НЕведьма и Повелитель Времени

      Вова гулял вдоль озера. До семи часов оставалось всего ничего: полчаса. У него сводило от боли лицо, из брови только-только перестала течь кровь. Болела губа и нос: Лазарев неплохо его приложил.       Обычно Вове нравилось смотреть на огромное озеро, которое к вечеру замирало, и в его зеркальной глади отражалось налитое розовым цветом небо. Но в этот раз Вова пошел к другому озеру – тому, что было дальше, через чащу. Он плотнее закутался в кожаную куртку и, спрятав нос за воротом свитера, запихнул руки в карманы. На Алтае даже в конце весны было холодно в лесах под вечер. Тень деревьев прятала холод, и он лез в Вове, как к единственной живой душе.       Вова дошел до озера, под лед которого провалился несколько лет назад, и остановился на берегу. Попрыгал, чтоб согреться, растер ладони и подошел ближе к воде. Это озеро тоже было красивым, но Вова в детстве так испугался, что не любил к нему ходить. Каждый раз, когда он смотрел на кривые горы по другой берег, вспоминал, как с сумасшедшей скоростью на него бежала белоснежная волна снега, как она смела его со льдины и жуткий холод удушил под водой.       - Привет, пап, - шепнул Вова, глядя на озеро. – Как ты?       Озеро молчало. Оно не разговаривало с ним вот уже четыре года. Однажды показав отца, оно приковало Вову к себе воспоминанием о той страшной и счастливой ночи. Казалось, столько времени прошло. Вова закончил Луновой, он выиграл все Чарсоревнования, он встретил столько новых людей, он ввязался в столько опасных передряг, но самым страшным для него все равно осталось это озеро, его трескучий лед и надежда, которая все больше грозилась оказаться пустой.       - Мы с Лехой узнали, что в Диких землях обитает одно порождение дикой стихии, которое может найти любого человека и волшебника. Это элементаль стихии ветра – жестокий и беспощадный к незваным гостям. Но нам ли с Лехой привыкать? – Вова хмыкнул и пнул ногой маленький камушек, посмотрел, как он упал в воду, и от того места в стороны расплылись круги. – Я хотел найти этого элементаля и спросить у него, где ты. Что с тобой. Жив ты или нет.       Вова вздохнул и прижал язык к небу, чтобы унять горечь в горле.       - А пока что хотел тебе рассказать, что я закончил университет. На выпускной не пойду – не отпустят, наверное. Но и плевать, чего я там не видел? Ира Волконская, конечно, удивила, но вроде все поняла. Леха поцапался с Викой, как всегда… когда поженятся, я не завидую их детям – им ведь придется их постоянно мирить. Но вообще я думаю, что у них будут нормальные дети. Я уже представил, что был бы классным дядей, - Вова хохотнул. – Ну таким, знаешь, который приезжал бы не так часто, зато с подарками и с кучей историй из командировок о монстрах и элементалях стихий. Хочу уговорить Евгения Степановича дать стать мне охотником на дичь – исследовать эти живые кровожадные места и вынимать их суть. Евгений Степанович считает, что это очень опасно, но согласен, если я обещаю оставить свое желание докопаться до сути багровой магии.       Вова перевел дыхание и снова посмотрел на озеро.       - Но я не согласился, - он покачал головой и сел на корягу возле берега. – Почему? Пап, потому что какого хрена ты мне не сказал, кто мой настоящий отец? Я понял, мы убегали тогда от него. Этот псих нашел нас, а значит, нашел и тебя. И если найти тебя теперь, можно только сразившись с ним, то так тому и быть. Не волнуйся, я узнаю, в чем кроется его сила. Ни одно существо этого мира не рождается неуязвимым. Леха говорит, это противоречит законам живого и мертвого. Если есть созидание, должно быть разрушение. Лена называет это правилом антонимов: не понятно, что такое «хорошо», если нет понятия «плохо». Откуда ты знаешь, что такое «громко», если никогда не слышал, как «тихо». Ну и все в таком духе, она постоянно умничает…       Маленькая волна окатила камушки на берегу и убежала назад. Вова проследил за ней и прикрыл глаза.       Лена… Наверное, он даже Лехе не рассказывал о ней столько, сколько папе, который ему не отвечал и вряд ли слышал. Но общаться с молчаливым озером ему было в разы проще, чем даже с лучшим другом. Озеро его не отговаривало от его мечты, не кричало: очнись, Лена же любит тебя! Озеро не тянуло его назад, не мешало идти к тому, к чему Вова обещал себя идти во что бы то ни стало. Он столько раз до смерти пугался, столько раз мог погибнуть, но с того момента, как он посмотрел в окно Лунового на свое отражение и загадал желание, накрывая свою звездочку ладонью, он запрещал себе останавливаться в любой момент, когда страх и инстинкты били по тормозам. Он выработал себе правило: если страшно – самое время действовать, потому что думать уже некогда. Это правило работало и вело его к мечте: ничего. никогда. не боятся.       - Я боюсь за нее, - признался Вова. – Ира права, Лене будет сложно. Это сейчас у нас все хорошо, но она возненавидит меня после первой передряги. Я не помню маму, пап, но я не верю ни одному слову того психа. Не знаю, кем она была, правда ли ты ее убил или это сделал тот чокнутый, но я видел, что ты любил кого-то. Другую женщину, может, не мою настоящую маму. И если это так… паршиво, то я не хочу, чтобы Лена потом тоже, отводя в школу нашего сына, говорила ему, что папа бы им очень гордился. Ага, если бы был жив.       Вова сжал зубы и подвигал челюстью.       - Я хотел бы ее защищать до конца жизни, караулить у подъезда и обрывать эту чертову сирень. Но я не могу. Я не могу, пап, потому что там, у нее дома, с ней и Зиной Львовной я чувствую себя так… Так, как будто я нашелся. Как будто я им нужнее, чем тебе. Как будто дотащить диван до третьего этажа важнее, чем пойти искать тебя, пап. А это неправильно, черт возьми, я же обещал тебе. Я себе обещал. Мы столько сил угрохали на твои поиски, Леха чуть сиротой не остался, Евгений Степанович чуть ногу не потерял, я…       Вова выдохнул и зарылся пальцами в волосы. Он посмотрел на свое отражение в озере и вспомнил, как смотрел на него четыре года назад, когда гулял по лесу и думал, что он некудышный волшебник, раз у него нет мечты. Теперь она была – горела звездочкой на его куртке.       Вова стал очень крутым волшебником, его заваливали приглашениями высокопоставленные колдуны, Евгений Степанович даже сам ему пару раз сказал, что он молодец. Стихия слушалась его, слава постепенно приходила, сила росла, бесстрашие крепло, биография пополнялась приключениями.       - Можно испугаться багрового монстра, пап, - пожал плечами Вова. – И ровно в этот момент надо попробовать его победить. Можно испугаться экзамена – и именно поэтому надо на него сходить. Можно боятся высоты и заставлять себя летать. Я знаю, как бороться со страхом, но я совершенно не понимаю, как мне бороться с тем, что я боюсь за нее.       Вова посмотрел в небо, к центру озера сдвигались темные тучи. Но дождя он не чувствовал: эти тучи пришли попугать. Они постояли бы и ушли, а вот в Белом Змее уже наверняка все попрятались по комнатам.       - Я знаю, что ты не ответишь, пап, - вздохнул Вова, вставая. – Я просто пришел тебе сказать, что не предам тебя. Я поклялся себе, что найду тебя, и я не отрекусь от этого.       Вова оглядел все озеро еще раз и попытался высмотреть в чаще по другую сторону берега силуэт человека или, на худой конец, золотого волка, который ему приснился. Но, как Вова давно понял, жизнь таких подсказок не дает. Если решил – валяй, если боишься решиться – просто запрети себе верить.       Вдруг зазвонил телефон. Вова недовольно посмотрел на экран и неохотно сдвинул ползунок влево.       - Да, Зина Львовна.       Мобильники им подарил дядя Женя, хотя у всех были уже давно. После случая с похитителями, дядя Женя решил, что на связи Вова с Лешей должны быть постоянно.       - Вова, а Лена с тобой?       Вова напрягся.       - Нет, я… один.       - Странно, - задумалась Зина Львовна. – Я хотела ее попросить проверить, выключила ли я фен, но она не берет трубки.       - Может, спит?       - Наш старый телефон трезвонит так, что любой проснется.       - Музыку слушает?       - Да… Да, возможно. А ты можешь Вике позвонить, вдруг они вместе?       Вова, положив трубку, тут же набрал Вике, но она наверняка убивалась по их с Лехой расставанию, так что вряд ли.       - В смысле гуляли по Зачарованному лесу? – рявкнул Вова в телефон. – Ты с ума сошла? Она человек!       - Я показала ей, где автобус. Я всего лишь зашла в магазин, она сказала, что прогуляется рядом. Мы договорились встретиться на остановке. Я обошла весь Янтарный, а потом подумала, что она уже уехала и вернулась в Луновой позвонить, она уже должна была приехать! А теперь не могу выйти: из Лунового в лес не отпускают. Они ловят дракона.       Вова похолодел, вспомнив, как видел вчера из окна длинного дракона с усами-хлыстами и острыми когтями лап.       - Ты сказала, что в лес нельзя? – Вова молил Небеса, чтобы Вика хотя бы предупредила Лену не соваться в лес, даже если пропустила автобус.       - Конечно!       - Я понял.       Вова положил трубку и вдруг зарычал. В небе среди туч тут же загрохотал гром.       - Тебя еще не хватало! – крикнул Вова. – Чтобы ни одной капли на лес не упало, поняла меня!       Стихия, испугавшись, тут же притихла, а Вова побежал в замок. Он залетел в Лехину комнату и застал его на кровати. Леха оторвал хмурый взгляд от пола и выставил вперед руку, чтобы Вова не мешал.       - Я понял тебя, Вик.       Леша встал, подошел к шкафу и накинул куртку. Всучил Вове фонарь и около дверей сказал:       - Посвящение в семь, у нас час. Я думаю, если найдем дракона, найдем и Лену.       Вова шел следом, пока Леха вел его в обход главного входа, чтобы никто не заметил, что они смотались. Эти новенькие, как кроты, совали свои носы во все норы, и чуть не засекли Вову с Лехой. Но им удалось пролезть через внутренний дворик и выйти к лесу, а потом дойти до Зачарованного.       - Лес? – Вова схватил Леху за плечо. – Вика сказала, что оставила ее на Янтарном.       - И Вика же сказала, что оббегала весь Янтарный. Правда, в лесу мы можем искать ее вечно. Если она заблудилась, мы не сможем найти ее параллель. Чтобы прийти куда-то в Зачарованном лесу надо знать, куда конкретно ты хочешь прийти, а не к кому.       Леша растер шею и пожал плечами: выхода у них другого все равно не было.       - Я попытаюсь услышать биение сердца. Лес должен быть пуст, туда сбежал дракон, - обещал Леша и глянул на Вову. – Это водный дракон, я попрошу Вику прийти и помочь нам.       - Иди за Викой, а я пока просто попробую докричаться до нее, - Вова подкинул в руке фонарь. – Искривленное пространство может искривить звук, но может и случайно вывести кого-то к кому-то. Расходимся.       Они хлопнули друг друга по рукам и пошли в разные стороны. Вова бегал по чаще и кричал – громко и во все стороны. Раньше, когда они с Лехой с трудом придумывали, какой бы новый подвиг совершить, они узнавали, сбежал ли кто-то из бестиария Лунового, а потом шли его ловили. Первым их монстром была черепаха из мира Багровой магии – безобидная, но такая здоровая, что могла бы придавить панцирем.        И Вова знал, что у служителей бестиария должна быть информация о драконе. Если Лена с ним, а это Вова хотел отмести в первую очередь, надо спросить у сотрудников Лунового, где отражается точка маяка ошейника. Вова пришел в Луновой и вошел в бестиарий.       - Сорвал ошейник?       - Господин Елагин, мы не обязаны перед вами отчитываться, - один колдун поправил очки и сурово указал Вове на дверь. – Мы благодарны вам за прежнюю помощь, но теперь справимся сами.       - Да сами вы только мух гонять можете, - рыкнул Вова и ушел, громко хлопнув дверью.       Наступал вечер. Лес тонул в поднявшемся тумане, и от него пахло опасностью. В этом лесе никогда не было тумана, но водный дракон мог напустить его – это был его камуфляж. В таком молочном мареве белое шустрое тело дракона заметить было в разы сложнее.       Вова прищурился: если идти за туманом, можно выйти на дракона? Нет. Дракон мог напустить его только у Лунового, чтобы убежать, а потом метнуться в другую часть России. Он мог специально запутать следы или, того хуже, их запутал Зачарованный лес, раскидав туман по абсолютно разным своим частям.       Думай. Приказывал себе Вова, всматриваясь в чащу. Леха может не успеть. Вика может не почувствовать. Лес кривой, он не дает идти прямо. По следам не найти, по запаху тоже. Что такое лес? Это зачарованный первой Никольской кусок пространства, который соединяет все чародейские места, сжимая расстояние… Кривое пространство – злая шутка древней магии. Вова даже не до конца понимал, как она работает, да и понимал ли кто!       - Пространство, - выдохнул Вова. – Материя…       Вова оглянулся на замок. Острые башни Лунового улетали наверх, на их шпилях караулили студенческий покой разные животные. Женское общежитие находилось в башне дракона, и Вова туда побежал.       Пространство было подвластно одной касте волшебников – властелинам материи. Они могли резать его и проходить сквозь, тоже сжимая расстояние. И единственные, кто понимал, как работает этот бесов лес, были они! Они же должны были чувствовать каждый загиб, каждый излом расстояния.       Вова остановился около двери и, отдышавшись, постучал.       - Вова? – Лия улыбнулась и, закинув руку на косяк двери, поинтересовалась: - Соскучился?       - А Волконская где живет?       Лия тут же нахмурилась и, закатив глаза, кивнула влево.       - Сорок пятая комната. Только тебе ничего не светит, у тебя репутация не та…       Вова благодарно кивнул Лие и убежал. Нашел сорок пятую комнату и, быстро постучавшись, тут же вошел. Ира сидела в глубоком кресле в дальнем углу комнаты и читала. Медленно оторвав взгляд от книги, она подняла его на Вову и приподняла бровь, мол, зачем пришел.       - Ир, - Вова подошел. - Отойдем на минутку?       - Елагин, ты с ума сошел! – возмутилась Ира, когда Вова схватил ее за руку и потащил к окну. – Что происходит? Ты должен быть в Белом Змее.       - Ты же можешь почувствовать, где находится дракон, так? – Вова обхватил ее за плечи, пододвигая к кону. - Пространство леса искривлённое, но это все равно пространство – а оно есть материя. Мне нужно найти этого дракона, очень нужно.       Ира вздернула темную бровь и осмотрела Вову с ног до головы. Конечно, его ссадины никто не излечил, и выглядел Вова так себе, но Ира ничего не спросила. Она подошла к окну и осмотрела лес. Потом прикрыла глаза и, вытянув руки, начала шевелить пальцами. Вове показалось, что воздух стал плотнее, а над макушкой леса вовсе бы замер. У Иры тем не менее стали развиваться волосы, а под ее глазами залегли темные круги – так быстро, словно кто-то просто рисовал их ей лиловой краской.       - Нет, - выдохнула она и опустила руки. – Этот лес бесконечный. Я… Я могу почувствовать конкретное место, но не весь сразу. Если бы у этого дракона был хотя бы ошейник, я бы смогла сконцентрироваться на вещи. Но искать по чешуе или лапам – слишком много животных, чтобы сконцентрироваться. Да и вообще, пусть его ловят ловцы! Идиоты, проворонить дракона.       Ира покачала головой и, пожав плечами, взглядом указала Вове на выход. Вова смотрел в окно.       Думай, Вова, думай. Просчитывай соперника. Кто он в этот раз, дракон? Огромный монстр, способный извергать стихию, ее создание, а стихию властелины материи почувствовать не могут. Его ошейник сорван, он прямо сейчас может рыскать по лесу в поисках Лены. Просчитать его возможно, как? Он ищет пищу в месте, где невозможно найти его самого. Но можно ли найти там то, что ищет он?..       - А заколку? – спросил Вова, поворачиваясь к Ире. – Заколку ты сможешь найти?       Он с трудом вспомнил, в чем была Лена, когда они гуляли: белое льняное платье, босоножки, а волосы она заколола заколкой – той самой, которую подарила Вика. Лена ее очень любила, ей нравился крохотный белоснежный бисер и серебристая тесьма по кайме. Вика-то Лене не говорила, что это не бисер – а жемчуг немого озера – мелкий, как и рыбы там. И это не просто тесьма – а паутина шелковых фей.       - Мы ищем Белозерскую? – уточнила Ира, когда Вова описал заколку. – Я ее видела недавно, она…       - Мы ищем не Вику.       Ира подняла темную бровь еще выше, молча потребовав объяснений. Волконская всегда мало говорила, но Вова ее прекрасно и без слов понял: если он все не объяснит, она прямо сейчас его выгонит. Он вздохнул и признался:       – Я Лену потерял.       - Что? – Ира ахнула и, быстро осмотревшись, будто в комнате их могли услышать, подошла ближе, чтобы прошептать: - Елагин, ты сдурел? Ты привел в Зачарованный лес человека? Человека без разрешения Магсовета. Да без этого билетика она может блуждать там вечно.       - Я поэтому и прошу тебя мне помочь, - с нажимом повторил Вова.       - С чего бы мне тебе помогать? – фыркнула Ира. – Это незаконно!       - Ир, она погибнет!       - А ты планируешь остаться живым после встречи с водяным драконом? Он раскусил цепь зубами, Вова, он тебя просто размажет. Да и плевать мне на твою подружку, я не хочу так подставляться.       Она круто развернулась и снова пошла к двери, чтобы распахнуть ее и потребовать у Вовы уйти.       - Я сделаю что угодно! – снова нагнал ее Вова и повернул к себе, обхватив плечи. – Ира, пожалуйста! Хочешь, я на коленях тебя буду умолять. Любое условие! Хочешь, поклянусь на руне, только помоги мне…       Вова стиснул ее плечи сильнее, и Ира поморщилась. Она посмотрела на него, потом перевела глаза на его руки, которыми он сжимал ее плечи, выбралась и глянула на лес за спиной Вовы. Он видел, как отражается ее лицо в черном стекле – спокойное и уверенное. Ира задумчиво глянула на отражение Вовы и, повернувшись, оперлась руками на подоконник за спиной, чтобы сказать:       - Клятва верности. Здесь. Сейчас. Верен мне до самой смерти.       Вова нахмурился. Клятва верности была под запретом, и только Белый змей, да еще пара орденов могли ее ставить своим ученикам. Если он будет служить Ире, он не сможет служишь Белому змею.       Но что еще было делать? Конечно, он знал других властелинов материи, но Паша уехал к учителю. Олег еще месяц назад умотал к своим родителям. Стаса с Димой нет, Юра уехал, да и почти все Вовины друзья уже давно не учились в Луновом, а он просил практически о преступлении. И плевый маг материи тут бы не помог – шутка ли: найти заколку в бесконечном лесу?       Вова шагнул к Ире и кивнул.       - Хорошо. - Вова засучил рукав. – Ставь, я не помню, как рисуется ваш герб.       - Три креста, - сказала Ира. – Проведи пальцем по венам и скажи: верен до самой смерти.       Ира смотрела уверено и зло. Небо налилось за окном над ее головой. Дождь, которому Вова запретил срываться с небес, уже распирал черные тучи и продавливал их мятые бока. Ира внимательно следила за тем, как Вова вывел три креста на запястье и начала говорить:       - Я… - Он сжал зубы. Ну неужели нечего больше попросить? – Верен… - Это же на всю жизнь. Служить ей? А что она заставит его делать? Тучи над головой разгонять? – До…       Ира не отводила от него взгляда, и Вова решил навсегда запомнить этот черный злой взгляд, который требовал его свободы в обмен на помощь. Ну и пусть, зато уже через час он позвонит Зине Львовне и скажет, что привел Лену домой, а она просто загулялась с Викой.       - Верен до самой смерти.       Вова ожидал, что гром разразит небо, и его стихия как-нибудь даст понять, что он только что продал свою жизнь за шанс найти Лену.       Ира внезапно растеряла свою строгость. Злость убежала из ее черных глаз, плечи дрогнули, и Ира посмотрела на Вову, как на инопланетянина: как будто не верила, что он есть.       - Довольна? – прорычал Вова, резко опуская рукав. – Теперь ты, давай!       - Ты что, больной? – вдруг испуганно спросила Ира. – А если бы это реально была наша печать?       Вова удивленно нахмурился, и Ира покачала головой.       - Да что она такого для тебя сделала…       - Ира, ты обещала!       Ира осмотрела Вову еще раз, но потом взяла себя в руки и повернулась к окну. Прикрыла глаза, и перед ее носом вдруг сплелась из воздуха похожая на Ленину заколка. Вова настороженно вглядывался в темноту чащи у подножия замка. Ему померещилось, что тонкая серебристая ниточка натянулась от дверей замка до леса. Она сверкнула только раз, словно леска на солнце, а потом Вова ее потерял и, как ни пытался, не смог разглядеть.       Ира шевелила пальцами и что-то бормотала, как вдруг резко распахнула глаза и, заморгав, сказала:       - Ущелье бурь.       - Что? – Вова не поверил ушам. – Да как она до туда…       - Я не знаю, но она прямо в ущелье.       Вова рванул, но вдруг уперся в твердую невидимую стену.       - Давай вызовем Чарполицию, - попросила Ира, не отпуская Вову из воздушного плена.       - Они не отлавливают монстров.       - Давай скажем отделу бестиария.       Вова посмотрел в потолок и тяжело вздохнул. Он повернул голову к Ире, насколько мог, и серьезно на нее посмотрел.       - А что мы скажем? Как мы ее нашли?       Ира пыталась смотреть на него так же строго, как за несколько минут до этого, но уверенности больше не было. Ира не знала, что делать. И Вова вдруг увидел, что ей страшно.       - Тебя, конечно, не посадят, - рассудил он. – Максимум – штраф, но твой отец, Ир. Я не хочу, чтоб у тебя из-за меня были проблемы. Лазарев мне поможет. Отпусти меня.       Ира вдруг обхватила себя за плечи и помотала головой.       - Отпусти меня, - строже повторил Вова.       - Да ты убьешься из-за этой девчонки! – закричала Ира, вдруг подошла и, обхватив лицо Вовы ладонями, затрясла головой. – Хватит, Елагин. Я каждый раз места себе не находила, когда ты шел охотиться на этих монстров. Теперь я могу тебя удержать, и я не дам тебе погибнуть так… глупо!       - В Ущелье бурь никто не сунется без плана и подготовки, - рыкнул Вова. Лицо Иры был близко, и он пытался вложить в свой взгляд все то, что не давала Ира сделать его телу. – Он раздерет ее на куски, пока они будут собираться.       - А так он раздерет на куски тебя!       В груди зрела злость. Они вперились друг в друга взглядами и смотрели в упор, пока Вова не понял: она его не отпустит, потому что боится. Как Вова не нашел в себе силы признаться Лене, что волшебник – нормально: без криков и гроз, потому что боялся за нее. Как он сбежал, оставив ее. Так Ира сейчас не сможет его отпустить.       - Тогда извини, - Вова сощурил глаза. – Надеюсь, тебе поставят новое окно.       - Что? – успела спросить она.       А сразу после небо прорвало. Одна рука Вовы не попала в воздушную ловушку. Он перебрал пальцами и приказал тучам отпустить всю воду и стихию, запертую под небесами. Дождь хлынул волной, вода ударила в окно, а сразу после прицельно в раму стрельнула молния. Стекло разбилось, а Ира испугалась. Она закрыла глаза, а Вова успел призвать еще одну молнию. Раздался треск. Ток разрядил воздух. Всего на секунду он стал мягче, и Вова, пока Ира не опомнилась, рванул за дверь.       Когда он выбежал на улицу, леса не было видно: стена дождя была очень плотной. Туман рассеялся, а лес за минуту затопило так, что Вова бежал к ущелью бурь, по колено утопая в воде. Он приказывал шторму остановится, но тот его не слушал. Можно было бы остановится и угомонить непокорную стихию, но Вова махал руками на бегу. Он боялся не успеть. Боялся, что лишняя секунда может стоит Лене жизни.       В ущелье бурь никто не сунется сразу. Потому что Зачарованный лес объединяет дороги ко всем чародейским местам света, и Ущелье бурь – самое глубокое место Диких земель.       ***       Лена сама не поняла, как осталась жива. Она падала с такой сумасшедшей высоты, что просто должна была разбиться, но дракон, неустанно гнавшийся за ней, на лету схватил ее цепкими когтями, и, извиваясь лентой и кружа Лену в воздухе, опустил ее на камни сам.       Его усатая морда зависла над ней. Лена не могла больше бежать – сил не было, да и ногу подвернула, пока удирала от этого монстра. Усы дракона казались ей живыми, они плетьми вились вокруг его головы, обвивали шею, сползали с нее, разлетались в разные стороны и скручивались в петли. Глаза дракона были желтыми, в них темнела вертикальная черта зрачка. У него не было шерсти – только бело-голубая чешуя, которая сверкала, когда небо озаряли грозы.       Дождь начался несколько минут назад – неожиданный и сильный. Вода стекала по угловатой морде дракона, капая на землю. У Лены не было времени думать, где она оказалась, хотя такие глубокие расщелины она видела только в кино. Лена отползала назад, сдирая рукава платья о камни, и плакала, умоляя ее пощадить.       - Я п-прошу, н-не надо. Ты же Белый змей? Ты знаешь Владимира Елагина? Алексея Лазарева?       Дракон рыкнул и Лена закрыла глаза. Она хотела обмануть дракона, как получилось обмануть мальчишек, но, кажется, он ее не понимал. Только скалил зубы, готовясь прокусить ей шею.       - Евгения С-с… Степановича? – попробовала она в последний раз, и дракон бросился на нее.       Лена закричала и закрыла лицо руками, дикая река, с ревом бившаяся о камни ущелья, зашумела сильнее, как вдруг помимо ее шума Лена услышала грохот. Она открыла глаза и тут же зажала рот рукой, чтобы не закричать. На белого дракона напал другой – совсем белоснежный. Он откинул преследователя Лены в реку и дико оскалился, зарычав. Этот дракон был больше прежнего, его усы – длиннее, а тело – в разы крупнее. Когда он повернулся к Лене, она почувствовала себя мелкой букашкой, которую и есть-то не будут – раздавят и не заметят.       Дракон склонил голову и прищурил рыжие глаза, а Лена увидела, как из разных щелей высовывают свои головы другие белые драконы. Дожди был таким сильным, что по стенам пещеры начали стекать ручьи, смывая собой всю грязь и пыль ущелья. Грязная вода, видимо, заливала дома драконов, и они выползали оттуда, как ящерицы ловко карабкаясь по отвесным стенам.       Большой дракон низко наклонил морду к Лене, которая была раз в пять больше нее самой, и вдруг фыркнул. Теплый воздух окатил Лену, задрал ей юбку, которую она быстро поправила, и согнал с лица волосы. Дракон прищурился. От него пахло морем – соленой водой и раскаленным песком, хотя от прежнего пахло как-то неприятно: хищником и кровью.       Дракон вдруг отвернулся и кивнул Лене на реку.       - Что? – испуганно спросила Лена, но тоже туда посмотрела.       Кажется, когда она падала, воды не было. Точно… Здесь была сухая земля и пыль стояла столбом, а сейчас вода смывала песок с камней и оставляла темные мокрые следы. Драконы, сползшие со стен, аккуратно протянули носы к воде и недоверчиво принюхались. Один из них, самый маленький, крякнул что-то и бросился в воду. Упал, поднял брызги и тут же заверещал.       Лена была благодарна этому малышу, потому что тот громадина, что навис над ней, отвлекся: обернулся, чтобы расправить могучий длинный ус и выловить малыша из реки, а Лена в то время попыталась доползти до узкой щели, куда бы драконы просто не поместились. Но дракон не дал ей уйти: быстро обогнал и недовольно фыркнул.       У Лены не осталось сил ни на что, даже плакать она больше не могла. Ну неужели она так глупо умрет! Она обманула волшебников, ничего о тех не зная! Она упала с огромной высоты и осталась жива! Она даже от того дракона отделалась, чтобы что? Тут же быть съеденной другим?       Дракон свернул свои усы, а в следующий миг они резко устремились в Лене. Ее тело обмотали плотные жгуты, и дракон потащил Лену к воде.       - Нет! Нет-нет! – Лена заболтала ногами над бегущей рекой. Она двигалась так яро и быстро, словно где-то там, внизу ущелья, ей еще было куда падать. Да Лену просто размажет о камни, если он кинет ее в эту реку! – Ну что ты хочешь, а? – задыхаясь от слез, спросила она. – Н-не надо. Я…       Дракон медленно опустил Лену в воду. Жгуты сдавили ее тело крепче, и Лена поняла: он топит ее. Связал и просто топит! От холодной воды стало больно, бурные потоки окатывали Лену волнами, и она едва успевала сделать вдох, а скоро начала задыхаться. Единственным шансом избавиться от пут было снова укусить дракона. Лена не была уверена, что сможет сделать больно через такую толстую кожу, но рискнула.       Дракон заревел так, что Лену оглушило даже под водой. Ус разжался, а ее смело вниз водой и протащило по камням. В больную ногу что-то вцепилось, и Лена крикнула, а вода тут же набилась в рот. Лена попыталась оттолкнуться ото дна здоровой ногой, но вдруг ус обвился вокруг ее живота и сам вздернул тело Лены наверх.       -Кхэ-кхэ-кхэ…       Отплевываясь от воды, Лена отвела волосы от лица и схватилась за ус. Сердце, испугавшись скорой смерти, заколотило в груди, мир стал расплываться сиреневыми кругами, в горле зажег горький ком. Лена сжала руки крепче и… зацепила вязаный рукав свитера. Кто-то тащил ее к берегу, с трудом шагая по косой и борясь с течением. Лена посмотрела на свитер, медленно повернула голову и увидела кровь, окропившую всю левую часть Вовиного лица.       Добравшись до берега, Вова подхватил Лену под ноги, посадил на большой камень и сел рядом на корточки.       - Ты в порядке? – спросил он, бегло ее осматривая, и сплюнул воду, натекшую в рот. – Воды не наглоталась? Ничего не болит?       Его отвлек драконий рев. Вова замер, его взгляд уперся в глаза Лены, а руки сжались на Лениных плечах. Лена дрожала и смотрела на него. У нее из глаз текли слезы – единственное, что согревало ее насквозь промерзшее лицо. Лена чувствовала, что им обоим пришел конец, она задрожала еще сильнее и помотала головой. Страх, только добравшийся до сознания, впился в горло и запретил дышать. Он пережал что-то внутри, скрутил в узел нервы и выдавил слезы. Лена впервые ощутила, как сильна власть страха – он сковал тело, он запретил думать, он начал душить не хуже ледяной воды…       Вова улыбнулся. Едва заметно, как это любил делать – одним краешком губ, как будто ему было лень улыбаться нормально. Лена не поняла, чего это он веселится, когда их убивают. Она хмуро посмотрела на него и почувствовала, как Вовино спокойствие возвращает ей самообладание.       - Сколько их, Лен, - спросил он и погладил ей коленки. - Только не смотри.       Лена хотела перевести взгляд Вове за спину, но он крепче сжал ее колени, и она остановилась.       - М-м… - сглотнула и тряхнула головой. – Много. Я видела только штук двадцать.       - Белые?       - Д-да.       - Успокойся, он не хотел тебя убивать, - Вова снова начал гладить ее ноги. – С тобой все будет в порядке, - его голос был как заклинание – спокойный и тихий, неподходящей для ущелья, в котором ревели драконы и смертоносная река. – Они тебя не тронут…       - А тебя?       Вова пожал плечами и опустил глаза. Весь рукав его свитера был в крови, под ногами у Вовы валялся маленький перочинный ножик.       - Сейчас спрошу, - хмыкнул Вова и, незаметно подняв нож, повернулся к большому дракону.       Тот кряхтел и скалился, а Вова чуть попятился, настороженно вглядываясь в рыжие злые глаза. Монстр рычал и подходил ближе. Вова крутил в руке свой малюсенький нож. Все драконы за спиной вожака скалились тоже.       - Приготовься, - сказал Вова, не поворачиваясь. – Прыгай вправо.       - А?       Молния ударила в воду внезапно и зашипела. Лена не прыгнула, а свалилась с камня, и сделала это вправо, а потому Вова, непонятно как оказавшись рядом, схватил ее на руки и скользнул в узкую щель между двумя пластинами камней. Проход был узким, Лену пришлось поставить на ноги, но Вова все равно потащил ее за руку за собой.       Внутри горы было ничего не видно, и Лена закрыла глаза. Переступая со здоровой ноги на больную, она хромала за Вовой. Шум реки слышался здесь, как и рычание драконов, и стук камней, скатывающихся по внешней стороне гор.       - В-вов, - Лена подергала его за рукав.       - А?       - Это же их пещеры, да? Они тут живут, я видела.       Вова остановился, и Лена врезалась в него – тут же ухватила его за плечи и прижалась ближе. Темнота вокруг пугала. Пусть и видя всех этих чудищ, Лена ничего не могла сделать, но сейчас чувство собственной беспомощности взлетело до предела. Лена почувствовала себя жалкой и слабой – блохой для этих монстров. Они словно дышали ей в спину, доносился запах моря и соли, перед глазами стояли дикие эти рыжие зрачки монстра…       - Ну ты даешь, Лен, - вдруг засмеялся Вова. – Охмурила даже дракона!       Его тело затряслось от смеха. Он смеялся очень громко, и его смех эхом отлетал от стен - очевидно, они дошли до какой-то пещеры.       - Что?       - Ты не поняла? Эти чудики подумали, что ты вернула им воду. Тут раньше была река высотой с ущелье, дальше к западу она падала с водопада в низкую долину. Много лет назад эту реку осушили, чтобы водные драконы, которые водились в ней, потеряли силу и не могли добраться до человеческих водоемов, где топили корабли. Драконы жили в подводных пещерах, ну, в одной из них сейчас мы. Чтобы их отвлечь я разбил грозами часть дамбы.       Лене хотелось накричать на него: какие драконы! какие пещеры! почему он говорит об этом так… нормально! Но у Лены не было сил кричать – только плакать и дрожать. Да и глупо сейчас было орать: вдруг что-то обвалится прямо на голову.       - Что нам делать? – тихо спросила Лена, сильнее прижимаясь к его спине. Вова нащупал ее руку и сжал на своем плече. – Мы тут будем сидеть, пока нас не спасут?       - Думаю, времени у нас немного. Дядя Женя занят, Леха ищет нас вообще в другом месте, а спасательный отряд придется ждать не меньше суток. В Диких землях Белого змея пока что нет. Тут только проходят службу, а новобранцев еще не посвятили.       Лена ничего не поняла, но кивнула.       - А кто такой этот Белый змей? Я думала, что это они.       Вова засмеялся тише, но его смех все равно гулко прокатился по стенам пещеры.       - Тот, кто осушил их реку, - Вова вздохнул и повернулся. Лена почувствовала, как в нос ударил запах крови, хорошо, что не Вовиной. – Мы должны выбраться сами. Драконы разумные, и тот, что самый громадный, выбрал тебя своей… жрицей.       - Чего? – ахнула Лена.       - Ну, раз ты вернула воду, ты должна быть с вожаком. Подумала, что он тебя топил?       - Да он связал меня и!..       - Хотел посмотреть, обступит ли тебя вода. Ведьму-девственницу стихия сама бережет, даже если та хочет специально убиться.       - Но я не ведьма! Он бы меня просто утопил! Придурок усатый!       Вова снова засмеялся, и Лена разозлилась еще больше: чего тут смешного, ее чуть не убили!       - В общем, план у меня есть, - наконец-то обрадовал Вова. – Той воды, что намыло, мало. Драконы слабы, но им вполне хватит когтей разодрать нас с тобой. Так что мы приведем сюда их противников – ящеров. Это опасные ребята: трещат током и вьют электрические сетки, заманивая добычу. Но они ненавидят этих усатых. Если они сцепятся – начнется суматоха, а мы сможем уйти. Попробуем?       Лена не видела его лица, но очень надеялась, что Вова увидел, как Лена выразительно посмотрела на него. Если бы Вова не накрыл руками ее ладони на своих плечах, Лена бы и пальцем у виска покрутила. Хотя…       - Ты веришь мне? – спросил он совсем тихо и заправил ей волосы за ухо.       Так ласково и просто, как делал вчера утром, когда они шли гулять. Он так успокаивал ее: Лена всегда пыталась закрыть лицо волосами, а Вова заправлял их. Его пальцы едва коснулись виска, тяжелая прядь мокрых волосы легла за ухо, темнота стала не такой плотной, кажется, Лена даже увидела горловину Вовиного свитера.       - Я такое сто раз делал, - он медленно погладил ее по плечу. Вверх-вниз. Снова. Тепло его руки отвлекало даже больше рева за стенами пещеры. К нему хотелось прижаться, уткнуться носом в воротник и закрыть глаза, как Лена делала, когда они вместе смотрели на грозу. Захотелось спрятаться, но какой бы трусихой она была, если бы сейчас разревелась и спряталась, а не помогла ему!       - Д-давай, - быстро закивала Лена и облизала губы. – Я все сделаю, надо его отвлечь?       Вова усмехнулся.       - Вау, Елена Николавна, пойдешь одна на дракона?       - Елагин, ты можешь нормально сказать, что нужно делать!       - А кто тебе больше нравится: он или я?       - Дурак!       - Ладно, не кипятись, - он хмыкнул и убрал руки. Лене тут же стало холодно, и она обняла себя за плечи. – Ящерицы – животные стихии гроз. Больше всего они ненавидят дерево. Ну и своих соседей. Они живут в каменной степи неподалеку отсюда и питаются мясом. Раз так получилось, что из нас двоих кровью истекаю я, то я буду приманкой. А тебе, о храбрая амазонка, надо просто посидеть здесь.       - Это твоя кровь?       - Драконья, но я слегка порезался о его чушую.       - А…       - И вот, - перебил Вова и сунул ей что-то в темноте.       - Это что?       - Мобильник. Попробуй дозвониться до Лазарева и скажи, что мы в ущелье бурь. Начнет материться – положи трубку.       - Ты пойдешь один? – Лена подняла глаза и посмотрела в темноту перед собой.       - А что мне пойти с тобой? - надменно хмыкнул он и как-то зло продолжил: - Лен, ты простой человек, а мы играем во взрослые салки. Так что посиди тут, где сухо и безопасно. Эта пещера бесхозная, в такую щель драконы не пролезут. Я вернусь за тобой.       Вова вдруг положил ей на плечи куртку, хотя Лена точно помнила, что он был в одном свитере, а затем ушел. Лена попыталась схватить его за руку, но пальцы только мазнули по свитеру. Скоро шаги Вовы стихли, и Лена осталась в пещере одна. В кромешной темноте, разбавляемой только светом от экрана телефона. Лена упорно пыталась дозвониться до Леши, но связи не было, а скоро телефон погас.       Лена обхватила себя за плечи и села на землю. Куртка была ей велика, и Лена укуталась ею, как одеялом, закрыв нос и замерзшие щеки. До крови закусывая губу, он пыталась отогнать от себя плохие мысли, но рев за стенами не стихал. Драконы ползали по стенам пещер, камни хрустели под их лапами, и звук трещал в Лениных ушах. Лена бы очень хотела, чтобы драконы пробили в потолке дырочку, и в пещеру залился свет, потому что в темноте она видела только окровавленный Вовин рукав и его волосы – темные от крови.       - Агрх! – раздалось совсем рядом, и Лена вжала голову в плечи.       Она не знала, сколько прошло времени, и вернулся ли Вова. Вдруг его прямо сейчас раздирает на куски монстр? Лене вообще хотелось поскорее проснуться, потому что всего этого просто не могло быть! Не могло!       Рычание становилось все яростнее. Драконы стали бегать быстрее, каменная крошка осыпалась с потолка пещеры.       «Суматоха», - подумала Лена и повернулась к тонкой щели прохода. Она встала и подкралась к двум наваленным друг на друга плитам, но остановилась.       Ведь если суматоха, значит, у Вовы получилось. А если у него получилось, почему он не возвращается? Лена шагнула вперед, но тут же прилипла спиной к стене. Нет, чем она там поможет? Раз он сто раз такое делал, а она даже в страшном кино не видела, то точно будет только мешаться.       А если ему нужна помощь? Да хотя бы отвлечь этого здоровенного дракона? Своего соплеменника он отшвырнул метров на десять, а тот был в двадцать раз больше Вовы.       - Он спас тебе жизнь, - уговаривала себя Лена. – Ты не простишь себе, если он погибнет. Ты правда веришь, что он делал это сто раз? Да это же Елагин, Лена, его послушать, так он все на свете перепробовал. Он, как всегда, ляпнул что-то, чтобы тебя успокоить, а ты повелась и отпустила его.       Лена всхлипнула и задрала голову. Она вспомнила, как год назад они вместе Вовой тряслись связанные в грузовике, и он также запрещал ей боятся, и его спокойный голос работал не хуже магии. А что тогда на самом деле случилось? Лена плохо помнила, но кажется, Евгений Степанович тогда был не слабо напуган, а судя по рассказам Вики, он вообще ничего не должен боятся.       - Я просто посмотрю, - решила Лена и быстро закивала. – Просто. Посмотрю.       И она шагнула в темную щель прохода.

      ***

      На пустыре было тихо. Тишина – верный признак смерти, а здесь даже птицы не пели. Трава доставала Вове до пояса, он разгребал высокую осоку руками и шел медленно, вслушиваясь в каждый шорох. Впереди, где-то по середине травяного поля, стоял высокий камень. Булыжники поменьше были разбросаны повсюду, на них темнели сетки электрических ожогов. Вова посмотрел на один камень, тот был высотой дотягивал Вове до плеча, и на сером боку камня отпечатался земляной след ящерицы: три пальца и кривая пятка.       Если это нога, то сами ящерицы должны были быть размером с обычного льва. И как они будут грызться с огромными драконами? Впрочем, вопрос выживания враждебно настроенных к нему ящериц волновал Вову в последнюю очередь. Больше всего он волновался за Лену и молил Небеса, чтобы она не высовывала нос, пока он за ней не придет. Вова сам сдурил, что не позвонил Леше сразу, а в Диких землях не было связи, и он дал Лене телефон просто, чтоб она себя чем-то заняла. Теперь выбираться нужно было одному…       Вова смотрел на огромный сруб дерева впереди. Надо было успеть дойти до него и не быть поджаренным. Все, что знал Вова об электрических ящерицах – их ненормальное желание сначала погонять жертву, а потом загнать в сетку тока и зажарить там. Они очень быстро бегали и в местах, где недавно побывали, воздух был разряжен. Они метались из угла в угол, рисуя себе такую невидимую карту, поскольку сами почти ничего не видели: ток, трещавший на их коже, ослеплял их с рождения.       Вш-ш-шух.       Вова резко обернулся, но увидел только как качнулась полосой трава.       Вш-ш-ших!       Что-то пронеслось сзади, и треск резанул уши.       Надо было бежать: любой ценой допрыгнуть до пня до того, как ящерица собьет его с ног. Они уже плели свою сетку, изучали территорию, где пахло кровью. Они нашли Вову и загоняли его.       - Ну давай, - Вова кивнул, не сводя взгляда с огромного камня. – Кто кого.       Он резко побежал вперед и тут же прыгнул, перескакивая через растянувшуюся прямо на тропинке ящерицу. Она лежала плашмя, а как только Вова перепрыгнул, тут же шмыгнула в траву. Вова успел увернуться от прыгнувшей к нему второй, но едва не наступил на третью. Швырнул молнию в другой конец поляны, и тут же стрельнул в другой, чтобы запутать слепых ящериц в их же карте.       Ящерицы на лету превращались в молнии. Ни выскакивали из травы, обращались белыми стрелами и падали в осоку снова. В Вову они не целились – разряжали воздух и запоминали, где были, а где еще нет. Вова уворачивался от них и бежал к пню. До того оставалось не больше метра, и он успел запрыгнуть на него до того, как из высокой травы появилась пасть и клацнула около его ноги. Ящерица ударилась головой о пень, слепо помотала головой и быстро убежала обратно. Дерево… Эти ящерицы его ненавидели.       Оставалось придумать, как увести их вниз к ущелью. Так долго Вова бежать от них не сможет. Трава шелестела от пробегавших ящериц, но была такой высокой и густой, что Вова за ней ничего не видел. Да и на что он вообще надеялся? Дикие земли – места не для зарвавшихся студентов. Учителя Белого Змея их должны были год только тренировать, чтобы отправить хотя бы на самое легкое задание в эти места.       Вдруг по траве пробежался ветер, волной пригнул ее и улетел в далекий лес за поляной. Трава качнулась и выпрямилась, и сколько бы Вова не вглядывался после – по ней никто не бегал. Ящерицы затаились, но Вова не рискнул спуститься. Он осмотрелся. Странное место: огромные булыжники, осока, пятна желтых болотных ирисов. Вся трава – блестящая и красивая, она двигалась от несуществующего ветра, покачивалась ровными волнами и… не шевелилась, пряча своих жителей. Каждая травинка – зеленная, ровная и такая же, как все. Они не опалены, не пригнуты, хотя Вова сам только что должен был как минимум протоптать тропинку, но поляна оставалась идеальной.       «Элементали – это не монстры, а места, пропитанные бесхозной стихией. Они опасны еще больше, потому что то, что происходит там, не поддается никакому объяснению. То ли это новый разум, то ли сила, повелевающая разумом других».       Вова помянул Евгения Степановича хорошим словом и попробовал крикнуть траве:       - Вон с той горы справа от меня течет ручей. Она пока что маленький, но ты-то помнишь, когда тут вместо тебя было болото. Скоро драконы наберут силу и разрушат дамбу, с той горы хлынет водопад, и ваша долина снова превратится в озеро.       Ящерицы не любили драконов, но почему? Грозы и вода – не такие уж непримиримые стихии. Другое дело – обычная вражда за территорию. Прайды в дикой природе грызутся за места, метят их и не пускают чужаков. Эти ящерицы ничего не видят: сами бы долго они не продержались, если ими только что-то не руководит.       Трава шелохнулась сильнее, и Вова отчего-то ее понял: она разрешила ему говорить.       - Так убей их, - он махнул рукой на ущелье, с которой пришел. – Делов-то: загнать их в реку и пустить туда ток. Если ты не будешь тянуть его обратно от каждой убитой ящерицы, а разрешишь зарядить воду, то драконы сварятся в ней!       Хорошо, что он не взял Лену, потому что молчаливая трава, неестественно качающаяся перед глазами Вовы, выглядела еще более жутко. Вова всматривался в нее и ждал, что из травы кто-то выйдет – тот, кто управляет ею и наклоняет: то вправо, то влево, то чуть вперед. Тот, кто показывает ее наклонами: «поняла», «повтори», «убейте его».       Трава замерла. Ни одна осока не шелохнулась, ирисы напряженно вытянули желтые головы вверх, свет перестал переливаться на пластинах травы. Вова никогда себе не представлял, как выглядит необъяснимая жуть, но понял: вот так – молчаливый разум, оставляющий путаться в догадках, и боятся неизвестности.       Даже в Багровом было все понятнее: либо монстр тебя, либо ты его, но здесь Вова не был не уверен ни в чем. Ему показалось, что с Травой – как он назвал то непонятное, что тут творилось, можно подружиться, но тут же одумался: можно было бы это сделать, про этих ящериц не сочиняли бы такие жуткие сказки.       Трава снова зашелестела, это ящерицы забегали по ней. И Вовы увидел, как ручейки качающейся травы бегут к лесу. Они сматывались? Ящерицы прыгали, и бились о землю, от них в стороны летели белые искры и на некоторое время все поле стало белого цвета от молний. Вова понял: они чего-то испугались, из белых вспышек их тел вдруг с крикливым писком начали выпрыгивать молнии. Звук был поход на свист петарды – только невыносимо громкий. Молнии сплелись в толстую косу, затрещали со всей силы и вдруг распались салютом.       Вова закрыл голову и присел. Только бы его не зажарили на этом пне… Но все стихло, и Вова открыл глаза.       - Ух! – тут же шарахнулся он и упал с пня.       На сухую землю. Вова встал, отряхивая штаны, и огляделся. Земля вокруг была пустой и местами потрескавшейся, как в ущелье. От зеленой поляны не осталось следа, только лежали серые булыжники на своих местах и стоял пень. Вова хмуро глянул на него: его сруб был изуродован черными узорами молний. Вова сглотнул и почувствовал, как смотрит ему что-то прямо в затылок – быстро повернулся, но никого не увидел. Тут была только потрескавшаяся от сухости земля и какие-то колючки. Весь этот пейзаж с сочной идеальной травой с самого начала казался Вове каким-то ненастоящим.       Здесь ли элементаль и что он задумал оставалось только гадать, но Вова не мог избавиться от ощущения, что за ним наблюдают. Медлить он тоже не мог: ящерицы убежали, а драконы рыскали в ущелье в поисках Лены, поэтому он махнул рукой на засохшую поляну и пошел спускаться к ущелью.       Стихия скребла в груди и кричала ему остановится. Вова закрыл глаза и тряхнул головой, он не мог отделаться от ощущения, что совершает ошибку.       Зачарованное место. Осушенная река. Сейчас не время разбираться в склоках волшебных тварей, но почему дракон не сожрал Лену, почему привел ее к дому своих собратьев, с чего они вообще взяли, что намытая дождем река – благодаря ей. Да и… Белые гигантские драконы, пусть и хотели разорвать Вову на части, но казались ему больше нормальными, чем молчаливая Трава.       Когда Вова опустился к самому низкому выступу пещеры, то затаился. Драконов было немного, и они бесновались вокруг реки. Самый большой ходил и принюхивался к скалам в поисках Лены. Вдруг стихия в груди царапнула так, что Вова не вытерпел и снова резко повернулся. «Спасайся!», - кричала сила, но никого рядом не было.       Вова тряхнул головой и оттянул ворот свитера – от этих чудес ему было не по себе. Он спустился ниже и прокрался до нужной щели, как вдруг услышал рык справа. Медленно повернув голову, он едва успел уклониться от летящего в него хвоста. Дракон так долбанул по стене, что камни с грохотом посыпались на землю. Вова швырнул туда несколько молний, чтобы раскрошить и вытащить Лену, но снова не успел. Дракон выбрал себе цель и, умело вертя хлесткими усами, бил по Вове. Хлыст шириной с полено – не шутка, и Вова решил, что умереть права не имеет, пока Лена там. Он увернулся от одного, швырнул молнию в белое тело дракона, перекатился к реке, и быстро повернулся к дракону, который, хищно раздувая ноздри, подкрадываясь к нему, и шипел.       Стихия затрещала в руках, но Вова чувствовал, что ее стало слишком мало, как будто кто-то отнял половину. Вова в недоумении посмотрел на свои ладони, в которых переставали сверкать белый свет и ворошиться стихия в запястьях. Дракон задел его хвостом, и Вову протащило по камням. Он встал, покачиваясь и тут же был сбит снова.       Кряххтя, Вова встал на колени и встретился взглядом с драконом. Тот скалился, и его рыжие глаза обещали смерть всякому, кто поднимется с колен.       - Это моя девчонка, - Вова сплюнул кровь и резко выкинул руку в сторону.       Но молния не ударила, стихия выло шелохнулась, и Вова услышал рык. Дракон взревел, задрал передние лапы и упал, но Вова успел откатиться в сторону – вскочил на ноги и потряс руками. Да что происходит?       Дракон снова к нему повернулся, дико оскалил пасть, но вдруг остановился. Его усы пугливо свернулись, дракон припал на лапы и попятился назад. Задрожал его нос, он глухо рыкнул и все драконы, что стояли за его спиной и готовились помочь разодрать Вову, вдруг разбежались обратно по пещерам. Секунда - Вова остался один.       «И эти сбежали», - Вова сглотнул и опять почувствовал, как что-то пялится ему в спину. Это чувство заставило его замереть, хотя он знал, что щелка в пещеру, где он оставил Лену, за его спиной. Вдруг раздался треск. Это затрещала река. Ее мутную воду накрыло паутиной белых молний. Вова повернул к ней голову и понял: он не чувствует. Ни гроз, шипящих на воде, ни грозовых туч, нависших над ущельем. Он чувствует только одно – что-то за своей спиной.       Он представил перед собой траву – красивую, покачивающуюся, ровную и до невозможности идеальную. Он откуда-то знал, что на нее нельзя смотреть, почему это мерное покачивание осоки изводило его.       «Если страшно – самое время повернуться», - решил он и резко обернулся       Вова нахмурился и пару раз моргнул. Теперь ему не мерещилось, потому что прямо перед его лицом зависла шаровая молния, которая двоилась в глазах. Вова никогда такого не видел и отшагнул от жужжащего током шара, но молния подлетела снова.       «Элементали – порождения бесхозной стихии. Стихийник, убивший другого стихийника, забирает его силу, наследник стихийника вбирает силу предка – это основной закон преображения стихий. Но бывает так, что сила остается бесхозной, тогда она бежит и в месте, где находит пристанище, становится полноценным существом. Помните, стихии разумны. И они разумны настолько, чтобы знать основной закон преображения стихий, а значит хотеть убить вас».       - Сволочь, да ты просто хотела меня сожрать, - выдохнул Вова. – К-как… Как ты это делаешь?       В глазах двоилось, стихия утекала, и Вова чувствовал: утекала в эту шипящую сферу, что висела перед ним. Живая или нет – она жрала его, как кусок пирога.       - Ну уж нет.       Вова распростер руки и глянул в небо. Дождь все еще лил, а серое небо покорно ждало, пока Вова даст команду. Вова вытянул руки, согнул пальцы, захватывая под облаками молнии и сдернул их с неба. Несколько гроз ударило в землю – мало, было мало!       Сфера набухла, и дракон зарычал сильнее. А Вова почувствовал, как снова его тянет посмотреть на нее, всего лишь раз увидеть эту бездонность собственной стихии – в ее совершённой форме, в ее завершенности и… Белая бездна силы затопила его мгновенно. Слабость ушла, стало легко, боль перестала мучить разодранное плечо. Шар мелькал перед глазами, он приглашал Вову подойти ближе, познакомиться. Вова почувствовал, что он с ним – одно целое. Надо дотронуться – просто дотронуться до своей стихии и…       - Вов!       Голос Лены вырвал его из омута стихии.       - А!       Вова вздрогнул и тряхнул головой. Картинка прояснилась, и Вова увидел, как подлетел грозовой шар к Лене и погнал ее к шипящей воде. Лена всхлипнула и закрыла глаза, а дракон вылез наружу и рванул к ней, но остановился, когда молния угрожающе зашипела.       - Вов! – всхлипнула Лена и сделала еще шаг к реке, где шипела молниями смерть.       Думай, Вова, думай. Но соображать снова не получилось, страх взметнулся к горлу и опустил руки. Бороться ни пойми с чем – ну так никто не поймет как! Самонадеянный пацан! Он думал, что справится с Дикими землями, ничего про них не зная! Молния заставляла Лену шагать к воде. В той трещал ток. Электричество. Это было просто электричество.       Думай, Вова, думай! Вода сама по себе не проводит электричество, но это не чистая вода. Как очистить воду? Самому никак. Что дальше?       Думай, Вова, думай! Что может нейтрализовать электричество в воде? Ничто. Что может увести его оттуда? Нужен заземлитель – центр притяжения, который уведет ток в землю, но где его взять в этом ущелье? Надо увести ток в землю. Через что? Или… Через кого.       - Хочешь мою силу? – приподнял руки Вова. – Забирай, только отпусти ее.       Молния остановилась. Вова медленно подошел ближе, не сводя взгляда с электрической сферы, взял Лену за руку и хотел дать ей уйти в сторону, как вдруг молния затрещала.       «С ней», - снова понял Вова по враждебному треску.       - Надо шагнуть в воду, - шепнул Вова за спину.       - Нас поджарит!       - Лена, - Вова смотрел упрямо на молнию, но нащупал руку Лены сзади и сжал. – Со мной.       Вова почувствовал, как Лена сжала его руку в ответ.       - На три?       - На раз, - сказал Вова и толкнул ее назад.       Река тут была бурной: Вова переборщил, пробивая лунку в дамбе, она наверняка вся уже трещала по швам. Лена обняла его за торс сзади, а сам Вова уперся боком в большой камень, чья верхушка торчала над водой. Он раздвинул руками разряды тока и сжал зубы, почувствовав, как что-то с невероятной силой пытается сдвинуть их назад.       Грозы затрещали в его пальцах. Рассыпались по руками. Они застлали его глаза, наполнили душу, сожрали с треском и писком все человеческое, что оставалось в нем до этого момента. Вова не звал их с неба, он забирал их из воды и отправлял вниз – в землю. Молнии неслись к его руками, впитывались в тело и гнали к земле. Волшебник, может, из него пока что так себе, а заземлитель получился отличный.       Правда, напряжение в теле начало нарастать. Вова усмирял ток, но другая сила его нагоняла. Да сколько же в этом крохотном шарике стихии?       - Эт-то… - прошипел Вова, сверля сферу взглядом. – М-моя стихия.       Он пошевелил пальцами, приказывая электричеству сбавить темп и подползать к нему помедленнее. Стихии было слишком много – невероятно сильной и непонятно откуда взявшейся. Вова чувствовал, что слабее, но держал ее напор. Он злился, и злость помогала ему терпеть. Молния продолжала пялиться на него, хотя у нее не было глаз, но ее взгляд ворошил душу. Вова чувствовал в ней что-то родное и чужое одновременно. Она как будто была его, но в то же время его убивала. И два чувства схлестнулись в нем – так внезапно, что он едва ли не отпустил ток.       «Но в самом сердце этой бури горит свет. Он слабый, он еще маленький и глупый, но дарит смысл этому шторму».       Вова сжал кулаки и почувствовал, как распирает его грудь скребущей силой.       «Запомни, Вов, неважно, чего больше. Важно то, что сильнее»       Он мог погибнуть сам, но разве он мог дать погибнуть Лене? Вова подумал, что все эти грозы на воде – буря, которой много, но сам свет там, в этом светящимся шарике, который чуть его не победил. Стихийник вбирает силу убитого стихийника, а у этой силы и хозяина нет – она ничья. Она остервенело борется с ним. Не потому что хочет его сожрать, а потому что боится. Как он ее. Она вылетела из чьего-то сердца: убитого или одинокого. Ее оставили в мире без волшебника – одну, бросили посреди поля у куста жасмина и ничего не объяснили. А она живая. Она испугалась, она забилась под корни пня на сухом пустыре и, дрожа и плача, так и не придумала, что ей дальше делать.       Молния подлетела ближе и приземлилась на камень. За ее ярким светом угадывались очертания животного – это был небольшой кот. Он прыгнул на камень и оскалился, а молнии затрещали в воде сильнее, и Вова взвыл, но продолжил уводить их в землю.       - Тебе с-страшно, - выдавил Вова и часто задышал. Его тело трясло, а щеки горели огнем, руки едва удавалось разводить в стороны, вбирая молнии. – Я тебя… - Вова скрипнул зубами, но сказал: - п-понимаю.       Грозовой кот вдруг прекратил скалиться, и Вове даже показалось, что за стеком молний котенок вздернул брови. Напряжение чуть спало, но легче стало ненамного: Вова так устал, что сдерживать мощь грозовой реки смог бы не дольше пяти минут.       Ей просто нужен хозяин – такой необъятной и чересчур мощной. Силе, край которой Вова так и не нащупал, потому что боялся, что у него остановится сердце, прибавь этот котенок хоть немного разрядов. Вова смотрел на него, но говорить больше не мог: его и так колотило.       - Я тебя не трону, - прохрипел Вова из последних сил и вместо того, чтобы и дальше хватать молнии, протянул руку к котенку. Тот оскалился и, зашипев, припал на передние лапы. Но вдруг поводил носом и принюхался. Моргнул, сбрасывая с себя серебристую сетку стихии и шагнул ближе. Котенок понюхал пальцы Вова и вдруг, поскользнувшись на камне, упал в реку.       Молнии исчезли. Вова упал на колени на камни реки и поймал в руки барахтающегося котенка. Он, как и всякая кошка, видимо, не любил плавать. Котенок неуклюже перебрал лапами, когда Вова его достал, и вцепился когтями в его свитер. А потом опомнился, пискливо мяукнул и, расцарапав Вове руку, выбрался и отскочил на берег. Вова глянул на него и повернулся к Лене.       - Ты как?       - Кто это был? – Лена выглянула из-за его плеча, а потом прикрыла глаза и уперлась лбом Вове в плечо. – Я думала нас здесь сварят.       Вова приобнял ее и сам выдохнул только сейчас. Обернувшись на берег, Вова заметил серую мордочку котенка между больших камней. Котенок, поймав Вовин взгляд, сделал шаг вперед и настороженно прищурился, но вдруг испугался громкого грохота – обратился в круглую молнию и улетел.       Дракон, выбравшись из своей норы, снова решил проверить, ведьма ли Лена. Вове это надоело. Только разобравшись с одним чудом Диких земель – на те второе. Ораву драконов он точно не прибьет, это не его стихия, тут придется воевать по-честному.       Вова схватил Лену на руке и вытащил из воды, а затем тут же толкнул вправо, убергая от от одного летящего к ней уса. Притянул к себе и подхватил на руки.       - Ой, смотри как ему не нравится, что я тебя отнял.       - Хватит веселится! – Лена зажмурилась и заверещала, когда хлыст, направленный в Вову, ударился о воду и поднял брызги.       - Если я сейчас тебя спрячу, тоже подумаешь, что стесняюсь?       - А тебе не кажется, что не время. А-а-а!       Хлыст приземлился в метре от них и поднял тучу пыли.       - Не съезжай с темы. Обычный дракон.       – Он размажет нас!       - Он промахнулся уже три раза. Думаешь, случайно?       Лена удивленно посмотрела на Вову, и он не смог не улыбнуться, хотя она просила его этого не делать. Злить ее и спасать одновременно было даже круче, чем покорять дикую стихию. Вова замер на месте, и ус дракона все равно пролетел мимо.       - Но…       - Я знаю только одного колдуна, способного нарушить координацию такого здорового чудища, - пожал плечами Вова и глянул наверх. – Так ты дозвонилась?       Лена тоже туда посмотрела и ахнула. Леша не пытался ничего кричать – его бы все равно не было слышно. Он помахал рукой и кинул что-то вниз.       - Это метла? – удивилась Лена, когда Вова поднес ее ближе к стене ущелья. – А…       - Ты боишься высоты? – удивился Вова, перекидывая одну ногу через древко.       - Нет, но…       - Тогда держись за меня крепче, я не то чтобы умею летать.       - Что? А-а-а-а!       Вову прижал Лену крепче, а другой рукой вцепился в метлу. Метла взяла резкой старт и поднялась почти вертикально, зато улизнула от драконов. На берегу ущелья Леха стоял весь красный. Он удерживал драконов от погони, но, как только Лена слезла с метлы и оперлась на больную ногу, Леха тут же посмотрел на ее лодыжку.       - На счет три, - сказал Леша. – Раз!       И Вова, снова подхватив Лену, рванул к лесу. Леша побежал следом, метла Вики неслась за ними. Вместе они добежали до Зачарованного леса, куда добровольно не сунется ни одна тварь, боясь быть отловленной ловушками Лунового. Оттуда Леша вывел их к замку ордена. Они вместе вошли через черный ход, а Леша усыпил охранников в коридорах, которых нагнали на день клятвы.       Когда они дошли до комнат, Леша открыл дверь, пропуская Вову с Леной, потом запер ее за собой и подлетел к кровати. Вова аккуратно опустил Лену на постель.       - Что с ней?       - Пара царапин и подвернула ногу, - Леша нахмурился и раскрыл ладонь над Лениной коленкой.       Она тут же боязливо поджала ноги и опустила порванную юбку ниже.       - Эм… - Леша почесал затылок и растеряно глянул на Вову. – Лен, я хочу помочь. Я… Ну как бы врач.       - Кто? – Лена моргнула, и из ее глаз выкатились крупные слезы. – Где мы?       - Мы… - Леша вздохнул и, оглядевшись, пожал плечами. – У нас дома. Ну, мы же у тебя были, ты столько раз приглашала! А вот, теперь ты к нам. Рады тебя видеть!       Леха улыбнулся, но, не получив ответной улыбки, тут же растерялся и снова растрепал волосы ладонью.       - Это наша с Вовой комната. Бывшая.       - Лех, хорош, ей неинтересно.       Вова отпихнул Леху и сел рядом с Леной.       - Хватит боятся, Лен, - строго сказал он. – Сейчас все закончилось, дай Леше тебе помочь.       Лена закусила губу, вжала голову в плечи и замотала головой, отползая назад.       - Да хорош! Дракона ты не испугалась, а Леху…       Медленно глаза Лены закрылись. Она попыталась их открыть, но не получилось, и Лена свалилась на подушки. Вова недовольно глянул на Леху.       - У нее истерика, - Леша приподнял руки. – Ей надо поспать и успокоительного, она не воспринимает нас с тобой сейчас. У меня уже нос чешется от ее адреналина. Ей повезло, там он ей помог, а не помешал, но сейчас он мешает ей соображать. Я уравняю эмоциональный баланс с помощью гормонов, а ты пока иди переоденься. У нас пять минут.       - Про лодыжку не забудь, - буркнул Вова.       Он вернулся в комнату к себе и увидел на своей кровати форму Белого змея для посвящения. Парням клали только штаны и широкие пояса, которые нужно было правильно завязать. Вова же, как оделся, увидел еще и рубаху – схватил ее и пошел к Лехе.       - Тебе тоже дали?       Леха уже стоял в рубахе и поправлял ее золотистые завязки.       - Ты еще не одет?       - Много дел рубаху натянуть!       - Ты пояс неправильно завязал, дубина, - проворчал Леха и быстро перевязал пояс Вове. - Змея на гербе смотрит с запада на восток, значит и перехлестывать надо на восток.       Они впервые ругались шепотом, и оба оглядывались на Лену каждый раз, когда она ворочалась на кровати. Через минуту Вова с Лешей уже придирчиво разглядывали себя в зеркало. С такими переквашенными рожами стоять в этой дорогой шелковой форме Вове было некомфортно.       - Дай я тебя… - начал Леха, но Вова остановил его руку.       - Нет. Подрались вместе, вместе так и пойдем, - строго сказал Вова и посмотрел Лехе в глаза. - Мне показалось, или этот Шляпа усомнился, что мы друзья?       Леха усмехнулся и сощурил свои зеленые глаза:       - Не показалось, - покачал он головой и мельком глянул на Вовину рубашку. – Если тебе ее дали, значит…       - Дядя Женя решил, что я неуправляемый и нахрен ему не сдался?       - Вот и я о том же.       - Даже не начинай!       - Не ори, а то снова получишь.       - Ну-ка!       Вова накинулся на Леху и, зажав ему шею локтем, стал растирать кулаком его шевелюру кулаком.       - Тихо, разбудишь! – шикнул Леха, выбравшись из захвата. – Пошли.       Они вышли и аккуратно прикрыли за собой дверь.       - Господа? – Внезапно в коридоре возник дворецкий и оглядел их разукрашенные ссадинами лица. – Вы готовы?       Они отскочили друг от друга и пригладили волосы.       - Ага.       - Тогда прошу следовать за мной, - дворецкий подозрительно сощурился, но ничего не спросил.       В зале посвящений было темно. Приглушенный свет фонарей был слишком слабым, чтобы осветить всю залу. Противоположный ее конец тонул в полумраке, а на светлом пятачке мялись втроем Антон, Влас и Шляпа. Вова вышел с Лехой к ним – дядя Женя велел провести краткий инструктаж, чтобы новенькие не испугались слишком сильно.       - Змея? – уточнил Влас. – А зачем она нам на шее, если кусает все равно змея с трости твоего отца?       - Ритуал, - Вова тоже подошел к новеньким. – Ты что, питонов боишься?       - Вот еще, - фыркнул Влас. – А ты че в рубашке?       Вова и сам был бы рад понять, почему он в рубашке, но ответить не успел: двери распахнулись и внутрь вошел дядя Женя. За ним шагали трое мужчин в мантиях, у них на руках лежало по белой змее. Вова насчитал только три змеи, и Леха оттянул его назад от новобранцев.       Дядя Женя деловито поправил перчатки и бросил в сторону Лехи и Вовы хмурый взгляд. Слегка закатил глаза, но промолчал – повернулся к новеньким и стал посвящать их в суть клятвы, которую они готовились принести.       - Это добровольно, но это навсегда.       Все они были готовы, только Влас подозрительно стрелял глазами в Вову: было видно, что его подмывает спросить, а почему Вова не стоит на коленях вместе с ними. Им троим на плечи положили по белому удаву, которые лениво передвинули свое тело так, чтобы им было удобнее и, положив голову на свое туловище, кажется, уснули.       - Я верен до самой смерти, - сказал Антон, и дядя Женя поднес трость к его уху.       - Верен до самой смерти, - сказал Шляпа и вздрогнул, когда змейка с трости его укусила.       - Я… - Влас хмуро глянул на своих друзей и замялся. Вове показалось, что этот парень передумал, но он глянул на Вову еще раз и решительно кивнул: - верен до самой смерти.       - Что ж, - протянул дядя Женя, когда всем троим сняли с плеч змей. – Отныне вы служители Ордена Белого змея. В имении вы задержитесь на год, а далее будете регулярно направляемы в Дикие земли. Места скверные и опасные, - дядя Жена вдруг повернулся и спросил: - Да, Вова?       Вова напоролся на строгий взгляд зеленых глаз – так дядя Женя смотрел, когда они с Лехой в детстве что-нибудь разбивали.       - Понятия не имею, я же там не был.       Дядя Женя прищурился и посмотрел на Вовину руку – кровь Леха остановил, но залечить не успел и плечо, которое Вова ободрал об острую чешую змея, когда протыкал ему ус, саднило. Дядя Женя объявил церемонию оконченной и сказал всем расходится. Вова с Лешей так и стояли в зале, пока дядя Жена не ушел со свитой. Новенькие смотрели друг другу за уши и веселились.       - Народ, надо отметить! – предложил Шляпа.       - Ага, - Леха махнул ему рукой, утаскивая за собой Вову. – Давайте послезавтра, а то у нас выпуск в Луновом.       Когда они очутились в коридоре, припали к двери спинами и переглянулись.       - Думаешь, понял? – спросил Вова.       - Я от Ирки узнал, где вы. Она мне позвонила.       - А номер дяди Жени у нее есть?       - Ее папа – председатель Магсовета, - пожал плечами Леха. – У него номер точно есть.       - Нам крышка, - решил Вова и вздохнул. – Ладно, Лену надо домой вернуть. Залечи ей там все быстро, я ее отвезу.       Они дошли до комнаты, и оба застыли в дверях.       - Где она?       Леша пожал плечами и подошел к постели.       - Была тут.       - Лех, блин! – взвыл Вова и вышел в коридор. - Расходимся. Ты направо, я налево.       - Ага, только в ущелье не забреди, - хмыкнул Леша и побежал направо, а Вова пошел налево.

