Я не гребаный мальчик-который-не-мальчик-и-который-не-выжил, я теперь двойник?!!

Елена пришла в себя как от толчка. Сначала чернота, а потом «хоп!» и ее сознание очистилось и стало ясным, а веки резко распахнулись. Она ожидала увидеть темноту или очередную пещеру, куда могла попасть после того, как провалилась под землю. Но увидела… траву? Елена растерянно моргнула, непроизвольно сведя взгляд в кучу, сфокусировавшись на мирно колыхающейся зеленой травинке прямо перед своим носом, а потом резко села на месте и вновь осмотрелась. Да, вокруг нее были какие-то полевые цветочки, сочная зеленая травка, солнышко хорошо так припекало, как будто бы сейчас был разгар лета, небо голубое и безоблачное, и… — Что это на мне надето? — растерянно-сердито пробормотала Елена себе под нос, опустив взгляд и понимая, что на ней были не ее теплые шмотки, а какой-то простенькое сиреневое платье на манер греческой тоги. Еще больше она растерялась, когда увидела, что ее волосы стали длиннее, с какими-то мелкими косичками, и вернулись к тому каштановому оттенку, что был до аварии и апгрейда. Елена прищурилась, ощущая, как в ее душе заскреблось какое-то странное предчувствие. Она явно больше даже близко не была в Новой Шотландии. А может быть, даже и не в Америке. Или, раз уж на то пошло, в том мире, который уже привыкла считать своим во всех смыслах этого слова. Но это не один из загробных миров точно. Елена чувствовала себя почти так же, как когда ее закинуло к Малфою, а не так, будто вновь померла. — Это Крит, — вдруг произнес знакомый голос рядом с ней, хотя и с несколько иным акцентом, чем она привыкла. Елена так резко повернула голову, что одна из косичек шлепнула ее по щеке. Ее бровь невольно поползла вверх, когда она увидела, что там, где еще миг назад точно никого не было, сидел… Стефания. Ну, более кудрявая, облаченная в богатую коричневую тогу с золотой вышивкой, и с явно средиземном акцентом, вместо привычного американского, с нотками британского и итальянского, какой у ее Стефании был ввиду рождения в семье колонизаторов, прибывших из Англии, но корнями, уходящими в Италию. — Точнее где-то неподалеку от города Гортина, где некогда был создан один из Великих сводов законов Римской империи, и по чьим полям я гулял, когда жил здесь, — продолжила эта странная версия Стефании. — Сейчас там должно быть одни руины. Люди ведь ничего не умеют хранить. Только разрушать. — Такова природа человечества, — подозрительно произнесла Елена, ощущая от этой иллюзии или чем-там было это создание, взявшие лицо ее друга, какие-то нехорошие эманации. Она быстро встала на ноги, все еще настороженно смотря на незнакомца, который грациозно встал вместе с ней, пристально смотря на нее своим изумрудными глазами, где было слишком много тьмы и знаний, чего не было в глазах ее Стефании. Нет, тот не был ангелочком и все такое, но когда он впал в свое состояние Потрошителя, то больше был диким, чем вот такой: хитрый и полный странного холода. Это больше было похоже на Клауса, чем на ее Стефанию. — Ты кто такой и почему взял себе этот облик? — твердо спросила Елена, делая шаг назад и со стоном понимая, что палочку свою найти в этом балахоне не может. — И, самое главное, где я? И не надо мне нести этот бред про Крит. Это ведь иллюзия, да? Это не настоящий мир. Лже-Стефания медленно ухмыльнулся. — Ты впрямь сильная ведьма, — заинтересованно произнес он, наклонив свою кудрявую голову на бок. — Честно говоря, обычно я принимаю облик того, кто дорог человеку, и внушаю то окружение, какое ему ближе, но… Я не смог проникнуть в твою голову. Не смог прочесть твои мысли. Такое со мной впервые. Елена поджала губы. — У всех мужиков бывают осечки, — протянула она, понимая, что кажется уже знает, кто перед ней. — Ты Сайлас, верно? В конце концов, кем он