— Ты уверен, что я могу остаться здесь? — прикусив щеку, Томми наблюдает, где он стоит в комнате Изуку. Плакаты Всемогущего покрывают стены, а товары заполняют полки, и в любой другой ситуации ребёнок бы рассмеялся, потому что это пик фанатского поведения.
В комнате темно, если не считать зашторенного окна и лампы Мидории, которая освещает невинный конверт с восковой печатью ООН, слабую тень предмета в форме диска в нём. Хотя весь этот сервер довольно охуенно странный, это очень охуенно странный способ отправить письмо, в котором заключен вес жизни Изуку. Очевидно, там хранятся результаты экзамена — Тошинори ни хрена не сказал о том, что получил Изуку, так что у Томми, блять, есть основания волноваться.
Изуку кивает, подталкивая хаотичного мальчишку дальше внутрь, одновременно осторожно закрывая дверь, оставляя свою мать снаружи.
(Тот факт, что он хочет, чтобы Томми увидел его результаты, а не его собственную маму, это... это что-то с чем-то.)
Томми морщится и горбит плечи, острый укол тревоги проникает в его разум. Он снова оглядывается вокруг, стены снова делают своё грёбаное ограждение вокруг него.
***
Тёмный обсидиан, кажется, пустотой, когда они входят в место, которое привёл им Эрет, несколько сундуков и единственная кнопка, помещённая внутри. Их одежда разорвана, и швы оставляют большие прорехи, наспех зашитые. Они слабы.
Они должны были догадаться сбежать. Должны были сбежать, когда поршни сдвинулись, должны были сбежать, когда Эрет улыбнулся, как будто был на похоронах, прощаясь в последний раз, должны были... должны были...
— Этому никогда не суждено было случиться.
***
И Дрим там, наблюдает за ним сквозь булавочные уколы его маски с примесью мании, грудь вздымается после каждого вдоха, пальцы подергиваются, раздавленная картофелина в его руке окровавлена и изуродована. Боль такая незначительная по сравнению со страхом, который вцепляется в его разум и велит ему, блять, бежать. Говорит ему задушить ублюдка, говорит ему сорвать эту дурацкую маску, говорит ему показать этому человеку, что он грёбаный смертный, как и все остальные.
Но он не может пошевелиться. На самом деле не может дышать, поскольку его разум отключается, а глаз пульсирует от фантомных болей. Обсидиан, окрашенный в малиновый цвет, такой... такой холодный по сравнению с ледяной температурой его кожи.
***
— Томми? — Изуку щиплет Томми с неуверенным взглядом, — т-ты меня слышишь?
Блондин взвизгивает от неожиданной шпильки, глядя на собеседника со всей злостью, на какую только был способен, не позволяя ужасу просочиться в его глаза. Он говорит, подавляя дрожь, которая угрожает вызвать у него сочувствие и грёбаную жалость:
— Я прекрасно слышу. Какого хрена ты хочешь, сука?
— Ты снова делал это... — пожимает плечами Изуку, открывая окно и оставляя его открытым.
— О чём ты?
— Ч-что ты не в себе, — Мидория тоже включает свет, и комната заливается им так внезапно, что Томми вздрагивает. Пока мальчик трёт глаз и бормочет проклятия, Изуку высовывает голову из комнаты и что-то говорит своей маме, и теперь личнователь слышит, как затихают её шаги. Изуку позволяет двери оставаться открытой.
— Ты не в себе, сучка, — заявляет Томми, его плечи чуть поникли. А Изуку лишь качает головой.
— Неважно. Садись.
— Но как же Инко? — протестует Томми, глядя на два стула возле стола. Беспокойство пробирает его кожу, — она ведь твоя мама, а я просто какой-то придурок, который помог тебе.
