Мир, жвачка, любовь

      — Когда приедешь снова? — болтая чайной ложечкой в кружке, спрашивает Хёнджун и поднимает взгляд на подругу.       — Думаю, в июне, — уверенно отвечает девушка и отламывает кусочек от шоколадки.       Кан Ёну воодушевленно рассказывала о жизни за границей и учёбе в своём университете, а Хёнджун внимательно слушал, натягивая то и дело сползающую улыбку. Она приехала всего на десять дней, и эти проклятые десять дней пролетели чересчур быстро. Уже этой ночью Ёну будет сидеть в самолёте, улетая обратно в Штаты, и этот факт, словно самый острый нож, вонзался в сердце Хана, не давая насладиться последней встречей перед долгой разлукой.       Кан, заметив грустный взгляд друга на себе, перестала болтать и лишь понимающе посмотрела на него, улыбнулась тоскливо и как-то даже безысходно.       — Ты же знаешь, шанс учиться там выпадает единицам… я не могла отказаться, — Ёну бормочет себе под нос, перед тем как покопается в карманах джинс и протянет парню на ладошке цепочку с кулоном. — Будешь носить? Можешь считать, что в этом кулоне есть частичка меня, и я никуда не улетала.       — Конечно знаю, и я очень горжусь тобой, Ёну, — Хёнджун машинально кивает головой, а после берёт подарок в свои руки, получше разглядывая. — Спасибо, обещаю, что никогда его не сниму.       Пока парень спешно надевал цепочку на себя, телефон Кан звякнул, оповещая о новом сообщении. Она, быстро схватив его и прочитав смску, мигом погрустнела. Её печальный, походящий на щенячий взгляд поднялся на Хёнджуна. В голове Хана быстро пронеслась мысль о том, что он снова будет скучать по этим глазам и не спать ночами, волнуясь за подругу.       — Папа приехал, — неуверенно говорит Ёну, уже третий раз перечитывая сообщение отца, — он ждёт меня на парковке, мне нужно идти.       — Я провожу тебя, — Хан вскакивает со стула и подходя к выходу из кухни, параллельно выбрасывает пустую обёртку от шоколада.       Ёну быстро собирается и выходит следом за парнем на лестничную площадку. Хёнджун, прикрыв дверь за подругой, прислонился к ней спиной и всё тем же печальным взглядом беспрерывно смотрел на Кан. Сколько минут осталось до того, как Ёну выйдет из его подъезда? Три или четыре? Когда ты стоишь в очереди эти минуты длятся вечность, но прямо сейчас они пролетят слишком незаметно для обоих.       — Эй, ну хватит грустить! Я же туда не умирать улетаю, увидимся ещё, — девушка слегка бьёт Хана по плечу, чтобы хоть как-то отвлечь от печальных мыслей. — Полгода не так уж и много. Поверь, ты и не заметишь, как пролетят эти шесть месяцев!       Кан делает несколько шагов вперёд и заключает друга в крепкие объятья, из-за чего парень сгибается для удобства. Хёнджун был одним из немногих, с которым Ёну могла просто молчать и чувствовать себя максимально комфортно. Совершенно разные, они могли без умолку болтать по несколько часов. И Хёнджун был единственным, с кем за многочисленные годы дружбы Кан ни разу не ругалась. Они понимали друг друга с полуслова, и, кажется, их знакомство было предназначено судьбой. Бросать Хана одного Ёну категорически не могла, но желание прожить свою жизнь хорошо взяло верх, и вот уже второй раз они обнимаются, понимая, что ещё долго не увидятся.       — Пообещай, что не будешь скучать, оппа, — девушка гладит Хёнджуна по спине, а сама закусывает нижнюю губу, с трудом сдерживая слёзы. — Я приеду, будем каждый гулять, может быть на выходные даже в Сеул сгоняем.       Хан отстраняется и протягивает девушке оттопыренный мизинец, легонько улыбаясь.       — А ты пообещай, что будешь беречь себя и чаще гулять там, — они скрещивают свои мизинцы, давая обещание.       Ёну натягивает на себя улыбку и смотрит на Джуна: его глаза блестят от скопившихся слёз, но он держится и не позволяет чувствам взять над ним верх. А вот девушка уверена, что если продолжит стоять перед Ханом, разревётся прямо перед ним, поэтому махнув рукой и бросив грустное «пока», она направилась в сторону лестницы, прибавляя скорость, когда почувствовала, как слёзы всё-таки потекли по щекам.       Парень внимательно слушал раздающиеся эхом шаги, которые, чем ниже спускалась Кан, слышались всё хуже и хуже. Возможно, Ёну права, и эти шесть месяцев пролетят также быстро, как десять дней её пребывания дома. Но даже если она права, Хёнджуну будет невыносимо сложно дождаться следующей встречи. С каждым отдаляющимся шагом, парень всё больше сожалел о том, что так просто позволил ей уйти и в это раз. А что, если и в последний день лета он также будет молчать, глядя в спину подруги, так и не признавшись в своих чувствах? А что, если он опоздает и претендовать на звание парня Ёну будет слишком поздно, потому что холодными вечерами её будет греть уже кто-то другой?       До Хёнджуна перестают доноситься торопливые шаги Кан, и он срывается с места, желая догнать её. Парень быстро перепрыгивает некоторые ступеньки, чтобы уж точно застать Ёну в подъезде, но останавливается на лестничном пролёте между четвёртым и третьим этажами. Его решимость признаться внезапно пропала, не оставив от себя и следа. Хёнджун осознал, что до ужаса боится получить отказ, и уж лучше он останется для его любимой Ёну лучшим другом, чем бывшим близким человеком, которого в какой-то момента начинаешь старательно избегать.       — Ты мне нравишься, Ёну… — шепчет парень и до боли сжимает руки в кулаки, мысленно проклиная себя за трусливость.       Хан усаживается на пыльную ступеньку и, обняв колени, положив на них голову, грустно вздохнул. Возможно, когда-нибудь он расскажет о своих чувствах, но точно не сейчас, не сегодня. Может быть, когда им обоим будет за сорок и у обоих будут свои семьи, он расскажет Ёну о своей влюблённости в неё, лишь как о воспоминании, греющем душу. Но а пока Хёнджун настоящий трус, боявшийся своим признанием навсегда потерять его милую и любимую Ёну.