«Свет надежды можно найти даже на дне самой глубокой пропасти».
- Шагай! – грузный охранник грубо пихнул Эйприл в открывшийся тёмный коридор. Невысокая темноволосая девушка безвольно поплелась в нужном направлении. Её левая щека саднила от недавней хлёсткой пощёчины, синяк на правом глазу начал понемногу заплывать, а волосы болели у корней, когда за них сильно дёрнули. Пожалуй, ещё три недели назад девушка бы ревела во все глаза. Но сейчас, после всего пережитого, чувства обиды, страха и отчаянья словно притупились, уступив место лишь вязкой безысходности. Всё началось полгода назад, в конце сентября, вскоре после того как Эйприл исполнилось шестнадцать. Именно тогда у её матери неожиданно диагностировали рак. Болезнь развивалась стремительно, и никакое лечение не могло помочь. Матери становилось хуже и хуже с каждым месяцем пока, в начале февраля, она не умерла. В тот период Эйприл казалось, что мир словно теряет краски, пока он окончательно не превратился в серые и тоскливые сумерки. «Не печалься Эйприл. У тебя всё будет хорошо. Пройдёт немного времени, и ты снова будешь счастливо улыбаться». Это были одни из последних слов, которые говорила Адалин, гладя дочку по голове. Как же она ошибалась. После похорон опеку над Эйприл взял её дядя Эдвард. Высокий, статный мужчина в дорогом деловом костюме, бесстрастным лицом и холодным взглядом. У Эйприл не было других родственников кроме дяди. Но их семьи практически никогда не соприкасались, и девушка видела своего дядю лишь несколько раз. Это было странным, но, не смотря на мягкий и добрый характер матери, она всегда была с братом в каком-то нетерпении. Тем не менее, ни к кому другому Адалина обратиться за помощью не могла. Вскоре Эйприл переехала в дом дяди в другой город. Солидный двухэтажный особняк встретил её холодом и равнодушием. Вторая жена Эдварда одарила девушку мимолётным взглядом, словно новую прислугу, а его шестнадцатилетний сын Крис лишь недовольно скривился при виде «родственницы». Да и сам дядя был крайне сдержан и отстранён – он обещал своей сестре дать племяннице кров и обеспечение и на этом считал обязательства выполненными. Эйприл пошла в новую школу, не частную, но весьма богатую и ухоженную. Кажется, к образованию дядя подходил серьёзно. Может школа и была неплохой, но в тот момент для Эйприл всё казалось мрачным и серым, и она запомнила лишь кучи домашних заданий, контрольных работ и строгих учителей. Школа оказалась продвинутой, а многие темы уроков были совершено непонятными. А ещё через три недели начался настоящий кошмар. Из личного кабинета дяди внезапно пропало десять тысяч долларов, и он поднял скандал. Эйприл никогда не видела его таким злым. Как позже она узнала, дядя на дух не переносил воровства в любом виде. И что самое ужасное – в воровстве обвинили Эйприл. В коридоре перед кабинетом оказалась скрытая камера зафиксировавшая тёмную фигуру. Лицо вора нельзя было различить в сумраке, но и волосы и одежда полностью соответствовали девушки. Кроме того в ящике стола была найдена одна из пуговиц ранее находившаяся на рукаве рубашки девушки. Эйприл отчаянно оправдывалась, утверждая, что никогда не заходила в кабинет без спросу и уж тем более ничего не брала. Но доказательства были неоспоримы и дядя, не желал ничего слушать. Через пару дней домашнего ареста ситуация многократно усугубилась. Эдвард вошёл в комнату племянницы и объявил, что раз дело обернулось таким образом, то и меры нужно принимать соответствующие. Вору не место в его доме, поэтому он организовал для Эйприл более достойное учреждение, и внизу её уже ждала машина. Озлобленная несправедливыми обвинениями на весь мир, Эйприл молча последовала к машине. Но когда они уже отъезжали от дома, девушка успела увидеть в одном из окон двоюродного брата. Тот, злобно ухмыляясь, успел показать «родственнице» парик в точь-точь как её волосы, давая понять, кто в действительности стоит за преступлением. Машина увезла девушку далеко в другой город, как оказалось в школу интернат для несовершенно летних преступников под названием «Попутный ветер». Огромное серое здание, высокий забор с колючей проволокой по периметру, неприступные железные ворота – это место скорее напоминало тюрьму… Хотя по большей