Я не гребаный мальчик-который-не-мальчик-и-который-не-выжил, я теперь двойник?!!

…это была просто блондинка с дырой в затылке. Она стояла к ним спиной, растерянно крутясь на месте и что-то бормоча, прежде чем пройти дальше в кухню. Елена переглянулась с Колом, после чего последовала за блондиночкой, чья личность, кажется, была ей известна. В конце концов, если верить новостным сводкам, здесь померла только одна дамочка, которая могла быть блондинкой, носить подобную прическу и прикид из двадцатых годов, состоящий из бусин, бисера и темно-зеленого бархата, расшитого золотой нитью. — …все не так, совсем не так, как я хотела, — растерянно бормотала Нора Монтгомери, стискивая в руках кружевной платочек и со страхом смотря то на плиту, то на вытяжку над ней. Современная техника явно не была ее другом. Елена пару минут наблюдала за дамочкой, прежде чем поняла, что та ни ее, ни Кола, кажется, не замечает. Честно говоря, она немного растерялась. Елена не понимала, как точно ей поступать дальше и как отправить первую хозяйку стремной хаты в мир иной. Ее рука чисто рефлекторно нырнула в чудо-сумку на поясе и вынула оттуда папочку, всученную ей Смертью. Она нахмурилась, когда осознала это и опустила на ту взгляд. Елена пару секунд тупила, не понимая, на кой черт это сделала, прежде чем вспомнить, что внутри был тот лист пергамента с вопросами для заполнения. Она немедля открыла папку и удивленно вскинула бровь, понимая, что анкетный листок-то был уже не так пуст, — возле графы статус души была пометка «проклятая» — а на том месте, где должна быть фотка, была изображена эта самая Нора. «Так, значит нужно заполнить остальное и… и че? Ладно, решу по ходу дела,» — растерянно подумала Елена, нашла в сумке карандаш, после чего сделала неторопливый шаг в сторону женщины, надеясь, что она ее не спугнет, и рассеянно отмечая, что от той пахнет каким-то старым парфюмом и затхлостью. — Эм, извините, миссис Монтгомери? — спокойно окликнула Елена дамочку. — Я… Блондинка вдруг шарахнулась в сторону, огромными глазами глядя на нее и заверещала. — Кто вы? Что вы делаете в моем доме?! — громко закричала Нора, едва не вызвав у нее разрыв ушных перепонок. Елена поморщилась. — Я инспектор по делам миграции мертвых душ, незаконно задержавшихся в мире живых, миссис Монтгомери, — выдала она с самым серьезным видом, на которых была только способна, и стараясь при этом не заржать. — И я здесь для того, чтобы отправить вас в мир иной. Осталось только пара формальностей. Вы готовы ответить на некоторые вопросы? Нора растерянно моргнула. — Ч-что? — пробормотала дамочка, чьи плечи задрожали, а в голубых глазах собрались слезы. — Я не понимаю… Елена деловито уселась за круглый стол, около окна, положила перед собой папку с анкетой и, сохраняя непробиваемую мину на лице, махнула на стул напротив себя. — Назовите ваше полное имя, дату рождения и смерти, — отчеканила она, решив давить на дамочку официальным тоном и таким же поведением, будто правда была каким-то инспектором. Блондинка захлопала накрашенными ресницами. — Убирайся из моего дома, девчонка! — визгливо крикнула Нора, указывая на дверь. — А иначе… — Сядьте на стул, — мило перебила ее Елена, а когда вместо того, чтобы ее послушать, призрачная светская львица приготовилась вновь завизжать, твердо рявкнула: — Сядь! Как ни странно, Нора вздрогнула, широко распахнув глаза и медленно села напротив нее. Елена очаровательно улыбнулась, как будто только что не прикрикнула на блондиночку и повторила свой вопрос. В этот раз миссис Монтгомери не стала отпираться, разве что только высоко задрала свой точеный нос, и назвала свою дату рождения и полное имя. С датой смерти вышла заминка, потому что мадама, кажется, страдала провалами в памяти, и даже не сразу вспомнила, что так-то была мертва. Видать, дырка в заднем отсеке башки способствовала склерозу даже после смерти. С количеством убитых тоже вышла заминка. Попытка записать единицу и двойку, обозначающую