***
Время обеда. Женя что-то делала на кухне, а Рома и Кристинка сидели, смотря мультик. Дочка подвинулась к отцу, обняв его одной рукой, Рома же понимал, что начинает засыпать. Глаза тихо закрылись, откинув голову назад. Кристинка к этому времени тоже уснула, положив голову на его живот. Доварив суп, Женя пошла в гостиную. Умилившись этой картине, девушка стояла так около десяти минут. Как же они похожи! Словно два ангела, хотя Рома на ангела не очень-то и похож, но сейчас он выглядел как ангел. Они одинаково посапывали, чему Женя и удивлялась, и умилялась, не желая разрушить это смешанное чувство, которое было у неё на душе. Они проснулись спустя полтора часа, за это время Женя успела накрошить салат и доготовить обед. Рома проснулся, аккуратно убрав с себя руку дочери. Поняв, что для Кристинки такое положение будет не удобным, мужчина с трепетом уложил дочь на диван полностью, заранее подложив под голову дочки подушку. Тихими шагами дойдя до кухни, он подошёл к Жене. — Ты прости за тот случай, — тихо сказал Роман, а Женя повернулась к нему. — За что, Ром? — она взглянула в его глаза, — ты не должен… — Женя хотела договорить, но была перебита. — Я повёл себя как идиот, ведь он твой муж и… Он остановился, посмотрев в её глаза. Они стояли так минуты три, а после сошлись в поцелуе. Нежность. Сильные мужские руки притянули Женю к себе, а та, ни капли не сопротивляясь, обвила его шею руками. Взяв её лицо в свои руки, Рома углубил поцелуй, ни капли не думая о последствиях. Мысли вмиг исчезли из её головы, поддаваясь нежным и столь родным губам. Как давно? Как давно она не чувствовала его нежность? Он был нежен, она ни капли не жалела об этом. Их отвлёк звонок в дверь. Женя, ни слова не проронив, поспешила к дверям…***
В Москве вечерело. На часах было шесть. Алёна, измученная от хлопот с детьми и работой по дому, сидела за столом с подругой — Катериной. Старая подруга со времён студенчества частенько забегала в гости, дабы повидать крестников — Ленку и Тимку. В этот раз подруга задержалась, ибо все эти три месяца была с мужем в Новосибирске и узнать новости от Алёны никак не могла. На столе стояли две кружки с горячим чаем и печенье. Девушки обсуждали новости, а именно скорый развод Арсеньевой и Тимура, который был в октябре. Бракоразводный процесс шёл медленно из-за дел с алиментами на детей, которые были совсем рядом — Тимка читал книжку, а близнецы смотрели мультфильмы. — Я же говорила, что ему нельзя доверять, — твердила Катя, делая глоток. Слова подруги отдались эхом в голове Арсеньевой. Эти слова она слышала и от родителей, живших пусть и далеко в Саратове, но знающих о жизни дочери почти всё, слышала это Алёна уже раз десять за последние семь лет, что очень обижало выбор девушки. — Вот где он сейчас? — тихо спросила Алёна, уткнувшись в дверь шкафа…***
Крис лежала, вспоминая утренний поход в парк. Папа и мама выглядели такими счастливыми вместе! Они долго гуляли, ходя по улицам Питера. Мама изредка переглядывалась с папой и улыбалась. Кристинка была очень рада, что мама наконец-то выздоровела и не злилась на неё. Ссоры с мамой девочка очень тяжело переживала, но Женя никогда на её не обижалась. Держа в руках любимого медведя, девочка засыпала. В квартире зазвенел звонок. Женя спешно дошла до дверей, смотря в глазок. Руки затряслись, увидев незнакомого человека. Аккуратно открыв замок, который на днях починил Рома, она увидела курьера. Девушка удивилась позднему приходу сотрудника. — Здравствуйте, — сказал мужчина, — Головина-Бурдуковская Евгения Аркадьевна тут проживает? Женя кивнула, — я, а почему так поздно? — Маршрут таким был, — сказал он. Бурдуковская заметила на рукаве жилета надпись «СДЭК», на пару минут поняв, что к чему, но снова запуталась, ведь ничего не ждала. Расписавшись, Женя взяла в руки какой-то конверт. — До свидания, — сказал мужчина, уходя. Евгения закрыла дверь, пройдя в гостиную. Рома уже собирался ехать домой, мимолётно взглянув на Женю. Девушка была чем-то озадачена, садясь на диван. Посмотрев на Рому, Женя вскрыла конверт. Там были какие-то бумаги и записка, в которой Женя узнала подчерк Глеба. « Здравствуй, Женя. Да, наверное, ты зла на меня по поводу измен и вранья, но я прошу прощение у тебя за семь лет испорченной жизни. О том, что наш не родившийся ребёнок погиб, я уже знаю. Жаль, но так сложилась судьба. Я очень виноват перед тобой. Но ты должна знать правду — семь лет назад твой сын не погиб, а был отдан в дом малютки. Это была непринуждённая мера, предложенная Аркадием Евгеньевичем и моим отцом. Да, ты и Крис жили очень долгие годы во лжи. Я каюсь, но прошу прощение за эти чёртовы семь лет. Да, я изменял тебе все эти годы, прости. Каюсь, но ничего поделать с этим не могу, ведь любил Дашу… Насчёт сына ты не переживай, он в безопасности, но и сама остерегайся,Яг... рядом. Глеб.»
Женя читала письмо со слезами на глазах. Семь лет. Семь потерянных лет без сына. Он, наверное, сейчас живёт и думает, что мама и папа его бросили. У него никого нет, о нём никто не знает, думают, что он умер и лежит в земле. Отбросив бумагу, девушка заревела. Роман прошипел, обняв её. Уткнувшись в его плечо, Женя плакала. — Прости…