части ею и являлась. В первый же день девушка ощутила на себе «особенности» места, в котором очутилась. Её определили в комнату, в которой уже жили три других девушки. Быстро распознав в новенькой безропотную жертву, соседки вмиг перелопатили все её скудные вещи. И, что самое страшное, главная по комнате, блондинка Мелани, потребовала у Эйприл кулон в виде звезды на её шее. Медальон не был каким-то дорогим, но Адалина подарила его дочери на пятнадцатилетие, и был ценен как память. Девушка как могла пыталась «сберечь» кулон, но казалось соседкам даже нравилось видеть тщетные попытки жертвы сопротивляться. И вскоре медальон, словно боевой трофей, уже красовался на шее лидера комнаты – Мелани. В следующие дни всё только подчёркивало в какой ужасной ситуации оказалась Эйприл. Кругом её окружали подростки с дикими взглядами, повадками и с жутким прошлым – кто вор, кто грабитель, кто картёжник или дилер наркотик. В сравнении с ними слово хулиган просто бледнело. И отношение к ним было соответствующим: охранники, бродящие по коридорам с дубинками наперевес, суровые учителя в классах, грубая безвкусная еда в столовой. Да сама атмосфера казалась давящей и безысходной. Тем не менее, если Эйприл подумала, что хуже быть уже не могло, она и тут сильно ошибалась. Не прошло и двух недель, как в комнате девушки был сделан внезапный обыск и в её тумбочке неожиданно обнаружились украденные несколькими днями ранее дорогие военные часы охранника. Огромный злющий надсмотрщик по имени или кличке Тич (Эйприл так и не выяснила точно) пришёл в ярость и пообещал наказать всю комнату после чего девушки в ярости накинулись на «воровку» якобы желая показать, что они не причём и рьяно осуждают кражу. За время пока охранник «отбивал» нападки девушек Эйприл успела получить пощёчину, тычок кулаком в лицо и едва не выдранную прядь волос. И вот теперь, совершенно отчаявшуюся девушку Тич вёл в место своего наказания. - Надеюсь, неделя карцера вправит тебе мозги, и ты поймёшь, что воровать нельзя. Особенно у меня, - довольно осклабился тучный охранник, ведя Эйприл по тёмным коридорам незнакомого крыла здания. - Но я не воровала… - попыталась вяло оправдаться она. - Ага, как же. Все вы так говорите, - зло усмехнулся Тич. Они повернули за угол и оказались в очередном тёмном коридоре, но в этот раз уже тупиковом. С правой стороны располагались четыре железных двери ведущих уже непосредственно в камеры карцера. Тич подошёл к одной из дверей и уже достал связку ключей, как вдруг глаза его опасно блеснули, а на губах заиграла мерзкая усмешка не предвещавшая ничего хорошего. - Будешь знать, как у меня воровать. Иди ка сюда, в третью камеру, - охранник загрохотал ключами в замочной скважине, но прежде чем толкнуть массивную дверь, украдко положил ладонь на рукоять резиновой дубинку. – Дайрен, у тебя гости… - Чтооооо?!... – Эйприл ощутила, как притупившийся было страх подскочил к самому пику. Она даже непроизвольно попыталась отскочить, но Тич крепко схватил её за руку и практически впихнул в камеру. Оказавшись в сумрачном помещении девушке на мгновенье показалось, что она очутилась в логове дикого зверя. На одной из коек, подобравшись, сидел крепкий коренастый парень и свирепо взирал на вошедших. - Слышь Тич, а это не перебор? – в словах Дайрена звучал вызов. – Я понимаю, что здесь две кровати, но мне обещали отдельную камеру… - Сейчас мест нет! - зло ответил охранник. – И вообще я краем уха слышал, что тебя скоро переведут в другие места, так что наслаждайся компанией. Дверь громко захлопнулась, лязгнул замок, и в тёмном помещении наступило тревожное молчание. Лишь удаляющиеся шаги охранника гулко отдавались в тишине, словно отзвуки исчезающего спасения. Девушка, сама того не зная, забилась в угол камеры и с ужасом взирала на парня. Дайрен! Это имя было на слуху у всего интерната, и даже Эйприл успела наслышаться о нём. Самый страшный и задиристый хулиган школы, успевший за время своего пребывания отправить в медпункт с два десятка учеников. Хулиган, который и недели не провёл без драки и умудрился в последнем массовом побоище в одиночку избить шестерых противников, за что собственно и получил три недели карцера – максимальный срок. В школе поговаривали, что