Отпущения грехов

— Томми, — начинает Тари, и Томми уже знает, что он облажался. Сегодня она потратила время, чтобы посетить своё кафе. У неё такой тон, и когда Томми смотрит на неё, её лицо искажено подозрением, страхом и озабоченностью, а в довершение всего она хмурится. Карие глаза женщины, кажется, проникают в самую душу Томми, что почти заставляет его дрожать. Аура Тари заставляет его замереть, несмотря на то, что она 5 футов 4 дюйма, невысокая по сравнению с ростом Томми 6 футов 3 дюйма. Чья-то рука лежит у неё на бедре, её тело немного прислонено к стойке, и Томми понимает, что его на чем-то зацепили. Но не кофе, который он только что пролил — он всегда так делает своими трясущимися грёбаными руками. Он инстинктивно улыбается ей, глядя на Тари широко раскрытыми глазами. Томми, сохраняя зрительный контакт. Поставил кофейную чашку на стол и также полотенце, которое он принёс, чтобы вытереть маленькую чашку, которая пролилась ранее из-за постоянной дрожи в руках, которой наградил его SMP. Повреждение нервов или ещё какая-нибудь хрень то, что ни респауны и ни тотемы не могли вылечить, несмотря на всю поэтичность, которую люди о них распространяют. В любом случае, Таббо научил Томми бояться низкорослых людей из-за тех нескольких случаев, когда он вызывал у него панику у гибрида мублума. Добавляя, что Томми был там однажды, в редком случае, когда Тари была чертовски ужасающей и ну... Вот поэтому он был напуган. Нет-нет. Это не потому, что Дрим сделал Томми выговор просто так. С таким убедительным разочарованным тоном и актёрским мастерством. В незеритовых доспехах и оружии, сверкающих, когда он поднимает свой меч с небольшим количеством тринитротолуола и кремневой стали и... “Тари не причинит мне вреда, — повторяет Томми в своей голове, как мантру, — Тари не причинит мне вреда”, — это не клятва, не обещание, не условие сделки и не декларация; это правда. — Томми, — повторяет женщина более мягко, медленно кладя руку ему на плечо. Это выводит его из задумчивости, заставляя подпрыгивать в процессе. — Д-Да, большой Т? — Тари улыбается точно так же, как это сделал бы Таббо, но в улыбке всё ещё чувствуется немного гнева и разочарования. Он никогда не признается в этом, но Томми немного уклоняется. — Почему, скажи на милость, у тебя руки забинтованы? И почему ты не сказал мне или не поехал в больницу, чтобы их проверили? А. Что? Томми смотрит вниз; там небольшая часть его забинтованного предплечья виднеется из-под униформы с длинными рукавами. На нём немного пятен от вытекшего американо, но полоски ткани, переплетающиеся вдоль его руки, ослепительно чистые. Томми позволяет своей руке зависнуть над ним, будто хочет спрятать его, как секрет, несмотря на то, что он уже раскрыт. Разве он недостаточно закатал рукав, когда мыл руки? Чёрт... — Томми, — подчеркивает Тари. Томми оглядывается, застенчиво улыбаясь; слава Прайму, в кафе сейчас пусто. — Ну, видишь ли, Здоровяк, — красноречиво начинает он, теребя края своих бинтов. Кофе впитывается в ткани, как чернила в бумагу. Некрасивый коричневый цвет — это похоже на засохшую кровь, — я в порядке! Они просто прикрывали мои прежние старые шрамы! Не совсем правда, но большее её часть. Это было больше похоже на то, что раны от его раундов линчевателя были лёгкими, всего несколько синяков от блоков, которые Клара не могла получить, потому что она останавливала что-то другое, но он грёбаный слабак, поэтому мальчик испугался. Так что единственное, что удерживало Томми от паники даже сейчас... Потому что Дрим снова вернулся, блять... Блять! О, Прайм! Когда администратор найдёт его, Томми снова умрёт, нет-нет... Нет... НЕТ! Это крепко обхватить их, пока они не почувствовали себя в ловушке. А также засунуть ему в рот несколько ломтиков золотистого яблока (Оказывается, что они подают тот же эффект, что и сытый яблоко. Он мог бы сохранить гораздо больше с помощью этого совета) для регенерации, даже когда мальчик знает, что не должен тратить их впустую. Она поймёт в любом случае; Тари