— Именно это! Ты тот человек, который помог мне! — говорит зелёноволосый, — Н-Не то чтобы моя мама этого не делала, но... Ты был там со мной чаще? Как... — Он стонет, падая на своё сиденье, — ты знаешь, что я имею в виду, н-надеюсь. И Ти, вероятно, будет тем, кто сообщит нам о результатах. Он работает там, учитывая, что его всё чаще замечают вблизи U.A... Кроме того, я разделяю его причуду. Мама, — Изуку смотрит вниз, бормоча, — она не знает о секрете Ти. Или о том, что мы даже в контакте с ним. Я... ты даже не узнал бы, если бы активно не помогал мне. Ти не смог бы дольше оставаться в своей форме, когда ты был там... Шли месяцы, и ты сначала подумал, что это его недостаток, а не из-за раны. Мне также может понадобиться эмоциональная поддержка... — когда выясняется, что Изуку потерпел неудачу, это остается невысказанным, — Я-я имею в виду!— он начинает заикается, поднимая голову, — не то чтобы моя мама не была хорошим утешением! Это просто... Я думаю, ты бы понял лучше, понимаешь?
Томми вздыхает. Верно — никто не может сплетничать об этом дерьме, поэтому почти никто не знает. Даже для такого доброго человека, как Инко. И что Таббо сказал раньше, однажды? Травмированные несовершеннолетние должны были держаться вместе?
— И эй, ты не глупый человек, — продолжает новый друг. Подросток насмехается над заменой ругательства; это было даже не так плохо, — Ты мне очень помог. Д-действительно, — хотя он рассеянно кивает, Томми не решается сесть на дополнительное сиденье, которое принёс для него Изуку.
Как только он это делает, потом замечает, что сиденье удобное — должно быть удобным, — но беспокойство, скручивающее его желудок, делает его и сиденье совсем другими. Тем не менее, ребёнок смотрит на маленький конверт, не отрывая от него взгляда, даже когда ворчит:
— Сядь, блять, и открой его уже! — Мидория соглашается, но не двигается, чтобы открыть письмо. И если бы Томми был на его месте, едва получив что-либо на экзамене, который он так отчаянно хотел сдать, он бы тоже так поступил. Но, как и подобает нетерпеливому ублюдку, блондин хватает эту штуку и разрывает её.
Он демонстративно игнорирует возмущенный возглас протеста, который издаёт Изуку, сосредотачиваясь на диске, который с грохотом падает на деревянный стол другого. Он загорается, что-то вроде экрана, поднимающегося из середины. Томми заглядывает в сам конверт — ни бумаги, ни надписи. Мир слишком развит для этого, или Изуку - особый случай?
— Я здесь как проекция!
— Дерьмо, — выдыхает Томми, оглядываясь назад как раз вовремя, чтобы увидеть появившуюся грёбаную голограмму. Изображение – запись? Прямая трансляция? На нём Тошинори, одетый во все подобающее и причудливое, появляется в обстановке, мерцающей от линий голограммы. Только Сэм был бы способен сотворить подобное дерьмо.
(Он скучает по Сэму Нуку и его болтовне. Не важно, насколько сильно он ненавидит размышлять о SMP и обо всем, что они с ним сделали, он не может этого отрицать.)
Неужели U.A. просто раздают это каждому грёбаному участнику? О, Прайм. На каком, блять, этот сервер настолько технологически развит? Какой редстоун и командные блоки встроены в эту единственную вещь, а затем во все остальные устройства, созданные этим сервером? Телефоны, телевизоры, планшеты, компьютеры, игры, в которые можно играть на четырёх вышеупомянутых машинах, приложения, которые варьируются от чего-то простого, вроде напоминаний, до целых фантастических миров, размещенных на маленькой площади... Томми не может... не будет пытаться представить, насколько перегружена школа (и весь сопутствующий страх).
Тошинори продолжает, оставляя вопрос без ответа — похоже, не в прямом эфире. Очевидно, герою нужно было заняться бумажной работой, поэтому он не мог связаться ни с Изуку, ни с Томми, за что он с поклоном извинился. И, как и предсказывал его друг, он переходит к заявлению, что приехал в город, чтобы работать в U.A. Сколько времени Изуку вообще тратит на просмотр новостных форумов и все записывает?