даже некоторые охранники побаивались Дайрена, и ещё ходил слух, что долго в «Попутном ветре» он не задержится, и его скоро должны были перевести в колонию для несовершеннолетних преступников. И вот теперь Эйприл находилась с этим, без преувеличения, монстром в одной запертой камере. Примерно минуту парень молча взирал на девушку, а затем встал и подошёл к ней вплотную. - Подними руки, - глухо приказал он. - Что… - Руки подними, - требовательно процедил Дайрен. Эйприл судорожно вскинула руки вверх и парень бегло обхлопал её по карманам явно ища что-то. Девушка при этом крепко зажмурилась. - Ладно. Ложись спать. Завтра поговорим, - бросил Дайрен и сел обратно на свою кровать. Кажется, его немного озадачили пустые карманы сокамерницы. Дрожа напополам от холода и волнения, Эйприл просеменила к свободной кровати и села на неё край. Доски оказались жёсткие как камень. Парень какое-то время молча и, казалось, выжидательно смотрел на девушку, а затем наклонился к дальнему краю нар и вытащил из под них подушку и два одеяла. Одно из них он расстелил поверх досок своей кровати, а далее накрылся вторым. - Спокойной ночи, - насмешливо пожелал он Эйприл. Та ничего не ответила. Через какое-то время девушка тоже осторожно и тихо легла на кровать. Какие же всё-таки холодные и твёрдые были доски. Эйприл была лишь в джинсах, футболке и ветровке. Это спасало от холода в комнатах интерната, но здесь!... Девушка отвернулась к стене и калачиком свернулась на кровати. Одной рукой она попыталась сжать кулон на шее – раньше этот жест успокаивал и помогал уснуть. Но пальцы находили лишь пустоту. Эйприл запоздало вспомнила, что кулона уже давно нет на месте, но привычка ни как не хотела её оставлять. Уткнувшись лицом в локоть девушка попыталась тихо заплакать… Но, не смогла. Кажется, слёзы кончились, оставив лишь оцепенение и тоску. Снаружи шелестел дождь. Эйприл представила, что он плачет за неё.***
Небо было пронзительно синим и чистым. Яркое утреннее солнце сияло над горизонтом. Колёса ритмично позвякивали по рельсам. Вагон поезда, мерно покачиваясь, мчался вперёд к лету. - Мама, это море? – восторженно воскликнула маленькая Эйприл, указывая в окно на уходящую к горизонту синюю полоску воды. - Да, милая. Море, - тепло улыбнулась в ответ мать. Девочка прильнула к стеклу, во все глаза уставившись на бесконечную ширь. Было тепло и солнечно и радостно в преддверии грядущего дня. Эйприл потихоньку отходила ото сна: вроде уже и не спит, но ещё и не бодрствует. Ей иногда снился этот яркий сон прошлого, когда они с матерью летом путешествовали к морю. Сон был полон нежности и заботы, тепла лета и радости новым открытиям. И вообще Эйприл обожала ездить на поездах. Моргнув она вначале с удивлением посмотрела на кирпичную кладку перед собой, не понимая где собственно находится. Но почему-то ей всё равно было тепло и уютно, как во сне. И ещё звук колёс стучащих о стыки рельс никуда не исчез… И тут девушка вздрогнула, вмиг вспомнив, где находится. Украдко осмотревшись Эйприл первым делом осознала, что лежит укрытая одеялом, тепло которого и дарило уют и негу. Потом девушка осторожно повернула голову в сторону звуков и увидела захватывающую картину. Утренние лучи из узкого решётчатого окна бросали яркий свет на кирпичную стену. И там, в дальнем углу камеры, Дайрен боксировал с собственной тенью. Быстрые точные выпады кулаков, резкие движения корпусом, сложные связки ударов. В утренних лучах это напоминало танец со светом и, порой, казалось, руки парня обгоняли тень, а ритмичные шаги и выдохи бойца соответствовали звукам едущего поезда из сна. Эйприл ничего не смыслила в боевых искусствах, но даже ей было ясно, что она видит проявление высокого мастерства. Девушка оказалась невольно заворожена увиденным зрелищем, и очнулась только тогда, когда Дайрен неожиданно обратился к ней. - С добрым утром соня, - он стряхнул пот со лба и бодро улыбнулся Эйприл.- Скоро будет завтрак.***