немного знает о DreamSMP. Это было спонтанное решение, когда Томми рассказал ей кое-что о сервере — просто расплывчатые вещи вроде "войны" и "предательства". В конце концов, эта женщина дала ему столько дерьма бесплатно, а он бы не стал просто принимайте бесплатные вещи. За всё приходится платить, и вся история DreamSMP является достаточным доказательством. У Томми не было при себе ничего ценного (кроме золотых яблок; он всё еще ждет, вырастут ли они из семян, а не из обычных) или чего-то, что он был готов отдать — представляло для него ценность, так что это была информация. Как и ожидалось, темнокожая женщина смягчается. Она кивает с выражением пониманием (ни жалости, ни сострадания) на её лице. — Хорошо, Томми. Просто... Мы мало общались, но если у тебя закончатся бинты или что-то в этом роде, у меня есть немного. И скажи мне, когда это плохой день или когда это слишком много, хорошо? — Томми пристально смотрит на неё, наблюдательный взгляд выискивает любую ложь. Он... на самом деле не доверяет Тари так сильно, как хотел бы — вероятно, никому больше не будет доверять так сильно, как Таббо или когда-либо доверял Уилбуру, но... Он медленно улыбается; это слабая, но искренняя улыбка. — Хорошо, Большой Ти, обещаю. В любом случае, Тарзан, — шутливо говорит Томми, протирая мраморную столешницу, — что привело тебя сюда, в моё скромное кафе? — Во-первых, — Тари фыркает, но мгновенно улыбается — я не Тарзан; мужчины воняют. — Ты так права, Тари Эвергрин. Женщины — поджигатели, лучшие и абсолютно величайшие. Вот почему я "Жена Хейвера" и поэтому такой могущественный! — Томми передаёт ей чашку кофе с дополнительной капучино, приготовленный заранее по наитию. — Спасибо, — Тари вздыхает после того, как отпивает из чашки, — за капучино и за то, что говоришь правду. Во-вторых, то, что постоянные посетители обожают тебя! Не означает, что заведение принадлежит тебе. В-третьих, это больше не "скромное кафе" — ты слишком хаотичный маленький гремлин для этого! — Я не грёбаный маленький гремлин! — Томми брызгает слюной, — я самый большой и зрелый мужчина, которого ты когда-либо встречала! — затем он останавливается, его глаза расширяются от сожаления, а на языке вертится извинение. О, Прайм — это было слишком? Что собиралась делать Тари после его слов? — Конечно, — протягивает владелица, слегка изгибая губы. Томми расслабляется — он прощён! Все в порядке. Он просто слишком остро реагирует из-за нервов... — Я верю тебе, маленький человек. — Отвали, сука! — Двигаемся дальше, — объявляет женщина, ставя свою полупустую чашку на стол с тихим звоном. Она смотрит вниз на пышную пену на своем напитке, её поза выпрямляется, — то, о чём я хотела поговорить. Где-то в этом районе разгуливает грязный злодей. Появляется рядом с крышками канализационных люков, канализационными решетками или из них, и тому подобное дерьмо. Это... Он? Они? Они воровали и расхищали наличные — мелкие преступления и тому подобное, — Томми делает паузу, его голова заинтригованно поворачивается к Тари, — это продолжается слишком часто в течение нескольких недель, с течением времени крадут всё больше магазинов, — она продолжает, — злодей всегда ищет пути к отступлению в канаве и постоянно меняет районы; люди говорят, что этот следующий. Просто будь готов убежать, если он придёт сюда или драться, если понадобится. Предлагаю вам тоже обыскать его. Предупреждение владельцы выполнено, поза Тари расслабляется и ухмылка возвращается на её лицо. — Кто знает? Может быть, ты мог бы просто избить его, как избил тех грабителей, а? Там много ходит видео, возможно, и какие-то мемы тоже. Кстати, это было в новостях в течение нескольких дней, а в социальных сетях это продолжается до сих пор. Томми разевает рот. Это остается незамеченным, когда вскоре он ухмыляется и слегка бьет себя в грудь, восклицая: — Если они придут сюда, у них ничего нет против Большого Человека Томми! Не так ли!? — Тари весело смеется. — Конечно, маленький человек. — Я, блять, не маленький человечек!