      ***

      Когда Лена очнулась, первое, что она увидела – небывало красивый потолок. Он был выложен темными деревянными панелями, на которых вырезали сюжеты. И Лена несколько минут просто разглядывала их: давно ей не снились такие сны. А после этого чудовищного кошмара с рычащими драконами, свистящими молниями и Вовой, гремящим грозами вокруг себя, ей вовсе не хотелось больше спать.       - Вова! – Лена резко села и поморщилась от слабой головной боли.       Она быстро осмотрелась комнату: напротив стояла еще одна большая кровать, справа ветер развивал легкие шторы, окно было большим, а из него Лена увидела бескрайний темный лес, который нещадно заливало дождем.       «Это наш дом». Она вспомнила Лешу, как нервы скручивались в тугой узел, когда ссадины заживали под его пальцами, вспомнила метлу, шикарный замок, и то, как Вова снимал с нее босоножки. Вспомнила, но ничего не почувствовала. Волнение ушло, Лена чувствовала себя отдохнувшей, как будто она впервые за последние полгода по-настоящему выспалась. Даже происходящее вокруг ее не пугало: плакать больше не хотелось – только позвонить маме и успокоить.       Лена осмотрелась и прошла в туалет. Умылась и привела себя в порядок, а потом сняла с крючка чей-то белоснежный халат – накинула и вышла в коридор. В замке было темно, только слабый свет луны светил в стрельчатые окна и освещал стены. Лена рассматривала перламутровые пластины, которыми была выложена мозаика. На ней большая белоснежная змея обвивала сосуд на тонкой ножке, а с ее зубов капал в чашу яд. Вся картинка была блекло-лиловой, местами перламутр отливал голубым и розовым, но вот глаз у змеи был зеленым, и Лене показалось, что змея на нее смотрит.       - Девушка?       - Ах! – Лена испугалась, когда кто-то тронул ее за плечо. – Вы кто?       Парень стоял без рубашки, и Лена, оглядев его, отшагнула.       - Даня, - представила он, шутливо поклонившись и заведя руку назад. – А вы?       - Лена, - кивнула она.       Так, нужно вести себя уверенно. Раз это дом Вовы и Леши, то Лене ничего не грозит – главное не выдать себя. Она в халате. Откуда этому парню знать, может, она здесь тоже как дома. Лена задрала подбородок повыше и снова отвернулась к змее.       - Красивая мозаика. Свет так интересно падает…       - О да, - хмыкнул парень, тоже поворачиваясь к стене. – Сосуд Гигеи. Говорят, когда-то в Дивномирье именно в нем вода становилась живой. Этот сосуд до сих пор где-то есть. Ходят слухи, что эта реликвия принадлежит Белому Змею, иначе почему он такой… неубиваемый. Ну вы понимаете…       Лена ничего не поняла, но виду не подала.       - Белый змей? – протянула она и еще раз осмотрела змею. – А он… тут?       Даня чуть нахмурился и повернулся к Лене.       - А ты сама-то знаешь, где ты?       Лена вздохнула и прикрыла глаза.       - Слушай, мне нужен телефон.       - Прости, Лена, я уже тут три дня и не видел ни одной девушки в стенах Белого змея. Ну, кроме прислуги.       - А я с кухни, - кивнула Лена и плотнее запахнула халат. – Помогаю там, но нужно позвонить домой.       - И где ты живешь?       - Это что, допрос? – Лена недовольно вздернула бровь. Даня улыбнулся. – Если ты не можешь помочь девушке в беде, то нам не о чем больше разговаривать.       Даня прищурился, осмотрел Лену еще раз и задержал взгляд на ее босых ногах.       - И кто тебя обидел? Пойдем, разберусь.       - Беда будет, если я не позвоню домой, - пробормотала Лена и, глянув за окно, прикинула, сколько сейчас времени на улице, часов семь?       - Мама?       - Что?       - Ты думаешь о маме.       Лена отшагнула, но Даня приподнял руки и быстро заверил:       - Я не специально. Я менталист, моя сила выше нормы, иногда считываю что-то непроизвольно. Так тебе надо маме позвонить?       - Раз ты можешь прочитать, зачем спрашивать.       Даня снисходительно улыбнулся, но увидев, как это оскорбило Лену, тут же извинился:       - Прости, просто… Все же знают, что менталистам запрещено читать мысли, я подумал, ты шутишь и… - Даня выдохнул и огляделся. – Пошли в западное крыло, там в коридоре есть телефон. Старый, но работает. Ты номер мамы помнишь?       - Да.       - Тогда позволь проводить тебя? – Лена благодарно кивнула и пошла следом за Даней: ну хоть кто-то в этом чокнутом мире нормально с ней разговаривает.       - Спасибо, господин Власов, - вдруг разнеслось в тихом коридоре, и Даня вздрогнул. – Я сам провожу девушку.       Даня быстро повернулся, и Лена тоже. Из темноты широкого поворота вышел Евгений Степанович. Он был одет в чернильно-черный смокинг, руки – как всегда затянуты в перчатки, и только заколка для галстука переливалась изумрудом в него на шее. Евгений Степанович и раньше казался Лене очень красивым и загадочным мужчиной, но в отраженном от перламутровой стены свете, окутываемый тьмой коридора, он совершенно точно напомнил ей волшебника – злого, надо бы сказать. Евгений Степанович остановился рядом и посмотрел на Даню.       - Хорошо, господин Лазарев. Девушка искала телефон.       Даня вдруг быстро поклонился, уже не в шутку, и ушел. Лена проводила его взглядом.       - Лена, - Евгений Степанович улыбался очень скупо: только слегка дергал уголками рта. Он прищурил свои темные глаза, и Лена увидела, как томятся в них зеленые огни. Лена посмотрела в них и почувствовала, как снова ей хочется убежать.       - Здравствуйте, Евгений Степанович, - она сжала за спиной кулак и собралась. – Извините, что я без приглашения.       - Ну что ты, тебя же наверняка Вова привел?       «Притащил», - подумала Лена, но в ответ кивнула.       - Я связался с твоей мамой и сказал, что ты у нас в гостях, - Евгений Степанович вдруг протянул ей руку, и Лена вложила свою ладонь.       Евгений Степанович аккуратно завел запястье Лены за свой локоть, учтиво кивнул и повел Лену в другую сторону. Он опирался на трость свободной рукой, и Лена мельком глянула на нее: она и раньше видела белую змею – набалдашник, но сегодня ее глаза тоже поблескивали зеленым огнем.       - Что-то хочешь спросить? – догадался Евгений Степанович.       - Нет, ничего.       - Я отвечу, Лена, не бойся.       - Я и не боюсь.       - Видимо, Вика так и не успела рассказать тебе ничего обо мне и Леше…       Лена пожала плечами и глянула в окна.       - Ну что вы самый могучий чародея я запомнила.       Евгений Степанович рассмеялся, и его смех был тихим и хрипучим. Весь мрак замка налетел в коридоры, чтобы спрятать этот смех и его никто кроме Лены не услышал. Правда, Лене стало немного полегче: она тоже хмыкнула и улыбнулась.       - Ваши глаза…       - Сегодня принимал клятву, родовая сила всполошилась – завтра пройдет.       - Вы не волшебник изумрудов?       - Тот, который ни пойми как улетел на воздушном шаре в другой мир и годами дурил людей, выдавая себя за волшебника? Увы, Лена. Я – настоящий.       - То есть бесстрашие не подарите?       Евгений Степанович остановился около высокой двери и, отворив ее, пригласил внутрь Лену.       - Тебе не нужно, - улыбнулся он ей, когда Лена проходила мимо.       Лена вошла в просторный кабинет. У дальнего угла стоял стол из темного дерева, его столешница была обита зеленым бархатом. По стенам расположились стеллажи с такими толстыми книгами, что полки под ними были шириной сантиметров в десять и в их лакированных боках было видно настоящий срез дерева. На полу лежал ковер – он тоже слегка сверкал, а когда Евгений Степанович включил свет – ковер потух: перестала сиять золотом его кайма, серебристые капли узора оказались просто серо-голубоватыми и солнце, вышитое яркой рыжей пряжей, потухло.       - Янтарная нить, - сказал Евгений Степанович, видя, как Леня пялится на солнце. – Эти властелины материи чего только не придумают – делать пряжу из янтаря, кто бы мог подумать.       - Это янтарь? – ахнула Лена.       - Янтарь, золото, серебро, латунь, платина – тут нет ни одной нормальной нитки. Моя жена очень любила такие штуки. Раньше использовала вместо ночных светильников.       - Разонравились? – поняла Лена.       - Моя жена погибла больше восьми лет назад.       Лена прикусила язык. Это надо сморозить такую глупость! Но струсить и отвернуться было бы постыдно – Лена посмотрела на Евгения Степановича и сказала:       - Соболезную.       Он кивнул, а в следующую секунду распахнулась дверь.       Внутрь вошел мужчина с подносом, поставил две кружки на стол тарелку и снял с нее клош. Лена удивленно посмотрела на жаркое с картошкой, хотела поблагодарить, но мужчина уже ушел – только хлопнула за ним тяжелая дверь.       - Ну рассказывай, - Евгений Степанович откинулся на спинку кресла и разложил руки по подлокотникам. – Что случилось?       - Признаться, сама не поняла.       Лена вспомнила про свою больную ногу только сейчас и покрутила голенью – боли не было. Она снова глянула на Евгения Степановича – тот смеялся, стрельнули морщинки в уголках его глаз, тонко растянулись губы, а изумрудные огни притухли, и Евгений Степанович стал похож на человека чуть больше.       - Да, Леша может ускорять процесс заживления. Меньшее из того, что он может, но самое часто применяемое.       - Евгений Степанович, я бы рада все объяснить. Но я ничего не поняла…       Лена сумбурно и как запомнила, рассказала, что случилось после того, как Вика ушла, а Лена осталась на Янтарном проспекте. Евгений Степанович внимательно слушал и не перебивал. Его лицо застыло, эмоций на нем Лена не увидела даже тогда, когда рассказала, как молния едва не убила Вову, а дракон хотел его съесть.       - Мгм, - только промычал Евгений Степанович и побарабанил пальцами по подлокотнику. – Занимательное приключение у тебя вышло. Попасть в Дикие земли с магом-недоучкой и остаться в живых, да ты везучая, Лена.       Лена неопределенно пожала плечами: вот чего бы она про себя не сказала. Когда она поела, тот же мужчина принес ей другое платье и кроссовки. Евгений Степанович указал ей на дверь, где она может переодеться, а после этого проводил вниз к машине. Сел в салон вместе с ней и сказал водителю адрес.       - А Вова… Я хотела бы с ним попрощаться.       - Он занят, Лена, - покачал головой Евгений Степанович. – Вряд ли он рассказывал про свою жизнь, но она очень насыщена. Он спас тебя в перерыве, - хмыкнул Евгений Степанович. – А сейчас он должен восстановиться, у него завтра важное мероприятие, не посетить его – преступление для волшебника.       - Какое?       - Извини, это секрет.       Конечно, у волшебников от людей, должно быть, было полно секретов. Лена отвернулась к окну и посмотрела на огромный замок белоснежного цвета с темной черепицей. Скоро он скрылся за лесом. Они доехали до дома Лены в абсолютной тишине, но, когда машина остановилась около ее подъезда, выходить не захотелось. Вот сейчас Лена поднимется в квартиру, скажет маме, что взяла платье у Вики – и все останется, как было: завтра утром Лена накрасится и пойдет в школу на выпускной. Послезавтра она снова сядет за учебники. Через два дня отнесет старые книги в библиотеку. И Вова… Он, наверное, больше не придет.       - Вы сказали, я могу спрашивать, - напомнила Лена и убрала руку от ручки двери. – Расскажите, кто такой Белый Змей?       - Почему тебя это интересует?       - Те мальчишки… Они испугались и сказали, что не хотят с ним проблем. Вова сказал, что этот Змей высушил драконам реку, чтобы они не могли добраться до людских водоемов. Я пыталась напугать им дракона, но, кажется, он меня не понял. Этот змей… - Лена посмотрела на Евгения Степанович, - плохой или хороший?       Евгений Степанович хмыкнул и задумался. Посмотрел в окно, потер острый подбородок и вышел из машины. Обошел ее и открыл дверь Лене, потом подал руку. Лена вылезла и попрощалась с водителем. Ей нравилось ходить с Евгением Степановичем, положив ему ладонь на локоть – манеры у него были такие, про которые пишут в книгах. Он открывал Лене двери сам, как настоящий джентльмен, хотя у него был и водитель, и дворецкий – а Вова точно в его замке рос?       - Ответ на твой вопрос, - остановился Евгений Степанович. – Зависит от твоего ответа на мой вопрос.       - Задавайте.       Лена не знала, что такого у нее может спросить волшебник и чем она ему может помочь. Но тайна Белого Змея незаметно захватила ее. Лене стало интересно, где он живет. Большой он или маленький. Правда ли у него горят изумрудами глаза, как у Евгения Степановича.       - Ты завтра идешь на выпускной, что вечером делает твоя мама?       Лена удивленно посмотрела на Евгения Степановича и пожала плечами:       - Ничего, завтра же выходной…       Евгений Степанович улыбнулся – не так узко, как делал это обычно. Он улыбнулся очень довольно, зажглись снова его только потемневшие глаза, и Лена вспомнила, что так же в темноте переливались зеленые кусочки мозаики на стене. Лена медленно опустила взгляд вниз и посмотрела на белую голову змеи, служившую набалдашником трости. У той тоже зеленым огнем вспыхнули изумруды-глазки. Осознание настигло Лену внезапно. «Белый Змей – это я», - горело в его зеленых глазах. Лена даже не удержала закрытым рот, глупо приоткрыв его в изумлении.       - Белый змей на твоей стороне – вкрадчиво сказал Евгений Степанович и открыл Лене дверь подъезда. – Хороший он или плохой – решишь сама.       Евгений Степанович ушел, а Лена так и осталась стоять на пороге подъезда и смотреть ему в спину. Он сел в машину и уехал, и только когда кузов его черного автомобиля скрылся за поворотом, Лена подумала, что несмотря на то, что Евгений Степанович носил только черное, «Белый змей» ему невероятно шло.       Поднималась Лена намеренно медленно, стараясь прокрутить в голове все, что случилось до того, как дойдет до третьего этажа. Вот же странно: когда Вика рассказывала про Евгения Степановича, у Лены мурашки шли по коже: она не хотела такого отчима. А сейчас уже была вовсе не против. Когда Вика подняла воду из кружки, Лена испугалась до чертиков, а сейчас наверное бы не удивилась, увидев и летающее озеро – всяко лучше, чем драконы. А рассказывать об этом маме? Или..       - Лена? – мама открыла дверь и строго кивнула за спину, требуя войти. – Что, позвонить нельзя?       Лена пожала плечами и скинула обувь.       - Прости, я… Просто заболтались с Викой. Леша с Вовой… - Лена вдруг поняла, о чем говорила Вика. Дикие земли – то сумасшедшее место! Три года? Она сказала три года?       - Лена? – напряглась мама. – Что с тобой?       Лена села на пуф в коридоре и устало закрыла руками лицо.       - Вова уходит… ну в армию.       - Так, - кивнула мама и, сев рядом, притянула к себе. – Надолго?       - На три года, - обречённо выдохнула Лена и прислонилась к маминой руке.       Как она и думала: после короткого сна в замке и наверняка не без помощи Леши ей стало слишком хорошо, чтобы организм разрешил ей заплакать или хотя бы почувствовать грусть – не ощущать ничего, кроме бодрости и легкости в такую минуту оказалось ужасно. Лена сказала маме, что просто хочет спать, а сама ворочалась на кровати до утра, но так и не заснула.