еще мог быть? На том острове был замурован только один очень сильный колдун, который мог бы затащить ее в иллюзорный мир. Ну, или ее сознание. Вот только почему у него эта мордаха?.. — А ты не Амара, к сожалению, лишь одна из ее искаженных теней, — с ноткой тоски произнес он, жадно смотря на ее лицо. — Особенно сейчас, когда я все же смог хотя бы придать тебе ее шоколадные локоны, глубокие карие глаза и то платье, которое должно было быть на ней в день нашей свадьбы… — Теней? — подозрительно спросила Елена, чей мозг работал сверхурочно, пытаясь все вспомнить о том, что смогла почерпнуть из истории в той татухе. И тут ее вдруг осенило. — Двойники. Ты, Стефания, я, Катерина, Татьяна и эта Амора, или как там ее, — простонала она. — Вот что имелось в виду на татуировке о тех странных тенях, которые должны рождаться, чтобы компенсировать баланс природы, где бессмертных быть в принципе недолжно. Мы все долбанные двойники!.. «Значит родословная Петровых куда более запутаннее, чем я думала изначально, и помимо нас, двойников, еще и Стефания был одним из них», — изумленно осознала Елена, стараясь не думать о том, что это все так же предполагало, что она и ее дружбан как бы должны были сойтись, как этот кудрявый и ее самый далекий выходит предок с той мосяндрой, что смотрела на нее из зеркала, и которую носила Катерина и Татия. — Кто ты все-таки такая? Какая кровь течет в твоих жилах? Я чувствую, что ты совсем не человек, или ведьма хотя бы потому, что у тебя несколько аур, а так быть не может, — резко спросил Сайлас, делая шаг вперед. — Ты не простая тень… — Так, стоп! — рявкнула Елена, ощущая, как на ее ментальные щиты начало что-то давить, пространство вокруг покрылось рябью, а облик Сайласа на миг из знакомого миловидного юноши в тоге изменился на уродливую высохшую перекошенную мумию. — Во-первых, свалил из моей головы, античная реликвия, а во-вторых, я сюда не за беседами с дедульками из веков до нашей эры пришла, а за лекарством от бессмертия, которым с тобой должна была похоронить твоя несостоявшаяся жена и обиженная невеста. Глаза Сайласа потемнели. — Я тебя не отпущу, пока не получу то, что мне надо, — холодно произнес он, делая еще один шаг к ней, в то время как Елена сделала два назад. — Особенно, если учесть, что ты лишила меня марионетки в лице Аттикуса Шейна, который должен был стать моим билетом с этого острова, где Кетсия меня заточила. Он ведь был уже на полпути, чтобы найти правильную ведьму, научить ее Экспрессии, и совершить три нужных мне жертвоприношения, чтобы я мог покинуть свою могилу, где я был запечатан!.. Елена удивлено моргнула. Профессор из Уитмора был сообщником этой старой рухляди? Ну, теперь понятно откуда он столько знал, и зачем послала в Мистик Фоллс Коннора и зачем ему тату. Искал Сайласа. Она также немного читала об этой Экспрессии и была твердо уверена, что это полная лажа, которая могла только выйти боком. Хаотичная магия, которая была почерпнута из мест скопления жертвоприношения магических созданий, или даже простых людей, или каких-то магических катаклизмов. Она сеяла разрушения и смерть, а того, кто ее использовал, чаще всего убивала. Видимо, Шейн не только искал путь к ведьмаку, но и искал способ попасть в саму гробницу Сайласа, для чего явно надо еще и заморочиться такой темной магией. И это было не очень хорошо. Вдруг Елена осознала кое-что еще. А именно что Шейн хотел использовать Бонни для свой цели, но та очень неожиданно стала вампиром. И пастор? Деймон сказал, что с десяток раз созвонился с профессором перед тем, как устроить взрыв в ратуше. Неужели это было первое жертвоприношение? Сайлас сказал, что их нужно три. Почему три? Были ли еще убийства, или они так и не случились, потому что она лишила памяти Шейна?.. Опять же, зачем этому чудику с кудрями