Сборник зарисовок 2

      Шэдоухолл был необычным городком, скрывающимся в небольшой каменистой долине среди гор: высокие скалы защищали его от путников, шагающих по земле, а сложная иллюзия безжизненной неприветливой местности прикрывала со стороны неба, от чего даже драконы, коль им доводилось пролетать неподалёку, предпочитали не останавливаться для отдыха. И всё же, невзирая на удалённость от любых других поселений, местные жители регулярно продолжали отправлять патрули стражи, которые иногда находили заплутавших на свою беду искателей приключений, желающих пощекотать себе нервы.       Сам город представлял из себя удивительное зрелище: когда-то первые переселенцы, что сбежали от гонений в Эквестрии после изгнания их госпожи на луну пришли в эту долину и, стремясь обрести хоть какую-то крышу над головой, чувство стабильности и безопасности зарывались в пещеры, где спали прижавшись друг к другу боками на голых камнях. Ныне же то, что ранее можно было назвать холодными норами, стараниями множества поколений бэтпони превратилось в просторные ветвящиеся галереи, украшенные покрытыми рисунками колоннами, с уютными нишами в стенах, скрытыми переходами и целыми залами с высокими потолками. Стены долины, похожей на глубокую чашу, на дне коей плескалось небольшое озеро идеально круглой формы, были усеяны арочными проходами с каменными навесами, поддерживаемыми изящными опорами с узорами в виде ползучего плюща, террасами для прогулок, желобами для дождевой воды, что собиралась в установленных тут и там каменных же чашах.       За без малого тысячу лет горы были настолько густо пронизаны коридорами и комнатами, образующими полноценный многоуровневый лабиринт, что не зная методов ориентирования, которых придерживались все поколения упорных строителей, можно было блуждать целыми сутками напролёт, чтобы в итоге выйти под открытое небо совсем не там где планировалось. Впрочем, привычные максимально полезно использовать все возможные ресурсы, в том числе и пространство, местные жители вносили в вырезанные на стенах узоры подсказки, объясняющие знающим их письменность пони где именно они находятся и куда следует свернуть, чтобы дойти до требуемого места.       ...Несмотря на то, что за долгие столетия Шэдоухолл разросся настолько, что мог вместить в себя сотни тысяч жителей, ну или же обеспечить каждому своему обитателю отдельный уединённый уголок, потомки беженцев продолжали следовать заведённым предками традициям и устраивались спать в больших залах, где располагались группами на специальных выступах, а то и просто на полу поверх шерстяных пледов. Благодаря этому перед сном они успевали вволю наговориться, поделиться планами и сплетнями, ощутить крепкое и тёплое плечо поддержки, чтобы укрыть соседа своим крылом, ну или быть укрытым в ответ. Единственным отличием, которое появилось с момента строительства общих спален стало то, что жеребята и подростки ночевали отдельно от взрослых, пусть и под присмотром регулярно меняющихся старших родственников (а то, что все они являются роднёй разной степени близости, ни для кого не являлось тайной).       Само собой так получилось, что за несколько поколений такие понятия как стеснительность и ревность практически изжили себя, а понимание личного пространства значительно изменилось. В то же время одним из самых серьёзных наказаний для провинившихся стал остракизм, лишающий привычных поддержки и тепла, к которым жеребята привыкали с самого рождения. И тем страшнее в глазах бэтпони становилось изгнание их госпожи туда, где кроме неё нет ни единой живой души...       Каждый год, весной и осенью, жители Шэдоухолла проводили всеобщий праздник. За несколько дней до торжества начинали готовить угощения, в коих преобладали блюда из разнообразных грибов, мхов, редких в горах растений (порой разведчики приносили фрукты и товары из поселений дневных пони). Из-за того, что первым переселенцам приходилось выживать в крайне сложных условиях, в рацион вошли ещё и блюда из приготовленных насекомых...       Пусть за сотни лет перепончатокрылые летуны не только увеличили свою численность до десятков тысяч, благодаря чему лунными ночами их поселение превращалось в некое подобие муравейника, где каждый занят какой-то своей работой, а гул голосов напоминает жужжание пчелиного улья, но и "обросли жирком" (скорее уж мышцами, так как поголовную боевую подготовку никто и не думал отменять) традиция отмечать лишь два праздника в году никуда не делась. Этими ночами, надевая лучшие наряды и украшения, заплетая гривы и хвосты в сложные причёски, они выходили под свет луны, чтобы в мерцании развешенных тут и там кристаллов танцевать, петь, обмениваться символическими подарками, что могли за несколько часов побывать в сотнях копыт... что позволяло каждому почувствовать радость как дарителя, так и одариваемого, при этом не захламляя общее жильё бесполезными безделушками.       