___

Томми начинает приносить свой костюм линчевателя на работу в старой спортивной сумке, которая всё ещё пахнет морскими водорослями и небольшим привкусом моторного масла. Он ничего не может с этим поделать. Просто, когда Томми просыпался и отправлялся в кафе, мальчик думал о том, что это место сильно разрушено. Он думал о грязевом чудовище с выпученными красными глазами и парой склер тошнотворно-желтого цвета. Что-то с телом грязно-зелёного цвета и улыбкой из слишком большого количества острых зубов, и думает о Дриме... Он пропускает этот мысль. В один момент мальчик выходит из Такоды и тащится обратно к своему костюму, где он был спрятан в маленьком укромном уголке сбоку, с случайным пакетом в руках, чтобы запихнуть его туда. Ремень сумки давит ему на плечи, как тяжелые груз, который обжигает бок, и всё же Томми таскает её туда-сюда по кофейне. Конечно, люди спрашивают, в чём дело, но Томми может только ответить: что в сумке есть что-то важное для него, не прибегая к откровенной лжи. Это неубедительное, слабое оправдание и произнесено шёпотом. Что-то на него не похоже... Но оно работает для большинства случаев. Если этого не произойдёт, Томми всегда будет отказываться сдвинуться с места. Даже если Ластоголовый, ставший ещё одним постоянным клиентом после ограбления, приходит ранним утром и все пялится на Томми, как будто он разгадывает головоломку. Дрим смотрел так же в тюрьме, расчётливо и холодно. Томми знает, что это не одно и то же, но он не может не вздрогнуть рядом с этим человеком. Томми знает, что ему не следует привязываться к этому маленькому безопасному месту; всех остальных забрали. К тому же, грязный злодей занимается только мелкими вещами вроде воровства и прочего дерьма, так зачем так сильно волноваться? И всё же он сжимает ручку сумки и немного ускоряет шаг сквозь толпу — потому что Томми — ничто иное, как защита, и он сделает всё ради этого убежища, даже если оно временное.

___

Апрель начался всего несколько дней назад, и в самый разгар Томми уже чувствует, как в животе закручивается ужас. Холодное и тревожное ощущение чего-то неладного доводит его до крайности. Чёрт возьми, даже постоянным клиентам не обманешь, судя по случайным обеспокоенным взглядам и непрекращающимся назойливым вопросам. Томми просто отвечает, как в любой другой день, ужасно уклоняясь от вопросов, ни на секунду не нарушая своего фасада обслуживания клиентов. Даже это едва сочетается с тем, что его глаз не перестает подергиваться, а улыбка немного натянута. — Я же сказал тебе, что я в порядке, придурок, — ворчит Томми в энный раз за этот день. Он практически сует их заказ прямо в руки клиенту. Мужчина перед ним с сомнением хмурится, прежде чем нерешительно развернуться со своим заказом и уйти. Томми вздыхает. Главное, он просто хочет, чтобы это чувство уже ушло. Взяв свой кофе (ему действительно следовало бы больше пить чая) и сделав глоток, он вздыхает с легким удовлетворением. Неудивительно, что Уилбуру это так нравилось. Томми выглядывает за дверь и удивляется, когда он успел привыкнуть к такому спокойствию...