вообще был нужен Сайлас и лекарство? Он даже не вампир и уж точно не бессмертен!.. — Он думал, что я верну ему жену и сына, — небрежно произнес Сайлас, как будто прочел ее мысли, хотя Елена была уверена, что ее щиты были целы, а потом поняла, что просто спросила о последнем вслух и сама этого не поняла. Как черт возьми неловко!.. — Но ты наврал, — констатировала она, надеясь, что ее смущение не отразилось на лице. — Кстати, зачем тебе три жертвоприношения? Неужели чары на твоей гробнице так сильны?.. «И как мне их вскрыть?» — подумала про себя Елена, почему-то сразу не подумав, что гробница может быть запечатана чарами, хотя должна была бы. — Нет, дело не только в моей гробнице и моем освобождении. Я также хочу вернуть свою любимую, что в этом плохого? — сурово произнес Сайлас, отвечая на ее вопросы, в то же время нет. Его внешность вновь замерцала, а иллюзорный Крит окончательно потерял четкие очертания. Сначала Елена подумала, что он теряет концентрацию, а потом осознала, что чувствует… свое тело, как бы странно это не звучало. Она как бы здесь, но в то же время ощущала, что лежит на твердом холодном полу, во рту был привкус земли, и слышала, как в отдаление капает вода. А это значит, что Елена не была заперта в ловушке на окраинах своего сознания, куда Сайлас не мог залезть, а была в отключке. И сейчас она просыпалась. — Нет в этом ничего плохого, — вздохнула Елена, надеясь, что скоро совсем проснется и вырвется из этой иллюзии. — Но ты ведь мудак, да? А значит на пути к своей цели ты бы пошел по головам, убивая всех подряд. Интересно, а твоя Амара бы это оценила?.. Ответа Елена, впрочем, не ждала и не получила. Образ Сайласа испарился, как и древний Крит, когда она открыла глаза в реальности, вперив взгляд в дыру в потолке, где виднелся кусочек неба и куда она, выходит, и провалилась. И тут же застонала. Елена явно отбила себе копчик и набила шишку на затылке во время падения, где, судя по ощущениям, уже начала запекаться кровь. Она неловко села и ощупала свою бедную маковку. Да, определенно ударилась знатно. Повезло, что хоть кости не переломала от такого полета вниз. Елена огляделась, пытаясь понять, что именно было в том «низу». Да, это была какая-то пещера, сырая и пахнущая затхлостью, а посреди нее… — Ну что, посмотрим, как вскрыть твое пристанище, Стефания из времени до нашей эры, а? — пробормотала она, когда ее взгляд остановился на том, что могло только быть саркофагом. Ну, технически это было больше похоже на кусок камня, отдаленно напоминающий по размерам каменный гроб, установленный посреди пещеры, с крышкой, смутно напоминающей человеческий образ. Впрочем, когда Елена с кряхтением встала на ноги и подошла поближе, то поняла, что это был не образ. Это был сам Сайлас во всей своей окаменевшей славе!.. А в его затвердевших граблях была зажата какая-то коробочка. Елена не сомневалась, что именно в ней было то, зачем она сюда явилась. В ее груди разлилось предвкушение. Елена едва удержалась от того, чтобы не потереть руки друг о друга, как заправский злодей, и сделала последний шаг вперед, чтобы попробовать извлечь коробочку с лекарством. Точнее, попыталась. Перед ней словно был невидимый, но очень ощутимый твердый барьер, не дающие преодолеть последние шаги. Елена опустила глаза, и увидела, что вокруг окаменевшего колдуна было что-то вроде круга из камешков, который и был, вероятно, тем самым барьером, который не давал тому покинуть свое пристанище. Она подняла руку и настороженно коснулась щита, почти ожидая, что ее шибанет током или что-то подобное. Но ничего. Это была просто твердая невидимая стена, от которой исходила так же немного странная магия, несколько отличающаяся от викканской, какой бы пропитан весь остров и сам Сайлас. Елена экспериментально сжала кулак и тихо постучала