Может быть, он не хочет знать.
Из-за сигнала поторопиться откуда-то, кого они не могут видеть, Тошинори, наконец, начинает переходить к делу. Томми сосредотачивается на мужчине, который до сих пор был отключён.
— Даже если ты сдал письменный экзамен, — заявляет герой, — ты, юный Мидория, получил ноль баллов на практическом экзамене. Конечно, это означает, что ты не сдал, — при этих словах Изуку хватается за штанины своих штанов, стыдливо повесив голову. Томми видит явные признаки его слез.
— Я знаю это, — шепчет зелёноволосый, его голос срывается на рыдание, — я знал это! Я знал это, но... — личнователь поджимает губы и медленно кладет руку на плечо своего друга.
— Если бы это было всё, что от него требовалось... — Томми вскидывает голову, чувствуя, как голова другого делает то же самое с внезапной жесткостью его плеч. О, этот грёбаный ублюдок!..
— Я тоже артист! — восклицает Всемогущий, поворачиваясь и указывая на маленький белый пульт позади себя. Экран, на который он направлен, мигает при нажатии кнопки, сменяясь другой сценой, когда камера наводится на неё, — сначала, вы двое, взгляните на это видео!
На экране появляется девушка. Она одета в то, что личнователь может только предположить, что это школьная форма, хотя она действительно похожа на одежду моряка. У неё короткие каштановые волосы, которые, кажется, бросают вызов гравитации, две длинные челки обрамляют её лицо. Её глаза похожи на глаза лани, большие и любопытные, румянец, покрывающий её щеки, кажется постоянной характеристикой.
Изуку садится прямее, широко раскрыв глаза, уставившись на голограмму.
— Хороший человек? — блондин тихо говорит. Томми вопросительно поднимает бровь, но Изуку либо не замечает, либо отказывается признавать это.
«Извините, эм...» — девушка запинается, делая шаг вперёд.
Всемогущий прерывает.
— Она пришла для переговоров непосредственно лично после экзаменов! — Прайм, мог бы он не перебивать? К счастью, герой наклоняется вперёд, — договариваться о чём именно? Продолжайте наблюдать, чтобы узнать!
Камера переключается. Незнакомка теперь стоит перед кем-то другим — может быть, одним из
(там есть Администраторы? Они Админы? Они собираются причинять ей боль? Собираются причинять ей боль... Он должен как-то ей помочь...) зрителей экзамена? Судья? Тем не менее, у этого ублюдка странный стиль. Не так странно, как Фанди или Ранбу
(ребёнок не может думать о них прямо сейчас, что он делает?), но тем не менее странно. Их волосы буквально похожи на банан, стоят высоко и вертикально и окрашены в оттенок кожуры банана. Отсюда Томми может видеть отражение огромного количества геля в нем, какого блядь. Они также одеты в какой-то кожаный костюм, судя по маленьким пикселям, которые может наблюдать Томми.
«Эм, — начинает девушка, жестикулируя руками, когда спрашивает, —
вы знаете человека с вьющимися волосами и веснушками? Эм... довольно некрасивая внешность? Возможно ли передать ему некоторые из моих баллов? — спрашивает она. У Изуку перехватывает дыхание, —
Я слышала, как он сказал: "Если бы я только мог набрать ещё одно очко" — поэтому подумала, что, возможно, у него все ещё ноль очков... По крайней мере, очки, которые он потерял из-за меня! Он спас меня! Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!»
Изуку встаёт, пошатываясь. Видео останавливается.
— В дополнение к тому, что у тебя была причуда, — объясняет Всемогущий, — Твои действия побудили других действовать, — он поворачивается, — вступительный экзамен на днях оценивался не только по баллам злодея!
Что?
Видео прерывается.
