НЕведьма и Повелитель Времени

       ***

      Бар «Синий коготь» был настолько же приятным, сколько и дорогим местом. Огромный синий драок полз по стене и поднимал морду к потолку, с которого лился в зал свет. Лампы тянулись рваной лентой и напоминали своими разноцветными переливами северное сияние. В девять часов тут собралось немало людей, но у барной стояки никто не сидел. Все пили за хрустальными столиками, или сидели около больших экранов, где показывали спорт.       Лена подошла к барной стойке и огляделась. Где находится это место ей рассказала Вика, как и про того журналиста, который, оказывается, не дал сделать из Вовы предателя. Женя не подавала виду, но Лена слышала в ее рассказе восхищение.       «Ты представляешь! Просто взял и перевернул все с верх на голову. И папа с дядей Лешей уже не предатели! Их просто похитили!»       Лена видела, что Женя знает правду, но не говорит. Слишком много совпадений для одного дня: чудовищный ток на поле, диверсия, Вовин побег.       Но Лена пришла в «Синий коготь» затем, чтобы попросить журналиста в Жене больше не лезть. Независимое интервью? Конечно, у Жени загорелись глаза, когда она об этом услышала. Но кому нужна ее ненависть к Магсовту, когда именно он сейчас может решить ее судьбу. Женя охотлива до правды, но еще маленькая, чтобы понять, как опасно иногда просто не уметь врать. А журналисту все равно, что с Женей сделают после интервью. Убьют, посадят – как будто не найдут повод…       - Добрый день, я ищу журналиста, - обратилась Лена к бармену. – Он каждый день в девять приходит в ваш бар.       - Конечно, мадам, я его знаю. Но сегодня пока что не видел. Он просил, чтобы ему передали, если кто-то будет спрашивать. Его еще нет. Вы можете подождать его, будете коктейль?       - Кофе, - вздохнула Лена. – Крепкий.       - Мы не готовим кофе.       - Тогда воды.       Ей совершенно нельзя было пить. В какой бы ресторан они с Вовой ни ходили, Лена всегда просила налить вишневый сок в бокал. Вова щурил свои серые глаза и, издевательски улыбаясь, намеренно медленно пил вино, буравя взглядом Лену. Он смеялся над ней, когда на Новый год она покупала детское шампанское не только для Жени. Иногда он приносил домой мороженное со вкусом шампанского, и они ели его вместе на кухне, а Женька дулась, что ей дали просто эскимо. Вова мазал Жене нос, кормил Лену этим вкусным мороженным и, прижимая к себе ближе, шептал на ухо:       - Доедай быстрее и пьяней. Зинаида Львовна забирает Женю через час.       Лена закатывала глаза, но ела.       - Ма, ну я тоже хочу, - обиженно бурчала Женька у выхода, когда Вова надевал ей комбинезон и ботиночки. – Пап! Ну я взрослая! Монь, скажи.       Метла согласно тряслась, а Вова передавал Женю в руки бабушки, сам запирал дверь и, подхватывая Лену на руки, уносил ее в комнату…       Лена опустила глаза на правую руку. На безымянном пальце не было кольца, а дома лежало свидетельство о расторжении брака. Когда Вика позвонила рассказать, что у них случилось в Новый год, прошло уже несколько дней. Женя успела посидеть в допросной, Вова – в изоляторе. А сейчас его не было. И Лена не помнила дня, когда Вовы просто… не было. Чтобы она не знала, кому позвонить, потому что по линии «112» не говорили, как спасать свою семью, а Вова откуда-то всегда знал.       - Мадам, вам передали.       Официант опустил перед Леной на стол бокал.       - Спасибо, я заказывала воду.       Лена отодвинула от себя бокал и вдруг почувствовала запах вишневого сока. Не может быть…       - От кого это?       - Он попросил себя не называть.       - Я спросила вас, от кого это, - Лена встала. – Мне нужно поговорить с этим человеком.       - Эм… - Официант выдернул свой рукав из ее хватки. – Хорошо, я передам ему, что вы хотите поговорить.       Леня попыталась проследить за официантом, но он скрылся на втором этаже, откуда над первым выступали широкие круглые ниши. Их закрывали темные стекла, за которыми ничего не было видно, но Лена была уверена: оттуда прекрасно видно ее.       Конечно, он не мог просто пропасть. Уйти в тень, затаится, спрятаться – но не пропасть. Потому что Вова бы не бросил Женю со всем этим, он бы не оставил ее на растерзание этим падальщикам из их проклятого Магсовета…       - Следуйте за мной.       Лена держалась, чтобы не поторопить официанта, пока он вел ее к нише. Они поднялись на второй этаж, и он остановился около стеклянных дверей, приложил руку, и они разъехались в стороны.       - Проходите, - официант пропустил Лену вперед, а когда она вошла, закрыл двери.       Лена огляделась: приглушенный свет, мягкие диваны с кальяном и виски на столе, пиджак и сигары. Вова не курит…       Она посмотрела на мужчину, стоящего у темного окна. Силуэт его был высоким, плечи – широченные, да и прическа другая. Это не Вова.       - Добрый день, Елена, - сказал мужчина, не поворачиваясь. – Все также пьешь вишневый сок?       Лена нахмурилась, голос показался ей знакомым.       - Мы знакомы?       Мужчина повернулся.       - Более чем. Не узнаешь старых друзей?       Лена осмотрела его еще раз и узнала:       - Даня?       Он улыбнулся и кивнул, подходя ближе. Это был Даня Власов – друг Вовы по ордену, с которым они дружили в юности. Он почти не изменился: был все таким же большим, правда, стал зачесывать волосы назад, цепляя в хвостик.       - Выглядишь, как мафиози, - улыбнулась Лена.       - Отчасти это правда.       - Рада тебя видеть.       - А я-то тебя как, - Даня пригласил ее присесть. - Думаю, ты не куришь.       Он махнул рукой, и тут же из-за дверей подскочил официант. Забрал кальян и, оставив вместо него чашку кофе, ушел. Лена посмотрела на кружку и понятливо усмехнулась.       - Ты вообще не изменилась, - Даня буравил взглядом Лену, развалившись к кресле напротив. - Все такая же красивая. Я не мог тебя не узнать. Что ты забыла в этом рассаднике разврата?       - Что?       - После двенадцати в «Синем когте» начинается пекло.       Лена устало вздохнула:       - Я искала одного человека. Журналиста. Он должен взять интервью у моей дочери. Хотела попросить, чтобы он этого не делал.       Даня нахмурился.       - У тебя проблемы?       - А ты что, Власов, не читаешь ваших волшебных газет?       - Лен, мы не в прошлом веке, и у волшебников тоже есть интернет. Но я не слежу за Вовой, - Даня усмехнулся и уточнил: - С момента, как он развелся.       Лена хмыкнула и отпила кофе.       - У вас есть дочь? – перевел тему Даня. – Слышал что-то про нее. Как зовут?       - Женя.       Даня вздернул брови.       - Только не говори, что в честь этого старого хрыча Лазарева.       - Я не спрашивала, - усмехнулась Лена. – Но вот уже семнадцать лет это мое любимое имя.       - Такая взрослая?       - Слишком, - вздохнула Лена, поворачиваясь к залу, - взрослая. У них сейчас соревнования в университетах, я ее почти не вижу. Вся эта ситуация… Мне было бы спокойнее, посиди она дома. Но шило в мешке не утаишь – она вляпалась во все, что могла.       - Наверное, нормально – бояться за детей.       - Наверное?       Даня пожал плечами.       - Как-то не обзавелся.       - Ну, - Леня ему улыбнулась. – Все еще впереди. Живешь спокойно, смотрю, не бедствуешь.       - Волнуешься за нее, да?       Лена смотрела в зал и ждала, когда же за стойку присядет мужчина в свитере, но никого не было уже час.       - Очень, - призналась Лена, чувствуя, как крепче сжимает кружку чашки. – Даже засыпать страшно. Думаю, что проснусь, а мне трубку оборвали: Женя упала с крыши – она в больнице, Женя в изоляторе, Женя на допросе, Женя… Постоянно где-то, но не дома!       Лена прикрыла глаза и вздохнула.       - Извини.       - Ничего, я рад тебя послушать.       - Мне пора.       Даня встал вместе с ней, и у входа к ним подошел мужичок в пиджаке. Кивнул Лене и тут же подобострастно улыбнулся Дане.       - Господин Власов, уже уходите? Артем Евгеньевич будет скоро, он просил…       - Передай Артему, что я ищу журналиста, который зависает у вас после девяти. Увидишь его – позвони.       Мужичок растерялся, но тут же снова понятливо кивнул.       - Ого, - оценила Лена и дала Дане помочь ей с дубленкой. – Ты тут постоянный гость?       - Это бар моего друга.       - Тогда не буду тебя отвлекать.       Лена вышла на улицу и осмотрелась. Ненавидела она этот огромный проспект. Тут не работали навигаторы, а для людей ходил только один автобус, который провозил через Зачарованный лес. Иначе простым людям было там не пройти.       - Я подвезу тебя.       Даня обошел ее и открыл дверь машины. Лене не понравилось, с какой уверенностью он смотрит на нее. Как будто в том, что она сядет, он не сомневается. Конечно, это был друг Вовы…       Она подошла к машине и покачала головой.       - Спасибо за кофе.       Он сузил глаза и улыбнулся краешком губ.       - Минус двадцать, ночь, а ты будешь вредничать? Я обещаю к тебе не приставать.       Лена улыбнулась и ушла. Она подбила под шею меховой воротник и опустила руки в карманы. Как-то ей стало не по себе от взгляда, которым одарил ее Даня. Небо поймет этих волшебников и чего у них в головах.       - Лен, - окликнул ее Даня. Он курил, прислонившись к капоту машины. – Оставь телефон. Я позвоню, если журналист объявится.       Звучало логично, но Лена все равно чувствовала подвох. Она вернулась и продиктовала номер.       - Я позвоню, - обещал он, пряча трубку в карман.       - Если журналист найдется.       - Ну конечно.       Даня улыбнулся, а у Лены вдруг зазвонил телефон.       - Давай все-таки подвезу.       Она достал трубку, быстро стянула перчатку и отмахнулась от Дани.       - Автобусы ночью не ходят!       - Алло? – Лена прислонила трубку к уху и не разобрала. – Кто это?       - Здравствуйте, Елена Николаевна? Это инспектор третьего курса факультета ведьм Поддубного. Вам удобно…       Лена нахмурилась: оттуда ей еще ни разу не звонили, потому что Вова говорил, что ее телефона нет в их волшебной базе. Но раз нашли, значит сильно был нужен?       - Ваш телефон дала мне Юля Загорская, декан нашего факультета…       - Что случилось? – не поняла Лена. – Юлия обычно сама мне звонит.       - Дело в том, что она не может. Эм… Ее арестовали.       - За что?       - За поступок ее дочери… Елена Николаевна, вообще-то, людей не принято предупреждать о волшебных происшествиях, но до отца Евгении сейчас не дозвониться.       - Да что случилось! – разозлилась Лена.       - Ваша дочь… - инспектор вздохнула. – Ее пытались убить, сейчас она без сознания в медпункте Лунового. У них лучшие врачи!       Лена отслонила трубку от уха и уронила. Взгляд царапнул заснеженную дорогу и машину Дани, сам он присел и подал трубку.       - В Луновой, - попросила его Лена. - Пожалуйста, это срочно.       - Садись, - Даня открыл ей дверь, а сам сел за водительское сиденье. – Что случилось?       Лена не смогла ему ответить – зажала рукой рот и прикрыла глаза. Небо, ну за что?       *** Женя слышала стук собственного сердца. Слышать чужое сердце было нормально, сердце родного человека – приятно, но свое – немного жутко. Как будто уши приклеили к груди, чтобы писать кардиограмму.       Когда Женя попыталась открыть глаза, стало еще хуже. К мерному стуку прибавился звон и свистящий шепот. Картинка запрыгала, свет из окон резанул глаза и в голове ярко полыхнула вспышка боли. Женю тошнило, она едва заставляла себя ровно дышать и часто глотала слюну. Медленно попыталась еще раз открыть глаза. Пришлось широко открыть рот, а то закладывало уши. И вот, мир медленно перестал трястись, свет поутих, и Женя увидела перед собой телевизор на белой стене.       Несколько секунд она думала, что вырубилась у Сафронова – у него вся квартира такая блеклая. Но пахло лекарствами, матрас был жестким, а подушка – слишком плоской. Женя уже привыкла к этой палате и даже с дикой болью в голове узнала медпункт Лунового. Оперившись на локти, она попыталась подняться, но голова закружилась сильнее, и Женя снова легла.       Небо, кто ее так жестоко не добил?       - Загорская! – Женя вскочила снова и тут же взвыла от боли в висках, но ложиться обратно себе не разрешила.       Она встала, правда, тут же схватилась за стену, потому что ноги не держали. Опираясь на перилла кровати и раздирая в кровь губу от усилий, она доползла до кресла и схватила свои джинсы, заправила в них больничную рубаху и стала медленно подкрадываться к выходу. Мир стал дрожать сильнее, в ушах снова зазвенело, а под носом…       Женя прислонила ладонь и увидела кровь. Так, надо смыть ее пока никто не заметил.       