по этому щиту, ничего не услышав в ответ. Как будто она просто играла в пантомиму и пыталась постучать по воздуху. Елена прищурилась и, доставив из кармана фантик от батончика, скомкала тот и бросила в барьер, желая проверить, может ли что-то неживой войти извне, или нет. Ее бровь заинтересованно взлетела вверх, когда фантик спокойно пролетел по воздуху и упал на окаменевшие чресла Сайласа. — Хмм, — многозначительно протянула Елена, и почесала щеку. — Значит ты только не пускаешь живых, и не выпускаешь их соответственно тоже. Ее взгляд вновь упал на коробочку. Технически, Елена и не хотела пересекать барьер, верно? Ей была нужна только эта коробуха и ее содержимое. Она вынула палочку из рукава и мысленно произнесла манящие чары. Акцио не сработало. Елена опробовала еще несколько иных притягивающих чар, но все бестолку. Правда, стало ясно, что ее палочковая магия спокойно проходила сквозь барьер. Она нахмурилась. Манящие чары бесполезны. Грабли окаменевшего Сайласа крепко держали коробку. Елена также попробовала чары левитации, но и это не помогло. Что еще попробовать, чтобы разжать эти застывшие пальцы?.. Отталкивающие чары, чтобы вытолкать ту из крепкой хватки, как кусок мокрого мыла? Бомбарду бросить, чтобы его вообще разорвало, если это вообще возможно? Или… Может быть, обезоруживающие использовать? Конечно, оно предназначено для палочек противника, но авось и на заколдованную коробку подействует, а? — Была не была, — пробормотала Елена и вновь направив палочку на Сайласа, мысленно произнесла свое некогда фирменное заклятие. Пещеру озарила красная вспышка, и на миг она подумала, что и тут вышла осечка, пока не услышала, как раздался тихий скрежет, а потом тихое «пуф», так похожие на то, с каким звуком обычно Виски спрыгивал с каминной полки. Елена восторженно посмотрела на пустые каменные лапы Сайласа, и, быстро обойдя барьер, нашла валяющуюся на полу заветную коробушку. Она присела и настороженно ткнула в ту палочкой, бормоча под нос заклятия диагностики на тот случай, если на ней тоже лежало какое-то проклятие. Но ничего. Это была совершенно чистая и обычная деревянная коробочка. Елена убрала палочку обратно в рукав пальто и в предвкушение вытянула руки вперед. Она бережно подняла коробку и, облизав пересохшие губы, медленно открыла ее, чтобы наконец увидеть то, на чьи поиски потратила столько времени. Елена не знала почему, но испытала легкое разочарование, когда, откинув крышку, ничего не произошло, а такое почти мифическое лекарство от бессмертия, оказалось всего-навсего небольшой, примерно с фалангу ее пальца, грубовато вытесанной из цельного кристалла колбой, запечатанной воском, и в которой плескалось нечто бледно-красное. Это буквально был один глоток. Елена подозревала что так будет, была почти уверена в этом все то время, что потратила на поиски, но все же небольшая часть нее все же надеялась, что его будет чуть больше, чтобы хватило Бонни, и Ребекке. Она тихо выругалась, и захлопнула коробку. Елена вдруг остро захотела домой, и картошки фри. Последней ей захотелось так сильно, что аж свело желудок. И плевать на диету, на которую она честно пыталась сесть после свадьбы Дженны и Аларика. Впрочем, почему бы себя и не побаловать? Она нашла лекарство, Сайлас все еще был в своей каменной могилке, на ней почти не было царапин, и вообще, Елена даже не начала никакой очередной армагеддец, пока шлялась тут в полном одиночестве. Так что она по-честному заслужила награду, а на диету можно сесть завтра. Может быть. И именно с такими воодушевляющими мыслями, Елена выпрямилась и бодро пошла искать выход из этой стремной пещеры, даже не заметив, что в прорезях каменной маске на лице Сайласа, злобно сверкали изумрудные глаза колдуна, чье заточение только что продлилось еще на пару тысячелетий.