«Даже если ты попросишь, — неизвестный – подожди, о чёрт, это настоящий микрофон, буквально парень с потрепанным радио, которое он сохранил. Вот как он выглядит? Ха. Присутствующий микрофон продолжает, —
ты не можешь отдать ему свои баллы. В любом случае, нет причин давать ему какие-либо баллы, слушательница!» — Герой протягивает руку и нежно гладит девушку по голове.
Что?
Всемогущий стоит перед видео, камера уменьшает масштаб.
— Как курс героя может отвергнуть людей, которые спасают других и поступают правильно? — Герой номер один говорит, и о... О, Томми, блять, понимает. Ухмылка растягивается на его губах, в то время как боковым зрением Изуку разевает рот. Для верности личнователь хватает его за руку, чтобы убедиться, что он знает что это, блять, реально, — Это можно назвать пустыми словами? Давай! — "Всемогущий" резюмирует, — это работа, которая требует рисковать жизнью, чтобы претворить это в жизнь на словах! Очки спасения! И они присуждаются судейской коллегией. Это ещё одна базовая способность, на которую мы в U.A. обращаем внимание!
Изуку Мидория |
Злодей - 0 |
Спасение - 60 |
— Срань господня, — шепчет Томми, уставившись на голографическое табло. Он повышает голос, сияя, — срань господня!
«Изуку Мидория, шестьдесят очков! — сцена снова меняется на девушку, сектор с её именем на табло прямо над её головой, —
и Очако Урарака, сорок пять очков!»
Всемогущий поворачивается. Томми может подтвердить, что он горд, когда говорит:
— Вы с ней прошли.
Изуку неуверенно таращит глаза.
— Ни за что, — говорит он с недоверием и дрожью в голосе, — ни за что! Это слишком безумно!
— Юный Мидория – это твоя геройская академия!
— Д-да, сэр! — Изуку шмыгает носом, на глаза наворачиваются слёзы.
Томми, блять, вопит от радости.
____
— Большой Т! — кричит Томми, сбегая по Такоде к мужчине, который в данный момент находится в своей спущенной форме, повседневная одежда свисает с его похожей на палку фигуры.
Луна светит над головой, вокруг неё мерцают звёзды, заливая пляж приятным серебристым лунным светом. Он почти ожидает, что споткнется о какой-нибудь мусор, но одновременно удивляется и удовлетворяется, когда этого не происходит. Светловолосый подросток почти сбивает с ног хрупкого героя, сдерживая себя ровно настолько, чтобы остановиться в самый последний момент. Его слегка порванные кроссовки оставляют отпечатки на песке, небольшую вмятину на берегу моря с того места, где он стоит, всего в нескольких дюймах от столкновения с героем.
— Что за, блять, чувак!
— Все... я... я имею в виду, Ти! — кричит Изуку, подбегая недалеко позади. А потом он тут же, блять, разражается слезами. Спустя столько времени, Томми всё еще не знает, насколько велики были его слёзные протоки, как он все это сдерживает и как, блять, он может это остановить.
Герой от неожиданности извергает кровью, от количества которой Томми морщится. Прайм, должен ли он дать ему несколько ломтиков золотистого яблока? Они восстанавливают отсутствующие органы? Лечат ли они раны типа Тошинори? Томми никогда не был в ситуации, когда он видел, как кто-то съедает яблоко и регенерирует свои органы. Или конечности.
(Достаточно ли он доверяет герою, несмотря на дерьмовую систему героев?)
К чёрту это!
Томми достает свой инвентарь, достаёт несколько ломтиков. То, как лунный свет отражается на золотистой кожуре, делает его неземным, и подросток не может удержаться, чтобы не смотреть на него несколько слишком долгих мгновений. Тем не менее, он приходит в себя и протягивает немного любопытными глазами Тошинори.
— Чёрт возьми, возьми это, — ворчит личнователь, выкладывая ломтики в ладони мужчины, — и съешь их. Они заживают, — Тошинори открывает рот, брови сморщены в нерешительности.