Открыв кран в туалете, Женя стала брызгать в лицо холодной водой. Это немного отрезвляло, муть уходила из глаз, правда, все еще раскалывалась голова.       - Уф, - Женя оперлась руками на раковину и посмотрела в зеркало. Что-то было не так, но что именно она понять не могла. Пока не приложила ладонь ко лбу.       Раньше прохладная кожа перчаток немного унимала боль в висках, но теперь только ледяная от воды рука коснулась лба. Перчаток не было! Женя недоуменно осмотрела руки и прошептала проклятье. Неужели от обычного обморока теперь откачивают, раздевая?!       - Да какого хрена…       - Вот и я думаю.       Женя замерла и медленно повернула голову. Волконский стоял в дверях ванной, оперившись плечом на косяк, и похлопывал длинными перчатками себе по руке.       - Какого хрена… - закончил он и вышел в палату.       Женя прошептала проклятье во второй раз и вышла следом. Доползла до кровати и села, стараясь прогнать муть из глаз. Волконский смотрел на нее очень тяжело и долго. В тишине они просидели несколько минут, потом Волконский кинул ей перчатки. Женя молча их надела.       - Зачем ты пришел?       - Рассказать тебе последние новости.       - У Дианы спрошу.       - Как только она найдется. Загорские в последний день попали в немилость Магсовета.       Женя подняла глаза.       - Что с ними?       - Юлию Загорскую арестовали.       - Что? – Женя фыркнула, но сжала кулаки за спиной. Он блефует. – И за что?       - За покушение на убийство двух человек, совершенное ее дочерью. За укрывательство превышение нормы дара дочери. За пособничество в развитии запрещенных способностей.       - Это каких?       - Ментального убийства.       Волконский прищурил глаза, и Жене снова стало больно – так они кололись. Она мечтала, чтобы ее уши опять перестали слышать. Это не могло быть правдой.       - Где Диана? – выдавила Женя, опуская взгляд в пол.       - Я у тебя хотел спросить.       Женя закрыла глаза и закусила щеку. Небо, ну за что?       - Есть объяснения?       - Нет.       - Как всегда, - усмехнулся Волконский и встал.       Он подошел ближе и, легонько подцепив за подбородок, заставил посмотреть себе в глаза.       - Ну тогда Шаховской просил тебе передать, что твои показания, как потерпевшей, очень помогут следствию. Как только придешь в себя, я отвезу тебя в Чарслед. Там все молятся, чтобы ты проснулась и сдала, - он гадко улыбнулся, - свою лучшую подругу.       Женя отпихнула его руку и резко встала. Но вместо того, чтобы прожечь Волконского глазами, беспомощно ухватилась за его рукав, когда ноги снова подкосились.       - Ну-ну, - придержал за талию он и снисходительно погладил по руке. – Не трать силы зря. Судебное заседание – дело изнурительное.       Он усадил обратно на кровать.       - Ну ты и сама знаешь.       - Саш, - без сил окликнула его Женя, когда Волконский уже выходил. – Я не поеду. Я ничего не помню. Я не скажу им ни… ничего.       Он остановился на пороге. Засунул руку в карман, в другой повертел свой телефон. Пока он молчал, Женя успела поверить, что он поможет. Но Волконский был бы не собой, исполни хоть одно Женино желание.       - Я просил тебя посидеть в комнате, - сказал он и ушел.       Женя прокляла его еще раз – для верности. Она запретила себе плакать, запретила жалеть себя – сжала зубы и встала, позвала врача и попросила, чтобы ее как можно скорее вылечили. Врач долго объясняла, почему нельзя пить столько таблеток сразу, но перед Женей сдалась – дала ей сразу несколько разноцветных, чтобы унять боль в голове и ломоту в теле.       - А кто меня нашел? – спросила она у врача.       - Вас нашел господин Волконский, его к вам привела метла. А вылечил… Не знаю этого юношу, но он из Белого Змея. У нас нет таких сильных менталистов, - пожала плечами медсестра и прикусила губу.       Женя прищурилась и подсела к ней.       - Симпатичный такой?       - Ну… - медсестра усмехнулась. – Есть немного.       - Молодой?       - Лет двадцать пять.       - Спасибо, - сказала Женя и вышла из медпункта.       Она направилась прямиком в кабинет деда. Искренне надеялась, что, пока спала, ректора избрали, и им стал дед, а потому сидел сейчас в кабинете дяди Леши. Но, ворвавшись в него, замерла на пороге.       - Девушка, туда нельзя!       Сбывался ее страшный сон. За спинкой высокого кресла было видно только лысую голову – круглую и гладкую, как будто полировали. Человек в кресле медленно повернулся, и Женя увидела противную широкую улыбку – белую, как унитазы в рекламе. Шаховской гостеприимно улыбнулся и раскинул руки, вставая.       - Женечка, слава Небу ты пришла в себя.       Женя отстранилась, но он все-таки чмокнул ее в щеку.       - Садись, милая. Лиз, принеси нам кофе.       - Я не пью кофе.       - Тогда чай.       - Сладкое какао. Очень много сахара! – попросила Женя, а то от приторной улыбки Шаховского ей становилось снова плохо. – Я искала Евгения Степановича.       - А он, наверное, собирает вещи. И орден заодно, - Шаховской рассмеялся и сел на кресло.       Жене было противно видеть этого лысого в кресле дяди Леши.       - Вы новый ректор?       - Да. Избрали вчера на заседании педсовета.       - И как же вы все успеваете, Геннадий Родионович? И весь департамент безопасности на вас, и главный университет страны теперь.       - Ну, я думаю, мне будет не сложнее, чем Алексею Лазареву, когда он правил всем волшебным светом и совмещал с должностью ректора.       «Ты не Алексей Лазарев, - зло подумала Женя, пряча глаза за кружкой: - Не потянешь».       - Поздравляю вас.       Женя улыбнулась, встала и направилась к двери, дернула за ручку, но та оказалась закрытой.       - Я тебя не отпускал, - вкрадчиво сказал Геннадий Родионович и подождал, пока Женя к нему повернется. – Садись.       - Я не ученица Лунового, мне не нужно ваше разрешение.       - Сядь, - повторил он, снова улыбаясь во все свои тридцать два. – Я хочу помочь Юлии Загорской. Думаю, ты тоже.       Женя села.       - Диана хотела убить тебя? Не отвечай, я знаю, что да. Это сильный ментальный контакт. Такое повреждение нервной системы возможно только при условии ненормально высокого уровня дара менталиста и жутко сильного желания смерти другому человеку. Такое было несколько раз за историю. Вот мои орлы нашли случай в прошлом веке: одной ведьме изменял муж, а она была на нем помешана – убила любовницу, хотя сама не поняла, как. Это взрыв дара – он секундный, он направлен на определенную цель, и таких случаев наберется штук пять за всю историю.       Шаховской оперся на локти на стол и спросил:       - Вы поругались?       Женя промолчала.       - Она тебя убила, Женя. Твоя нервная система перегорела, как лампочка. Это не стресс, это остановка сердца и разрыв всех нейронов. Это чудовищная боль.       - Мне не привыкать, - хмыкнула Женя и тоже оперлась руками на стол. – А мне казалось, Геннадий Родионович, вам надо доказать, что Диана – убийца, не мне, а судьям. Ах да, вы не можете судить преступника, пока его нет.       - Мы можем судить ее мать. Она укрывала Диану.       - Она ничего не знала!       - А ты?       Женя осеклась и прикусила язык. Он же разводит ее, как первоклассницу!       - А я вообще не понимаю, что происходит, - Женя откинулась на стул и приложила руку к голове. – Мне плохо.       - Да, милая, я вижу. Заседание суда будет сегодня вечером. Раз ты пришла в себя, то отдохни, вечером Леня привезет тебя к зданию Магсовета.       - Леня? – Женя хмыкнула, он же шутит, да?       - Да, мой сын. Он присмотрит за тобой, поскольку у Александра много других дел. Он попросил своего друга. Ну и мне будет спокойнее. Хоть ты и не ученик Лунового, но ты участница Чарсоревнований, а значит пока под моей ответственностью, и мне не нужны эксцессы в начале педагогической карьеры. - Шаховской подошел и надавил руками на плечи, нагибаясь к уху. – А от тебя их только и ждать, правда?       - Я послушная девочка, - приторно улыбнулась ему Женя. – А вот за стихию – не ручаюсь. Она у меня бешеная.       Дверь отворилась, и на порог вошел Леня. Он улыбался так же противно, как его отец. Оглядел Женю и подошел пожать руку своему отцу.       - Я присмотрю. Не беспокойся, отец. Пошли, Жень, отведу тебя в палату.       Леня приподнял ее, схватив за предплечье, и Женя пошла к выходу, но по пути забрала с комода маленькую фигурку змеи, оставленную еще дядей Лешей. Она положила ее в карман, куда тут же засунула и руки. Шаховской, стоило только дойти до палаты, закрыл дверь и, поигрывая ключами в руке, подошел ближе.       - Доигралась? – остановился рядом, и Женя подняла бровь: чего он хочет? – Выглядишь ужасно, Елагина. Когда Саша тебя принес, у тебя едва ли не вытекали мозги. Синяки под глазами, кровь…       Женя отпихнула его руку от своего лица.       - Те че надо, Шаховской? Раз заделался сторожевым псом, то твое место за дверью. Виляй хвостом отсюда.       Хлысь!       Женя свалилась на пол, а мир снова зазвенел в ушах. Мигнул, погас, снова появился. Задрожал и остановился. Женя моргнула и тряхнула головой, поднимаясь.       - Бить девочек, - хохотнула она, слизывая кровь с губы. – Не боишься?       - А кого мне бояться? – хмыкнул Шаховской и, приложив руку к шеи Жени, придавил ее к стене. – Лазарева? Так что-то он не примчался тебя спасать, пока Загорская хотела грохнуть. Где он был, пока тебя било током? Да не сдалась ты ему, Елагина, кого надо – тех он уже забрал. – Женя напряглась, когда рука Лени стала выправлять больничную рубаху из джинсов. – Я раздену и возьму тебя прямо здесь, и он не придет.       - А я шарахну тебя молнией между ног. Посмотрим, как далеко тогда сможешь уйти ты.       Леня не испугался: только усмехнулся и придавил Женю к стене всем телом, схватив рукой подбородок и надавив на щеки.       - Кого ты обманываешь, стихия тебя не слушается, я читал отчеты о тебе. Но твой острый язык, Елагина… - Леня наклонился ближе. – Я бы его прикусил…       - Порежешься, - прошипела она.       Он наклонился ниже, испытывая ее терпение, гадко усмехнулся и поцеловал. Женя дернулась, но он придавил ее к стене крепче. Голове снова стало плохо, Женя почувствовала, как сиреневые круги перед глазами начинают отдают болью в висках, и тошнота усиливается. Рукой она нащупала раму окна и попыталась подцепить задвижку, но Шаховской схватил ее за ладонь и крепко сжал пальцы.       Женя держала сомкнутыми зубы, но Шаховской так сильно сдавил ее руку, что она вскрикнула. Целовался он паршиво, и Женя пыталась вырваться, правда, с поехавшей головой получалось вяло.       - Я не железный, Елагина, - прошипел он в губы. – Не ерзай, а то я тебя сейчас изнасилую.       - И в этом буду виновата я, а не твое взыгравшее либидо? А Лис простит?       - Она сохнет по Волконскому, у нас с ней только секс.       - Так это твоя схема? – понятливо улыбнулась Женя. – Развлекаешь тех, кому не перепало настоящей любви?       Женя замолчала, когда он прижал ее за горло к стене.       - А чего ты злишься? Проституция – тоже профессия.       Он был настолько противен, что мутнело в глазах. Леня пошло погладил пальцем ее губы и гадко усмехнулся, сильнее сжимая руку на шее.       - Как же так, что нашу Женечку никто больше не спасает? Где же Лазарев, где ее папа, где этот новый кабель Загорской? Женечка теперь одна, - Леня сдавил руку так, что Женя ухватилась за нее, пытаясь отодрать от своей шеи. Воздуха не хватало! – И она такая взрослая, такая строптивая.       - Шах… Шаховской…       - Что хочется ее еще больше, чем раньше.       Женя прикрыла глаза, не в силах выдержать расползающиеся темные пятна перед глазами. Из глаз потекли слезы. Но Женя не могла вспомнить ни одного боевого заклинания, и стихия не дрожала в ее руках – что-то Диана сделала с ее головой, отчего Женя вообще забыла, как колдовать.       Леня насладился ее хрипом и вдруг рассмеялся, отпуская горло Жени. Она тут же свалилась на пол, жадно вдыхая.       - У Лазарева такие дорогие игрушки, и я все хотел понять, зачем ему этот, - Шаховской брезгливо фыркнул, - Сэконд-хэнд.       - Винтаж, - поправила она, растирая горло и поднимаясь.       - Ты поверила, что я тебя хочу, - гадко улыбнулся Леня. – Ты давно смотрелась в зеркало? Выглядишь, как побитая собака.       - Зоофилия уголовно наказуема, - Женя хмыкнула и подмигнула Лене. – Да ты бы все равно меня не потянул.       - Сейчас нарвешься.       - Приложишь еще разок? Ну давай, прямо перед заседанием.       