      ***

      - Искали кого-то? – спросил дядя Женя, постукивая пальцами по подлокотникам.       Вову и Лешу вызвали в кабинет, и они стояли, виновато отводя глаза. Вова вздохнул и спросил:       - Где Лена?       - Ну наконец-то, - хмыкнул дядя Женя. – Я уже испугался, что путешествие в Дикие земли неблагоприятно сказалась на ваших мозгах, юноши. Человек в моем замке! Вы думали я не замечу?       - Пап, мы…       - А Лена-то где?       - Дома Лена, где и должна быть, - дядя Женя хлопнул рукой по столу и резко встал. – Какого багрового беса вы оба сунулись туда, не предупредив никого? Почему о вашей вылазке в ущелье я узнаю от Волконского? Вы думаете мне больше нечего обсудить с Председателем Магсовета, а? Да вы представляете какой это скандал! Человек в Диких землях! Я вас уверяю, если бы Волконскому сболтнули, кто именно потерялся, то от Лены предпочли бы избавиться, только бы она не рассказала никому об ужасах Диких земель. Это огромная дыра в безопасности мира, за которую мы отвечаем! Наша задача заключается в том, чтобы о тех местах было известно как можно меньше, и туда вообще никто не попадал – это магические аномалии!       - И что нам бросить надо было ее там?       - Сказать мне надо было, Вова.       - Мы не знали, что она там.       - А когда узнали? – дядя Женя строго сощурил глаза, и Вова замолчал. – Ну! Когда ты узнал, Вова, почему ты пошел туда один? О чем ты думал, паршивец? Что справишься с кучей монстров в одиночку? Ладно тебе себя не жалко, но девочка-то тут при чем?       Вова опустил глаза.       - Я… Я не подумал. Просто испугался и рванул.       - Не подумал он, - дядя Женя вздохнул и сел на кресло. – Что с вами двумя? Колотите друг другу рожи во дворе. Ходите, как сопливые первоклашки просите у меня что-то. Дядя Женя, отпустите Лешу. Папа, отпусти Вову, - пискляво передразнил дядя Женя. – Какая служба, у вас ветер в голове, который напрочь выдул все мозги!       Вова предпочел разглядывать ковер, потому что смотреть на дядю Женю ему было стыдно.       - Воспитывать двух подростков очень трудно, кто бы что ни говорил, - вдруг признался дядя Женя, растирая глаза. – И кто вам вообще сказал, что я собираюсь вас не отпускать из Диких земель домой?       Вова с Лешей переглянулись.       - Но остальным ведь нельзя… – сказал Вова.       - Вы не остальные, - терпеливо, но уже изрядно разозлившись, ответил дядя Женя.       - Но вы расселили нас по разным комнатам!       - Небо, Леша, да чтобы вы спали по ночам, а не болтали! Это просто. Разные. Комнаты!       - А….       - Что, не дал вам есть из одной тарелки?       Вова осекся и, нахмурившись, посмотрел на Леху, тот очень удивленно смотрел на папу, потом глянул на Вовину рубашку и широко улыбнулся – улыбался он всегда так, что хотелось и Вове – и они оба рассмеялись, но тихо, чтобы не злить дядю Женю.       - Вы наказаны. Оба! Пошли вон отсюда!       Леша повернулся к двери, но Вова не шелохнулся – он кивнул Лехе, прося оставить его. Леша нахмурился, но вышел. Дядя Женя, думая, что на сегодня отделался от их проблем, уже массировал себе виски, отдыхая на кресле. На Вову он поднял недовольный взгляд и устало вздохнул, кивая на стул напротив.       - Вы дали мне рубашку. Вы типо меня не берете?       - Я типо не могу этого сделать.       - Да все вы можете, че вы Леху слушаете?       Дядя Женя так глянул на Вову, что он тут же прикусил язык и быстро извинился.       - Зачем тебе Белый Змей? Ты сможешь стать великим и без него.       - Вы моя семья, - фыркнул Вова. – Я не собираюсь из-за Лехиной придури все это терять. Вы мне как отец, а у Лехи гормоны просто. Он переболеет и…       - А ты?       Вова оторвал взгляд от блестящего ковра и посмотрел на дядю Женю. Усталость оставила его лицо – он снова был собой: собранным и серьезным, готовым к броску в любой момент, как настоящий змей. Вова посмотрел на трость, которую дядя Женя приставил к ручке кресла, и кивнул.       - И я.       - Ты дурак, Вова, - вдруг сказал дядя Женя, - хотя умный парень. Мне нужны слуги: верные, готовые рискнуть ради моей семьи всем, готовые поклясться служить до конца жизни за деньги и силу. Мне нужна армия, которой буду управлять я, а потом Леша, а потом сын Леши. Я не стремлюсь править магическим миром, но я стремлюсь иметь контроль над любой ситуацией, чтобы того, что случилось с моей женой, не случилось больше ни с кем из моей семьи. Да, орден старый, он всегда был сильным. Но каким ты его знаешь сейчас, сделал его я. Не мой отец, не дедушка, а я – потому что я знаю, как важно знать даже сущую ерунду. И я не могу взять в слуги того, за кого сам бы убил и убился. Члены нашей семьи не служат в ордене.       Вова хотел снова вскинуться, но осекся: вспомнил, как он маленький смотрел на напыщенного индюка в черном пальто и не хотел жать ему руку. Вспомнил, как дядя Женя отвешивал ему подзатыльники, когда они с Лехой, заигравшись, что-то разбивали или загоняли в полетах драконов. Вова посмотрел на больную ногу дяди Жени и отвернулся к окну.       «Это наш с Вовой дом», - сказал Леха, не задумываясь. И это было правдой. Вова знал: что бы он ни натворил – его не выгонят. Здесь он свой, на своем месте. Вот тут, в огромном замке, за стенами которого дикий лес и опасности. Здесь, в гостиной с сияющим ковром и запретными книгами багровых тайн на полках. Тут, рядом с дядей Женей, у которого от всплеска родовой силы до сих пор светились глаза, в соседней комнате от Лехи. Здесь – в волшебном мире.       А не там.       - Спасибо, - кивнул Вова.       - Управлять тобой я бы не согласился, даже если бы меня попросил Волконский, - сказал дядя Женя. – Будь ты незнакомым мне колдуном, я бы ни за что тебя не пригласил.       - Сочту за комплимент.       - От части. Я тебя ругаю.       - Блин, дядь Жень, - Вова скривился, - я так устал, что ваших этих вот нотаций сейчас не пойму.       - А тут и понимать нечего. Ты не даешь собой руководить – это хорошо. Но сейчас ты начинаешь отдавать контроль – это плохо. Признаться, ты выбрал себе достойного руководителя - страх за любимую девушку…       - Да не люблю я ее!       - А если я скажу, что мальчишки с твоего курса затащили ее в лес и заставляли признаться, что она тебя не любит? – дядя Женя прищурился и усмехнулся. – Кажется, ты уже хочешь их убить.       Вова удивленно распахнул глаза, но спрашивать, кто это был, не стал. И так понятно. Оставалось только добраться до Лунового и оставить от Шаховского только пепел.       - И виноват ты. Эти парни мстили тебе, а не Лене. Ты не смог все сам объяснить, предостеречь, а скорее всего просто не стал заморачиваться. Поэтому пришлось спасать. Виновата не Вика, не твои однокурсники, не водный дракон – виноват ты, Вова. И Лена чуть ни погибла, потому что ты, - выделил дядя Женя, - испугался.       Дядя Женя погладил гладкую голову змейки-набалдашника. Вова угрюмо проследил за его рукой. Они сидели в тишине некоторое время, пока Вова не подумал, то надо бы уходить. Ничего дядя Женя просто так не скажет, а думать над чем-то сейчас и сил не было.       - Ты выбрал себе соперника – это страх. Понятия не имею, откуда такая глупая идея с ним вечно бороться. Страх это просто эмоция – гормон, выделение которого ты не можешь остановить, - дядя Женя поджал губы и задумался, а потом посмотрел на Вову и покачал головой. - Позорное поражение, господин Елагин.       - Это нормально – боятся за кого-то кроме себя, - Вова поднялся вместе с дядей Женей. – Она человек, я не могу втягивать ее во все это.       - О нет, ты не можешь брать на себя ответственность за то, во что ее втянешь.       - Я хочу ее уберечь!       - Ты не хочешь думать, - строго сказал дядя Женя и ткнул Вове тростью в грудь. – Вот тут что-то запрещает тебе даже попытаться что-то сделать. С этим страхом ты не борешься, и он съест тебя. Он уже толкает тебя на лед, Вова, а ты идешь туда сам. И этого вместо того, чтобы просчитать его: свой страх за девушку, которую любишь, ты отдаешь ему власть над собой.       - Да вы меня первый должны отговаривать. Она же человек! Вы сами мне говорили: к людям у нас относятся плохо, и даже если ты начнешь это менять, изменится это не на твоем веку, - вспомнил Вова. – У меня есть вы, а у нее?       Дядя Женя уже подошел к дверям, но у них обернулся. Осмотрел Вову с ног до головы, задержав взгляд на лице. Потом вдруг согласно кивнул:       - Н-да. Теперь вижу: у нее никого.       И вышел за дверь. Вова выругался и, забежав в комнату за курткой, пошел на улицу. Снова дошел до берега озера, сел на бревно и зарычал, схватившись за волосы. Встал, пнул камень, второй, третий – загреб руками сразу несколько и швырнул их. Он злился на себя и на дядю Женю – за то, что тот, как всегда, оказался прав. Вова сам мог показать Лене Зачарованный лес и Янтарный проспект. Сам проводить домой. Но он бросил ее одну в подъезде – заплаканную и испуганную.       Но его мир был другим. Может, когда-то давно у Вовы был шанс встретить Лену, будучи человеком. Случайно прогуливаясь по Москве, увидеть ее, подарить сирень и влюбится. Может, все могло бы получится, не устрой он свой первый шторм шесть лет назад, не попади он в Чародол, не найди там Леху, не захоти он найти отца! Но сейчас его жизнь стала слишком опасной и грубой для слова «любовь». Вова, наверное, так и не разрешил себе до конца влюбиться, потому что пока он дотаскивал авоськи, менял лампочки и относил книжки в библиотеку – он всегда думал об этом озере. Об отце. О своей клятве.       З-з-з-з…       Стало светлее, а за спиной раздался треск. Вова, устав кидать камни в озеро, уже давно сидел на бревне – он повернулся и вытаращился на небольшой комок молний, шмыгающих одна под другую. Комок приблизился, и Вова узнал в нем котенка, который сбежал от него в ущелье.       - А, это ты, - хмыкнул Вова. – Пришел меня добить?       Вова отвернулся к озеру.       - Снова высосешь силу?       Котенок мягко запрыгнул на бревно. Вова покосился на него и подумал: а ведь он здоровенный, размером со взрослого кота. Его густая шерсть была гладкой и расчесанной, по ее серебристым волоскам носились туда-сюда разряды тока, а кое-где темнели пятна, будто тучи на небе. Это был котенок барса – еще небольшой, подросток. Грозы стихли и пропали, а луна облила серебристую шерсть, которая даже от тока не вздыбилась, а гладко лежала на спине и сияла. Вова когда-то слышал сказки про гномье серебро и подумал, что оно, должно быть, выглядит не так красиво и сказочно, как эта шерсть. Грудь котенка была белой, а мордочка – вся в пятнышках. Звереныш внимательно осмотрел Вову, они встретились взглядами, и в серых глазах котенка вдруг мелькнул испуг. Он вздрогнул, неуклюже запутавшись в лапах, упал с бревна и жалобно вякнул.       - Чудище ты неуклюжее, - вздохнул Вова и поднял котенка на руки.       Тот недовольно потрещал молниями и замер, когда Вова опустил его на коленки. Потом настороженно осмотрелся и поводил носом, принюхиваясь. Он встал на четыре лапы, его хвост погладил Вове колени и приподнялся. Котенок, следуя за запахом, закинул Вове лапы на грудь и понюхал лицо, шею, волосы, потом отстранился и снова посмотрел Вове в глаза.       Вова видел, что его боятся. Но боятся не как врага, а как будто котенок не мог поверить, что видел его снова.       - Думал грохнул меня, да? – хмыкнул Вова. – А я живучий.       Вова поднял руку, котенок быстро перевел на нее пугливый взгляд и, вздрогнув, вдруг соскочил с коленей и отбежал к лесу. Вова к нему повернулся. Котенок настороженно пялился на него из-за веток куста и тут же сорвался с места, когда у Вовы под ногой хрустнул камень.       Кто это был оставалось только гадать. Маленький пугливый котенок - одно из самых загадочных мест Диких земель. Почему этот кот не добил Вову? Зачем стихии хозяин? Когда-то давно, когда Леха выводил на арену еще того Вову-человека смотреть на грозы и уговаривал согласится стать волшебником, он сказал: стихии живые, и они не предают. Как хотел услышать Вова эти слова! Все шесть лет в детдоме он только и мечтал, чтобы прочитать, услышать, увидеть, что хоть кто-то на этом свете не умеет предавать.       Тогда папа был злодеем и предателем, Леха – чудиком, а стихия – желанным чудом для ожесточившегося сердца брошенного ребенка. Вот она – твой настоящий друг. Вот то, что ты искал. Вот, кто точно тебя никогда не оставит. Ты волшебник, это навсегда. Ты ничего не должен этой силе – она просто твоя, она всегда за тебя, ты ей нужен, она не отречется и не обидится.       И Вова далеко не сразу понял, что может быть нужен кому-то еще.       Нужен ли он папе, Вова не знал. Но он точно был нужен, чтобы починить чайник, дотащить диван, припугнуть пьяниц в подъезде Зины Львовны, забрать Лену с вечеринки, когда было уже поздно. Он был нужен, когда его багровым бесом занесло на тот автовокзал. Был нужен, когда отдавал ей свои штаны и снимал с шеи кулон. Он был нужен каждый раз, когда она рассказывала про своего отца, и Леха, наверное, прав…       «Она об этом тоже всем своим парням рассказывает?»       Вова подошел к озеру и прижал руку к груди: он перевесил звездочку на эту рубашку, когда они бежали к парадному залу. В воде Вова увидел снова не того, кого хотел бы. Может, уже не детдомовский мальчик без мечты и смысла, но еще точно не волшебник. Испуганный и злой. Растерянный и грустный. Весь в ссадинах и с надутыми венами от сильного колдовства.       «Ты не боишься взять такую ответственность. Ты просто не хочешь думать, Вова».       А если и вправду подумать: можно подать прошение Магсовету на приглашение в чародейский мир от Магсовета, можно рассказать ей про основы безопасности для людей, можно спросить у нее самой, нужен ли ей волшебник.       Вова поднял взгляд на озеро и осмотрел его черную гладь. Ему надо было выбрать, но не между папой и Леной. Ему нужно было выбрать между жизнью, к которой он привык: опасной и рисковой, и жизнью, которая заставит его стать умнее, думать трижды, вертеться в три раза усерднее, но оставит ему Лену.       Его никто этому не учил, но Вова вдруг понял: выбор каждый должен делать сам. Правильный ответ не скажет дядя Женя, не шепнет во сне папа – только сам Вова мог решить: он будет выворачиваться наизнанку, чтобы делать Лену счастливой и быть счастливым с ней или он испугается, что не потянет все сразу. И Вова выбрал – он накрыл звездочку ладонью.       Перед Лехой он не хотел в этом клясться, а перед папой подумал, что надо бы. Папа как будто всегда был где-то за рядом: наблюдал, но не подходил. И Вова поклялся ему, потому что именно папа когда-то рассказал, что такое любовь и что маму детям ищут, не чтобы она готовила.       Озеро молча приняло его клятву, Вова осмотрел его и ушел. В замке он нашел Леху и затащил его в комнату.       - Да, я влюбился, - сразу сказал Вова. – Вчера я испугался с ней нормально поговорить…       - Мне послышалось? – хмыкнул Леха, разваливаясь на диване.       - Хорош! – Вова закатил глаза и сел рядом. – Я подам прошение в Магсовет, чтобы Лене выдали разрешение посещать чарместа и знать о магии. Поговорю с ней. Все нормально объясню. Твой отец будет отпускать нас после заданий в Диких землях. Если будем управляться быстро, то каждую неделю на выходные сможем мотаться обратно. Ты к Вике, я к Лене.       Леха фыркнул и сел ровно.       - Вот легко ты все придумал. Вика видеть меня не хочет. Я ей звонил сказать, что с Леной все в порядке. А она только: хорошо, спасибо.       - Да че ты ее слушаешь. Это же Вичка, она подуется час и забудет.       - Не уверен, - вздохнул Леха. – Облажался я знатно…       Вова почувствовал, что рассказать об этом Лехе что-то не дает, и спрашивать не стал.       - Не знаю, что у вас там случилось, но как думаешь, она заценит, если ты придешь на выпускной? – Вова хитро улыбнулся, когда Леша поднял на него взгляд. – К тому же, у меня есть один секрет, который нам поможет. Все девчонки обращают внимание на то, как мы одеты. Казалось бы, да какая тебе разница, что я ношу. Но это их цепляет. Мне повезло, у меня вкус с рождения отличный, - Вова стряхнул с рукава пылинку. – На выпускной надо прийти при параде.       - Мы наказаны.       - Сбежим, - пожал плечами Вова.       - Но…       - У меня планы: убить Шаховского, отпихнуть всех приставал от Лены и все-таки с ней поговорить, - Вова, извиняясь, пожал плечами. – Я слышал, как дядя Женя завтра куда-то собирался уехать. Его не будет.       - Он узнает и убьет нас, - вздохнул Леха, кивая. – С другой стороны, не в первой.       Леха махнул рукой и встал. Подошел к шкафу и вытащил оттуда костюм. Вова включил свет и осмотрел пиджак с брюками, отстроченный острыми узорами белых змеек и плюща.       - Это парадный, - объяснил Леха. – Для выходов в свет.       - Ну наконец-то не так блестит, - хохотнул Вова. – Тогда завтра?       Они хлопнули друг друга по рукам, и Леха сжал запястье Вовы, не отпуская. Вова почувствовал, как сильно зачесалось плечо, а потом нос и скула. Он поморщился и чихнул.       - Так что там Шаховской? – спросил Леха, отпуская руку Вовы, а потом бросил ему лишнее полотенце на свободную постель.       Вовину бывшую кровать пока что не убрали. Служба начиналась только послезавтра.       У них была целая ночь поболтать.

