-за бесперспективности. Действительно все получится. Они еще будут выше неба, возле звезд. Сейчас, идя за спиной высокой худенькой женщины, верил ей, а зайдет в комнату к Диане, бледной, злой, похожей на мать в своем упрямстве, поверит снова, что их скинули, как балласт, чтобы не мешали маме царить и править. Диана и Глеб - самый токсичный актив тренера Тутберидзе. Этери Георгиевна ищет народной любви. Ей больше не нужны ее дети в ее же федерации. Конечно, он не скажет, наверное, что именно, сердясь и психуя, дочь говорила о матери. Это было плохо, это было черно, но могло быть и правдой, если вдуматься. Вокруг шли недвусмысленные намеки: еще чуть-чуть и пойдет на повышение тренер чемпионов, будет рулить, а ведь важно же при этом еще и неплохое паблисити. Все забывается, а Диша с Глебом, катающиеся за федерацию, в которой мама при власти - всегда повод плюнуть лишний раз. Избавилась быстро и жестко. - Мама всегда так с людьми, которые мешают ее целям!- как-то в запале произнесла Диана.- Она из оставляет, скидывает, как груз с плеч. И идет дальше. Даже не вспоминает! - Откуда ты это знаешь?- попробовал привести жену в чувство Глеб. - Так вся семья говорит!- усмехнулась Диша.- Не ей, конечно, а друг другу, когда мама не может услышать. Говорят, что она на своем льду и сама льдом стала. - Ди, ты же ее лучше знаешь, чем другие,- попробовал напомнить о близости родства и духовной связи. - Откуда?- расхохоталась девушка.- Сколько раз она была на наших соревнованиях, когда мы начинали, по юниорам? Сколько?! Только бабушка! - Ну, сезон же,- напомнил, что у матери работа. - Вот именно! Сезон! Подготовка к сезону! Она все время где-то!- выкрикивала девушка.- Я проснулась в школу. Мама еще спит. Я ложусь спать, мама только выезжает из “Хрустального”. Глеб, откуда мне ее знать?! - Она тебя любит,- напомнил муж. - У меня в детстве кукла была,- неожиданно вспомнила Диана.- Я ее очень любила. Но когда она не входила в сумку с коньками, я ее запихивала вниз головой и временами из-за этого руки и ноги у нее отваливались. - Ну, у тебя ничего не отвалилось,- решил разрядить беседу Глеб. - Это потому что я пока злая! перестану злиться, у меня все отвалится!- прошипела дочь своей матери. - Тогда злись,- согласился с ее чувствами. И вот закрыл дверь, посмотрел на сумку, что стояла на том месте, где ее оставила Тутберидзе, расстегнул молнию. Увидел две куртки грузинской сборной и записку: “Сделать фото на катке. Когда придет текст от федерации, разместить у себя на страницах.” Пожалуй, Диана права, их засовывают в сумку, не думая о мелочах, вроде отвалившихся деталей. И, пожалуй, надо всерьез разозлиться. Они, в конце концов, не куклы. Даже в пыльной сумке Грузии. Они фигуристы. Они спортсмены. Они могут и должны свое показывать. И плевать на мать, если она такая!