В ушах громыхнуло так, что чуть не выскочили глаза. Женя взвыла и снова упала на пол, зажимая уши руками. Голову прошило болью, и тугой звон стал м=неохотно утекать, задевая нервные клетки по пути вон из головы. Жене заложило уши, и она открыла рот, чтобы дашать через него.       - Поязви еще, я люблю, когда девушки валяются в ногах.       А надо было еще… Если у Жени снова откажет голова, ни на какое заседание ее не повезут.       - А я их понимаю. Твои туфли симпатичней рожи. А!       Она взвыла снова и искренне попросила голову уже отключиться, потому что от боли из глаз рванули слезы. Громкий звук так резал сознание, что Женя даже видеть перестала от расплывающихся перед глазами фиолетовых кругов.       Леня присел на пол и резко подцепил подбородок Жени.       - Ты просто безродная шавка. И скоро ты поймешь, где твое место. Было. Есть. И всегда будет.       - Я тебе подскажу, где, - тяжело дыша, попыталась улыбнуться Женя. – В Багровом. Около трона Повелителя стихий.       Шаховской закатил глаза и оттолкнул ее подбородок, брезгливо встряхнув руку.       - Продолжим потом, а сейчас приведи себя в порядок. Заседание через два часа.       - Ой, все-таки наложил в штаны? – усмехнулась Женя, вставая. Она знала, что будет больно, но Леня ее еще не добил…       - Елагина, еще одно слово!       - Ни одного! – приподняла она руки. – Кроме… Придурок?       Леня грозно на нее глянул, но пересилил себя и все-таки закрыл дверь с другой стороны. Видимо, его предупредили, что она должна доехать до суда в сознании, а бежать и провоцировать его дальше не было сил.       У Жени кружилась голова и прыгали перед глазами зайчики. Она села на кровать и опустило лицо в ладони. Из носа снова пошла кровь, а тошнота усилилась настолько, что Женя метнулась в туалет и провела там больше получаса. Душ ей не помог, кровь то прекращала идти носом, то снова начинала, и Женя открыла окно, чтобы холодный воздух хоть немного остудил ее лицо.       - Шило в мешке не утаишь, - вздохнула Женя, видя, как никудышно Моня пытается прятаться за статуей барса на пятой башне. – Ну где ты там?       Моня была тут как тут.       - Ты знаешь, где дед?       Моня закивала.       - Мне надо с ним поговорить.       В этот раз Моня не стала пихать ее обратно. Она подставила древко и аккуратно подняла Женю еще выше окон медпункта. Донесла до одиннадцатой башни и притормозила у крыши.       - Плохая идея! – перекрикивая пургу, сказала Женя. – Я поскользнусь. Давай к окну.       Что-то, видимо, сучилось с Моней, потому что она вдруг стала упрямой овцой! Зависла около покатой черепицы и отказалась двигаться.       - Да что с тобой? – пробурчала Женя, слезая. – Месячные?       Моня непонятливо растормошила веник.       - Забей.       Женя аккуратно поставила сначала одну ногу на черепицу, потом другую. Вниз она упорно старалась не смотреть, хотя земли и без того не было видно: слишком сильно поднимала снег метель. Колючий ветер щипал лицо и забирался под рубашку и в дырки джинсов. Холодно не было, но нос все равно хотел отвалиться. На ресницы налипли снежинки, и Женя, пока спускалась вниз к пожарной двери башни, ничего не видела.       Моня вела ее, и скоро Женя смогла нащупать дверь – схватилась за нее и быстро зашла внутрь. Тряхнув головой, она подхватила Моню и побежала по лестнице вниз.       - Твои приколы меня достали. Ты почувствовала, что с Дианой что-то не так?       Моня покивала.       - А сейчас-то что? У меня тело на куски распадается после гляделок с Загорской, а ты тащишь меня на крышу!       Вдруг Моня вырвалась из руки и зависла перед Женей, отгоняя веником назад. Женя устало прислонилась спиной к каменной стене и сложила руки на груди, требовательно посмотрев на Моню. Но вдруг услышала:       - Лазарев уезжает?       - По крайней мере, собирается, Ир.       Это была Лис и Волконская, Женя бы узнала голоса этих ведьм даже со сваренными мозгами.       - Как Женя?       - Она пришла в себя, - Лис усмехнулась и устало добавила. – И что ты думаешь, тут же побежала к Гене. Думала, что Лазарев стал ректором.       - И что Гена?       - Отправил ее в комнату. Вечером заседание по Загорской. Елагина – потерпевшая. Ее показания очень помогут. И ты… Ира, ты помнишь, о чем мы договаривались?       Женя перестала дышать – только бы ее не услышали. Она вжалась в камни пожарного коридора так сильно, что почти слилась со стеной. Ирина Волконская была похожа на смерть в длинном черном платье – элегантном, но очень мрачном. Она повернулась к Лис и снисходительно ей улыбнулась.       - Конечно, Аня. Ты станешь деканом ведьминского факультета Поддубного, как только Загорскую посадят. А ее посадят. Лебедев займет место Елагина, а этот ректор… Как его там?       - Всеволод Владимирович, - подсказала Лис.       - Да. Ну пусть остается, он безобидный. Только пообещай мне кое-что, Аня, - Волконская подошла к Лис ближе и скупо улыбнулась. – Ты не тронешь девчонку.       - Сдалась она мне.       - У Елагиной большое будущее. Очень большое. И наконец-то мы ей его покажем, а то за спиной своего отца, она не видела своих, - выделила Волконская, - горизонтов.       - Девочка не умеет колдовать, - хмыкнула Лис и пригладила волосы. – Одевается, как мальчишка и ругается, как сапожник. У нее нет чувство такта, про вежливость она читала только в книжках, да и волосы… Она их хоть иногда расчесывает? Ну и в остальном, Ир, - Лис пожала плечами. – Она неуправляемая. Лучше присмотреть к Даше. Моей дочери нравится Саша, она выросла в нашем обществе, у нее кровь четы Лис.       Волконская выдержала прямой взгляд Лис и покачала головой.       - Женя мне нужна. И ты ей займешься. Внешний вид, манеры – все это будет на тебе.       - Но почему на мне?       - Потому что ты, - Волконская чуть склонила голову на бок, - декан ее факультета. Загорская не справилась.       - Ох, а мне разгребать за ней!       - Брось, Аня. Они с Дашей вместе учились. Станут подружками, тем более теперь место подруги у Жени вакантно. Не думаю, что младшая Загорская вернется.       Женя сжала кулаки и прикусила до боли щеку.       - Меня не было на педсовете Лунового, но все-таки интересно, - Волконская остановилась совсем рядом с пролетом, ведущим к лестнице. – Почему выбрали Шаховского? Я была уверена, что выберут Лазарева.       - Оу, и что бы тогда?       Волконская вздохнула и улыбнулась.       - Я бы разыграла свой главный козырь.       - Ну тогда прибереги, - посоветовала Лис. – Лазарев сам отказался от поста ректора. Сказал, что стар и ничего не забыл здесь. С охраной университета обещал помочь. Его бойцов не видно, но они всегда рядом, ты знаешь.       - Это шпионы, Аня, а не бойцы. Что ж, пусть уезжает, без него спокойнее.       Они вместе медленно удалились, цокая каблуками. Женя еще несколько минут стояла за стенкой и ждала: то ли пока перестанет колотиться от злости сердце, то ли пока Волконская с Лис уберутся с этажа. Когда Женя отлепила спину от стены, почувствовала ломоту еще больше. Голова опять начала раскалываться и от тупой боли в висках уже хотелось плакать.       - Отказался? – прошептала Женя, поворачиваясь к Моне. - Он сам отказался?       Моня не знала, и Женя решила спросить сама. Она пошла за Моней и спустилась на два этажа вниз, оттуда прокралась в преподавательское крыло и, поскальзываясь на лужах, которые стекали с одежды и волос, дошла до кабинета деда. Открыла дверь и попала в приемную.       - Да я еле ее вытащил! Она не свела ее с ума, она ее убила!       - Но почему-то я живая.       Трое парней повернулись к двери. Женя помнила их: Генри – стихийник гроз, Егор по прозвищу Врач, на деле был менталистом, ну и Стас, кажется. Втроем они переглянулись, и Генри встал, резко обошел кресла, а у Жени от его скорости снова закружилась голова.       - Воды?       - Где Лазарев?       - Его нет.       - Но вы-то здесь. Через сколько он будет?       - Девочка-беда, у тебя сейчас заново мозги сварятся. После такого ментального контакта нужно изолироваться от звуков и движущихся картинок минимум на сутки. Твой мозг не в состоянии переваривать информацию.       Женя подняла глаза на Врача.       - Это ты меня вытащил?       - У тебя кровь под носом, - вздохнул Врач и протянул платок. – А знаешь почему?       - Потому что Шаховской не умеет слышать «пошел в задницу?» - Женя поняла, что шутка не зашла и закатила глаза. – Да потому что Загорская меня чуть не убила, сто раз уже слышала!       - Что странно, потому что нам обещали твою полную изоляцию от внешних раздражителей.       Трое волшебников выпрямили спины, а у Жени не было сил даже повернуться. Она подождала, пока стук трости из-за спины перенесется вперед, подняла глаза и кивнула деду. Он осмотрел ее с головы до ног и открыл дверь в свой кабинет. Вместе с дедом пришел дядя Антон – его помощник и товарищ папы по ордену, но Женя даже не посмотрела в его сторону. Она зашла в кабинет и поблагодарила Небеса, когда смогла присесть на кресло.       - Антон, сделай так, чтобы нас не беспокоили, - сказал дед и закрыл дверь.       Женя смяла пальцами края рубахи и подождала, пока дед сядет на свое место. Долго она буравила дубовый стол взглядом, пытаясь вспомнить, зачем вообще пришла. Потому что после подслушанного разговора, на языке вертелся только один вопрос:       - Так ты отказался от поста ректора?       - Да. Зачем мне это? У меня своих балбесов хватает.       - Хороши балбесы, - фыркнула Женя. – Не знаю менталиста, который бы смог помочь после такого… Но у тебя всегда козыри в рукавах.       - Егор не столько силен, сколько ловок. Он применяет магию аккуратно, как хирург. Он бьет точно. За это я его и взял. Он не торопится, он не хватается за все – он избирателен, но все, что он выбрал, он достигает.       - Поздравляю его, - Женя подняла глаза. – Я думала ты останешься.       - Ты ошиблась.       - Но… - Женя запнулась.       Но как же тетя Вика? Но как баба Нина? Как все…       - Я вижу, - улыбнулся дед. – Ты решила, что я приду, и все наладится. Что я привезу с собой огромный орден, смещу прежнее правление и подержу власть в узде, пока ты разберешься, что там с Сережей. Ты привыкла к этому: что я прихожу и решаю проблемы.       Женя облизала губы и опустила глаза в пол. Пожала плечами – дед был прав.       - Этого же ждут все те, кого ты решила мною запугать. Четверка не дураки – они тебя просчитали, и подготовились. А я не знаю, какие козыри в рукавах у них, поэтому не буду оставаться тут.       Из носа снова пошла кровь, но Женя только посмотрела, как капля разбивается о стол и окропляет рубашку.       - Почему вы все сходите с ума? – спросила Женя, утирая кровь, и повернулась к деду. – Ты, Сережа, Загорская, Зо…       Женя прикусила язык, но тут же продолжила:       - Да, я ждала, что ты останешься, потому что ты умный, ты знаешь, что делать. Да, я ждала, пока ты поможешь, но не мне, а Сереже. Да, дед, это нормально – надеяться на кого-то.       - Надежды иногда не оправдываются, Женя, - пожал плечами дед. – Я вот надеялся, что у моего внука нет таких тайн, о которых недавно узнал. Но это жизнь – на нее не стоит рассчитывать. Она не знает слов хорошо и плохо, для нее все ее придумки одинаково прекрасны. Когда она бьет надежды – только любуется осколками.       «Философ, блин», - про себя простонала Женя.       Дед ее не осуждал. Он смотрел на нее очень… нормально. Вообще-то, она не видела его четыре года, но не помнила, чтобы он на нее так смотрел. Он часто грозно хмурился, когда они с Сережей вытворяли что-то, на праздниках он очень скупо поздравлял их и не любил, когда Женя целовала его и накидывалась с объятиями, потому что она мяла его рубашку. Дед был сухарем, но Женя всегда чувствовала: где-то за этой скорлупой он очень радуется, что у Жени пятерка по стихийной магии, и где-то там же он только хохочет на ее признание, что по полетам у нее опять двойка.       Женя хотела встать и уйти, но сидела. В тишине, буравя взглядом стол и морщась, чтобы не заплакать. Потому что она не знала, что делать, а спросить ей было больше не у кого. Сегодня вечером маму Дианы будут судить, папа непонятно, где, а Волконская плетет какие-то интриги, Сережа…       - П… - Женя сглотнула и прикрыла глаза, прогоняя слезы. – П-помоги мне.       - Я уже.       Женя непонятливо нахмурилась и вдруг поняла: от резкого поворота головы в глазах не помутнело, тошнить ее уже перестало и тело не ломило. Но было не до того.       - Ты хочешь совета? – понял дед и откинулся на кресле, складывая руки на груди. – В первый раз за семнадцать лет ты решила спросить.       - Да.       - Не тогда, когда все началось. Не во время, пока все можно было исправить, а сейчас, когда уже…       «Поздно», - закончила за него Женя, но дед удивил:       - Так мало шансов.       Эта фраза ее отрезвила. Мало шансов – не значит, что их нет. Женя подняла глаза и увидела: дед улыбается. Плохо это или хорошо – она уже не знала.       - Я уеду, Женя. Послезавтра. В моей игре я не дам себя просчитать, но в твоей я ничего не знаю, и ты должна это сделать сама. Потому что тут уже я, - он выделил, - не знаю, что делать. Играешь против Сережи – думай, как он. Но для начала, - дед покачал головой. – Возьмись за что-нибудь одно.       - То есть? – нахмурилась Женя.       - То есть всех сразу не спасешь, - сказал дед и медленно встал, подходя к серванту. – Егор – особенный парень. Он умеет ментальным контактом разгребать сумасшествие. Любое психическо-ментальное заболевание он лечит, хотя не доминис. Я взял его, чтобы понять, как он это делает. Ему было только семь, а он избавлял людей от фобий. В десять лет сведенного с ума человека он приводил в чувства за двенадцать часов. Знаешь, как? – Дед подошел ближе и присел на стол рядом с Женей. – Он начинал рыться в голове и раскладывал по полочкам мысль за мыслью. Их там миллионы, но он начинал и убирался, убирался, убирался. Сначала эмоции в один угол, потом мысли – в другой. Почистить шестеренки, оборвать ненужную паутину. Шаг за шагом – к чистой голове. С твоей он копался сутки.       «Шаг за шагом», - повторила Женя про себя. – Ладно, дед, я пошла. У меня еще заседание сегодня.       Подавив обиду, она встала и направилась к двери. Конечно, у нее было, что ему сказать, но дед даже сбегал так, будто все это – один большой план. Может, у Жени и вправду что-то с головой, и она его просто не понимает? В любом случае, обижаться времени не было.       - Удачи, - кивнул дед. – Кстати, советую добираться до комнаты тем же путем, которым попала сюда. С потерпевшей всем было запрещено разговаривать до судебного заседания.       - Но я разговаривала с Шаховским.       - Дурной выбор, он зануда и бестолочь.       - Дед, - закатила глаза Женя, и улыбка все-таки вырвалась из-под пакостной обиды. – Я думала в том кабинете – ты.       - Перепутать меня с лысым страшилой? – дед поправил запонки и пригладил седые волосы. – Женя, может, попросить проверить тебе зрение?       Женя осмотрела деда с ног до головы и прищурилась. Красивый костюм, дорогой галстук, прическа – все для деда было обыденно, но вот… букет?       - А почему послезавтра? – пытливо спросила Женя. – Можно же и сегодня бросить всех, кто на тебя надеялся.       - Ну, моя сватья и без того меня чуть ли не убила, когда я отказался брать тебя к себе в орден, а невестка последнее время вообще не разговорчива. Так что я иду на свидание с другой дамой.       Женя нахмурилась и тут же удивленно открыла рот. На ее памяти была только одна дама, которая постоянно отшивала деда, и к которой он так же постоянно подкатывал с цветами и подарками.       - Но бабушка сломала ногу.       - Какое совпаденье, - ухмыльнулся дед, поправляя галстук. – Я же как раз немного умею сращивать кости.       С его опытом он мог сделать это за секунду.       - Твою маму к тебе не пустили, но Волконский с ней говорил. До судебного заседания тебя все равно не подпустят к ней.       Женя проследила за тем, как бодро он выходит из кабинета, и поспешила за ним.       - Антон, подвезешь меня. Вы трое, сделайте так, чтобы никто об этом побеге не узнал.       Дед, не поворачиваясь, кивнул головой в сторону Жени и ушел. Женя только устала посмотрела ему в след и махнула рукой. Вот так… Она избегала разговора с ним, потому что боялась, что придется многое объяснять, но сейчас пришла, и он убежал сам. Кажется, прийти к деду было самым запасным планом из всех, что приходили ей в голову, и если даже он не сработал…       - Дай себе отдохнуть, - подошел Егор, щуря глаза. – Твоя нервная система накалена до предела. Каждый шорох она воспринимает за стресс или угрозу. Я щелкну пальцами, а ты подумаешь, что в тебя стреляют. Тебе надо поспать.       Женя закусила губу и перевела на него взгляд.       - Спасибо тебе, - искренне сказала она. – Ты спас мне жизнь, я перед тобой в долгу. И тебе, Генри, тоже, - Женя медленно перевела взгляд. – Там, когда вырвались грозы… Спасибо.       - Кажется, - протянул Генри с акцентом, — это не я тебя спас. А твой отец.       - Не принимай на свой счет, - Женя хлопнула его по плечу. – Моего отца даже Зевс не переплюнет.       Она усмехнулась и поплелась к выходу, Генри придержал дверь и вышел вместе с ней.       - Я провожу тебя до комнаты. Метла с собой?       - Ты хорошо говоришь по-русски. Откуда ты?       - Из Англии.       - Прикольно, а Биг Бен видел?       Генри усмехнулся, и Женя тоже.       - Он говорил нам, что у тебя это даже с больной головой.       - Что? – шутливо возмутилась Женя.       - Шутки.       - Я не шучу.       - Но ты смеешься.       Генри посмотрел на нее и остановился около поворота на каменную лестницу. Женя тяжело вздохнула и ухватилась за перила. Все-таки, дед не слишком-то ее долечил. Наверняка, чтобы никто не догадался, что она к нему бегала.       - Судьба – это ирония. Жизнь – анекдот. Не засмеешься – прожил зря.       - Это хорошо, что ты не унываешь. Но к некоторым вещам нужно относится серьезнее.       - Например? – Женя остановилась на лестнице, и Генри поднялся. Он был выше ее на голову, и она увидела за его ухом печать: меленькая змейка.       - Егор тебя еле откачал.       - Ну откачал же.       - Я не знаю, видишься ли ты с ней, но будь осторожна.       Генри открыл окно за Жениной спиной и предложил ей руку, чтобы помочь сесть на метлу.       - У тебя не было синяка на скуле, - сказал он.       - Раз заметил, значит разглядывал? – Женя поиграла бровями, но этот Генри был слишком взрослым, чтобы смутить его такими шутками.       - Кто это сделал?       - Приложилась о дверь.       - И губой?       - Ты на мои губы не заглядывайся, - Женя подцепила пальцами сережки в ушах. – Своих не досчитаешься. Ну, спасибо за помощь, пока.       Женя уже улетала, как Моню схватили и придержали за древко.       - Если тебе нужна будет помощь – скажи мне.       - Вы уезжаете.       - Да ну? – улыбнулся он, и в его темных глазах пробежали маленькие грозы. – Прямо все?       Женя нахмурилась, но спросить ничего не успела: Генри похлопал Моню по древку и ушел вниз коридора. А Женя вернулась назад в палату. Приняв душ, она все-таки завалилась на кровь, но поспать не удалось, потому что слова деда «с твоей мамой разговаривал Волконский», зазвучали в голове. Женя тоскливо взвыла и прикусила подушку. Ну почему навалилось все и сразу?! Как можно жить, когда столько всяких проблем. Как решать, когда их тысячи!       - Спокойно, - приказала себе Женя, упираясь взглядом в потолок. – Шаг за шагом. Шаг за шагом.       Первым шагом Женя выбрала судебное заседание. До него оставалось три часа, и Женя понятия не имела, что ей делать.

      ***

      Машина остановилась напротив зала суда. Большое здание из бежевых панелей с большими окнами. Женя осмотрела его и поежилась: помнила, как сама входила туда, не зная, выйдет ли. Женя дернула за ручку двери и с трудом сдержала рык: что сделать, чтобы они начали снова открываться, когда она хочет, а не всякие там…       - В чем прикол? Изнасилуешь меня в машине? – Женя повернулась к Шаховскому и глянула на журналистов за окном, фотографирующих их машину. – Любишь домашнее кино?       Она хмыкнула и откинулась на сиденье. Шаховской задумчиво ее осмотрел и побарабанил пальцами по рулю. Когда они были маленькие, Женя его била. А сейчас он вырос на две головы выше ее, плечи раздулись, как надувные круги, да и кулаки… Женя подвигала челюстью, вспоминая, как прилетело с утра.       - А че ты молчишь, Лень? Наедине ты поразговорчивее.       - Мы ждем Сашу.       - Ты ждешь Сашу.       - Закрой рот, Елагина, и сиди смирно.       - А ты держи ширинку застегнутой и закатай губу, - в ответ посоветовала ему Женя и, откинув зеркальце, взбила волосы. – Эта красота не для тебя.       - Было бы на что раскатывать, - фыркнул Леня и отвернулся к окну.       Когда к зданию суда подъехала еще одна машина, журналисты ринулись к ней. Охране даже пришлось придерживать их руками, чтобы не разодрали Волконского на кусочки. Он подошел к двери, ему она, конечно же, открылась. Протянул руку и посмотрел на Женю. Она без удовольствия протянула ему ладонь и встала. Подниматься и резко поворачиваться ей еще было тяжело.       - Твой друг меня домогается.       - В зале веди себя нормально. Отвечай на вопросы правду. Твоя голова сейчас не в сознании сотворить правдоподобную ложь. Так как менталисты не могут залезть к тебе в голову из-за сережек, заседание решили провести, пока твой мозг не до конца восстановился.       - Умно и подло – в твоем вкусе, Волконский, - кивнула Женя.       - Укрывательство превышение норы дара – не самая жесткая статья. Загорской все равно сейчас лучше не появляться на людях. Родители Валеры…       - Ого, у него есть родители. А их к нему пустили? Или ты и с ними поболтал?       Волконский наконец опустил на Женю глаза, а то все время просто тащил вперед.       - Это было мое распоряжение, никого не впускать к тебе.       - Знаешь, не удивлена.       - Я соврал твоей матери, что у тебя простой обморок.       Женя удивилась, и сарказм, только что желавший сорваться с кончика языка, не успел вырваться. Волконский помог?       - Мне не нужны скандалы с людьми. Она дома, а около твоего дома – мои люди. Надеюсь, мы друг друга поняли.       - Не очень, - Женя покрутила пальцами. – Так мне сделать все, чтобы тетю Юлю посадили? Или наоборот?       - Говори правду.       - Ты мерзавец, - улыбнулась она. – А еще циник, сволочь и предатель. Твое слово дешевле, чем запонки на твоей рубашке. Ты втыкаешь ножи в спину друзьям чаще, чем в мясо на тарелке. И нет, Волконский, не потому, что ты вегетарианец. У тебя полно дорогих часов, но нет дорогих людей. И…       Голова в который раз за сегодня подводила. Мир опять поехал, померк, а когда Женя открыла глаза, поняла, что не показалось: Волконский и вправду ее поцеловал. От щелчков фотоаппаратов зазвенело в ушах, в глаза резануло светом люстры и звук задрожал, словно кто-то кастрюлю на голову надел.       - Я с тобой, - ласково улыбнулся Волконский и сжал руку. – Ничего не бойся, хорошо?       Женя выдохнула, и стало полегче. Она медленно повернула голову в сторону журналистов и согласно кивнула Волконскому, мило улыбнувшись:       - В очередь Волконский.       Он нахмурился.       - За Шаховским будешь.       Волконский виду не понял, но офигел. Женя дождалась приглашения в зал и заняла свою скамейку рядом со стороной обвинения. Преступления было не багровым, а потому Приторского Женя не видела. Прокурором оказалась худосочная женщина лет сорока с взглядом кобры и лицом стервы. Она поддерживающе улыбнулась Жене.       - Не волнуйся, тебе ничего не смогут тут сделать. На время заседания дар Загорской будет заблокирован.       - Да я не волнуюсь, - Женя развалилась на стуле. – Мне не привыкать, а вы… Случайно не пили сегодня кофе?       - Пила, - ответила прокурорша, подчеркивая что-то в бумагах. – А что?       - Да так. Кофеин стимулирует нервную систему, это дополнительный импульс в мозг, а я от Дианы слышала, что менталисты могут перенаправлять эти импульсы, меняя желания, - Женя подсела ближе и доверительно прошептала. – Пустяковые – на самые откровенные.       - Ты хотела сказать, сокровенные? – невозмутимо хмыкнула прокурор.       - Я сказала то, что хотела. Классная помада.       То ли психологические трюки Дианы и вправду работали, то ли прокурора было так легко вывести: она тут же подтерла помаду у губ и мельком глянула в зал. Ну и страсти! Интересно, кто он. Шаховской? Для такой красотки страшноват. Волконский – мелкий еще, хотя кто его знает… Лебедев…       - Встать, суд идет, - громкий голос прервал Женины попытки отвлечься от происходящего.       Она упорно пыталась занять свою голову чем-то, чтобы не пороть эту правду, когда мозг реально почти не соображал. В зал суда ввели подсудимую, и Женя впилась пальцами в стул, удерживая себя на месте. Тетю Юля выглядела отлично: как будто в камерах разрешают приводить себя в порядок. Но она была Загорской – ее прямая спина, сухой взгляд и красота, дарованная природой, оставались со своей хозяйкой даже на скамье подсудимых.       