***

Тринитротолуол льётся дождём из обсидиановой решётки, вспыхивают пожары, в дыму которых слышны вопли и мольбы тысячи людей. Людей убивают Холки или их собственные защитники, что приводит к замешательству в массах. Трупы собак и горожан в равной степени скапливаются на залитой кровью земли, от чего нормальных подростков примерно возраста Томми стошнило бы. И всё же трое стоят выше всего этого, трое людей, которых Томми когда-то считал друзьями: Дрим Апофеоза в Маске, Кровавый Бог Техноблейд и Ангел Смерти Филза. Они смеются и издеваются, проповедуя о последствиях и предательстве; о том, что человек по спирали скатывается в тиски безумия; об их анархии и разрушении... Разрушении!.. РАЗРУШЕНИИ! Они жаждут, чтобы стены Л'Манбурга — грёбаного дома Томми — и всё, что он символизирует, были снесены точно так же, как доверие анархистов. Они иллюстрируют истории о Тесее и Икаре, и всех этих греческих богов, о которых Томми никогда не слышал!Заканчиваются названием этого дня: Судный день — это название осквернения и хаоса, которые они вызвали, выжженные на страницах истории чернилами, которые просачиваются сквозь них. И всё же... Конец света — это не так; на самом деле, он безмолвен. Судный день — это отблески борьбы в голове сильного мальчика — ребёнка с улыбкой яркой, как солнце, который всегда знал, что где-то есть надежда — уменьшается. Судный день — это последняя частичка невинности, которая исчезает из его глаз. Судный день — это осознание того, что даже его псевдосемья не на его стороне — они даже не взглянули на его! Конец света — это мысль о том, что он никогда больше не должен доверять или любить, но это будет бесполезно, потому что он сам со слишком большим сердцем... И эта Мечта верна, когда он говорит, что привязанности причиняют вред. И если он думает, что боль того стоит, никто об этом не узнает... Конец света — это когда Томми Иннит Крафт "Тесей" умирает с тихим шёпотом. Это когда травмированный ребёнок-солдат занимает его место, и как вселенная вопиёт о его потере.

***

Очередная серия взрывов поблизости выводит Томми из задумчивости. Блять. Блять, дерьмо! Ладно, ладно... Он тренировался и сражался в подобных ситуациях. Он готов. В любом случае, это не DreamSMP — этот сервер другой. Этот сервер другой. Томми вдыхает и выдыхает. Наблюдая, как все, кроме него, выбираются из кафе. Ластоголового сейчас здесь нет, он пришёл сегодня пораньше. Какие-то люди обеспокоенно окликают его, их голоса кажутся ему мешаниной приглушенных звуков, и всё же Томми только хмурится и рявкает: — Я, блять, в порядке! Перестань беспокоиться обо мне и убирайся в безопасное место! Вдыхай. Один, два, три, четыре. Снаружи разбивается стекло, когда убегают замешкавшиеся гражданские. Томми уверен, что видит дым впереди, даже с его затуманенным зрением. Грохот, от которого сотрясается земля, разбрызгивает грязь по окнам. Держать. Один, два, три, четыре. Взгляд Томми задерживается на его спортивной сумке, затем возвращается на улицу. Здесь никого нет — они сосредоточены на том, чтобы убежать. Выдыхайте. Один, два, три, четыре. Повторяя дыхательное упражнение, Томми хватает свою сумку и практически расстегивает на ней молнию. Он бежит в заднюю комнату и достаёт свой костюм, натягивая его как перчатку. Несмотря на свободный внешний вид, толстовка и брюки, кажется, давят на Томми изо всех сил — или это паника, которая клокочущая в его груди? Прайм, ему нужно, блять, поторопиться! Клара садится на дно сумки, и мститель мозолистыми пальцами поднимает свой посох. Томми сглатывает, растягивая её на полную катушку. Это было бы похоже на его настоящий дебют, не так ли? СМИ впервые должным образом ознакомились с его личностью мстителя. Все будут наблюдать за ним. После этого он в грёбаном списке разыскиваемых. Томми быстро укрепляет свою хватку на Кларе вместе со своей решимостью. Он открывает другой вход в подсобку, который ведёт по извилистым переулкам, и запирается, не заботясь о репутации, которую он получит. Потому что, в конечном счете, когда это его останавливало?

___

Когда Томми приезжает, он почти думает, что уже слишком поздно что-либо спасать. Водоворот грязи постоянно перемещается перед некоторыми героями и толпой, поворачиваясь и извиваясь, открывая пару тёмно-бордовых глаз с жёлтыми склерами и челюсть, полную улыбающихся острых зубов. Пламя бушует по разрушенной территории, неистовствуя и наполняя воздух запахом дыма и горящих зданий. Сломанные фонарные столбы, разбитое стекло и остатки стен усеивают асфальтовую дорогу, и... Прайм, Томми, блять, не знает, как к этому относиться. Это дерьмовое шоу намного хуже, чем думал Томми. Не из-за окружающей местности — нет, он может обращаться с огнём довольно хорошо для не Рождённого в Пламени. Но у злодея есть грёбаный заложник, пойманный в ловушку похожими на слизь усиками ила и собственными зубами злодея. Это было единственное несоответствие в злодее, просто копна светлых волос за его ртом, и, черт возьми, придурок контролировал своего заложника, чтобы устроить бойню, верно? Томми останавливается там, где он стоит, в переулке, потому что. Потому что заложник смотрит вверх широко раскрытыми, полными страха глазами и нахмуренными бровями, и... И на мгновение Томми, блять, не может дышать.