ее мужа и ее саму, в графе количество убийств, была провальной. Цифры просто испарялись. Надо полагать, Нора ей трындела о том, сколько убила. — …сколько девушек для абортов вы привели к своему мужу? — устало спросила Елена, давя в себе желание потереть виски. Кажется, это собеседование шло вечность, и она с ужасом думала о том, что эта Нора могла быть здесь одной из самых безобидных. А с буйными что тогда делать?.. Кстати, о буйных. Елена не сразу сообразила, что Кол куда отчалил и она не была уверена, что хочет знать куда: домой или искать приключения в проклятом доме. Впрочем, плевать. Главное, чтобы его длинный язык не растрепал то, что ему не следует. Нора оскорбленно поджала губы. — Они сами приходили и просто были в беде, — высокомерно заявила она, и Елена не без темного удовольствия записала в графе короткой характеристики, прямо рядом с «корыстная», «истеричка», «эгоистка» и «избалованная», еще и «надменная». Она хотела приписать еще и «дура», но не стала. — Точное количество, миссис Монтгомери, — натянуто произнесла Елена, предполагая, что умерщвленные младенчики тоже могут считать за убийства. И, о чудо, когда Нора неохотно назвала цифру сорок семь, а Елена прибавила еще и убийство ее муженька, те не испарились, как предыдущие, а остались. Более того, статус души вдруг сменился с «проклятой» на «в процессе обработки», чтобы это не значило. Елена поставила размашистую подпись внизу, уже готовая визжать от радости, что с Норой было покончено. Но, когда все ее записульки и фото светской львицы из двадцатых одномоментно выцвели, оставив за собой вновь чистую анкету, мадама никуда не исчезла, а все еще продолжала сидеть перед ней с задранной вверх головой и высокомерным взглядом. — Ну, ты как бы свободна, чего ты еще не?.. — хмуро начала Елена, как внезапно Нора изменилась в лице, ее очертания поплыли, и уже через миг та превратилась в светящийся шар, который резко рванул к ней и прошел насквозь. Голова Елены тут же взорвалась от адской боли. Она зажмурилась и, кажется, даже вскрикнула, но это быстро прошло. Буквально пара секунд ее мучило ощущение, будто ее тыковка раскололась на части, а потом все испарилось, не оставив следа. Елена не сразу поняла, что, кажись, она ощутила смерть Норы, когда та прошла сквозь нее. А когда поняла, то отчаянно помолилась, чтобы это был единичный случай, и ей не пришлось прочувствовать каждую смерть здесь обитающих. Вдруг перед ней возник стакан воды. Его поставила перед ней чья-то рука, женская такая, с едва заметными пигментными пятнами. Елена проследила за конечностью вверх и увидела остальные части тела того доброго самаритянина. Это была женщина лет шестидесяти с приятным лицом, в скромной форме прислуги с накрахмаленным белым передником, один из ее глаз был затянутой пеленой, а ее волосы были шокирующего рыжего оттенка без единой пряди седины. — Вы правда можете нас освободить? — дрожащим голосом спросила незнакомка, нервно заламывая руки. — Я видела, как исчезла миссис Монтгомери и слышала, что вы говорили… В ее незамутненном бельмом глаза было столько надежды и застывших слез, что Елене тут же стало жалко бедняжку. Она не казалась ей злобной, скорее измученной и так жаждущей свободы. Конечно, то могла быть просто маска, но… Громкий нечеловеческий визг прервал их беседу. Елена невольно поморщилась, прежде чем встать на ноги и поспешить в сторону звука. Ей не было страшно от того, что она могла найти. В конце концов, у нее была палочка на тот случай, если там опасность. Скорее ей было интересно, что могло издать такой визг и почему. Впрочем, на этот вопрос быстро нашелся ответ. Елена едва вышла в общих холл, как услышала хлопок двери и последующий восторженный голос Кола, который вопил что-то о том, что она обязательно должна посмотреть на то, что он нашел. Судя по тому, что до ее ушей также доносился более тихий визг, похожий на тот, что она услышала пару секунд назад, это не было ничем хорошим. Елена искренне