***
В окнах левой половины первого этажа выкрашенного лазурно-голубой краской домика с двускатной крышей, похожего на иллюстрацию из книжки со сказками, начинал разгораться яркий но недобрый, гибельный свет. Из окон второго валили похожие на скрюченные пальцы столбы иссиня-чёрного дыма. Сразу над коньком они сливались в одно гигантское, страшное облако. Этот всклокоченный монстр уже успел пожрать и огни новых кварталов, обычно хорошо отсюда различимые, и городское небо с немногочисленным звёздочками, и даже обыкновенно довлевшую надо всем этим башню компании Когараси с гигантским неоновым гербом. Вокруг дома, как это обычно бывает, начала собираться клякса, пестревшая костюмами всех возрастов, полов и социальных слоёв, ограниченная узким тёмно-синим кругом «Правосудия» с несколькими парами синих и красных полицейских маячков в центре. ‒ Тинкер Белл, живо к телефону! Как вызвать пожарных, надеюсь, знаете. Я на разведку. Жёлтый зверь с синими полосами разбил стёкла и высунул страшные лапы из своего логова. Его когти уже тянулись к до того нетронутой правой половине. Растущая толпа всё сильнее напирала на подростков в синей форме. А чуть поодаль пустыми, почти мёртвыми глазами глядели на эту яркую и страшную картину несколько человек в прожженной одежде, в одночасье потерявших всё, кроме того великого дара, что обычно зовут жизнью. Куда большие опасения вызывали судьбы жителей близлежащих домов. ‒ Да что же это?! Пожарных никто не додумался вызвать, что-ли?! ‒ Неизвестно, для кого вслух выругался Хоук. ‒ Э-эх, парень! ‒ Тоже больше для себя ответил стоявший рядом старик. ‒ Да мы со старухой дважды набирали ещё до тех пор, пока я не вышел. И, пока шёл, видел, как народ из будок звонил. Копы, вон, через каждые пять секунд в рации орут. А толку? У Когараси где-то в предместьях склады загорелись, так все туда и... Говорившего прервал пронзительный визг, ещё более страшный, добиравшийся до ещё больших глубин души и разума, чем всё эта картина. В тёмном квадрате одного из окон правой половины, уже начинавшем дымить, показалось перекошенное смертельным ужасом личико девочки лет восьми. Но кричала не она. Глубина открывшейся перед детскими глазёнками бездны не давала их хозяйке раскрыть и рта. Кричала её мать, которую изо всех сил пытались удержать несколько членов «Правосудия» и пара патрульных. Несколько их сослуживцев помоложе, взяли, было, какую-то трубу и попытались поднять упавшую поперёк окна балку, мешавшую малышке вылезти. Но они, попросту, не могли к ней подступиться. Здесь бы показать «Правосудию» «корочки», подойти, вспомнив занятия по выживанию, объяснить, как надо... Всё это Хоук понял только тогда, когда растолкав присутствующих, несмотря на удивлённые, предостерегающие и угрожающие крики, даже выстрелы в воздух, летел со всех ног навстречу пылающему аду. ‒ Малышка, ты где?! ‒ Словно со стороны услышал он собственный крик, или, скорее, рык в глубину уже порядком затянутого дымом коридора. ‒ Здесь! ‒ Прозвучало из-за двери справа от него. И тотчас же почти физически, словно их соединили каким-то кабелем, молодой офицер почувствовал, как к девочке возвращается жизнь. ‒ Дверь не открывается! ‒ Она чем-то завалена? Эй! ‒ Нет! Но она не открывается! Помогите! Здесь уже огонь! ‒ Сейчас. Только отойди. ‒ Куда? здесь же... ‒ Отойди! Судя по жалобному скрипу, дверь и сама была рада прекратить собственные мучения. Но порождение самой разрушительной из стихий, желая жестоких и грубых развлечений, перекосило свою игрушку, перекрыв маленькой жертве путь к спасению. И вновь, через всю ту же невидимую связь он почувствовал растущее в душе малышки отчаяние. ‒ Господин первый лейтенант, давайте вместе. ‒ А? Повернувшись, он увидел взъерошенную Моргану. И без того большие глаза девушки, казалось, выросли на половину лица. К обычным для техника следам от старых порезов и ожёгов на её руках добавились несколько совсем свежих волдырей. У обтянутых голубой тканью не очень длинных, но приятно полных ног догорали остатки ветровки (ну, хоть кто-то из них двоих додумался до подобного!). ‒ А ну, пошла вон! ‒ Немного картинно он ткнул пальцем в сторону входа. ‒ Куда? ‒ Меланхолично спросила девушка. И точно, путь к двери, через которую они оба сюда попали, преграждала балка, на которой борющиеся с дымом огоньки уже начали исполнять свой дикий танец. ‒ Я когда-то жила в таком доме, ‒ продолжила Моргана, ‒ здесь может быть только один запасной выход. И угадайте, где, ‒ она кивнула на дверь. Один дружный толчок, и несчастная доска улетела в глубь небольшой комнаты. Ещё быстрее, чем прежде, Томас кинулся к сжавшемуся в углу ребёнку. Словно расположенный к ним дух огня, рыжеволосая девушка в красной футболке повела их прочь из когтей ненасытного чудища, навстречу спасению и жизни. Вот, пламя осталось позади, меньше стало и дыма. Вот уже и, словно нарочно, приоткрытая спасительная дверь... Рухнув, полыхающие стропила преградили им путь. Даже взрослые, наверное, не смогли бы перебраться через них, а с ребёнком об этом нечего было и думать. Тут уж всем всё стало ясно. Крепко обнявшись, трое последних друзей на этом свете ждали своего часа. В следующую секунду жар ослаб и дышать стало легче. Оглянувшись, они увидели, что находятся внутри полупрозрачного шара цвета электрической искры. В центре его стояла высокая зеленоглазая валькирия с каштановыми волосами. Она бы вовсе не отличалась от красавицы из придорожного кафе, если бы не две пары прозрачных, почти как у стрекозы, крыльев за спиной. Поднявшись, электрическая сфера перелетела через огонь и, спустя несколько мгновений опустилась на асфальт внутреннего двора. Вскоре защитное поле исчезло, но расходиться, даже начинать разговор, люди и фея не спешили. И точно так же, как в прошлый раз, Хоук почувствовал: молчать нельзя. Вернее, теперь дело было ещё серьёзнее. Та ситуация, в которой были они сейчас ‒ далеко не то же самое, что встреча с симпатичной девчонкой в вечернем кафе. ‒ Ты, ‒ едва начав, он понял, что говорит что-то ненужное и глупое, ‒ чего это? ‒ А ты чего? ‒ Невесело улыбнулась Айне. ‒ Не могу спокойно смотреть, как кто-то заживо горит. ‒ Я тоже. И при том вот она, ‒ Айне кивнула на девочку, ‒ в меня даже не стреляла. Другой вопрос, что мы будем делать теперь. ‒ А ничего. Мы ведь уже договорились: я стану молиться перед следующим боем, ты ‒ меня ждать. Церкви я здесь не вижу, аэродрома тоже. Только девчонку матери верни, а мы пойдём. Теперь несколько замялась четырёхкрылая воительница. В это время спасённая девочка, молча подойдя, взяла её за руку. ‒ Ты, ‒ в голосе Айне слышалось изумление, но какое-то особое, почти радостное, ‒ хоть знаешь, кто я? ‒ Феи бывают добрыми. Ты добрая, ты нас спасла. Эти ребята тоже добрые, но они обидели копов. Не хочу, чтобы у них были проблемы. Отведи меня к маме, а всем соврём чего-нибудь. ‒ Ну вот, ‒ Том говорил почти нормально, ‒ тебе всё правильно сказали. ‒ Хорошо, отведу. Только... надеюсь, ты понимаешь, что всё это мало что изменит, когда мы встретимся в следующий раз. Но люди вообще сильно выросли в моих глазах после этих событий. ‒ То же самое я могу сказать на счёт фей. Пока! Махнув на прощание, лейтенант и капрал юркнули в проходной двор.Пожар
19 мая 2023 г. в 23:04
‒ И с кем же, ‒ Моргана перехватила источающий вкусный пар кусок пиццы, так и норовивший вывалиться из её рук, ‒ господин первый лейтенант здесь живёт?