      ***

      В Луновом устраивали выпускные каждый год. И каждый год прийти на него имел право даже второкурсник, потому что классическое образование волшебников заканчивалось не с окончанием института, а с завершением обучения у наставника или после службы в ордене. И чародей мог уйти из университета, как только поступит подходящее предложение.       Отучиться в Луновом до конца было престижно, но задерживаться на шесть лет никто сильного желания не имел. Обычно ученики уходили после четвертого курса, когда все основные предметы уже пройдены, а на будущие года осталась всякая ерунда. И этот выпускной должен был стать грандиозным. Во-первых, на него обещали прийти такие выпускники прошлых годов, как Михаил Деробитов – бывший капитан команды Лунового по Чарсоревнованиям, Роман Варламов – самый молодой охотник на дичь в Диких землях, Юрий Смерч – начинающая звезда стихийных поединков. И другие.       - Вика, прекрасно выглядишь, - подплыл Гена к Вике и схватил ее руку, чтобы поцеловать.       - Привет, Гена, - Вика тут же убрала руку и незаметно обтерла ее о юбку. – Ты не видел Олю с Дашей? Не могу их найти.       - Ты блуждаешь по залу уже час, - снисходительно улыбнулся Гена, - ты искала меня? Мимо Оли с Дашей ты раз пять уже прошла.       Вика хотела, чтобы ее желание побыть одной, нелепо спрятанное за попыткой найти подруг, хоть кто-то бы в этом зале уважал. Но Гена, как всегда, все вывернул в свою сторону. Это был выпускной – последний день в Луновом, как студентки. Вика все время, пока они учились, мечтала провести его с Лешей и придумывала, как бы отвлечь Елагина, чтобы не таскался за ними и дал поцеловаться. В ее мечтах к этому моменту она уже встречалась с Лешей как минимум год, а мама была не против, Евгений Степанович разрешил Леше не служить в Диких землях, и сам Леша наконец перестал влипать во все неприятности света.       Но жизнь изменила мечтам Вики с суровой реальностью, и Вика бродила по залу одна. Иногда ей казалось, что она светится, как фонарик, и именно поэтому ей не удается затеряться в толпе: куда ни пойдет – везде ее провожают взглядами. Мама говорила, что дело в ее красоте и статусе, а Леша, когда она ему жаловалась, говорил, что будет ходить рядом и закрывать всем глаза, чтоб не пялились.       - Пойдем со мной.       Вика вздохнула, еще раз оглядела зал и вложила ладонь в руку Гене. Он отвел ее в центр, как будто специально, чтобы их увидели абсолютно все. Свет был приглушенным, музыка лилась прямо с потолка, куда звук отправляли стихийники. Гена положил руку Вике на талию, а второй поднял ее ладонь.       - Ты выглядишь просто изумительно, - прошептал Гена на ухо. – Даже звезды меркнут.       - Еще светло…       Вика почувствовала, как напряглась рука Гены на ее талии, и уперла руки в его плечи.       - Это платье создано для тебя.       - Все платья, которые я ношу, создают для меня. В ковене свой портной, - постаралась отшутиться Вика.       Танец продолжался, и Гена немного сбавил обороты: расслабил руку и вежливо улыбался, пока Вика рассказывала какую-то ерунду, только бы не дать ему снова сделать комплимент. Вика украдкой осмотрела его. Гена, конечно, был не красавец, но многие подружки Вики советовали присмотреться к нему. Его отец служил при Волконском в Магсовете, был министром безопасности чародейского мира, под его контролем находилась куча отделов, включая самый опасный – отдел по борьбе с багровой магией. Родион Шаховской был очень уважаемым человеком в волшебном свете, а чету Волконских на посту Председателей не мог никто заменить уже больше нескольких веков, раньше только должность называлась по-другому. И место пока что еще юного Гены в истории волшебного света было предопределено – будущий министр безопасности, потому что Волконские ценят своих людей.       Почет, уважение, деньги, власть, ровные зубы – все, что перечисляли девочки, мечтая, чтобы Гена и на них посмотрел. Но Вика всегда зло думала: слишком уж ровные эти его зубы! А у Леши они тоже были ровные. И когда он улыбался, на его щеках появлялись две круглые ямочки. Он смеялся всегда очень громко, даже на лекциях, когда Елагин рассказывал на задних партах что-то смешное. Еще у Леши были волшебные кудрявые волосы – черные, как вороное крыло, вьющиеся до ушей. И когда он о чем-то думал, постоянно трепал их ладонью. Со своими черными кудрями и зелеными глазами он был похож на Чеширского кота – особенно, когда лукаво улыбался, уговаривая Вику на что-то такое… нарушающее устав института.       И Шаховской – с его зубами и титулом, с другом его семьи Волконским, с местом в Магсовете и всеми деньгами этого мира проигрывал Леше.       - Я тебе нравлюсь? – прямо спросила Вика.       Гена такого вопроса не ожидал, но не растерялся:       - Вика, это же очевидно. – Он притянул ее ближе. – Ты не просто мне нравишься, я люблю тебя.       Он так просто это сказал, что стало обидно: неужели любить Вику так же просто, как чистить зубы? Вика насупила носик, но продолжила:       - Давай представим ситуацию. Меня… похитил Багровый князь, чтобы сделать своей невестой. Ты бы пошел за мной в Багровое царство?       - Вик, - вздохнул Гена. – Зачем ты вспоминаешь об этом. Слава Небу твоего похищения удалось избежать. Моему отцу вовремя поступила информация о планах Поднебесного ковена, тебя успели доставить домой…       - И все-таки, - перебила его Вика. – Если в следующий раз у него получится.       - Я этого не допущу. Как только стану министром безопасности, то…       - Я в Багровом, Гена, лежу и умираю, что ты будешь делать?       Гена надулся, потом нахмурился и начал думать.       - Так, ну я подготовлю спасательный отряд. Выберу лучших сотрудников багрового отдела. Отправлю на твое спасение целую армию! Камня на камня не оставлю от этого чокнутого мага. Я за тебя прикажу вырезать ему сердце! И…       Вика остановилась. Она посмотрела Гене в глаза и убрала руки. Ответ был логичный, она бы сама так ответила, но что-то ей не понравилось. Вика вспомнила как после завершения всей этой истории с похищением Лены, дядя Женя рассказал, кого на самом деле хотели похитить Поднебесные. И Вику трясло три дня. Ей было шестнадцать и осознание, что ею хотел овладеть вечный, пропитанный кровавой магией и сумасшедший от своей силы колдун, ее убивало. Все было в порядке, никто не пострадал, но по ночам он снился Вике, она боялась засыпать без света – просто от мысли, что Багровый князь выбрал именно ее. И Вика думала: если он выбрал, то обязательно получит, потому что Багровому князю не угодили Никольские – и он сжигал одну за другой, как бы их ни защищали.       Вика никому не говорила, что засыпала только с Лешей. Он приходил к ней в комнату и сидел на полу до рассвета, держа за руку. Он читал ей человеческие сказки по книжкам, которые таскал Елагин. Там Кощея обязательно побеждал Иван-царевич. В этих сказках царевну спасали, но не армия, не отряд, не багровый отдел – а царевич.       - Во-о-охохо! – вдруг закричал кто-то и тут же музыка остановилась. – Вы посмотрите, Луновой, кто к нам пришел! Это же две легенды выпуска!       Все остановились и посмотрели на двери. Вика поморщилась от громкого голоса Паши Руднева, который орал в микрофон так, что закладывало уши, но тоже повернулась.       Сердце пропустило удар и тут же зашлось быстрее.       - Вау-вау-вау! Вы только посмотрите, кого-то уже взяли в Белый Змей, - продолжал хохмить Паша.       Леша с Вовой вместе прошли от дверей и поздоровались с парнями. Все взгляды были прикованы к их темным пиджакам с вышитыми серебром змеями на широких манжетах рукавов и вязью изумрудных узоров на отворотах воротника. Елагин, как всегда, был причесан, костюм на нем сидел как влитой, а вот Леша… создавалось ощущение, что только заскочил домой за пиджаком и тут же побежал.       - Ну че, парни, вы к нам доучиваться? – Паша протянул микрофон Вове.       - Мы к вам преподавать, - отшутился Вова и хлопнул Паше по руке.       Их окружили парни и девчонки – мигом, как мухи ложку меда. Через минуту Вика потеряла их из виду, снова включили музыку, но теперь центр внимания студентов сместился с танцующих пар в левый край зала, где Леша с Вовой здоровались со всеми. Конечно, пришли и выпускники прошлых лет, друзья, которые уже не учились, – да Леша может болтать с ними до завтра. И как отец его отпустил…       Вика увидела, что Леша идет к ней, и тут же почувствовала, как Гена снова обнимает ее за талию – вот и кто поставил этот медленный танец сначала? Леша смотрел упрямо на нее, как будто Шаховского стерли из картинки зала. Вика не могла оторвать взгляда, хотя все ее женское нутро кричало: отвернись! Она хотела бы спросить: отвернуться, чтобы Леша поревновал, или отвернуться, чтобы он подумал, что она все еще обижается, и не пришлось бы оправдываться за танец с Геной? Разобраться она не успела – Леша подошел и улыбнулся ей.       - Привет, Вик. Потанцуешь со мной?       Он протянул руку, и Вика медленно опустила на нее взгляд. Конечно, она согласна, но Гена стоял рядом, и это было неприлично…       - Мы уже танцуем, Лазарев, - сказал Гена, но Леша на него даже не позволил.       Он не позволял себе злиться и драться при Вике: она давно это поняла. Он держал себя в руках даже в ситуациях, когда Вика сама была не прочь кому-нибудь врезать, если б умела. И она увидела в Лешиных глазах, как он держится, чтобы не повернуться к Гене и не послать его, улыбается только ей – неуверенно, но тепло и приятно. Он ждет, пока она выберет.       - Прости, Ген, - Вика пожала плечами. – Мы уже потанцевали. Это танец я хочу подарить Леше.       Шаховской возмущенно надулся, но сказать ничего не успел. Ему на плечо опустилась рука Елагина, тот подошел сзади и, похлопав по плечам Гену, сказал:       - Здарова, Гена! Ну-ка пошли поговорим!       - О чем? – скривился Гена, словно Вова оскорблял его только тем, что смел трогать.       - Пойдем-пойдем, - стал уводить его Елагин. – Я так соскучился!       - Елагин, ты псих…       Вова грубо пихнул его в толпу, подмигнул Лехе и, качая головой и улыбаясь, сам скрылся за спинами студентов. Вика смотрела на Лешу. Леша смотрел на Вику – так и стоял с протянутой рукой, но потом все-таки опустил ее. Музыка продолжалась, она отдалила зал и остальных. Оставила зеленые глаза и до безумия родного колдуна рядом. Вика почувствовала, как щиплет глаза и заворачивается в ком радость в груди. Она улыбнулась шире: он пришел.       Для Леши это послужило сигналом – он сам взял ее руку, вторую положил себе на плечо, и обнял Вику. Леша встал намного ближе, чем Гена, наклонился над Викой и посмотрел сверху вниз. И Вика не почувствовала смущения, она и не подумала, что смотрят остальные. Мира не было, или Вике было все равно, а может, Леша и вправду запретил всем смотреть.       Его ямочки запали глубже, его глаза были зеленее листвы. Вика мельком осмотрела жилистую шею и линию подбородка – он всегда был таким красивым? Надо было, наверное, что-то ему сказать, но ком мешался в горле – и Вика молча положила голову на его плечо, а Леша притянул еще ближе, обвив талию рукой. Они обнялись, и от подпрыгнувшего к горлу счастья стало трудно дышать.       - Вас отпустили?       - Нет, мы сбежали.       Вика быстро подняла взгляд.       - Твой отец вас не убьет?       Леша вздохнул и пожал плечами:       - Убьет, – улыбнулся, качая головой, - но завтра.       Вика рассмеялась, а когда Леша склонился ближе – закрыла глаза и дала себя поцеловать.       - Я тоже тебя люблю, - не раскрывая глаз, призналась она. – И три года – это ерунда.       - Если мы будем меньше косячить, нас обещали отпускать по домам после заданий. А пока служба в землях ордена – раз в неделю.       Вика не сдержала счастливой улыбки, обняла Лешу за шею и, прижавшись губами к его рту, повисла. Леша ухватил ее за талию и поднял, как пушинку, покрутил, поставил, а потом, придерживая одной рукой, дал ей прогнуться назад и поцеловал сам. Так они и целовались: на глазах у всех, уже совсем под другую музыку, пока Вика не вспомнила:       - Ах! А Вова с Геной… О чем они пошли разговаривать?       - Да Елагин его хотел убить, а потом передумал.       Вика испуганно моргнула, а Леша рассмеялся, закинув голову назад.       - Да о Лене, Гена некрасиво с ней поступил.       Вика пожала плечами, она знала, что Гена стал приставать к Лене и Вове в парке вчера. Но стоило вспомнить о Вове – он появился. Улыбался Елагин хитро и узко, как лис, загнавший мелкую дичь. Он подошел, хлопнул Лешу по плечу и сказал:       - Я погнал. Ключи чуть не потерял.       - Гена жив? – обеспокоено спросила Вика, и Вова по-елагински закатил глаза: чуть-чуть, но как будто Вика спросила глупость.       - Это могла быть самая большая драка в истории Лунового, - сокрушительно помотал головой Вова, прижимая к сердцу руку. – Но я просто вызвал его на чарпоединок, и да рассудит нас судейская комиссия, а я просто унижу его перед всем универом.       Скользнула шустрая улыбка по его губам. Леша пожал Вове руку, а потом Вова ушел.       - Чарпоединок, когда? – удивилась Вика. – Вы же и так в бегах.       - Ну, - Леша тоже смотрел на двери и хмурился. – Видимо… Завтра мы все еще в бегах.       И Вика не выдержала – рассмеялась и прижалась щекой к Лешиной груди. Такие они мальчишки – сумасшедшие и смелые. Один пришел на бал весь в ссадинах и с разбитой бровью, другой выглядел, как с обложки журнала. Один улыбался так, что замирало сердце. Когда улыбался другой, становилось не по себе. Вика дала Леше увести себя на балкон, где они продолжили целоваться.       - Он же к Лене?       Леша фыркнул и тряхнул кудрями.       - А куда он еще может ночью сунуться. Либо в Багровое, либо к Лене.       - Какой однозначный выбор…       - Его любимое слово, - усмехнулся Леша и снова притянул Вику к себе.