надеялась, что-то не была какая-то несчастная кошка, которую Кол ради смеха выпотрошил или что подобное, и теперь тащит, чтобы ей показать. Ох, лучше бы это была кошка, ей богу!.. — Фу, господи, что это за гадость? — с отвращением воскликнула Елена, когда перед ней появился широко ухмыляющийся Кол. Тот был в кровище, и держал за шкирку какого-то жуткого уродливого очень зубастого карлика в костюмчике с рюшечками, смутно походящего на гоблина. Оно брыкалось, издавало визги и клацало зубищами, но Кол держал его крепко. А через какое-то мгновение движения жутика начали слабеть, видать, из-за потери крови, которой был также весь перепачкан, и стремительно заливал пол под собой. — В подвале нашел, — гордо заявил первородный, и потряс уродца в воздухе, отчего тот зашипел. — Сожрать меня пытался. Не знаю, кто его сотворил, но выглядит паршиво. Уникально, не спорю, но очень паршиво. Рыжеволосая женщина, последовавшая за Еленой, в ужасе прикрыла рот, смотря на карлика. — Хирург, — сдавленно произнесла она. — Его сотворил хирург. Мистер Монтгомери. Елена невольно вскинула бровь. — Чарльз Монтгомери? — переспросила она, но горничная уже испарилась. Трудно было ее винить. Елена изумленно уставилась на Таддеуса, выходит, которого по легендам в сети папаня пытался собрать по кусочкам, сунуть сердце абортированного младенчика внутрь своего фрэнки-сына и воскресить. Правда там не упоминалось, что у него получилось!.. Она прищурилась и указала на жутика пальцем, но смотрела при этом на Кола, который, как мальчишка на пляже, нашедший медузу, тыкал в слабеющую тварюшку пальцем. — Так оно живое, не призрак? — ошарашено спросила Елена. — Ага, — весело выдал Кол, корча рожи кошмарику, который вяло клацал зубищами. — Я услышал странное сердцебиение внизу и пошел поглядеть, пока ты с истеричной леди разбиралась. И нашел там этого красавца. Елена сердито фыркнула. — Да хорош в него тыкать! — раздраженно рявкнула она, когда Кол опять ткнул фрэнки-Таддеуса в рябую щеку, и едва не схлопотал когтистой рукой с чересчур длинными скрюченными пальцами по своей наглой морде. Кол надулся. — Лучше вынеси его куда-нибудь отсюда, пока он не сдох и мне не пришлось разбираться с его призраком, — продолжила Елена, искренне надеясь, что ей не придутся этого делать. — Не уверен, что получится, — парировал Кол и, задрав ткань в рюшечку, показал то, что осталось от ноги жутика. — Я ему ногу оторвал, и он должен был уже загнутся. Но кровь идет, но умирать-то тварюшка не торопится. Первородный покосился на нее. — Кажется, когда его делали, то использовали кровь вампира и оно немного бессмертно, — заговорщицким шепотом сообщил ей Кол и покачал бровями. — Так вытащи его отсюда, воткни кол и сожги, чего я тебя учить должна, как это делать? — нетерпеливо отрезала Елена, строго смотря на Кола, который опять надулся и пробормотал что-то о том, что он ей не уборщик. Но с глаз ее младший Майклсон все же убрался и утащил за собой тварюшку, которая обитала в местных подвалах последние сто лет или около того, надо полагать. И наверняка убила немало людей, жаждя крови, если Кол был прав и того реанимировали с помощью крови вампира. Елена медленно выдохнула. И тут же вздрогнула, когда ей под ноги было брошено тухлое, судя по ароматам, мгновенно донесшимся до ее носа, яйцо. Она возмущенно открыла рот и перевела взгляд на лестницу, где стояло пару высоких бледнолицых рыжий пацанов в футболках в полоску: один в зелено-синюю, а другой в черно-красную, опознанных ею как те самые пропавшей в конце семидесятых близнецы из старых местных новостных газет. На их лицах и шеи были рваные раны, похожу жертвы того самого жутика, а на губах паскудные ухмылки, благодаря которым ей были видны их крупноватые зубы, на которых были брекеты. — На кухню, сейчас же, — строго сказала Елена, и с удовольствием увидела, как их быстро сначала перекосило от непокорности, и как потом они все же с большой неохотой пошли туда, куда она им сказала.