Особое место в обществе Шэдоухолла занимали сноходцы: с этим даром рождался каждый двадцатый-тридцатый бэтпони, что с одной стороны вызывало к нему особое отношение среди родственников, а с другой - накладывало нешуточную ответственность. В конце концов в совсем юном возрасте они были особенно уязвимы для кошмаров, пользующихся крепкой связью с планом снов для того, чтобы проникнуть в их грёзы, начать отравлять разум и вытягивать силы, из-за чего старшим одарённым приходилось создавать защищённые области, ловцы снов, постоянно дежурить в спальнях жеребят.       В то же время обученные сноходцы становились целителями тела и разума, так как благодаря собственной магии и черпаемой из плана снов силе могли влиять на реальность, временно "убеждая мир", что он спит. Они служили главными разведчиками своего народа в большом мире, ибо могли присниться кому угодно от обычного фермера и до градоправителя, которые сами охотно рассказывали об интересных событиях, а проснувшись утром - благополучно забывали о необычной беседе с другом, родственником, любимым.       У сноходцев имелись и боевые навыки, позволяющие не только сравниться со среднестатистическим единорогом, но и превзойти его за счёт большей гибкости и разнообразия воздействий: в конце концов умения становиться нематериальным, создавать молнии, огонь, управлять водой, превращать камень в сырую глину не каждому волшебнику по плечу... не говоря о том, что их никто не ожидает от безрогих. Среди же мирных направленностей имелась ещё и артефакторика, заключающаяся в придании предметам тех или иных свойств, закрепляющихся при помощи кристаллов с вложенной в них магией.       ...В каждом поколении среди обладателей дара избиралась одна кобылка: она должна была быть не только самой сильной, но и прилагать максимум возможных усилий для изучения искусств с ремёслами. Часто именно ей доводилось занимать важные должности в обществе бэтпони, будь то глава целителей, разведчиков, фермеров, артефакторов или учителей. Впрочем, за свои старания она удостаивалась возможности первой выбирать наиболее вкусные лакомства, красивые наряды на праздники, партнёров в общих спальнях. Что, однако же, не давало права на вседозволенность, из-за чего угроза остракизма никуда не исчезала, а шанс лишиться своего положения оставался высок до последнего дня.       ...       - Как я выгляжу? - выйдя из комнаты, выделенной под гримёрную, семидесятилетняя бэтпони, облачённая в тунику из лунного шёлка посмотрела на сотника Ночных Крыльев.       Её голубые глаза с вертикальными зрачками ярко контрастировали на фоне светло-серой, почти белой шёрстки с платиновыми гривой и хвостом, но гармонировали с узорами в виде больших бирюзовых глаз, нарисованных на перепонках широких крыльев, сложенных подобно полам плаща. Всё ещё полное жизни, подтянутое стройное тело воплощало идеальный баланс утончённости и силы, как у готовой к прыжку хищной кошки, что подчёркивалось аккуратными клыками, выступающими из-под верхней губы.       - Ты неподражаема, - констатировал чёрный и янтарноглазый жеребец, красующийся тёмно-фиолетовыми нагрудником и накопытниками, инкрустированными бирюзовыми кристаллами с вложенными зачарованиями. - Как и всегда.       - Хи-хи... Льстец, - прикрывшись аккуратным копытцем, глава целителей тряхнула заплетённой в косички гривой и вздохнула, подошла к лучшему другу жеребячества и ласково боднула лбом в подбородок. - Спасибо.       - Нам тебя будет не хватать, - уткнувшись носом в макушку подруги, искренне произнёс перепончатокрылый летун, чьё тело бугрилось стальными канатами мышц, а шкура красовалась многочисленными шрамами, которые он не желал сводить считая, что они являются лучшим напоминанием о беспечности и слабости.       - Мы же все всегда знали, что это однажды произойдёт, - отстранившись, кобылка посмотрела в глаза сотника и тепло улыбнулась, всем своим видом демонстрируя то, что не боится, не держит ни на кого обиду, да и вообще счастлива наконец-то исполнить долг всей своей жизни. - Спасибо, что всё это время были рядом и делали каждый мой день незабываемым.       На последних словах светло-серая бэтпони перевела своё внимание на других жеребцов и кобыл, на что в ответ получила смущённые, взволнованные, грустные улыбки. Несколько секунд они так и стояли, пока наконец главная участница праздника не воскликнула:       - А ну хватит хандрить! Выше носы: в конце концов я сегодня стану настоящей звездой, а не пропаду бесследно. И вообще... кто последний - тот вонючий клоп!       