      ***

Папа улыбался с фото, и Лена смотрела не его доброе лицо, подобрав ноги на постели. Гладила пальцем рамку, жевала губу и вспоминала, как было хорошо кататься у него на руках. Сегодня был выпускной. Золотая медаль. Красный аттестат. И два часа до дискотеки, за которые всем нужно было успеть собраться и прийти снова в школу. И за эти два ей успел позвонить Леша и сказать: людям нельзя знать о тайнах волшебников, иначе им стирают память. Вова больше не придет, он не хочет, чтобы кто-то догадался о Лене.       Спустя час идея стереть память казалась Лене очень гуманной, потому что жить с мыслью, что она больше никогда не увидит Вову, было невыносимо. Уже сегодня она хотела ему позвонить. Сегодня хотела связаться с Викой и спросить, как его найти. Сегодня она решила сказать ему, что…       Слеза прокатилась по щеке и беззвучно упала. А Лена аккуратно утерла мокрую дорожку салфеткой и посмотрела в окно. Ей очень хотелось, чтобы оно открылось и там сначала появилась охапка сорванных цветов, а потом Вова.       - Я смотрю в это окно чаще, чем на твою фотографию, - прошептала Лена, снова переводя взгляд на папу. – Как давно моя комната перестала заканчиваться на тебе, пап?       Лена прикусила губу и вспомнила ночь на автовокзале, бутерброды с вареньем и чай из неработающего чайника. Что он такого сделал, что встал рядом с этой рамкой. В какой момент, оценивая людей, Лена перестала думать, как сделал бы папа, но стала себя спрашивать: а как поступил бы Вова. Когда он стал близким настолько, что тайны, которая Лена не доверяла даже маме, а только фотографии у кровати, она стала рассказывать Вове. Когда она поняла, что он не осудит, даже если поругаются, в какой момент стало ясно: он никогда не припомнит тебе что-то, даже в ответ. Что это был за проклятый день, когда Лена отдала какому-то мальчишке столько силы и власти над собой, что он держал ее, даже не будучи рядом.       Раздался звонок – пришли девчонки и пришлось выходить к ним. Улыбаться, болтать по пути в школу. Получалось у Лены плохо: девочки постоянно спрашивали, не случилось ли чего. И все как одна: а Вова придет? Лена тоскливо осматривала улицы, мечтая увидеть отблеск фары мотоцикла, но уставшие от жара лета улицы только обманывали ее: блестели фары машин, зеркальца девчонок, очки прохожих – а мотоцикла не было. И Вова тоже.       Мальчишки пили в туалете, а в спортивном зале школы играла музыка – дискотека проходила по плану. «Руки вверх» орали из колонок, девочки визжали и прыгали, а Лена сидела на лавке и наблюдала за всем этим, думая, есть ли дискотеки у волшебников.       Аля упала рядом и шумно задышала.       - Че ты киснешь? Пойдем!       Она схватила Лену за руку и вывела в центр.       - Лена, а ты почему такая грустная? – деловито спросила Оля, пока музыка снова не заорала. – Ой, ты одна? Нам же можно было приглашать. Твой парень не придет? Я, кстати, с Левой.       Оля помахала своему молодому человеку, который на другом конце зала болтал с парнями. Лена видела, как девчонки начали хихикать и что-то шептать на уши друг другу – как же было все равно…       Она ушла в туалет и выкрутила кран на полную. В раковину полилась холодная вода, под которую Лена опустила руки. Умыться она не могла – потекла бы тушь, а плакать очень сильно хотелось.       «Тебе нельзя знать…»       «Никому не рассказывай…»       - Ыгх, мыгх, - Лена зарыдала и заслонила ладонью рот. Сползла по стене и зарылась пальцами в волосы, продолжая всхлипывать.       Но к туалету кто-то шел, Лена быстро замахала себе на лицо руками и утерла слезы из уголков глаз. Нельзя. Нельзя сейчас плакать. Она что-нибудь придумает, что-нибудь обязательно придумает! Евгению Степановичу нравится мама, наверное, это можно как-то использовать. Лена запомнила, как доехать до этого волшебного леса. Можно попросить Вику проводить до Вовы, кажется, Вика относится к этим правилам не так серьезно. Можно встречаться тайно…       - Лен? – зашла Маша. – Ты че тут торчишь?       - Где хочу, там и стою.       - Не психуй, - фыркнула Маша и тоже подошла к зеркалу, чтобы поправить вату, которую подложила в лиф платья. – Там за твоего парня сейчас сцепятся. Ну он тоже молодец, - Маша развернулась и, оперившись руками на раковину сзади, подмигнула Лене. – Где он отхватил такой пиджак? Просто вау! А волосы. Он их красит?       - Кто? – Лена подошла к Маше. – Вова?       - Ну этого на мотоцикле Вова зовут? – уточнила Маша, и Лена кивнула. – Тогда он. Лен, честно, я тебе завидую. Да и не слушай ты Олю. Все мы помним, как ее Лева за тобой два года таскался, но вот этот твой Вова…       Лена ушла, не дослушав. Она добежала до спортивного зала, обогнула группу ребят из параллельного класса, вышла на середину зала и остановилась. Сначала ее обуяла злость, потому что Вова, вальяжно облокотившись на спортивного козла, болтал с девчонками, окружившими его. Он мягко им улыбался, что-то рассказывал, отчего они хохотали, и подходили все ближе и ближе. Только он заметил Лену, сразу переключили музыку – объявили медленный танец, и к Лене тут же подошло двое парней.       - Лен… - начал Ваня.       - Лена… - подлетел Юра.       Вова захватил Ленин взгляд и не отпускал, пока подходил ближе. Как хищник гипнотизирует жертву, так Вова плавно огибал людей и походил, сверля Лену своими серыми глазами. Цветные фонари по очереди гладили пиджак его костюма. Невероятно красивый, с узором из бело-изумрудных ниток. Серебристая вышивка на лацканах была цвета его волос, и весь этот костюм – мрачный, с красивыми узорами листвы и змей, делал Вову самым настоящим волшебником.       Вова никого не пихал, не дрался, не оскорблял. Он молча обошел Лениных поклонников, взял ее руку и увел в сторону.       - Грубо, - Лена положила руку ему на плечо и отвернулась. – Они…       - Я вырвал этот танец из пасти дракона, вытащил из реки, кипящей от молний, и спрятал в замке. Да, я заслужил его больше.       Он разговаривал очень жестко и серьезно, и Лена все больше чувствовала: это их последний танец, и он вправду его заслужил.       - Ты пришел, - Лена сжала пальцами его плечи. – Почему? Ведь нельзя.       - Потому что люблю тебя.       Лена сжала пальцы так, что они побелели. Маленькие белые змейки, бегающие между витиеватого узора из листьев на пиджаке Вовы, вдруг задрожали перед ее глазами. Лена закусила губу и приказала себе не плакать. Это их первый и последний танец вместе, она не может все так быстро… похоронить. Лена прижалась щекой к плечу Вовы и прикрыла глаза, и он, вздыхая, погладил ее по спине.       - Помнишь… тот день, когда ты забрал мою книгу, - призналась Лена.       - Которую из?       - Первую.       Вова хмыкнул и кивнул, Лена прижалась сильнее.       - Тогда я поссорилась с парнем… - Руки Вовы сжались сильнее, но Лена продолжила. – И я подумала: разве может кто-то полюбить меня сильнее, чем я себя? Почему я должна тратиться на кого-то, кто никогда не выберет меня до конца. Не проводит, если не поцеловала.       - К тебе тянет этих придурков.       Лена погладила пальцем белую змейку. Их было много и они шмыгали под листья пышного плюща на узоре вышивки. Лена проследила за хороводом змеек и подняла взгляд выше, где за воротом было видно шею – крепкую и сильную, на которой Лена любила виснуть, когда он приходил.       - Мама спросила, как мы с тобой познакомились. Я сказала, что ты мимо шел, - Лена поджала губы и пожала плечами, - И мама сказала… сказала…       Ее снова потянуло зареветь, но как можно лишиться голоса и возможности говорить в момент, когда сказать собираешься самое важное? Но плакать захотелось так сильно, что Лена испугалась: откроет рот и заревет - она уткнулась носом Вове в шею. От него пахло майским лесом после дождя, грозой и мокрой травой, свежестью воздуха после бури, озоном и тучами. И от Вовы всегда так пахло – когда они сидели и смотрели с ним на грозы, когда целовались или лежали вместе и смотрели кино.       - Давай уйдем отсюда, - плача, попросила Лена. – Пожалуйста.       Вова вывел ее из зала, а потом на улицу. Они подошли к его мотоциклу, и Лена поежилась: на улице вечером было зябко. Тут же его тяжелый пиджак лег ей на плечи, и Лена в нем утонула, а Вова остался в рубашке и стал немножко больше человеком, чем был только что.       - Так что там Зина Львовна сказала?       Лене было больно на него смотреть: такого красивого и родного, и она отвернулась в сторону трамвайных путей.       - Мимо шел, но мимо не прошел, - повторила Лена.       Мамины слова въелись ей в память, она почему-то прокручивала их в голове каждый раз, когда Вова вел ее домой. Может, так сознание подспудно благодарило судьбу или сердце, которому Лена наконец-то разрешило говорить, пыталось на что-то намекнуть.       - И я… - Лена дернула головой и посмотрела на Вову прямо. – И я подумала: да что в тебе такого, что я влюбилась в тебя так сильно, что воздуха не хватает. Почему ты? Наглый, вредный, бесцеремонный, хвастливый болтун. – Лена всхлипнула, слезы текли по ее щекам ручьями, а Вова смотрел, как они стекают по подбородку, и молчал. – А дело в том, что ты ни разу мимо не прошел.       Он чуть нахмурил светлые брови, и Лена шагнула к нему, вцепилась пальцами в воротник рубашки и зашептала в губы.       - Мы ругались, обижались, я прогоняла тебя, а ты все равно приходил. Дело жизни или минутной слабости – ты рядом, когда надо спасать или покупать мороженное. Ты ни разу не оставил меня, и я чувствую себя у тебя за пазухой, вот тут, - Лена прижала руку к его груди, но говорила суматошно, облизывая соленые губы. – Ты прячешь меня и бережешь. Ты выбираешь меня всегда, даже когда тебя самого чуть ни убили. Ты… - Лена подняла мокрые глаза и на мгновение поджала губы, чтобы унять горечь несправедливости в горле. - Ты любишь меня. Это самое потрясающее, что я когда-либо чувствовала в жизни – твоя любовь. Больше, чем я мечтала и могла представить. Ты умеешь, - Лена моргнула, прогоняя муть из глаз, чтобы не мешала рассматривать его лицо, - и ты меня научил. Я люблю тебя, Елагин.       Лена разрыдалась и обняла его за шею, чтобы было удобно носом утыкаться в нее носом. Вова обнимал Лену и гладил по голове. Лена целовала его в ухо, щеку и волосы, попеременно то всхлипывая, то чмокая. Она хотела им надышаться, насмотреться, нацеловаться, но с каждым новым поцелуем понимала – не сможет.       - Лен, хватит плакать, я… Должен тебе кое-что сказать. Хотя это подождет, пусть потом ты меня и убьешь. А сейчас скажи: это правда, что Шаховской пристал к тебе в лесу и сказал поцеловать его друга?       Лена резко отстранилась.       - Вов, я не стала. Я… Я бы никогда не сказала то, что они просили!       Вова прищурился, и в этот раз Лене не показались грозы в его взгляде: они там по-настоящему полыхнули.       - Что именно они просили сделать?       Лена закусила губу.       - Мы видимся в последний раз, - напомнил Вова. – Я заслужил откровенность?       Лена поняла, что Вова кроет ее же оружием, и призналась, что недруги Вовы говорили не просто поцеловать другого, но и сказать на камеру, что Вова в подметки не годится этому… Лена уже забыла, как его звали. Она рассказывала и плакала, а Вова смотрел на нее строго, сложа руки на груди. Его глаза грозно сужались по мере того, как Лена продолжала откровенничать, а кулаки Вова сжимал все крепче.       - И ты решила, что потеряться в лесу лучше, - вздохнул Вова. – Небо, Лена, - он приложил ладонь к глазам и растер их пальцами. – Обещаешь мне быть умнее?       - Мгм, - морщась от слез, кивнула Лена.       - Обещаешь пользоваться мобильником, если я подарю?       - Мгм.       - Обещаешь звонить мне всякий раз, когда к тебе кто-то пристанет?       - Мгм.       - Обещаешь целовать меня на каждом свидании не меньше десяти раз?       - Мгм.       Лена замерла. Проморгала глаза и в непонимании изогнула брови. Вова расплылся в улыбке – в своей, елагиновской: лукавой и хитрой. Лене расхотелось плакать. Вова умел разговаривать без слов, и почему-то сразу стало понятно.       - Мне не сотрут память.       Вова осторожно помотал головой, будто чувствовал, что за эту правду ему достанется.       - Вика и дядя Женя говорили со мной о вашем мире… Людям можно знать о волшебниках?       - Можно, - просто кивнул Вова. – Подадим прошение в Магсовет. Если мне отказать могут, то дяде Жене Волконский не откажет никогда. Иногда я думаю, а кто на самом деле главный… Ай!       Вова поморщился и растер плечо, в которое пихнула его Лена. Плакать резко расхотелось, злость зажгла в горле. Лена кинула Вове его пиджак и пошла в сторону трамваев. Вова догнал ее и развернул за руку.       - Зачем этот бредовый спектакль! – рыкнула Лена. – Леша звонил… Ах, ну конечно, это ты его подговорил.       - Да я, - сознался Вова. – Чтобы я был прощен немного… заранее. Ну и сказала мне про Шаховского. Серьезно, Лен, ты бы воротила от меня нос полвечера, а уже сегодня я планирую доступно ему объяснить, как надо разговаривать с девочками. А еще я в бегах, у меня не было времени тебя выманивать и уламывать уехать со мной. Ты быстрее меня простила, думая, что…       Вова перехватил ее руку в сантиметре от лица и тут же испуганно отпустил.       - Прости, я не хотел. Реакция. Давай еще раз, я не буду…       - Да иди ты, Елагин! – крикнула Лена и затрясла руками. – Я ненавижу тебя! Ты как ураган, ты вертишь все вверх тормашками, ты вывернул всю меня наизнанку, а потом пришел и сказал: я волшебник.       - Но я и вправду…       - Не перебивай меня! Ну почему именно ты? Я могла влюбиться в кого-нибудь другого, но нет! Конечно, сохнуть по тебе – такому…       Вова опасливо смотрел на нее, пока Лена кричала, будто боялся, что она снова кинется его бить, но тут улыбнулся.       - Какому?       Лена закусила щеку. Заставила себя глубоко вдохнуть и успокоиться.       - Раз уж ты влюбилась в такого, - Вова указал на себя, - ни пойми пока что какого, то я предлагаю тебе пройтись до дома пешком. Помнишь, ты читала в какой-то книжке, что герои гуляли под дождем и целовались. Ты сказала Вике, что это очень романтично. А Вика рассказала мне, потому что обожает меня, хоть я ее и бешу.       Лена моргнула и посмотрела на небо.       - Но ведь дождя нет…       Она опустила взгляд на Вову. Он усмехнулся и развел руками в стороны, а в следующее мгновение с неба хлынул дождь. Лена открыла рот от неожиданности, а Вова завел свой локоть за ее голову и укрыл пиджаком. Громыхнул гром, небо озарила такая яркая вспышка, что Лена закрыла глаза.       И почувствовала, как Вовины губы мягко захватывают ее. С его носа текла вода, но Лене было сухо. Гром гремел, а Вова ласково гладил языком сначала верхнее небо, потом нижнее. Он целовался так нежно, что у Лены подкашивались коленки. С ливнем он переборщил, а еще с громом и с грозой, от которой стало светло, как днем, потому что стоило сверкнуть одной, тут же вспыхивала вторая.       - Ну что, - перекрикивая гром, сказал Вова. – Пошли домой?       Лена выдохнула и покачала головой: как на него можно было злиться?       - Ты просто сумасшедший, Елагин! – крикнула она в ответ.       - Я стихийник, это хуже!       Он засмеялся, и вода струйками потекла ему с плеч за ворот. Лена отпихнула его руку от головы, решив мокнуть вместе с ним. Кинулась ему на шею и рассмеялась. Они бегали по лужам вместе, и Лене было совсем не жаль ее туфли и платье. Она промокла до нитки, платье прилипло к телу, а туфли уже хлюпали. Они целовались и терлись холодными носами, глотая дождевую воду.       Елагин перестал быть невозможно идеальным: растрепались его мокрые волосы, тяжелый пиджак обвис. Лена знала, что она выглядит ужасно, но Вова смотрел ей только в глаза: может, потому что их ярко обвела потекшая тушь. Вова отбегал чуть вперед, раскидывал руки, задирая голову, и Лена визжала, когда яркие полосы молний расчерчивали небо прямо над его головой. Красивые и опасные, ужасающе притягательные – они бесновались в его глазах и на небе, он хохотал и игрался с ними, как с котятами. И Лене было не страшно. Она впервые подумала, что гроза – это очень красиво.       - Давай, ставь ноги сюда.       Дома Вова налил в таз горячей воды и, укутав Лену в халат и налив ей чаю, заставил отпаривать ноги. Сам он бегал мокрый, только ботинки у входа скинул. Как Только Лена опустила ноги, Вова сел на пол и, смахнув с волос воду, шмыгнул носом и гляделся.       - У вас дверца шкафа с полотенцами шатается. Давай я починю.       - Не нагеройствовался еще? – хмыкнула Лена.       Вова сощурил глаза и, резко сев на колени, подкрался ближе, опустив ладони на ноги Лены.       - Я выспался, так что готов еще.       Лена млела в горячей воде, но, когда Вова коснулся холодными руками ее ног – вздрогнула. Вова замер и перестал улыбаться. Он медленно опустил взгляд и, выждав секунду, вдруг провел подушечками пальцев, обрисовывая косточку коленки. Лена задержала дыхание и сжала кружку крепче. Ее сердце бешено заколотилось, но Лена приказала ему заткнуться и не мешать. Волнение хлынуло от пяток к сердцу и закололо на кончиках пальцев, тут же слабо потянуло в животе.       Вова шустро поднял взгляд. Может, он спрашивал разрешение, потому что, когда Лена тихо выдохнула, Вова вдруг прикоснулся губами к ее коленке. Легко, едва ощутимо, но адреналин шарахнул по мозгам салютом. Его губы были теплыми и мягкими, и Лена прикрыла глаза, захотев прочувствовать этот новый для них поцелуй. Вова тут же поцеловал ее увереннее, как вдруг!       Кто-то провернул ключ в замке два раза. Вова отстранился и недовольно глянул в сторону двери.       - Вот Зина Львовна… - процедил он, вставая, - как всегда. Очень вовремя!       Лена засмеялась, когда он, ругаясь, пошел открывать внутренний замок.       Дзынь! Дзынь!       - Да открываю я!       Вова открыл дверь.       - Очень интересно, почему это делаешь ты.       Лена вздрогнула и чуть не выронила кружку. Это был Евгений Степанович, а мама…       - Вова, милый, ты чего весь мокрый? Ну-ка снимай быстро, а то простынешь еще…       - Ну что вы, Зинаида Львовна, он у нас здоровее всех. И зимой без шапки, и в дождь без зонта.       - Вас послушать, Евгений Степанович, так страшно мальчика с вами отпускать.       Лена поняла, что Вову надо спасать: эти двое его раздерут. Вытащила ноги из таза и выскочила в коридор. Евгений Степанович кинул на нее очень выразительный взгляд и остановился коленках. Он же не может понять…       - Привет, мам, - Лена махнула рукой и закуталась в халат сильнее. – А мы под дождь попали. Евгений Степанович, чай будете?       - Не откажусь.       - А вам не пора? – сурово спросила его мама. – Спасибо, что проводили, но…       - Но уйду я вместе с Вовой, - улыбнулся маме Евгений Степанович и снял пальто.       А он был не промах: сразу маму раскусил, что Вову она мокрого не выгонит ни за что. За столом мама перекидывалась колкостями с Евгением Степановичем. Это было похоже на игру «Кто кого», и Вова внимательно наблюдал, переводя взгляд с одной на другого. Под столом он сжимал Ленину руку, чувствовал, что она нервничает. А когда им надо было уходить, мама вытолкала Евгения Степанович в коридор под предлогом какого-то важного диалога, но Лена знала, что мама осталась подслушивать за закрытыми дверями.       - Мы с Лехой наказы, - хмыкнул Вова и повернулся к Лене. – Но кровь из носу я буду у тебя в выходные.       Лена посмотрела на его плечо – то было в порядке, как и лицо Вовы, на котором только вчера алели ссадины.       - То есть ты будешь охотиться на монстров и учиться колдовать, а по выходным ходить со мной в кино?       - Я так и делал.       - Тогда мы пойдем в кино на Янтарный проспект, - решила Лена. – Ничего слышать не хочу. Либо туда, либо пойдем в разговорный клуб французского.       - Кино так кино, - быстро согласился Вова и чмокнул ее в щеку. – Этому патлатому в своем дворе передай, что я ему ноги вырву, если он к тебе еще раз подойдет.       - А в школе? – хмыкнула Лена.       - А в школу ты больше не ходишь, - он подмигнул и вышел.       Лена осталась сидеть на кухне, а Вова, забрав Евгения Степановича от Зины Львовны, спустился вместе с ним и повернулся к окну Лены. Ему было все равно, что с ним сделают. Он сжал кулак, сцепил зубы и прошипел тихое и ликующее:       - Да!       Тут же грохнул фонарь у подъезда: оттуда посыпались искры и погасла лампочка. Евгений Степанович глянул на нее и хмыкнул. У него было удивительно хорошее настроение, Зина Львовна на него хорошо влияла.       - Кот из дома - мышки в пляс, - рассудил дядя Женя, останавливаясь у машины. – Леша в Луновом?       - У Леши дела. Я не могу с вами поехать, мне надо мотоцикл от школы забрать. А приедем мы не раньше ночи, у меня сегодня дуэль.       Дядя Женя удивленно вскинул бровь.       - С Шаховским, - объяснил Вова. – Убил бы его, но решил, что меня посадят, а жалкая месть того не стоит. Да и я объявил свой кон: если выиграю, Шаховской будет обязан угвоорить отца дать Лене разрешение от Магсовета.       - Надо же, ты что… подумал?       - Ой, дядь Жень…       - Обычно ты сразу разбивал ему нос, и я замучался разговаривать с его отцом.       - Ябеда.       - А ты драчун и хулиган.       Вова рассмеялся и покачал головой. Дядя Женя тоже смотрел в окно квартиры Лены, но вдруг опустил на Вову взгляд, они переглянулись.       - А знаешь, что… - протянул дядя Женя, уже собираясь садиться в машину. – Если ты выиграешь, я вас помилую.       - Спасибо, что подбросили.       Дверь закрылось, и Вова проводил взглядом машину до поворота на шоссе. Дуэль была назначена на десять часов в спортивном зале Лунового. В Москве лил дождь, а где-то в парадной зале института Паша объявлял о дуэли по громкой связи, объявляя и желание победителей. Вова планировал сегодня сорвать джек пот.       И хотя он пока что не умел играть в покер, вечером после победы он понял, что думать у него получается не хуже, чем драться.