… - Предупреждаю, в чашку он тоже мог плюнуть. Девушка недоверчиво покосилась на треснувшую чашку чая. Про кашу парень сказал то же самое. Похоже, у него был пунктик по этому поводу. Примерно через четверть часа после пробуждения Эйприл им принесли завтрак. Дайрен едва успел умыться водой из раковины и спрятать одеяла и подушку под кровать, когда дверь камеры распахнулась, и в неё вошёл Тич. В руках он держал поднос лишь с одной чашкой и кружкой. Парень тут же отметил, что Тич верно и первого класса не окончил, раз не научился считать до двух. Охранник же в свою очередь рыкнул, что на кухне ещё не было распоряжений на утро. А если его будут так встречать, то и на целый день. Перед уходом Тич заинтересованно осмотрел Эйприл, словно ожидая увидеть что-то. Но затем его лицо разочарованно исказилось, и он захлопнул дверь. Не проронившая с утра и слова Эйприл уже мысленно распрощалась с завтраком: попросить поделиться у неё не хватило бы ни смелости, ни сил. Но, неожиданно, Дайрен сам предложил соседке первой съесть половину порции. На завтрак была подгоревшая овсяная каша и чай. И то и другое холодное и безвкусное, но хотя бы съедобное и Эйприл ощутила, как голод внутри живота притупляется. - Я так и знал что Тич «забудет» принести второй завтрак, - буднично вещал парень, пока Эйприл старательно разжёвывала кашу. – Он часто забывает то обед, то завтрак. Лишь бы пакость сделать… Во время еды Эйприл украдкой наблюдала за соседом несколько обыденно вещавшего о нраве и повадках охранника. Чёрные взъерошенные волосы, большие зелёные глаза, открытое лицо и вечная улыбка во все зубы – пока что он не походил на того зверя, о котором она слышала. Он вообще не походил на человека уже больше недели просидевшего в карцере. Скорее наоборот выглядел самым вменяемым, кого Эйприл пока что видела в «Попутном ветре». … - В школе вообще ходит слух, что Тич мечтал устроиться то ли на живодёрню, то ли на скотобойню. А ему отказали, направив пройти практику здесь… От услышанного Эйприл невольно прыснула, приложив кулак ко рту. - И обязательно прихватить рекомендательно письмо при уходе, - видя реакцию соседки, с ехидством продолжил парень. – Уж поверь, мой отзыв выйдет многотомником. Эйприл подвинула Дайрену оставшуюся половину завтрака. За его болтовнёй приём пищи пролетел незаметно. Без какого-либо стеснения используя ту же ложку, что до этого и соседка парень принялся за остатки еды. - Знаешь, я неплохо разбираюсь в людях, - какое-то время спустя, дожёвываю кашу, заметил Дайрен. – Ты не кажешься человеком этого места. Я имею в виду не карцера, а интерната. Не расскажешь, как сюда загремела?... … И вот так я оказалась в карцере, - понуро закончила Эйприл. - Ой, я так тебе сочувствую по поводу смерти матери, - девушка даже чуть вздрогнула, когда ладонь Дайрена дружески легла ей на плечо. Но в словах и взгляде собеседника было столько искреннего сочувствия, что Эйприл это даже поразило. – А ещё этот придурок дядя, да гадёныш двоюродный брат. Попадись он мне, я бы из него отбивную сделал… Девушка с грустной улыбкой наблюдала, как парень бьёт кулаками воздух, демонстрируя, как бы он разбирался с обидчиками. Кто бы подумал, что именно здесь в тёмной холодной камере, впервые за несколько месяцев она смогла излить кому-то душу, а этот кто-то, внимательно выслушал и проникся её тяготами. Эйприл ощутила, как ей стало немного легче, хотя ничего особенного и не произошло. … А этому тупому Тичу даже ума не хватило понять, что часы тебе просто подкинули. Был бы лишь виновник для издевательств! – Продолжал причитать парень. - Воистину только бороды и попугая не хватает…. - Чего-чего? – встрепенулась девушка. - Не хватает бороды и попугая, как у пирата, - пояснил Дайрен. – И был бы точь в точь как Эдвард Тич. Ну, плавал в прошлом такой жестокий пират. У него ещё прозвище было «Чёрная Борода». Парень изобразил руками бороду и попугая на плече и, скривив лицо комично проскрежетал: - Эге-гей, и бутылка рома! И тут Эйприл зашлась хохотом. Её вдруг осенило, почему школа была буквально помешана на пиратах. Почему в столовой или в коридоре то и дело раздавалась пиратские выкрики и песни, и почему все втихомолку смеялись, а охранники приходили в бешенство. Видя реакцию девушки, парень удовлетворённо ухмыльнулся. - Кстати, а ведь я не представился, - неожиданно спохватился он и напыщенно галантно протянул девушке руку. – Знаменитый Дайрен, собственной пресной. - Эйприл. Приятно познакомится, - весело улыбаясь, в свою очередь пожала руку девушка.