С последними словами она сорвалась с места и побежала по широким коридорам, оглашая их звонким заливистым смехом. Сзади раздались возмущённые возгласы, а затем застучали десятки копыт преследователей, эхо восклицаний коих разносилось по лабиринту Шэдоухолла, освещённого серебрянным сиянием маленьких светильников, подвешенных под потолок, либо же помещённых в ниши на стенах.       Из-за незапланированной погони путь, на который должны были уйти минуты оказался преодолён за десятки секунд, после чего немолодая уже кобылка выскочила на широкую террасу под звёздным небом. Запыхавшаяся, немного растрёпанная она замерла, смущённо огляделась вокруг и, опустив покрасневшую мордочку, прижала ушки с пушистыми кисточками к голове. Следом за ней из арочного прохода высыпала и её свита, тяжело дыша и едва сдерживая смех, но свежий ночной воздух успешно остудил и их головы, заставив изобразить намёк на стыд за своё поведение.       Ещё секунду в воздухе простояла тишина, а затем воздух задрожал от радостных криков, после чего вверх полетели шляпки, шарфики, флажки. Десятки тысяч горожан, от самых юных жеребят и до стариков, разменявших вторую сотню лет приветствовали обладательницу бирюзовых глаз, не допуская даже тени подозрения на то, что как-то осуждают произошедшее.       Всё ещё розовея мордочкой от смущения за своё жеребячество, она высоко подняла голову и, блеснув белозубой улыбкой стала гарцевать по длинной лестнице к озеру в самом низу чаши долины. Пока же она шла, многие друзья и близкие родственники, выстроившиеся широким коридором, наряженные в красивые туники, шали и накидки, блестя влагой в глазах старались прикоснуться к распахнутым крыльям, а то и целовали в щёки, обдавая горячим дыханием.       Влага стекала и из её собственных глаз, но ни одна капля так и не упала на землю вплоть до того как передние копытца коснулись края водоёма, отражающего словно зеркало большой диск луны, на котором чётко выделялся рисунок в виде головы единорога. Задержавшись лишь на пару ударов сердца, она проглотила поднявшийся к горлу ком, запрокинула голову и громко прокричала в ночь:       - Я вас всех очень-очень-очень люблю! Не надо грустить, ведь однажды я вернусь, пусть и только лишь как частица целого!       Не позволяя себе колебаться, бэтпони решительно вошла в воду и, под звуки затянутой многоголосым хором песни добралась до середины водоёма, где лишь её голова возвышалась над водной гладью. Вновь взглянув вверх, она широко и искренне улыбнулась, закрыла глаза и нырнула...       Водная поверхность сомкнулась над головой перепончатокрылой кобылки, после чего вода будто бы засияла в два раза ярче. А затем на глазах у собравшихся ввысь ударил поток серебряного света, унёсшийся прямо к диску луны, в этот день особенно большой и близкой к Эквусу. Оставшиеся же внизу пони продолжили петь, хотя некоторые из них и не выдержали расставания, из-за чего принимались плакать прижавшись к близким, укрывающим их собственными крыльями...       ...       Найтмер Мун открыла глаза, широко зевнула и потянулась, после чего уселась поджав под себя ноги и посмотрела ввысь, туда где совершала очередной свой виток голубая планета, на которой чётко выделялись очертания материков. Новые чужие, но в то же время свои воспоминания заняли место в её голове, подарив массу ощущений от жеребячьего любопытства, до радости материнства и чувства близости с целым народом, который невзирая ни на что продолжал любить и ждать её возвращения.       ...В каждом поколении бэтпони рождалась кобыла, которая посвящала свою жизнь Матери Ночи, чтобы в строго отведённый день пройти через ритуал и подарить ей свои воспоминания, навыки, магическую силу. От неё не требовалось проводить каких-то ритуалов, соблюдать посты или молиться... просто жить, учиться и становиться лучше себя прежней каждый новый день. Единственное же, чем иссиня-чёрная аликорница могла отплатить за подобную верность и щедрость - это зажечь в небесах новую звезду, а также сохранить в себе те чувства, которые очередная дочь испытывала ко всему их народу.       ...Благодаря регулярным ритуалам Найтмер Мун прекрасно представляла себе то, что происходит в Эквестрии в частности и мире в целом. За почти тысячу лет её навыки сноходца не только не заржавели, но вышли на новый уровень, пусть из-за заточения этим и нельзя было воспользоваться в полной мере. Кроме того, теперь она умела играть на музыкальных инструментах, вырезать из камня, шить и вязать, готовить и рисовать...       Но самым главным достижением бэтпони стало то, что давние деструктивные порывы, вызванные завистью и чувством собственной неполноценности окончательно и бесповоротно исчезли, оставив на своём месте единственное желание - скорее вернуться домой. ...В место, где её любят и ждут несмотря ни на что.