***

Таббо с ужасом смотрит на заряженный арбалет, приставленный к его груди, а перед ним парит наконечник полосатой ракеты в виде леденцового тростника. Он застрял, и ему некуда идти в маленькой коробке, в которой он заперт, он отчаянно озирается по сторонам, пока Шлатт хихикает от безумия. Умолять Бога Крови, того самого гибрида свиньи, который стоит перед ним, было бы бесполезно. Томми может чувствовать его страх отсюда, и всё же. Уилбур сказал ему оставаться на месте, не двигаться, потому что время ещё не пришло. И конечно, поскольку он любит своего брата, несмотря ни на что, он слушает. "Техно всё равно не нажмёт на курок", — подумал он. Потому что фигура его второго брата держит любое обещание как священную клятву, и эта черта включает в себя настоящее время. Когда этого не происходит и Таббо умирает, Томми кричит от отчаяния и вины! Но больше всего на свете он испытывает ярость — на себя, на Уилбура, на Техно и на всех остальных, кто не пошевелился, чтобы остановить это!!

***

На этот раз? Нет! На этот раз Томми никого не станет слушать! Ведь история может повториться снова! Мальчик знает, что он может изменить исход. В конце концов, это его отпущение грехов. Прежде чем Томми успевает подумать, он прыгает вперёд, проталкиваясь через обломки вместе с Кларой рядом с ним, подталкивая себя обломками своего посоха, как крюком. Это немного неудобно из-за высокой температуры, обломков и тупых концов его любимого оружия, но он справлялся и с худшими. Огонь лижет его одежду и опаляет концы, запах дыма от тринитротолуоловых ракет бьёт ему в лицо и разъедает лёгкие, зловоние чего-то ужасного не за горами, хотя ему всё равно. Всё о чем Томми может думать — это сопротивляющаяся жертва, его безжизненное тело и сокрушительное чувство вины. Стиснув зубы, он двигается немного быстрее. Зачерпнув немного грязи рукой, Томми швыряет её злодею в глаза, большая часть грязи попадает на левую сторону. В то же время тускло-жёлтый рюкзак падает с другой стороны, кто-то ещё следует вплотную за ним. С визгом злодей извивается, ослабляя хватку на заложнике. — Ещё немного... — злодей ухмыляется, поднимая скользкую руку, — не становись у меня на пути! Томми не знает, кто ему помогает. И вряд ли его это сейчас волнует. Он просто кивает на шевелюру с зелеными волосами, прежде чем обежать злодея. Бросаясь вверх, используя больше обломков в качестве толчка, Томми делает ещё один быстрый выпад в глаза злодею, используя свой посох. Почувствовав это, злодей меняет траекторию движения своей руки и пытается отмахнуться от Томми. К несчастью для них, их точность дерьмовая и они только задевают руку блондина, вот поэтому они злодеи низкого класса, которые до сих пор занимались только мелким дерьмом. Несмотря на это, блондин показывает, что он явно превосходит соперника! Так как его замах действительно попадает, хотя ребро Клары, похоже, попало только в один глаз, судя по тому, как правая восстанавливается быстрее. Томми отскакивает назад и повторяет. Он крутится и вертится, вертится и уворачивается, совершая мимолетные атаки, когда может. И