Источник силы

      Первое, что пришлось ему по душе в новой аудитории, похожей на арену времён Полуденной, - это столы на вершине амфитеатра. По аналогии с задними партами в школе, там гнездились самые отпетые бездельники и оболтусы, но Вран себя таковым не считал – не хотел считать, во всяком случае. Разумеется, он собирался учиться, но место себе выбрал так, чтобы иметь возможность наблюдать сразу за всем происходящим в аудитории, оставаясь при этом вне зоны видимости большинства.       К тому же, эти столы были сплошь исписаны мудростью предыдущих поколений. На них было всё: от незатейливых рисунков самой похабной направленности до высоких философских стихов. В Дарре Врану понравилось читать надписи на стенах и заборах – они лучше чего бы то ни было отражали настроение эпохи, через них в мир рвалась истина, голос современного студенчества.       Пока парень читал, аудитория – раза в три больше их школьного спортзала – постепенно заполнялась. На первую лекцию собрался целый поток –первокурсники всех пяти факультетов. Кто-то из провинциалов жадно оглядывался по сторонам, но большинство нарочно принимало до ужаса горделивый вид, демонстративно возвышались над аудиторией, словно и знать никого не желали. На самом деле, по большей части, ни у кого здесь не было знакомых так же, как и у него. Разница заключалась лишь в том, что Вран искренне не понимал, чего здесь можно стыдиться.       Первая лекция курса с многообещающим названием «Основы аккумуляции заклинаний» уже началась, но голос старикашки-профессора, худого и скучного, как его жизнь, вопреки нечеловеческим усилиям, заставлял мозг впадать в спячку с первых же минут. Сначала Вран крепился и на осколках энтузиазма честно пытался уловить смысл вещаемого преподавателем, но, в конце концов, рассудил, что уровень магической подготовки, в принципе, даёт ему возможность пренебречь вводной лекцией – с тем, чтобы потом всё наверстать, почитав нормальный учебник, – и заняться более важными на данный момент делами:       Вран рассматривал своих будущих однокурсников со вниманием, какое он редко когда-либо вообще уделял людским сборищам. Он всё ещё планировал начать в столице новую жизнь, кардинально отличную от прошлого провинциального существования, и понимал, что единомышленников и союзников проще всего искать среди студентов собственного курса – таких же новичков, как и он сам. Пример представителей Бойцовского вчера ночью несколько остудил его пыл, однако это ещё не значило, что на других факультетах дела обстояли настолько же плачевно: в конце концов, у Целительского и Небесного факультетов были Миела и Ирсай. А ещё где-то в университете скрывалась странная синеволосая Айя с бездонно-чёрными глазами и пугающе безответственным отношением к окружающим. Изучая собравшихся в аудитории, Вран постоянно ловил себя на мысли, что невольно ищет глазами её отстранённый силуэт и, не находя, гадает, какой же из факультетов мог оказаться пристанищем для такой, как она.       Ещё лет сто назад ДМУ пестрел разнообразнейшим набором факультетов для обучения профессиям на любой вкус, однако магическая реформа 5205 года заставила пересмотреть необходимость относить многие отрасли к высшему магическому образованию. Так в Дарре – а затем и в других городах – возникли политехнические, архитектурные, гуманитарные и прочие институты, в программах обучения которых магическая составляющая была низведена до ничтожного минимума.       Теперь факультетов в даррийском магическом было пять – и только на первый взгляд они казались равнозначными. Боевой и Небесный считались чем-то вроде опоры страны и её же светлого будущего. Отбор на вступительных туда производился нешуточный, однако Вран набрал достаточно высокий балл на экзамене, чтобы преодолеть необходимый порог, и считал себя вправе этим гордиться. В школе он никогда не был отличником – для того, чтобы успевать в программе их деревенского муниципального образовательного болота, не требовалось много ума – скорее, совсем иные качества, вроде послушания учителям и поклонения директору. Заниматься подобным Врану было скучно, поэтому на досуге он читал книги, оставшиеся ему от деда. Книги эти были весьма своеобразны и, пестря магическими формулами, редко снисходили до понятных объяснений основополагающих принципов научной магии – и до непонятных, как сейчас пытался вещать старенький профессор, тоже. Однако же, разбираться в формулах Врану всегда нравилось, и принципы работы заклинаний худо-бедно выстраивались перед ним – в том виде, как он понимал их сам.       В случае недобора баллов он даже подумывал снизойти до Научного факультета, но крепко подозревал ранее – а с первой же лекцией АЗов прямо-таки убедился, - что построение магических формул ради чистой теории грозит выродиться в редкостное занудство. Целительский же и – в особенности – Бытовой факультет можно было смело приравнивать к поражению в целом: первый из-за полного отсутствия у Врана тяги возиться с человеческими болячками, второй – из-за отсутствия тяги возиться с прочим человеческим мусором.       Кого из присутствующих куда отправили шутники из приёмной комиссии, определить на глаз оказалось совсем непросто: тот сосредоточенный парень в первом ряду мог быть как помешанным на учёбе студентом Научного факультета, так и целителем, которого семья отправила учиться зарабатывать на хлеб. Или вон та, вальяжно развалившаяся у окна девица, скорее всего, хотела выглядеть крутой воякой, но на деле могла оказаться неудачницей, которую отправили на Бытовой за недостатком магического таланта.       