— О-они это делают! — Изуку подтверждает, призывая мужчину съесть ломтики золотистого яблока. Когда, наконец, ебля заканчивается, Изуку поворачивается к Томми, — почему мы не дали ему это раньше?! — зелёноволосый шипит, хотя в его тоне нет настоящей злости.
— Не был уверен, что они смогут залечить недостающие органы и прочее дерьмо, — отвечает подросток, наблюдая, как герой загорается с недоверчивым выражением на лице. Окрашенный в розово-пурпурный цвет пар просачивается из пор мужчины, что является признаком того, что эффект имеет место. Кожа Тошинори тоже уже выглядит более полной. Ха! — В любом случае, это драгоценные предметы – я не могу вырастить их из их семян. Это просто делает их обычными, хотя и более сладкими и крупными яблоками, — прежде чем мужчина успевает заговорить, потому что Томми категорически не позволяет ему есть больше и не знает, откуда у него золотые яблочные дольки, он хмурится и переходит к сути, — в любом случае! Ты, придурок, блять, неправильный! Ты мог бы написать нам короткое сообщение, что у тебя работа и всё такое дерьмо! Не делай этого во время получения грёбаных результатов экзамена!
Изуку хмурится, напоминая Томми о том, насколько этот парень простак.
— Но он главный герой! У него много дел!
— Заткнись, ты всемогущий фанат – апологет, не имеешь права говорить всякую хрень! — апологет "Всемогущего" и, следовательно, совершенная неправота кричит в обиду, — соси это, придурок.
— В любом случае, — успокаивает Тошинори, кладя руку на плечо Изуку, но не решаясь сделать то же самое с плечом Томми, — поздравляю с принятием, Юный Мидория, — он поднимает руку, и Изуку нетерпеливо даёт ей пять.
— С- большое тебе спасибо! — Мидория сияет. Томми усмехается.
— Видишь?
— И спасибо тебе, Юный Томми, — говорит герой, — за помощь.
Томми ворчит "не за что, старина" себе под нос. Однако громче он говорит:
— Я, блять, не молод. Прекрати называть меня этим дерьмом. Называй меня Здоровяком Томми!
— Просто чтобы ты знал, я не рассказывал школе о моей связи с тобой, Юный Мидория, — продолжает герой, и, главное, блондин не знает, было ли это худшим или посредственным грёбаным решением, которое принял этот человек. Потому что Тошинори не утончённый. Совсем. Ему чертовски не удаётся не выделяться именно потому, что его причуда вся кричащая и дерьмовая, отсюда и то, почему он главный герой.
Изуку тоже не хитёр. Он либо бормочет всё вслух, его легко прочитать как открытую книгу, он ужасно лжёт, либо выбалтывает это случайно. Это, вероятно, не прошло бы хорошо. Но опять же...
— Ты из тех, кто подумал бы, что это измена, если бы я это сделал, верно? — говорит Тошинори, и Томми обдумывает это, размышляя о решении мужчины, — я не был одним из судей.
— С-спасибо тебе за твою заботу! — Изуку кланяется. Тотальный апологет всемогущества, — на самом деле, я... я не был слишком удивлён, узнав, что ты был преподавателем в U.A! — Изуку начинает в энный раз разглагольствовать о своём любимом герое, и о, блять, нет. — Вот почему ты пришёл сюда? В конце концов, твоё агентство находится в Роппонги в Минато, Токио, в...
Томми пихает локтём в грудь своего друга, зелёноволосый шипит и дуется на него в ответ. По крайней мере, на этот раз он действительно послушался, вместо того чтобы вести себя как маленькое дерьмо и продолжать разглагольствовать.
— Не смей, блять, смеяться, — ребёнок раздражённо стонет. Когда другой просто высовывает язык, Томми задыхается от притворной обиды и почти начинает колотить его по заднице.