‒ Что? А, так вот, вы о чём! ‒ Улыбнулся Хоук, переведя взгляд на оклеенную светло-серыми обоями стену.
На ней, как бы обрамляя старый телевизор, стоявший на своих тоненьких ножках напротив стола, висело множество фотографий. Среди них ‒ большой цветной снимок. Он изображал молодого человека в новеньком, с иголочки, лётном комбинезоне, немного картинно державшего подмышкой шлем с чёрным стеклом. Витиеватая надпись сепией в левом нижнем углу гласила: «Военная академия лётного состава Ист Айланд. Выпуск 7085 г. Мл. лейтенант Т. Хоук». Рядом с ней чёрным фломастером, хотя и с некоторой претензией на калиграфию, но далеко не так безупречно, значилось: «Двум моим самым дорогим людям на добрую память».
‒ А вы сами, капрал, подумайте, кто портреты родни на стенку вешает? Теперь ведь это не в моде, верно?
‒ Так точно, ‒ кивнула рыжеволосая собеседница, беря новый кусок, ‒ бабушка или дедушка, как я понимаю, у вас ещё живы.
‒ Бабушка. Ещё сестра есть. Вон, пониже висит, в форме «Правосудия».
‒ А где? ‒ Прожёвывая очередной кусок, девушка подняла пальчик в знак паузы.
‒ Кто именно? Я не женат, вы знаете. При этом даже второй состав моих родителей, ‒ он кивнул на фотографию, изображавшую высокую молодую женщину с маленьким ребёнком на руках, стоявшего рядом с ней небольшого роста, но, судя по всему, довольно сильного физически мужчину и мальчика-подростка, кажется, не очень довольного тем, что его фотографируют, ‒ уже лет восемь как с ангелами обедает. Или вы о сестре и бабушке? Так они, когда всё это началось, пошли одна в «Правосудие», другая ‒ в госпиталь, сиделкой. Видимо, обе на дежурстве. Я ведь здесь последний раз на рождество был. Но даже если они возьмут и вернутся, куда вас деть, найдём.
‒ Ну, у вас, ‒ голос «Тинкер Белл» звучал так, будто ей напомнили о чём-то очень неприятном и унизительном, таком, что уже никак не изменить, ‒ они, хоть и на фотографии, а есть.
‒ А вы сирота?
‒ Я? Нет. Может быть, мои родители до сих пор живы. Братишки и сестрёнки умерли, а они живы. Только, вот, фотографий никаких у меня нет. Вот ведь задачка! ‒ Закончив, она как-то вымученно улыбнулась.
«Задачка», и правда, выходила интересной, во всяком случае, для той, у которой за плечами были неполная средняя школа и курсы младших авиаспециалистов. Человеку же, которого пять лет к ряду учили не только военному делу, но ещё трём «Философиям», двум «Риторикам» и стольким же «Историям» она представлялась довольно простой.
‒ Вы ‒ прихожанка святого Мено, ‒ как первый лейтенант не старался, его голос звучал немного по-детски торжествующе.
‒ Так точно. Только, вот была прихожанкой не я, а мой отец. Нельзя ведь, в самом деле, назвать ей свинью, корову, кошку.
В жизни молодого офицера было мало случаев, когда ему было нечего сказать. Этот был одним из таких. Так что ужин молодые люди закончили молча. Убрав со стола, Моргана, не смотря на не очень позднее время, спросила хозяина квартиры, где ей лечь спать. Положив книгу на бывший рядом с его креслом столик, Хоук, хотел, было, проводить девушку в предназначавшуюся ей комнату, но был остановлен прогремевшим на улице взрывом.