Стали проверять, кто пришел, а кто нет. Проверили прокуроршу с Женей, их свидетелей и других. Потом добрались до стороны защиты, и тетя Юля встала, а за ней – ее адвокаты. Один был толстый, как колобок, и кучерявый. Женя помнила его – дядя Саша, он помогал папе адвокатам деда, когда рассматривали дело об убийстве Зои. А другой адвокат…       Ну прямо как в кино: костюм с иголочки, заколка для галстука, волосы уложены назад и взгляд – дьявола, а не человека. Ему было лет сорок, и он посмотрел на прокуроршу, сухо улыбнувшись, отчего у него в уголке рта появилась ямочка. Потом прикрыл глаза, пожелав удачи, и прокурорша надменно фыркнула. А Женя подумала: «Зря, удача тебе, видимо, пригодится. Похоже у тети Юли реальный волчара».       Сначала выступала сторона обвинения. Прокурорша встала с дозволения суда и принялась, вышагивая на каблуках по пятачку перед кафедрой судей, объяснять, за что тетю Юлю хотят посадить.       - Все мы знаем, что муж Юлии Анатольевны – тоже менталист. Загорским не рекомендовалось заключать браки с менталистами, чтобы не получить переизбыток силы у ребенка. Юлия Анатольевна пренебрегла этим правилом. Максим Арбе, муж Юлии Анатольевны, также является преступником, разыскиваемым международным магическим сыском вот уже семь лет. Не исключено, что Юлия Анатольевна укрывала и его. Доказательства – вот.       Прокурор подошла к столу и подняла несколько перьев. Женя удивленно посмотрела на три перышка оранжевого, фиолетового и синего цвета.       - Это было обнаружено при досмотре.       - Что это? – нахмурился председательствующий судья.       Прокурор подошла и положила перья судьям на стол.       - Эти перья – артефакт сонной магии. Прошу заметить, запрещенной к использованию на территории Российской Федерации. Как работает – неизвестно, так как магия запрещена уже более трехсот лет, а артефакт новый. Доказательства того, что подсудимая скрывала превышение нормы дара дочери, тоже имеются, - продолжила прокурор…       Женя посмотрела на тетю Юлю, а та – на Женю. Плевать на суд, плевать на приговор. Тетя Юля пыталась понять, в порядке ли Женя. И Женя ей едва заметно кивнула, снова отворачиваясь к прокурорше, так подробно рассказывающей о нескольких ситуациях, случавшихся с Дианой, которым тетю Юля не придала должного значения.       - Все вещественные доказательства представлены. Прошу у суда разрешения опросить свидетелей стороны обвинения.       - Суд разрешает.       - Прошу вызвать Валерия Дмитриева.       - Протестую.       Было это сказано не громко, а даже тихо. Никто не вскочил со стула, как в кино, не заорал, требуя остановить беспредел – этот мужчина только поднял взгляд на суд и встал.       - Уважаемый суд, по процессуальным нормам Чародейского Уголовного процессуального кодекса, сначала выслушивается изложение дела, а потом – показания потерпевшей.       - Прошу разрешить мне продолжить. Я уже огласила вещественные доказательства, и вы молчали.       - Искренне сочувствую вашей ошибке, - снова сухо изогнул уголок губ адвокат и тронул очки, - а не моей.       Суд перекинулся парой слов, и центральный судья решил:       - Суд приглашает потерпевшую Евгению Владимировну Елагину для дачи показаний.       Женя еще с тринадцати лет помнила, что надо выйти к кафедре посередине и встать напротив суда. Подписать расписку о том, что врать не будешь, а потом …       «Как ты сдашь лучшую подругу», - зазвенели в голове слова Волконского.       - Расскажите, как было дело, - попросил судья.       Мозг пытался соображать, но ничего правдоподобного и вправду не приходило в голову.       - Я гуляла с мамой, - начала Женя с самого простого. - А потом с метлой. А потом одна. А потом…       - Женя, вы встретили Диану в кампусе мужского общежития? – стала подсказывать прокурор.       - Да, - ответил расслабленный мозг за Женю.       Женя стала медленно рассказывать о том, что случилось. Время, которое она тянула, растягивая слова и предложения, давало ее мозгу хоть немного сосредоточиться на сказанном. Женя решила: не может сорвать, так промолчит. Она не давала прокурорше задавать вопросы, вспоминая детали и упуская главное, но прокурорша не носила бы погоны, если бы не раскусила этот план.       - Вы пошли за Дианой Загорской, ведь она ваша подруга?       - А мы Диану Загорскую судим или Юлию? – вяло попыталась сопротивляться собственной голове Женя, но была перебита судом:       - Потерпевшая, просьба отвечать на заданные вопросы.       Женя покосилась на адвоката. Ей показалось, что этот волчара может подсказать, что ей делать. Но он просто сидел и заинтересованно ее слушал, трогая дужку своих очков.       - Я пошла за Дианой.       - В Зачарованный лес. Там вы потеряли сознание от ее силы?       - Да.       - Потерпевшая, вам есть, что добавить? – спросила правая судья и прищурила глаза. – Обстоятельства произошедшего. Предположения о мотивах поступка Дианы Загорской. Возможно, вы знаете что-то. Всегда ли у Дианы Загорской были такие способности?       Женя впилась пальцами в табуретку и замотала головой.       - Прошу вас ответить.       - Нет!       - Хорошо, садитесь.       Женя прикрыла глаза, когда опустилась на стул. А Егор был прав: мозг бил тревогу от простых вопросов. На одно лживое «нет» у Жени ушло столько сил, что она покрылась потом. А точно ли это все из-за Дианы? Или вместе с таблетками ей подсыпали какую-нибудь сыворотку правды? Хотя вряд ли, а то она и не только про Диану может наболтать.       В зал пригласили Валерку Дмитриева. Он встал у кафедры и мельком глянул в сторону Жени.       «Лишнее слово – и я закончу дело Загорской», - обещала ему Женя взглядом.       Но его это не напугало: он рассказал, как хотел поговорить с Дианой, завел ее в комнату, а после почувствовал дикую боль и отключился. Диана хотела убить его. За что? Откуда он знает, может, за то, что он не пригласил ее на бал. Да и мотивы Дианы были не так важны, сейчас судили ее маму. Все эти случаи – только доказательство того, что это не разовый всплеск, и Юлия должна была заметить…       Прокурор подобрала свидетелей, она взяла только те доказательства, которые были ей на руку. И ее линия обвинения была такой безупречной, что Женя под конец даже не стала слушать. Она не помнила, когда там положено вмешиваться адвокатам, но четко понимала: ничего этот мужик и дядя Саша не поменяют. Это провал…       - Суд приглашает сторону защиты.       Волчара, как обозвала красивого мужчину в пиджаке Женя, встал и уважительно кивнул своему товарищу, подходя к кафедре суда.       - Вина, - задумчиво сказал он и прищурил свои темные глаза, отчего его брови наползли на веки сильнее, и он тал казаться еще умнее. – Муж – преступник… Максима Арбе не видел никто семь лет, и как правильно подметила потерпевшая, - адвокат повернулся к прокурорше и поинтересовался: - А с чего вы взяли, что это артефакты сонной магии?       - У нас представлена экспертиза. Она была приложена к позиции, вы ознакомились?       - Конечно, экспертиза была проведена властелином материи по имени Григорий Панкратов. Эксперт подучреждения Магсовета «Чарэкспретиза». К опросу эксперта я перейду позже, а пока замечу, что последний случай зарегистрированного применения сонной магии был триста лет назад. Эта магия подвластна лишь одной семье менталистов. Да, Максим Арбе в бегах, но никто не нашел подтверждения существования ни его цирка, ни факта применения им сонной магии.       - Он единственный менталист, способный колдовать во сне. Вы никогда и не найдете его магию, потому что увидеть ее можно…       - Обвинитель, - строго глянула судья уже на прокуроршу и повернулась к адвокату. – Продолжайте.       - Спасибо. Прошу обратить внимание, что сейчас слушается дело о привлечении Юлии Загорской к уголовной ответственности по статье сто одиннадцатой Чародейского уголовного кодекса, то есть за сокрытие превышение нормы дара, и по статье сто двенадцатой пункту б – пособничество в развитии запрещенных способностей. Доказательства, представленные стороной обвинения, доказывают лишь факт наличия у Юлии Загорской возможности общаться с мужем – перья, - адвокат их показал, - и не доказывают ее вины в укрывательстве дара дочери. Я опротестовываю их за неотносимостью к предмету судебного разбирательства. Любовь у нас пока что не карается.       Он разносил прокуроршу так, что в Женю, кажется, и вправду летели щепки. Она смотрела на него с открытым ртом и только успевала понимать своей туго соображающей головой, почему, как и в какой момент он пришел к тому, что тетя Юля вообще невиновна. Он говорил кратко, четко. Его взгляд, жесты, полуулыбка – все делало из него дьявола в пиджаке, который улыбался и убивал всю прекрасную линию обвинения.       Когда процесс перешел к допросу свидетелей и вопросы разрешили задавать двум сторонам, Волчара, прикрывшись дружелюбной манерой разговора, вывел диалог с Валерой к тому, что…       - Прилежное поведение и воспитание госпожи Загорской подтверждают характеристики учителей, - сказал адвокат, протягивая суду бумажки. – По камерам видно, что Диана Загорская следовала за Валерием неохотно. И если молодой человек, тащив девушку к себе в комнату напоролся на ментальный контакт, только когда у его жертвы наверняка началась паника. То моя подзащитная – мать. Ментальная активность менталиста снижается при снижении уровня стресса. Юлия Загорская не могла знать, что способности ее дочери превышают норму, поскольку половину жизни Диана провела в Поднебесной, потом жила в общежитии университета Поддубный. С матерью Диана виделась редко, уровень стресса снижался. Всплеска могло не произойти даже в ссору, так как кровь менталистов имеет определенный эффект: если она родная, она слегка уравновешивает уровень силы.       Женя подперла рот кулаком, чтобы не сидеть с открытым. Ей казалось, даже тетя Юля не в курсе, что у менталистов что-то там кого-то уравновешивает, но адвокат пихнул судьям заключение заведующего кафедрой ментальной магии Лунового.       - Протестую. Это не доказано, что Юлия не знала, только ваши доводы.       - У нас презумпция невиновности, - снисходительно объяснил прокурорше Волчара. – Пожтверждать вину – ваша роль. Моя подзащитная невиновна, пока вы не доказали обратное.       «А вы не доказали», - прочитала Женя в его узких хитрющих глазах, но адвокат был умнее и не сказал это вслух.       - Уважаемый суд, прошу допросить потерпевшую.       Женя встала и снова подошла к кафедре. Все на нее удивленно таращились, и она недоуменно осмотрелась. Потом остановилась на адвокате. Он ей улыбался.       Делал он это как-то очень… хорошо. Женя засмотрелась на его улыбку, зацепилась своим разбудораженным сознанием и почувствовала что-то. Мозги были плавленые, но немного Женя еще соображала: адвокат ей показался знакомым. Страх ушел, стало спокойно. Раз дед не помог, может незнакомый и такой симпатичный мужчина поможет Жене? Она же все-таки девушка в беде…       - А что не так? – спросила она, осматриваясь.       - Потерпевшая, - устало приложила ко лбу руку судья. – Подходить к кафедре можно только с разрешения суда.       Женя прикусила губу и понятливо кивнула. Адвокат ей казался таким убедительным, что она не сомневалась: суд разрешит ему ее допросить.       - Хорошо, - устало кивнул председательствующий. – Вопросы стороны защиты.        - Спасибо, - кивнул адвокат судье и обратился к Жене. – Как давно вы знакомы с Дианой Загорской?       - С шести лет. В первом классе познакомились.       - Вы знали, что оба ее родителя менталиста?       - Да.       - Вы знали, что Загорским не рекомендуется совмещать кровь с другими менталистами?       - Да.       - Вы жили в одной комнате?       - Да.       - У Дианы были всплески силы?       - Да.       Женя закрыла рот и прикусила язык. Что творит этот адвокат! Он кого тут защищает?       В зале повисла тишина, даже скучавшие судьи оторвались от бумажек на столах и подняли глаза. Женя почувствовала, как мозг начал бить обещанную Егором тревогу, отчего думать стало еще сложнее.       - Вы были близки?       - Д-да.       - Вы знали, что ее родители развелись?       - Да.       - Диана причиняла вам боль?       - Да, - Женя быстро глянула в сторону скамейки подсудимых.       Тетя Юля встала и подошла ближе. В непонимании нахмурила брови и помотала головой.       - Больно было?       - Глупый вопрос.       - Прошу ответить.       «Тупая резь и каждая слеза обжигает глаза. Жене казалось, что в виски вкручивают ржавые винты. Они крутятся, наматывая на себя нервы, и давят на глаза…»       - Больно.       - Сильно?       - Очень.       Лоб снова прошибло потом, но времени адвокат не давал. Он не просил рассказать, он задавал вопросы – маленькие, короткие, с ответом да или нет. И Женя не успевала себя заставить замолчать, как ее голова продолжала за нее.       - Сколько раз это было?       - Я не считала.       - Вы вывели Диану Загорскую из комы.       - Да.       - У вас было заклинание связи?       - Да.       - Значит вы знали о превышение нормы дара.       - Да.       - Вы помогали Диане Загорской скрыть это от ее матери?       - Да, - выдохнула Женя и подняла на адвоката глаза. – А вы кого защищаете?       - Юлию Загорскую, - адвокат подошел ближе и остановился у кафедры. Он приспустил очки, и Женю снова что-то зацепило в этом жесте, но она только зажмурила глаза, прогоняя муть из головы. – На вас оказано сильнейшее ментальное воздействие. Вы не можете врать?       - Нет.       - Тогда скажите мне правду, Евгения, - адвокат снова надел очки. – Юлия Загорская знала о превышении?       - Нет.       - Вы уверены?       - Мы сделали все, чтобы она не узнала.       - Вы укрывали способности Дианы?       - Да.       - Протестую! – вскочила прокурор. – Вопросы наводящие.       - Но ответы, - пожал плечами адвокат, все еще буравя Женю взглядом. – Вполне определённые.       - Протест отклонен.       - Евгения не может врать, - развёл руками адвокат, обращаясь к суду. – У них с Дианой было связующее заклинание. Вполне возможно, что его снятие спровоцировало новый приступ. Я прав?       - Да.       - Уважаемый суд, в приобщенных к делу доказательствах я предоставил заключение профессора ментальной магии. Там написано, что связующее ментальное заклинание образует прочную связь между менталистом и объектом. Евгения не могла не чувствовать приступы силы Дианы Загорской. Но в то же время это ментальное заклинание должно было рассеивать всплеск магии на двоих, что помогало Диане Загорской укрывать свой дар от посторонних, но не позволяло укрывать дар от Евгении. Случай чудесного спасения от ментальной комы это подтверждает. У девушек была прочнейшая ментальная связь, и только что мы с вами услышали самое правдивое признание, - адвокат развел руками. – Юлия Загорская не знала об этом. Евгения не может врать, - повторил он.       Женя чувствовала себя подсудимой больше, чем тетя Юля. От кафедры Женя так и не отошла, отсюда было удобнее следить за Волчарой, и Женя поняла: он что-то задумал.       - Доказательства косвенные, - перебила прокурор. – Если Евгения не знала, что Юлия Загорская располагает информацией о превышении нормы дара, это по-прежнему остается субъективным мнением Евгении. Юлия могла все знать и не посвящать в это Евгению.       - Могла… - вздохнул адвокат. – Но не доказано.       Судьи их уже даже не останавливали. Женя слышала о презумпции невиновности только из кино, но вдруг начало понимать, как она работает. Адвокату не надо доказывать, что тетя Юля ничего не знала, ему достаточно доказать, что слова обвинения не… доказаны.       Уф, это было слишком сложно для сваренного в скрутку мозга, но Женя точно поняла: волчара что-то сделал, отчего судьи засомневались. Они долго слушали прокуроршу и адвоката, а потом объявили, что переходят к репликам. Сначала дали слово прокурорше, но уверенности у нее поубавилось, когда судьи сами начали задавать вопросы:       - Вы предоставили доказательства, свидетельствующее об общении с Маскимом Арбе, но мы рассматриваем обвинение в другом преступлении.       - Ваши доказательства свидетельствуют о том, что у Дианы Загорской действительно есть опасное превышение дара, но мы судим Юлию Загорскую.       - Вы…       Женя сидела на скамье прокурорши и внимательно следила за адвокатом, попутно пытаясь услышать, за что на него ругается тетя Юля. Он ее успокаивал, а когда встал, Женя напряглась.       - Раз уж ваши доказательства недостоверны и неотносимы, уважаемая сторона обвинения. То показания Евгении Елагиной свидетельствуют о том, что именно она знала о превышении нормы дара. И мне непонятно, почему на скамье подсудимых сидит Юлия Загорская?       - Постойте, - сказала тетя Юля, но адвокат на нее даже не посмотрел.       - Но это предмет другого судебного разбирательства. Вина Юлии Загорской не доказана. Доказательства исключительно косвенные, а значит даже в суммарности не достаточны и не могут быть положены в основу обвинительного приговора. Как и предположения наличия знания о превышении нормы дара. Право, - адвокат хмыкнул, снимая очки. – Судить за домыслы, когда в одном зале с нами находится человек, который явно укрывал дар младшей Загорской?       Кажется, все закончилось. Судьи ушли совещаться, а прокурорша, откинувшись на спинку стула нарочито громко сказала Жене, но чтобы услышали все.       - Всегда было интересно, какого это защищать преступников?       Адвокат услышал, а пресса снова навострила уши.       - Хотел бы удовлетворить ваше любопытство. Позовете защищать Евгению – расскажу.       Шах и мат. Женя засмеялась, и прокурорша на нее недобро глянула.       - Не бойся, Женя. Я не дам тебя в обиду. Ты жертва, а не преступник. А у таких умельцев дальше одного удачного раунда никогда не заходит. Соберем доказательства и задавим его.       - Мгм, - хмыкнула Женя. – Ногти не сломай.       Прокурор услышала, хотя Женя искренне старалась язвить тихо. Суд вернулся, а прокурорша так и не успела сжечь адвоката взглядом, но он успел унизить ее своей снисходительной ухмылкой: «Извини, ты облажалась». Суд стукнул молотком и объявил:       - Прошение стороны обвинения об отложении рассмотрения дела удовлетворено. Суд дает время сторонам на сбор дополнительных доказательств. Ходатайства есть?       - Есть! – прокурор встала. – Прошу изменить меру пресечения с домашнего ареста на заключение под стражу. Сложно уследить за даром менталиста не в специально оснащенном помещении.       - Протестую. Ментальное заклятье, введенное в кровь госпожи Загорской блокирует силу на сутки. Это противоречит правилу о неприменении одновременно мер обеспечения безопасности в зале суда и меры пресечения вне суда.       Женя вяло сообразила: «Так. Нельзя одновременно и блокировать силу и запирать где-то?»       Судьи переглянулись.       - Ходатайство удовлетворено, но заключение под стражу будет приведено в исполнении по истечении двадцати четырех часов с момента введения сыворотки в кровь Юлии Загорской.       Снова стукнул молоток. Женя не поняла последние слова, но и не пыталась. Она встала и попыталась подойти к тете Юле, но ту увели приставы. Прокурор пошла разговаривать с Шаховским, который, оказывается, сидел в зале, а Женя улизнула от Волконского и выкралась в коридор. Там она нашла адвоката.       - Коллега, это было потрясающе. Но как вы смогли разговорить Евгению?       - Прокурор предоставила доказательство сильнейшей ментальной атаки. При таком воздействии мозг не в состоянии даже думать, не то что придумывать. Я просто задавал четкие вопросы, у нее не было времени врать.       - Но откуда вы знали, что спрашивать?       Женю и саму интересовал этот вопрос, но адвокат ее заметил и снова улыбнулся. Знай его Женя дольше, назвала бы эту ухмылку фирменной.       - Евгения, - кивнул волчара. – Меня зовут Дмитрий Нитиевский, а это мой коллега Александр Потапов.       - Здрасьте, дядь Саш, - кивнула Женя. – А давно у вас помощник?       - Женя, не волнуйся, у господина Нитиевского была блестящая тактика!       - И какая же?       - Мы сделали виновной вас, - просто сказал волчара. – Вина Загорской будет исключена за недостаточностью доказательств. Но ваша вина полностью подтверждена мною только что: кома, медосмотры, даже присутствие следа ментального заклинания на руке.       - Но ты не бойся, - погладил ее по плечу дядя Саша. – Господин Нитиевский это специально.       - Хочет меня посадить? – уточнила Женя.       Волчара не спешил ей раскрывать карты, как будто ему нравилось ее мучить.       - Вас? – хмыкнул он и прищурился, наклонив голову на бок. – А вам что, есть восемнадцать?       - Ну нет.       - Тогда спешу вас обрадовать. Уголовной чарответственности вы не подлежите. А возраст обвиняемого учитывается на дату совершения преступления. Всего хорошего вам, леди. На свободе.       Он уважительно кивнул и, обогнув Женю, пошел к выходу. Она смотрела ему вслед и подумала: что-то с ним не так…       - Он гений, - протянула она наконец. – Он просто их… развел?       - У них были очень сильные доказательства. Если бы мы не убедили суд в том, что Диане кто-то помогал скрывать ее дар, мы бы не вытащили Юлию. Прости, Женя.       - Да забейте. Это же правда, - хмыкнула она. – А вы давно его знаете?       - Нет, он пришел сегодня.       - Сегодня? – вздернула бровь Женя.       - Верховный ковен прислал в помощники.       Женя понятливо кивнула и извинилась.       - Простите, дядь Саш. Мне надо с ним поговорить!       Она быстро пошла к выходу, но адвокат уже спустился по лестнице и залезал в машину.       - Женя! – услышала она из коридора голос Лени и, недолго думая, пробежалась до машины адвоката и села на соседнее сиденье.       - Сиреневый бульвар, пятнадцать.       Волчара прищурил глаза и увидел, как на лестницу выбегает Шаховской вместе с охраной.       - Я не такси.       Женя чуть сползла по сиденью вниз.       - Тот парень хочет меня изнасиловать. А врать я не могу, сами знаете.        Волчара подумал с секунду, потом молча вырулил на дорогу и уехал от здания суда.       - Папа вам не говорил не садиться в машины к незнакомым мужчинам?       - Хотела это обсудить. Сколько вы берете за защиту? Мне надо оправдать честь отца.       - Увы, я не занимаюсь багровыми делами. Да и сейчас это бесполезно.       Женя согласно кивнула.       - Это было… круто. В какой-то момент мне казалось, что у вас нет шансов.       Адвокат понятливо хмыкнул.       - Аргументы одной стороны всегда кажутся убедительными, но только до тех пор, пока не начинает говорить вторая.       - Юридическая мудрость?       - В интернете прочитал.       - Откуда вы знали, что спрашивать? – повторила Женя вопрос дяди Саши. – Слишком четкие вопросы…       - Это моя работа, - улыбнулся волчара, выруливая на МКАД. – А еще мой коллега мне сказал, что вы как-то пошли на верную смерть, чтобы спасти подругу от багровых духов.       - Ну и что?       - И я подумал, почему бы вам тогда не смолчать о чудовищном превышении дара вашей другой подруги. Это ведь такой пустяк, - он пожал плечами и снова прищурил глаза. – Вас всего лишь могли случайно убить.       - Осуждаете? – понятливо хмыкнула Женя.       - Не вас.       - А кого?       - Вашего отца. Я много слышал о Владимире Елагине. Такой великий колдун и такой никудышный родитель…       Женя вздернула бровь и смирила адвоката взглядом.       - Он самый лучший родитель, - твердо сказала она. – Это просто был не мой секрет.       - Как и секрет Сергея Лазарева. Как и еще, полагаю, сотни секретов. Вы не доверяли отцу?       - Нет, я…       - Боялись показаться слабой, - перебил адвокат.       - Читаете людей, - усмехнулась Женя. – Вы и вправду профессионал.       - В вашем случае это не сложно. У вас сильнейший ментальный срыв. После такого люди не могут следить за движущимися предметами и слушать хоть что-то громче стука собственного сердца. Им жутко хочется плакать и дышать с открытым ртом. Но мы с вами оба только что вышли из зала суда. Вы сбегаете, чтобы поговорить с мамой, которую к вам не пустили. Я складываю это в голове и понимаю: вы не даете повода посчитать вас слабой. Но если вы все-таки хотите, чтобы у вас наконец перешла идти носом кровь, поплачьте часа два, выделится…       - Эндорфин, - кивнула Женя, отворачиваясь к окну. – Он расслабит нервную систему. Станет легче.       Она нащупала деревянный медальон на шее и сжала его рукой. Адвокат замолчал и тяжело вздохнул. Какое-то время они ехали по дороге в тишине и Женя боролась с дикми желанием зареветь и подышать в открытым ртом.       - Какой у вас любимый запах?       - Папины духи, - Женя прокляла свой трясущийся подбородок и такой болтливый язык в это день.       Адвокат улыбнулся.       - Могу вам посоветовать подышать ими. Выделяется дофамин, тоже станет легче.       - А вы доминис?       - Нет, но у меня есть знакомый - доминис.       Женя понятливо кивнула и отцепила руку от медальона. Раньше Лазарев оказывался рядом, когда плохо, заваливал мудреными словами и просто… помогал.       - Не то что бы мне некому выговориться, просто сегодня… сами знаете.       - Вы не контролируете себя.       Адвокат протянул платок, и Женя дергано ему кивнула. У нее из носа вправду шла кровь, а в глазах мутнело от слез – долбаная голова, когда уже начнет нормально соображать?       - Спасибо вам, что вытащили ее, - искренне поблагодарила Женя. – Я подсела к вам, чтобы попросить. Когда вы пойдете к Юлии, скажите, что мы с Дианой… Мы не специально. Мы были маленькими. Я думала ее заберут на опыты или в какой-нибудь ковен в горах, чтобы никого не задела. Я просто… Не хотела ее потерять. Потому что она моя подруга.       Женя посмотрела на адвоката в надежде что он ее поймет. Небо знает, зачем ей было это нужно, но сведенная с ума голова требовала его убедить.        – У меня их вообще больше нет. Я отшивала ее, когда она ко мне приходила, я четыре года ее игнорировала. А что с ней было? Сходила она с ума нет, я не знаю. И я должна была быть рядом, а меня не было! И даже с этой гребаной крыши падать было не так страшно, как думать, что она не проснется. А теперь я даже не знаю, где она…       Женя прикусила губу и закрыла глаза – эту бессвязную исповедь надо было останавливать.       - Извините, - Женя тряхнула головой. – Жалко, что вы не психолог.       - Двести баксов в час – и я весь ваш, - невозмутимо сказал адвокат, постукивая пальцами по рулю.       - Тогда подождете часик? Я продам себя в рабство.       - За часик уже тысяча двести, - он улыбнулся и повернул голову. – Вы знаете, что случилось с господином Лазаревым? Вы можете мне все рассказать, и эта тайна умрет со мной.       - Конечно, - усмехнулась Женя. – Ведь моя тайна вас и убьет.       Адвокат посмотрел Жене в глаза очень внимательно, как будто даже они должны были говорить правду в этот день. Женя заметила, что они уже остановились в ее дворе, и вдруг в окно постучали. Женя повернула голову и увидела маму: она стояла в пальто и строго смотрела в окно машины.       - Апелляцию подавать бессмысленно. Дело будут откладывать, пока Юлия Загорская не устанет от ареста и не подпишет чистосердечное. Я выиграл не дело, я выиграл сутки. И они в ваших руках.       Волчара сказал это так быстро, что Женя еще несколько секунд пыталась понять, что он хотел донести. А сам он тем временем вышел из машины, поздоровался с мамой и открыл дверь, выпуская Женю наружу.       - Адвокат? – мама кивнула, забирая у волчары свою руку. – Но ведь это случилось только вчера, как Юлю могли так быстро судить? Разве у вас нет…       - Процессуальных сроков? – угадал адвокат. – Конечно, есть. Тридцать дней на составление обвинительного заключения, десять – на ознакомление с ним обвиняемого и еще куча разных, согласно которым мы должны были встретиться в зале суда не раньше, чем через два месяца.       - Сволочи…       - Женя, – грозно глянула мама. – Спасибо, что ее подвезли.       - У вашей дочери ментальный взлом – ничего страшного, просто надо дать отоспаться. Заварите чай с мятой и приготовьте то, что она больше всего любит. Дайте ей понюхать духи отца и принять ванную.       Мама заинтересованно прищурила глаза и благодарно кивнула:       - Спасибо. Жень, иди домой.       - За спасибо я не работаю.       Адвокат внимательно осмотрел маму, пока Женя неохотно плелась к двери.       - А что вы делаете сегодня вечером?       - Заряжает дочь дофамином, - крикнула от дверей Женя.       Мама нахмурилась, а адвокат только улыбнулся, снова показав ямочки на худых щеках.       - Кажется, вам пора спасать невиновных.       - Нет в мире такой несправедливости, бороться с которой я хочу больше, чем за ваше внимание.       Женя стояла у двери подъезда, сложив руки на груди, и с открытым ртом наблюдала за тем, как бессовестно волчара клеится к маме.       - Напрасно, ведь я замужем, - мама развернулась и пошла к Жене.       - А в наших скромных адвокатских кругах ходят слухи, что Елагин развелся, - мама остановилась, чтобы ответить, но адвокат успел первым: подцепил ее руку и поцеловал. – Надо же. Кольца тоже нет.       Он осмотрел ее на прощание, улыбнулся еще шире и сев в машину, быстро уехал. Мама потерла поцелованную руку и задумчиво глянула ему вслед. Ну как всегда, только папа пропал, сразу нарисовалось с десяток этих ухажеров…       - Как там поживает Барабулькин? – спросила Женя, но мама все еще смотрела машине вслед. – Эй нет, это я в него влюбилась. А у тебя уже и так есть папа. Хватит нам таких мозговитых мужиков в семье. Голова от них болит!       - Перестань.       Мама опустила взгляд на руку и помотала головой. Они вместе поднялись в квартиру, где вкусно пахло рыбными котлетами. Васька валялся на тумбе для обуви. Когда Женя погладила его по мохнатому пузу, он только слабо прикусил ее за руку.       - Ой, мам… - вздохнула Женя, заваливаясь на кухню. - Кажется, я влюбилась. Ничего, что он постарше?       - Дошутишься сейчас.       - Ты бы видела! – мечтательно закатила Женя глаза. – Мам, он разнес их, как бульдозер трухлявый забор. Я думала, что юрист – это скучно, но, наверное, стоит полюбить рыться в этих бумажках, чтобы потом так кайфовать от своей работы. Я точно говорю: можно бы было злобно смеяться в зале суда – прокурорша бы заплакала от его смеха.       - Ты кровожадна. Саша мне позвонил и сказал, что ты скоро будешь.       «Как мило с его стороны», - закатила глаза Женя. – Ванная мне не нужна, я поеду в Луновой.       - Я уже поставила набираться, - мам присела за стол и сняла Ваську со стола. Женя попыталась выскочить, но не успела: мама придержала ее за руку. – Жень, я разговаривала с Викой. Да и слова «ментальный взлом» не звучат, как простой обморок. Ты опять меня обманываешь?       Мозг не мог врать, а правда звучала так ужасно, что Женя сама до сих пор в нее не верила. Плакаться незнакомому мужику оказалось легче, чем родной маме. Потому что рядом с ней даже сваренный мозг начинал работать. Весь организм, только что изнывавший от ломоты, вдруг собрался и включил лампочку «Убереги маму». От своего волшебного мира, от своих волшебных неприятностей, от всего, что ее снова испугает.       - Я не могу врать.       - Наконец-то.       - Мам! – шутливо возмутилась Женя и прикусила губу, замотав головой. – Все в порядке. Я не могу разглашать…       «Уровень стресса снижается при общении с матерью, - зазвенел в голове голос адвоката: - Подышите его духами».       Женя прислонила к носу рубашку папы, которую принесла мама, и грустно на глянула на белый воротник.       - С ним все в порядке.       Женя удивленно подняла глаза, а мама ласково улыбнулась и подсела ближе.       - Если не нашли, значит жив. А если Елагин жив, значит все спасены.       Женя неопределённо пожала плечами, давя всхлип. Ей снова захотелось плакать и дышать с открытым ртом. Гормоны счастья вяло восстанавливали нервную систему.       - Он рядом, Жень, - уверенно сказала мама и чмокнула в нос. – Он никогда нас с тобой не оставит.       «Ну а где он тогда? – кричала про себя Женя. – Почему не может появиться, написать с чужого номера смс, подсунуть записку под дверь? Просто сказать, что живой».       - Я знаю, - дергано покачала головой Женя и про себя добавила: «Только не чувствую».       - Пошли в ванную.       - А где бабушка?       Мама закатила глаза и усмехнулась:       - Ухромала куда-то. Надела самое красивое платье и взяла у меня сережки. Красотка. Вернется с целой ногой?       Женя пожала плечами, улыбаясь маме:       - Не знаю, но дед Женя сегодня уходил с букетом.       - Старики неугомонные.       - Любовь? – предположила Женя.       - Любовь, - мама щелкнула по носу и повела в ванную       Но в дверь позвонили, и мама, недовольно бурча, пошла открывать.       - Ну надо же! – всплеснула руками мама. – Какие люди. Где тебя носило? Почему Женю привез домой какой-то мужчина?       Женя выглянула из ванной: кому это там так досталось? В квартиру, понуро согнув древко, влетела Моня. Выглядела она… Не очень. С веток на пол капала грязная вода. Моня молча ждала, пока мама выговорит ей все, а Женя тихо смеялась: ее так же отчитывали, когда она приходила домой в грязной футболке или порванных штанах.       - Иди в ванную, горе деревянное! Ну вот, сейчас промоем ей ветки, а они набухнут, потом еще сушить, чтобы не сгнили.       - Ну ты даешь, - покачала головой Женя, пропуская Моню в ванную.       Когда была вымыта она – наступила очередь Жени. Ванную промыли и набрали снова – уже с пеной, которую мама взбивала сама. Моня громоздила Жене на голове белые шапки, мама сдувала облачка пены и играла с Женей, кто дольше удержит их наверху. И когда Васька просунул свою любопытную морду посмотреть, что такого интересного творится в ванной, Монька быстро выгнала его веником.       - Извини, Васек, - крикнула Женя. – У нас девичник!       - Вылезай давай.       Женя бегала по квартире в папиной футболке и сушила волосы полотенцем. Мама заварила чай с мятой и у нее оказались пирожные в холодильнике. Женя в десятый раз вздыхала по адвокату, но как только видела мамин задумчивый взгляд – тут же переводила тему. На кухне запотели окна от пара, который до сих пор валил из ванной. Женя с мамой перебрались в комнату, где вместе залезли на диван и стали смотреть кино.       И когда мама заснула, и Женя аккуратно выбралась из-под ее руки. Маме она сказала, что уйдет обратно, и будить ее снова не хотела. Подхватила пиджак, перекинула через шею галстук, но остановилась у выхода из комнаты. Женя опустила глаза на перчатки и медленно стянула одну. Вернувшись к маме, она присела на корточки у дивана и закрыла глаза.       «Женя, ну что это такое? Грязная, как… Мой руки хорошо!» - мама берет ее маленькие ладошки и мылит, мылит…       «Ну-ка руки покажи! Что это? Вот только не говори мне, что на кулаках стояла. Дралась?» - мама смотрит на ссадины на костяшках и гладит пальцы.       Женя докоснулась руки мамы подушечками пальцев и вздрогнула – испугалась, что ничего не чувствует. Но потом ощутила тепло ее кожи, гладкой и пахнущей кремом. Эта рука так долго была за границей перчатки, что Женя уже и не надеялась когда-нибудь снова до нее дотронуться. Женя переплела пальцы, и мама во сне сжала ее руку.       Женя прикусила губу и посмотрела на мамино лицо: спокойное и красивое. Сидеть бы так и любоваться мамой, пить бы с ней каждый день чай и гонять Ваську из ванной…       - Я люблю тебя, - Женя коснулась кончиком носа ладони мамы. – Я очень люблю тебя, мам.       Женя встала и вышла из комнаты. В подъезде натянула на руку перчатку, но вышла из подъезда и замерла, широко распахнув глаза. Бабушка сидела на лавке вместе с дедом. Она смеялась, а он ее… смешил?       - Ну надо же, - подошла ближе Женя, засовывая в карманы руки. – Привет, бабуль.       - Ой, - бабушка села прямее. – Женек, привет.       - Там мама спит, у тебя ключи есть?       - Конечно. А поздороваться ты не хочешь?       - Здоровались уже, - Женя мельком глянула на деда. – Я в университет.       Она круто развернулась на пятках.       - Шаховской разговаривал с прессой после суда, - услышала она от деда, закатила глаза и неохотно повернулась. – Он обещал, что Юлию Загорскую приедет забирать из дома лично, чтобы доставить в изолятор временного содержания и предотвратить любые эксцессы. После сегодняшнего процесса публика озадачена судьбой четы Загорских. И пресса сожрёт Шаховского, если ее не позовут.       Женя приподняла брови, ожидая продолжения, но дед только сухо улыбнулся:       - Ты, кажется, спешила?       - Ба, он с тобой такими же намеками разговаривает?       Бабушка пихнула деда локтем, и Женя усмехнулась.       - Лазарев! Хватит мозги ей пудрить. Пусть твой молодец ее подвезет.       - Ее - в Луновой, а меня приглашаешь на чай?       - Ой все, - скривилась Женя и, махнув рукой, оставила стариков дальше любоваться на скамейке.       Пока она шла к автобусу, думала, что происходит что-то странное. Мир в опасности, Сережа рассказал всем, что проклят, а дед гуляет с бабушкой… Он уезжает, и кажется, скоро у Волконской получится все, что она задумала. Женя ей зачем-то нужна, а Волконский лезет целоваться на камерах. Весь мир плетет интриги, и дорогие Жене люди утекают, как песок сквозь пальцы. Она ловит, пытается поймать, но у нее не получается. И ей никто не помогает.       Кроме одного человека на этом свете.       - Привет, - поздоровался Андрей.       Женя оглядела автобусную остановку.       - Давно тут?       - Тебя жду. Видел, как ты убежала из зала суда.       - А я тебя не видела.       - Ну у нас с тобой пока нет ментальной связи, - буркнул он.       