Но затем Тошинори вздыхает, поворачиваясь к сверкающему океану с каким-то тяжелым видом. Это привлекает взгляды Томми и Изуку к нему, атмосфера становится торжественной.
— Я не мог никому рассказать до того, как школа объявила об этом, — признаётся Тошинори, — просто так получилось, что мне предложили работу в UA, пока я искал преемника, — при этих словах Изуку моргает, что-то обдумывая, прежде чем с отчаянием уставиться на свои руки.
— Моё тело сломалось от одного удара ногой и одного удара OFA, — заявляет он, — я вообще не могу это контролировать.
— С этим ничего не поделаешь, — хмыкает личнователь, — как сказал старик, ещё до экзамена ты был сосудом, сделанным так быстро, как только мог за отведенное ему время. Или что-то в этом роде. Это как если бы вы попросили человека, у которого внезапно вырос хвост, чёрт возьми, проделать с ним что-нибудь вроде фокуса; они не смогли бы это контролировать, — Тошинори кивает в знак согласия.
— Я... но тогда ты знал об этом! — говорит Мидория, поворачиваясь к Всемогущему и хмурясь.
— Ну, на это не было времени, но всё получилось хорошо, — отвечает герой, — получилось "Всё возможно"! — Томми стонет. Не подозревая о боли светловолосого подростка, герой продолжает эту ужасную шутку, подбирая с земли несколько аэрозольных баллончиков, — прямо сейчас ты либо на сто процентов, либо на нуле. Но как только сможешь контролировать это, то ты сможешь приспособиться к тому, с чем можешь справиться.
— Контроль?
— Думайте о стеклянной чашке, которую вы можете отлить в форму. Чем больше вы тренируете сосуд или, например, чем больше вы практикуетесь в формовании стекла, тем больше вы сможете свободно перемещать и формировать свою силу, — выпустив лёгкую струю пара, Тошинори раздувается до формы героя, сминая алюминий в своей ставшей мясистой ладони, — Вот так, — говорит он, и, чёрт возьми, для того, кто является главным героем, этот человек в большинстве случаев чертовски глуп. Томми шипит, привлекая их внимание.
— Вы ублюдок! — ребёнок ругается, — это общественное место! Там есть люди прямо там, почему ты преобразился?!
— Подожди, это Всемогущий?! — на лице Тошинори появляется выражение муки. Томми хочется рассмеяться над этим.
— Ни за что! Когда он здесь появился?!
Томми не слышит никаких других восклицаний, потому что он уже схватил зеленоволосого парня и начал бежать, другой спотыкается, прежде чем броситься с ним в тандеме. Всемогущий бежит совсем рядом, вскоре опережая двух подростков. Томми всё время ругается себе под нос, чередой неприятных, сквернословящих слов, которые заставили бы моряка покраснеть, когда он слышит шаги людей поблизости и видит вспышки камер периферийным зрением. Ночное небо ни хрена не помогает.
Чёрт возьми! Томми, не следовало тебе никогда подписываться на это.
____
— Изуку, у тебя есть салфетки?
— Ага.
— А твой носовой платок? Как насчёт твоего носового платка? Твой носовой платок? — Томми тихо фыркает и получает свирепый взгляд.
Изуку впервые едет в U.A, и блондин наблюдает, как его мать постоянно беспокоится о нём. Он сам был
(не приставучим, не, пошёл нахуй) немного ближе к другому подростку этим утром, пересмотрев то, чему он научил Мидорию о драках и ещё много чего. Убедился также, что дал Изуку его номер, потому что они не сделали этого раньше – к счастью, его коммуникатор позволяет это. Со всеми тренировками, экзаменами в U.A. и прочим дерьмом, они не подумали об этом.
— У меня всё есть! Я опаздываю! — ворчит Изуку, завязывая второй ботинок и вставая. Он закидывает свой жёлтый рюкзак на плечо одним быстрым движением и направляется к двери квартиры, — я должен спешить.
— Изуку! — зовёт Инко, как только он открывает дверь.