всё же его движения дикие, необузданные и отточённые годами жизни в одиночестве и сражений на войнах. Он использует свою ловкость и то, как злодей отвлекается. Делая две вещи одновременно так хорошо, как только может, делая тихие насмешки, которые только заставляют грязное чудовище становиться ещё более рассеянным и разъяренным. Краем глаза Томми видит, как Зелёные Волосы вытаскивает одну из ног заложника, освобождает её и начинает тянуть за другую. Заложник почти освободился от жадных глотков воздуха, которые слышит Томми. Вероятно, это был его намёк на помощь, не так ли? Поэтому, прежде чем злодей может помешать этой возможности, Томми разворачивается назад и в сторону от двух других, сдерживает своё желание кричать, вопить и показывать ублюдку свои средние пальцы. Реакция, которую он получает, бесценна, и злодей раскачивается в слепой грёбаной ярости. В любом случае, слишком поздно для них — Томми уже вернулся к зелёноволосому, который в нескольких шагах от того, чтобы вытащить жертву. Когда Зелёные Волосы тянет его за одну руку, Томми хватает за другую и тянет. Заложник с тошнотворным звуком вырывается из своей скользкой клетки. Он и Зелёноволосый падают на землю, оба в частично сознании и слабо стоят, в то время как Томми только спотыкается. Он быстро хватает этих двоих за воротники школьной формы и начинает, блять, тащить их прочь так быстро, как только может. Он не может двигаться так быстро, как хотелось бы, дополнительный вес тянет его вниз, но Томми заставляет их всех продолжать двигаться. Томми не может даже оглянуться назад, пока они не окажутся в безопасности; любое проявление страха или нерешительности может быть использовано и будет использовано. — Сто... — что бы ни собирался выдавить бывший заложник, это было заменено мучительным кашлем и глубокими вдохами, — я ва-ась в порядке! Я бы с-оулд ха... вручил это... — Томми почти издевается. Было ли это то, что чувствовал Таббо, когда имел с ним дело? — Ты... — злодей звучит не так отстраненно, как следовало бы, но они так, так близки, ещё чуть-чуть, — вы грёбаные сопляки! Повинуясь инстинкту, Томми бросает мимолетный взгляд назад, и, чёрт, у них не получится. Потому что до раздачи сладких секунд уже рукой подать, а злодей двигается так, как будто выпил грёбаные зелье скорости! Мальчик даже не понимает, что перевернулся после того, как бросил двоих далеко вперёд! Пока не делает этого, поднимая Клару над своим лицом и готовясь к удару. . . . Этого не происходит. То, что происходит — это резкая, унизительная смесь ветра и дыма, дико треплющая его волосы и отталкивающая Томми назад. Это ревёт у него в ушах, почти так же громко, как адреналин в его венах или его сердце в ушах. Ботинки Томми не созданы для этого — чёрт возьми, ему нужны новые, — поэтому его немного заносит назад, кроссовки скрипят по асфальтовой дороге и мусору. Мелкие камешки и пыль царапают его лицо, заставляя его еще сильнее зажмурить глаза. И мгновение спустя всё исчезло. Томми открывает глаза на героя номер один в грёбаной Японии и не знает, как он сдерживает свой крик.