Женя вздохнула и села рядом с ним. Андрей молча достал из куртки какую-то бумажку и протянул Жене. Она поднесла ее к одному фонарю, горящему около остановки, и прочитала.       «Зоя у меня. Недавно от Доритэя я узнал, чем опасно снятие проклятья Загорской для Дианы и забрал ее. Тут ей безопаснее. Я о ней позабочусь. Жду тебя».       Женя подняла взгляд на Андрея – он смотрел на нее. Что он могла ему сказать?       - В Багровом царстве, - процедил Андрей сквозь зубы. – Он ее похи…       - Спас, - вздохнула Женя, присаживаясь рядом. – Там ее никто не найдет.       - Там опасно.       - Не с ним.       - Жень!       - Я знаю! – перебила его Женя. – Знаю, Сафронов, что мы облажались. И я понятия не имею, как помочь Диане и снять проклятье с Лазарева! Мы с тобой как слепые котята, тыкаемся в темноте в стены, а он играет при свете с открытыми глазами! И беда, конечно же, не приходит одна. Поэтому знаешь, что, единственный выход – это найти отца и все ему рассказать: когда это началось, почему это вообще случилось. Все рассказать!       «Вы не доверяли своему отцу», - адвокат был прав: настала пора вскрывать карты, только кому?       Сафронов опустил взгляд, и Жене это не понравилось:       - Что?       - Ничего. Где мы его будем искать?       - Нет, - Женя нахмурилась и повернула Сафронова к себе. – Ты что-то скрываешь. Серьезно, Андрей, еще и ты? А чего от тебя мне ждать? Тоже царь проклятого царства? Или научился убивать взглядом, а я пропустила?       - Он пытался меня убить, - ответил Андрей, зло глядя в глаза. – На Новогоднем балу. Лазарев спас мне жизнь и усыпил. Поэтому я опоздал на его шоу.       Рука соскользнула с его плеча.       «Он никогда нас не бросит, Женя…»       «Нашей Женечке никто не помогает. Где же ее папа?»       - Ч-что? – переспросила она и заморгала.       «Пап, открой! Что за приколы, мне надо на этот бал!»       Андрей отвел глаза.       - Я не знаю, зачем. Он попросил меня выпить шампанского, когда я начал засыпать, он извинился и ушел. Лазарев сказал, что меня почти убили. Багровый отдел требует, чтобы я сдал кровь, чтобы понять уровень могущества Сережи. Добровольно сданная кровь может создать яд, который абсолютно заблокирует силу на несколько минут. Я слышал об этом. Вроде, если багровый колдун помог, то кровь, которой он оказал помощь, может ослабить его: сам виноват, что пожалел. И я не пришел к тебе сегодня, потому что…       Сафронов все это время держал руку у коленки, но тут отстранил, и Женя увидела, как у него на одном запястье болтается наручник.       - Они дали мне день, я отказался…       Женя посмотрела на его коленку и закусила щеку.       «Ну почему вы все сходите с ума? Ты, Сережа, Диана, Зоя…»       - Папа, - добавила Женя без сил закрывая глаза. – Плохие новости: если он собрался тебя убить, то убьет.       - Я уже понял.       - Раз понял, тогда мы тебя… сами убьем.       Сафронов приподнял брови и повернулся.       - Как?       Женя усмехнулась.       - То есть в принципе ты согласен, но хочешь обсудить детали?       Он тихо рассмеялся.       - Схема Зои? Убей себя, чтобы не нашли.       - Сафронов, - уважительно кивнула головой Женя. – А ты растешь!       - Сколько раз я от тебя это слышал?       - Беда не приходит одна, - поучительно сказала Женя и оперлась на коленки. – Надо решать проблемы шаг за шагом. Значит так, повестка дня: вытащить тетю Юлю, дать тебе исчезнуть. Но мы отправляем тебя не на курорт. Пойдешь в замок Сережи и попытаешься понять, чего он хочет. Я сегодня встретила одного человека, и поняла, - Женя улыбнулась. – Надо видеть противника, чтобы его просчитать. Мы ищем тут, но, чтобы победить Сережу, надо думать, как он. Ты должен понять, чего он там нарыл за эти три года и чего хочет.       Андрей задумчиво кивнул и размял кулаки.       - А тетя Юля?       - Адвокат сказал, что ее все равно не выпустят. Не знаю, как ее вытащить… Из изолятора Магсовета не смогли сбежать даже папа с дядей Лешей. Я была там в тринадцать лет. Большая камера с удобной кроватью и туалетом. Нормально кормят, вот только стены – полностью блокируют магию.       - Значит надо выкрасть ее, пока она дома.       - Удачи, - фыркнула Женя. – Завтра в три ее уже будут забирать. Уже с утра наедет пресса, чтобы заснять рожу Шаховского. У нее блокированы силы, а как только действие сыворотки пройдет, она уже будет в изоляторе…       Андрей растер глаза и вдруг резко поднял голову.       - Эти три пера. Это правда артефакт сонной магии?       - Мгм, только суду не говори, - хмыкнула Женя и вдруг резко повернула к Андрею голову. Он медленно начинал улыбаться.       - И как ими пользоваться?       - Подожди-подожди! – замахала руками Женя и подсела ближе. – То есть ты хочешь сказать, что я должна помнить, что Загорская когда-то давно, в бородатые времена вашей обоюдной трусости признаться друг другу в любви, на День Красной нити зачем-то подарила тебе три пера, которые я потом видела у тебя в Багровом.       Андрей кивнул.       - И ты также хочешь сказать, что про это три пера никто не знает, и они валяются у тебя где-то в кармане, хотя это сильнейший артефакт магии снов.       Андрей молча взял Женину руку и положил ей в ладонь ключи. Вместо брелка на тех болталось три перышка.       - И ты, - Женя не могла не улыбаться: радость распирала ее грудь. – Также говоришь, что нам надо всего лишь занять Шаховского больше, чем на три часа. Чтобы он не мог приехать забрать Юлию чуть дольше, чем закончится действие сыворотки. Чтобы у нее было три часа на то, чтобы сжечь три пера и очутиться в Азарис в горячих объятиях дяди Макса! Сафронов, ты гений!       Женя поцеловала его в щеку и сильно обняла.       - Аха, как скажешь, - усмехнулся он. – Только я все равно ничего не понял.       - Три часа горят три пера Азариса. Дым от них – это магия, она перенесет спящего в этот момент, в Азарис. Перенесет по-настоящему, а не во сне. Но сила должна быть у тети Юли, потому что только менталисты могут увидеть силой мысли загадки трех перьев. Пока перо горит, у менталиста есть час на то, чтобы ее разгадать. Если у тети Юли нет сил, она их даже не увидит…       Женя только теперь поняла, зачем дед говорил ей про Шаховского. Что ж, ладно, она потихоньку переставала на него обижаться.       - Значит так, - вздохнул Андрей, отбирая перья. – Я отдам их Юлии Анатольевне, а ты сделай так, чтобы Шаховской завтра не приехал. Ну или приехал позже на три часа.       - Хорошо, босс, - кивнула Женя и тоже встала. – Тебе нельзя домой.       - Да. Лазарев забрал Зою, но оставил мне предприимчивого призрака. Он уже что-то нам нашел. А это правда, что призраки боятся холода?       - Правда, что Фил – брехун, и язык у него без костей. Но я рада, что хоть кому-то это помогло.       Они оба рассмеялись и обнялись.       - Жень, я думаю, у твоего отца был повод…       - Замолчи, - попросила Женя, крепче его обнимая. – Если ты начнешь его оправдывать даже тогда, когда он тебя почти убил, я просто…       - Ой надо же, кто-то сегодня кричал, что Диана невиновна… - Андрей вздохнул и тихо сказал. – Это неправильно, но за нее я испугался больше, чем за тебя.       - Мы не целуемся, и ты не наматываешь на локти сопли, когда со мной разговариваешь. Короче, ты не влюблен в меня. Так что я не обижаюсь.       Андрей устало улыбнулся и покачал головой. Он отстранился, закатал рукав куртки и сжал нитку на левом запястье.       - Я не знаю, что будет завтра, но… - Андрей вздохнул. – Просить тебя быть осторожной бессмысленно?       Женя подняла рукав пиджака и сжала свою.       - Завтра в десять у Волшебного озера, - сказала она. – Я отправлю тебя в Багровое. А про осторожность почитаю в словаре.       В Луновой пришлось ехать на такси. Чародейское стоило дороже, но автобусы так поздно уже не ходили, а Моня дрыхла дома, просушивая веточки. Женя садилась в машину, мечтая забыть этот день. Голова и без того плохо работала, чтобы думать еще над тем, зачем папе убивать Сафронова. И сказал бы Жене это кто другой, так она бы только пальцем покрутила у виска. Но это сказал Андрей! И папа запер ее в Новый год…       - Эй! – окликнул таксист. – Куда везти-то?       - А… Луновой.       Таксист забил что-то в маленьком экранчике, и Женя проследила за тем, как высвечивается карта.       «Сиреневый бульвар, пятнадцать»       «Я не такси».       А у него был навигатор? Или он подвез ее от суда до дома, даже не зная дороги? Нет, все-таки мутный какой-то адвокат…       Женя тряхнула головой и прислонилась лбом к стеклу, решив немного поспать. Таксист ее довез слишком быстро – она только провалилась в сон. Расплатившись с ним, Женя пошла к Луновому. Было уже восемь часов вечера, только закончился ужин, и студенты расползись по главному холлу. Компашку Волконского Женя увидела сразу, но бежать не стала.       Злость от папиных интриг рождала в ней силы. Злость от Сережиных секретов, от того, что дед уезжает, что Диана сорвала печать! Женя злилась и плевала на всех остальных. Потому что в этот раз она играла не против своих врагов, но против родных людей. А на них можно обижаться.       - Жень, ты как? – услышала она справа и повернулась.       Ее позвала Поруцкая. С ней на диванах сидели ведьмы Верховного ковена. Женя помнила ведьм из команды Лунового и еще одну: рыжую и красивую – ученицу тети Вики. Женя подошла ближе, и Наташа встала.       - Нормально себя чувствуешь?       - Получше, спасибо.       - Ох, мы все так испугались за тебя. И твои слова на суде… Шокирующие новости.       - То-то ты вся в шоке.       Поруцкая пропустила колкость мимо ушей.       - Я хотела тебе сказать, что, конечно, мы приглашаем тебя на вечеринку завтра. Но если тебе плохо, можешь не приходить.       - Вечеринку? – хмыкнула Женя. – Да даже если бы Диана мне сварила мозги – я бы такое не пропустила. А что празднуете?       - Эм, - Поруцкая усмехнулась и оглядела своих ведьм. – Так победу над Поддубным.       - Понятно, - кивнула Женя и, вежливо улыбнувшись, ушла. Дело ей больше не было до этих соревнований.       Но развернувшись, она увидела на лестнице Шаховского. Он разговаривал с Волконской, а рядом терлась Лис. Волконская внимательно смотрела на Женю, а Женя на нее, потом медленно перевела взгляд на лысую макушку Шаховского.       «Хоть ты и не ученица Лунового, но ты участница Чарсоревнований, а значит пока под моей ответственностью, и мне не нужны эксцессы в начале педагогической карьеры. А от тебя их только и ждать, правда?»       Женя улыбнулась, не поверив своей удаче. Она посмотрела в потолок и громко, чтобы каждый ученик Лунового ее слышал, спросила:       - Только с чего ты взяла, Поруцкая, что вы победили?       Наташа уже садилась, но снова встала, прищурив глаза. Улыбка Жени ей не нравилась.       - Раунд был сегодня, и ты не пришла.       - Потому что меня вызывали на судебное заседание. Когда я была там в прошлый раз это назвали «уважительной причиной отсутствия на уроках полетов». За четыре года ничего не поменялось?       - Нет, - процедила Наташа. – Но соревнования закончены. Твоей голове нужно восстановиться.       - Она потерпит, - успокоила Женя. – Так во сколько раунд?       Женя повернулась к Шаховскому.       - Господин Шаховской, мне нужно подавать письменную апелляцию? У меня есть знакомый, - Женя широко улыбнулась и пожала плечами: - Поможет составить.       - Не стоит, госпожа Елагина, - без удовольствия протянул Шаховской и мельком глянул на Волконскую. Она едва заметно ему кивнула. – Раунд будет завтра, причина действительно уважительная.       «Еще бы ты так подставился перед прессой, козел», - фыркнула Женя, поворачиваясь обратно к Поруцкой: - Ну тогда до завтра, Наташ.       - Елагина.       Женя остановилась и подождала, пока Наташа к ней подойдет. Она остановилась рядом, недобро заглянула Жене в глаза и прошептала.       - Третий раунд – спарринги. И ты одна.       - А вас всего лишь четверо, - Женя подмигнула и улыбнулась: - А еще у меня папа – заведующий кафедры боевой магии.       - Хвастаться отцом – все, что можешь?       - Что я могу, проверишь завтра. До встречи на ринге, Наташ.       Их шепот никто не должен был услышать, но, когда Женя уходила, стояла такая гробовая тишина, что она подумала: их точно слышали. Она не верила, что у них с Андреем может что-то получиться, но шла к себе и кусала губу – так она всегда делала, когда-то хоть что-то в ее жизни шло по плану.       - Шаг за шагом, - выдохнула она, заваливаясь на кровать.       Оставалось только продержаться на ринге три часа. Одной. Против четверых.