— Что?! — слава Прайму, Томми передался Изуку и придал ему немного мужества. Они всё ещё работают над этим. Глядя вверх с непролитыми слезами, Инко улыбается.
— Ты действительно классный.
Блондин ухмыляется со своего места сбоку, показывая ему поднятый большой палец.
— Ты надерёшь задницу, не беспокойся об этом! — Изуку сияет так ярко, что его глаза прищуриваются, когда он закрывает глаза, слегка отдавая честь двумя пальцами.
— Я ухожу!
____
Первые четыре сообщения , которые Томми получает от Изуку, следующие:
[Отправлено 1 вложение]
<милый таракан> привет, Томми! просто сообщаю тебе, что это у меня на пальце, потому что я сломал его с помощью ofa. Девушка-восстановитель вылечила его! Я также завёл друзей (*'︶'*)
<милый таракан> ничего, если я как-нибудь познакомлю тебя с ними? они действительно милые
<милый таракан> ... и мой учитель уже может презирать меня, а может и нет?
Томми закрывает подушкой своё лицо и кричит.
(Позже, когда Изуку возвращается домой, ребёнок позволяет ему находиться в его комнате, пока он осторожно разматывает бинты на пальце и оценивает его, пока Изуку разглагольствует о своём дне, героях и друзьях, которых он встретил.)
Томми сидит в своей комнате. Превосходно, он всё ещё не может поверить, что Инко выделила ему комнату. Она такая добрая. В любом случае, он сидит там после того, как Инко ушла на работу, а Изуку отвлёкся и блондин думает о том, чтобы сделать стол для рукоделия.
Там, конечно, достаточно места из-за того, что у блондина изначально было не так много внешних вещей, даже после Такоды. У него также достаточно досок из DreamSMP, а это значит, что ему не нужно выходить и срубать дерево в трущобах или что-то в этом роде. Но это также означает, что он ограничен в количестве палочек, а следовательно, и инструментов, которые он может изготовить. Из девяти досок, которые у него есть, он сможет сделать только четыре палки после того, как соорудит стол для рукоделия, одну из которых можно будет использовать для изготовления меча на этот раз, потому что Томми всё еще не будет использовать Топор Мира, а это значит, что у него останутся три палки и одна доска.
Ребёнок встаёт, быстрым движением открывает свой инвентарь и ищет оставшиеся доски. Большинство вещей в своём инвентаре он оставил нетронутыми, не зная, когда их использовать. Несмотря на это, он перетаскивает значок девяти досок на свой миниатюрный стол для рукоделия, создавая стол для рукоделия и несколько палочек.
В этом мире он видел, как люди физически распиливают древесину на доски вместо того, чтобы обрабатывать её, или рубят деревья инструментами вместо рук. Что чертовски глупо, потому что все игроки были связаны с Mojang, "Старым Богом творения", так что они должны были просто иметь возможность срубить дерево ладонями и прочее дерьмо. Еще одна странная вещь, которую нужно добавить к его списку неестественных вещей на этом странном сервере.
История об этих способностях, вбитая в его голову Филом ещё до DreamSMP и SMPEarth, заключалась в том, что первоначальные двадцать игроков, созданных Mojang, пожадничали и взяли кусочек Mojang, поглотив указанный кусочек и, следовательно, получив двадцатую часть божественной силы. Чертовски странная история, но это правда. В ярости Mojang призвал нежить и позволил им кишеть под землёй на всех созданных серверах и за их пределами, создавая спавнеры, кишащие пауками шахты и тому подобное. Такие места, как 2b2t, получили наибольший удар, ненависть бога просачивалась в самих игроков.
Используя остатки своих сил, божество создало два царства, Преисподнюю и Конец, чтобы помочь стабилизировать вселенную в их отсутствие, а также несколько уникальных мобов. Томми мало что помнит об их фольклоре, хотя Конец действительно имеет отношение к защите чего-то.