***

Переживать смерть невыносимых близнецов, с которыми было хуже, чем с Норой, какого-то чувака по имени Хьюго Лэнгдон, все смотревшего ей в декольте, и парня по имени Трэвис, чью физиономию Елена видела с полгодишка назад в репортаже про мальчика «Черного Георгина», убитого так же, как какая-то актрисулька в конце сороковых, было очень неприятно. Одних порвали на куски, другого нашпиговали пулями, а третьего закололи до смерти. Отстой. Хорошо хоть эта боль проходила почти сразу, а то Елена бы уже чокнулась. Хотя лучше колющие-пулевые-кусающие, чем ощущение того, как ты горишь заживо, что ей пришлось почувствовать, когда к ней сама пришла Лорейн Харви со своими дочерями. Она была той самой бабехой, которая сожгла себя и детей живьем, потому что ее мужик бросил. Тоже мне потеря, И, судя по всему, по дому быстро пронеслась новость о том, что Елена пришла выписать призракам амнистию. И не все этому были рады. Трэвис перед тем, как уйти, шепотом сообщил ей, что не все хотят покинуть дом и ей лучше быть осторожной. Особенно с какой-то Хейден, доктором-смерть, который Чарльз, и кучкой фанатов маньяков-убийц. Класс. Перспектива стать членом местного коллектива Елена вообще не прельщала, и она была даже рада, когда наконец вернулся Кол, который все уши ей прожужжал о том, как тварюшку из подвала было трудно убить, и что ему пришлось сунуться на стройку неподалеку и пропустить того через дробилку для камней, чтобы наконец умертвить. Гадость. Потом под ее ясны очи явилась Элизабет Шорт, та самая оригинальна «Черная Георгина», которая, как оказалась, тоже померла здесь, и вот Елена уже захотела придушить Кола, начавшего флиртовать с легко отвлекаемой актриской. И очень мертвой. Но первородного этого не особо остановило. Когда та наконец прошла сквозь нее, Елена ощутила слабый кайф. Та ведь померла от отравления закисью азота, а не от того, что ее попилили на части и разрезали лицо, и это хотя бы было не больно. — Долго еще? — проныл Кол, когда Елена избавилась от ощущения эйфории. — Мне уже скучно. — Так вали домой! — раздраженно сказала она, и потерла ноющие виски. Пропускать через себя призраков оказалось очень утомительно, а ведь это еще могла быть даже не половина местной братии. Но Елена была намерена закончить сегодня, в крайнем случае до утра. Никакого перерыва на сон и еду, как говорится!.. Все ради дела и свободы от этой адовой работенки. — Ты устала, — неожиданно серьезно произнес Кол, наклонившись к ней ближе. — Это явно тебя выматывает, а урчание твоего желудка меня оглушает. Елена закатила глаза. — Ну и что ты предлагаешь? — саркастично спросила она, покосившись на первородного. — Закажем пиццу в дом-убийцу? Тьфу, уже стихами заговорила. Кол резко встал со стула, где до этого сидел в разных позах, всячески демонстрируя свою скуку, и протянул ей руку. — Пошли, я видел неподалеку бар, — заманчиво произнес он и пошевелил бровями. — Оттуда вкусно пахло ребрышками и горячими подвыпившими девахами. Маленько перекусим и вернемся к твоей миссии спасения. Она честно хотела послать его нахрен. Отказаться и гордо сказать, что ей нужно закончить работу, чтобы они могли вернуться в Мистик Фоллс. Но очередное урчание из ее живота, чей рев не могла игнорировать даже она, ее переубедил. Елена с тяжким стоном встала, схватив Кола за руку, и смерила его строгим взглядом. — Мы перекусим, а потом вернемся и ты не будешь ныть, что тебе скучно, — твердо сказала она. — Я тебя домой сто раз отправляла, но ты сам остался… Кол вскинул руки. — Я буду милашкой, — заверил ее он с очаровательной улыбкой, которой Елена ни черта не поверила и галантно предложил ей согнутую руку. — Миледи? Она мягко фыркнула, и положила руку ему на локоть, после чего они направились в холл, к выходу из дома. Тут Кол вновь начал безобразничать и с преувеличенно почтительным жестом открыл перед ней дверь, пропуская ее вперед. Елена в сотый раз за вечер вскинула взгляд к потолку, вопрошая, за что ей это наказание и сделала шаг за порог. Чвак. Этот омерзительный чавкающий звук точно будет преследовать ее еще очень долго. Вот что пронеслось у нее в голове, когда Елена услышала его и ощутила вспышку острой боли в своем животе. Она опустила голову вниз, и с отвращением увидела, что в нее был воткнуто острие топора. Ее тут же затошнило, но вместо желчи, рот наполнился густой кровью, сочащейся из ее разрубленных кишок. А потом глаза Елены закатились, и она просто вырубилась. Или умерла.