Особое внимание привлекла сидящая перед ним – на пару рядов ниже – миниатюрная рыжая девчонка в свободной голубой рубахе необычного кроя. Её спина всю лекцию оставалась прямой, в то время как большинство студентов уже буквально растеклись по парте. Рыжая носила короткую прическу, но держалась так, будто бы совсем недавно имела длинную косу и сейчас немного растеряна из-за произошедших перемен. Но самым примечательным было то, что вокруг неё в аудитории образовалась «мёртвая зона»: никаких соседей ни справа, ни слева, ни даже спереди. Гадая, что с ней может быть не так, по мнению окружающих, Вран прямо-таки извёлся, даже тайком просканировал эмолокатором – простенькой формулой, подсмотренной в дедовых книгах. Однако несовершенный локатор не смог распознать в этой девчонке ни агрессии, которой студенты могли бы неосознанно испугаться, ни скуки, присущей здесь буквально всем. Решимость? Вран хотел было продолжить анализ, но девица необъяснимым образом почувствовала слежку и начала раздражённо оглядываться вокруг. Парню пришлось выключить локатор и перевести взгляд к окну.       Думал воспользоваться этим манёвром, как обманным, но в результате безнадёжно залип на проплывающие над студгородком пушистые – ещё совсем не осенние – кучевые облака. Небо безжалостно напоминало о том, зачем он, в самом деле, ехал в этот университет: оно звало к себе и недоумевало, какой же невообразимой ерундой Вран занимается сейчас.       «Летать хочу!» − непроизвольно вычертил он на многострадальном столе прямо поверх какой-то матерной частушки.        Заметив краем глаза, что все вокруг что-то пишут, подбадриваемый остатками совести, он попытался переключиться на голос преподавателя, но лишь в очередной раз убедился, что не понимает ничего.        − Пропусти полстранички и пиши! – Кто-то легко толкнул его в бок.       Вран удивленно повернулся и обнаружил справа от себя девушку с длинными светлыми дредами и вплетёнными в них нитями цвета травы. Камуфляжная рубашка успешно маскировала её присутствие рядом почти всю лекцию, но, всё же, не дала парню себя обмануть: аурой бойца от девушки не веяло ни в малейшей мере, − поэтому незаметное появление рядом с собой угрозы от родимого факультета, как версию, Вран отбросил. Однако она – случайно или намеренно – выбрала тот же самый ряд для балбесов, что и он сам, при этом, очевидно, не являясь противницей академического образования.       Вран последовал совету, механически перенося в тетрадь набор каких-то несуразных предложений, весьма отдалённых от магической науки, на его предвзятый взгляд. Когда профессор закончил диктовать, девушка настойчиво всучила ему конспект.        − Вот, переписывай пока.       Парень вчитался в слова, написанные мелким и небрежным почерком, и поморщился:       − Что это, блин, такое? «Цели курса, задачи курса… Объект, предмет...» Он серьёзно вообще? Полтора часа на такой бесполезный бред?       − Почему бесполезный? – удивилась девчонка. – Препод сказал, что это и на экзамене будет.       − Ага, ну тогда это в корне меняет дело, − согласился Вран ядовито. Переписать любезно предоставленные соседкой каракули он, впрочем, не отказался. – Ты с Целительского, да?       Девчонка в подтверждение его теории залилась краской.       − А ты – с Бойцовского! Это сразу в глаза бросается. – Блондинка неловко провела ладонью по воздуху, намекая на его синяки. – Что вы за люди-то – ни дня без драки? Неужели это настолько весело?        Вран хмыкнул загадочно. Её мнение о драках он целиком и полностью разделял, но обсуждать с незнакомкой детали его приключений – напряжённым шёпотом и за пять минут до конца лекции – показалось парню не лучшей идеей.              Когда прозвенел звонок, Вран, своему счастью не поверил, сорвался с места и даже забыл попрощаться с соседкой, стремясь поскорее вырваться на свободу. Свободой, однако, снаружи не пахло. Толпы народа, перетекающего из одной аудитории в другую, совсем не оставляли пространства для существования.        Пока он озирался, в коридоре повисло давящее напряжение. Вран насторожился. В потоке проходящих мимо студентов ничего подозрительного не было, но он чувствовал, что опасность существует.       В правоте своих предчувствий Вран убедился, когда на пятачке у окна встретился взглядом с надменным таиром в тёмных очках. Этого парня не было среди вчерашних гостей, однако аура от него исходила в точности такая же – даже сильнее. Главарь? Самоуверенная ухмылочка и неотрывный взгляд прямо на Врана не оставляли сомнений: этот перец явился сюда только затем, чтобы лично объявить войну. Чувство справедливости взывало подойти к этому бычьему пастырю и спросить напрямую, где же он ухитрился пересечь им дорогу, чтобы на него открыли охоту настолько официально? Однако ноги словно примёрзли к полу, не позволяя даже двинуться с места. Вран предпочитал думать, что так работает магия этого таирского быка, нежели самый обычный страх.       Стоило только старшекурснику окончательно убедиться в своём превосходстве, он тут же исчез, растворился в бурлящем потоке толпы. Вран так и остался стоять на месте, пораженный. Вопреки здравому смыслу, он почувствовал облегчение от того, что таир решил не развивать тему знакомства дальше. Однако опыт напоминал Врану, что в дальнейшем он так просто от проблемы не отделается. Нельзя бесконечно бегать от них, рано или поздно настоящей драки не избежать. Это не радовало, но больше не огорчало. Осознание глухой неизбежности вытеснило страх, а когда страх прошел, ему стало всё равно.