Однако дело было не в этом. Суть заключалась в том, что из-за того, что игроки потребляли силу Mojang, они фактически становились богами. Затем они разделились, десять игроков создали религию под названием Youtube, а остальные десять назвали one Prime. Из того, что он слышал, две религии дружелюбны друг к другу. Вроде того.
Несмотря на это, полномочия, которыми были наделены все игроки, включали инвентарь, панели в голографическом стиле, которые позволяли им готовить то, что было необходимо, без особых хлопот, постоянно обновляемую книгу рецептов, частичную устойчивость к ядам и так далее. В этот длинный список входила возможность рубить деревья голыми ладонями.
Томми фыркает, ощущая вес стола для рукоделия в своём инвентаре, прежде чем поставить его перед собой. Он стучит по деревянным половицам его комнаты, железные инструменты, изготовленные из него, лязгают друг о друга, когда они мягко раскачиваются. Он смотрит на него, протягивая руку, чтобы почувствовать дерево под пальцами, каждый выступ и сглаженную поверхность, каждый кожаный ремешок и полированную ручку по бокам.
Он постукивает по центру поверхности, с благоговением наблюдая, как появляется знакомая голограмма. На самом деле это выглядит... совершенно нормально.
Ладно. Ладно, это реально. Томми не думал, что это сработает. (Он щиплет себя, просто чтобы убедиться.)
Светловолосый парень открывает свой собственный инвентарь и переносит две доски на другую проекцию вместе с палкой. Он складывает их в форму для меча, с ликованием наблюдая, как справа появляется значок инструмента. Затем, взяв это в свой инвентарь, Томми вытаскивает с едва скрываемым предвкушением.
Настоящее, безупречное лезвие, хотя и базовое, получается одним плавным движением. Томми почти ревёт от восторга, прикусывая язык, потому что здесь есть соседи, чёрт возьми, и он не хочет, чтобы у Инко были ещё какие-то проблемы. Но он действительно издал несколько непроизвольных звуков, и, главное, это было здорово. Хоть раз иметь в руках утяжеленный клинок вместо посоха или топора – это волнующе. Томми даже крутит им несколько раз, чтобы проверить его подлинность, и, чёрт возьми, да, он крутится, как любой другой клинок. О, он так собирается протестировать это в Такоде. Вероятно, ночью.
(Он пытается создать золотое яблоко, с нетерпением наблюдая за интерфейсом создания. Это не работает.)
____
В три часа ночи, Томми украдкой пробирается в комнату Изуку и осторожно стучась в его окно после того, как не смог заснуть из-за бессонницы и своего чистого волнения. Ответ, который он получает, на удивление быстрый: Изуку, нахмурившись, открывает окно и почти невозмутимо наблюдает, как подросток запрыгивает внутрь. Волосы Мидории растрепаны больше, чем обычно, и он склоняется набок, когда его голова клевит носом, потирая глаза.
— Что... — зелёноволосый зевает, — Т-Томми? Что ты... делаешь.
— Зацени это, сука! — Томми кричит шёпотом, вытаскивая свой деревянный меч. Боковым зрением он видит, что Изуку разинул рот, совершенно проснувшись, и умело размахивает им, — я сделал стол для рукоделия, и я создал меч! — Томми Сун хмурится, опуская лезвие, — хотя ничего другого сделать не смог – у меня закончились палочки. И материалы. Ты знаешь несколько мест, где я могу сделать шахту и раздобыть немного бесплатных дров? — Изуку моргает.
— Стол для рукоделия?.. — бормочет зелёноволосый, в его тоне сквозит замешательство. Затем, заметно покачав головой, подросток добавляет, — Я не знаю места ни для одного из них, но я знаю большой лес неподалеку, в который на самом деле никто не ходит. Я и Ка... Бакуго играли там с некоторыми из его л-лакеев, когда были моложе и у нас не было причуд. Это работает? — Мидория видит, как личнователь сияет.
— Чёрт возьми, да так и есть!