___

— Я действительно жалок. Что? Томми моргает. Не то, чего он ожидал от лучших из лучших. И он не может солгать, Всемогущий выглядел немного задиристо, стоя вот так. Совсем чуть-чуть. Томми, очевидно, был круче, но этот человек удерживает грязного злодея предплечьем, струйки его странной жижи прилипают к его лицу и ключице — как, чёрт возьми, он был так взвинчен? Тем не менее, дым (пар? Не курить? ...Ха) вырвалось из его тела с тихим шипением, хотя это не ослабило жемчужно-белую улыбку, которая была приклеена к его лицу. Герой — почему он всё ещё улыбается? Разве он не сделал это только что для средств массовой информации? Он действительно, блять, улыбается каждый час на работе? (Он похож на Дрима?) Томми делает едва заметный шаг назад, Зелёноволосый бормочет: "Всё возможно" — с отвратительным количеством удивлением и надежды, пока герой продолжает свою речь. — Несмотря на то, что я предупреждал тебя, я не применял то, что сказал, на практике! — подняв кулак, Всемогущий стряхнул осадок и отмотал его назад, хватая, что мог, другой рукой и крича, — профессионалы всегда рискуют своей жизнью! — Всемогущий! — злодей визжит, поднимая ещё одну скользкую руку. Если Томми вздрогнет, что ж, это его дело и только его. Выбросив кулак вперёд, герой номер один врезает кулаком в лицо злодею. Томми готов поспорить, что если бы у них были кости, то все они были были раздроблены в голове. Отступив еще дальше и позволив Всемогущему схватить Зелёноволосого и бывшего заложника, Томми хватает героя за руку, которая их держит, и готовится к своей грёбаной жизни. — Разгром Детройта! И о... О, грёбаный Прайм. Всемогущий, блять, оскверняет злодея. Он превращает злодея в воронку, зияющую дыру прямо посередине, когда тело злодея вспыхивает, не оставляя после себя никаких следов. Томми чувствует, что его, блять, отрывают от земли! Поэтому он усиливает хватку, вжимает Клару в землю, прикусывая щеку, чтобы не закричать. И молится, чтобы этого было достаточно! Вихрь ветра закручивается высоко в небо, унося с собой остатки пламени и дыма. Вихрь кажется бесконечным, нескончаемым, безостановочно обдувающим всех ветром. Это похоже на взрыв на несколько градусов ниже. Не было ли это просто чрезмерной реакцией на маленького злодея с точки зрения репутации? Или это была та сила, которую мужчина использовал для каждого из них? (И, чёрт возьми, он всё ещё не может не думать о Дриме этом могущественном грёбаном ублюдке, которого он так сильно боится.) К тому времени, как это прекращается, пальцы Томми немеют, и он страдает от недостатка адреналина. Он убирает руку с "Всемогущего" так быстро, как только может, и отступает назад, чтобы проверить двух других участников инцидента, чуть не уронив при этом Клару. Они просто вырублены. С ними всё в порядке. Томми облегченно выдыхает и поворачивается обратно к профессиональному герою. Всемогущий пыхтит от глубокого истощения. Тот, который был бы у Уилбура во время выборов и Погтопии. Это ненормально, особенно для главного героя. Прежде чем он успевает поразмыслить над этим дальше, капля дождя падает на его маску. Он стряхивает его, всё ещё глядя на Всемогущего, и... Другой? Удивленно моргая, Томми смахивает эту капельку как раз в тот момент, когда другая попадает на его ладонь в перчатки. Ещё один у него на капюшоне, еще один на руке, следующий за ним до тех пор, пока не начнёт лить дождь. Томми поднимает голову и видит, что небо затянуто тёмными тучами. Разве небо не было ясным до этого? Кусочки в голове Томми медленно соединяются сами собой, как пазл. Сделал... Сделал всё возможное, чтобы вызвать грёбаную бурю! Он бросает быстрый взгляд назад, чтобы услышать, как кто-то бормочет о восходящем потоке. О, Прайм, Вся Мощь подняла грёбаный восходящий поток ударом. Чёрт, неудивительно, что он лучший герой на этом сервере. Говоря о героях, Томми должен уйти прямо сейчас! Потому что, если он этого не сделает, то его отправят в тюрьму! И если здешние тюрьмы были чем-то вроде Хранилища Пандоры, он не хотел в этом участвовать. Воспользовавшись всеобщим ошеломлением, он бросается в переулок и маневрирует обратно по извилистому лабиринту, который является скрытыми тропинками города. Для него всё это естественно — впиваться ногтями в грязные стены и подбрасывать себя вверх быстрыми, красивыми трюками с Кларой в руке. Томми карабкается до тех пор, пока не сможет бегать по крышам самых высоких зданий, сбрасывая свой костюм мстителя и засовывая всё это в свой инвентарь. У него мало энергии, но это не перевешивает растущий страх в его животе, потому что он всё ещё может быть пойман в любой момент. В конце концов, что за человек передвигается по крышам, если он не герой? Чудесным образом, это не так. Наконец приземлившись на песчаных берегах Такоды, Томми стоит на краю и наслаждается океанским воздухом, с облегчением расслабляя тело. Он просто остаётся там, по ощущениям, минут тридцать, прежде чем поспешно переодевается в свой костюм. Томми трёт бинты на своих руках, пока уменьшает размер Клары до меньшего размера, кладя свой любимый посох в карман. Ему придется забрать спортивную сумку из магазина, но не сейчас. В тот момент, когда Томми плюхается на грязный пружинистый матрас, который, по его утверждению, служит кроватью, он теряет сознание.