- в сладком омуте -

Время летело незаметно за тяжелыми занятиями по правильной походке. Приходилось брать небольшие перерывы, чтобы посидеть и просто вытянуть ноги. Все ныло и болело. Ходить на каблуках неимоверно тяжело, больно, жестоко, но красиво. А как говорят: «красота требует жертв». Только Шарлотта не верила в то, что красоте нужны такие жертвы, которые обречены ходить как будто по тысячам иголок. Но ведь ходят же! И писательница не понимала, зачем. Есть красивая обувь на низком каблуке, изящная, подчеркивающая ногу, но так почему выбирали обувь на высоком каблуке, она понять не могла. Да, она старалась улучшить походку, да она тоже купила высокие каблуки, но абсолютно не собиралась ходить на них в повседневной жизни. Для нее сейчас все это было необходимостью, которую ей бы не хотелось делать, но заставляют. Поэтому, чтобы не огорчать или не подводить Джонатана, она делала все, что было в ее силах. Ей нужно было научиться красиво ходить, вот, девушка и ходит по квартире, соблюдая все правила поставленные моделью, которые соблюдать было достаточно тяжело. Спина болела, голову хотелось опустить, ноги ныли, пятки немели, впрочем, этот список можно продолжать вечно. Многие женщины со всего света понимают ее муки, поэтому и за них она училась плыть на каблуках. — Не подумала бы, что я такая разносторонняя, — выдохнула она, падая на диван и снимая туфли. Она открывала в себе новые качества, конечно, не основные, но дополняющие ее личность, характер. И казалось, что такие качества она в себе бы никогда не нашла, но, вот, неожиданно они появились. Встреча с Джонатаном изменила ее. Нет, не так. Раскрыла ее обществу. Раньше она чувствовала себя неуютно с другими, комфортно ей было лишь с близкими. Но теперь ее круг общения расширялся, хотя круг комфорта все также был только для избранных таких, как Бет, Джонатан и, разумеется, родителей. Зато теперь она могла спокойно общаться с незнакомыми людьми, не так хорошо, как ей бы хотелось, но прогресс все же был. Теперь она не шарахается из стороны в сторону или ходит с опущенной головой, в надежде, что в ее маленький мирок никто не влезет. С каждым днем писательница начала понимать, что у людей свои проблемы, и ты никому не нужна со своими тараканами в голове. Она уяснила одну простую истину сейчас: «Будь такой, какая ты есть». Тебя полюбят такой, а не за эти высокие каблуки, тонны макияжа и много чего другого. Шарлотте хотелось верить, что все такие, как Джонатан – бескорыстные, общительные и видящие красоту душевную, а не телесную. — Алло, — неожиданно из философских размышлений девушку вывел звонок телефона, и она, не задумываясь, ответила. — Привет, — послышался голос актера, и ее сердце затрепетало. — Привет, — она улыбнулась, приложив руку к груди. – Как ты? — Нормально, — было слышно, что Джонатан улыбнулся и спокойно выдохнул. – Правда, немного устал. А ты? — Тоже ничего, только ноги болят от туфель. — Занимаешься? — Как просил наставник, — и они громко засмеялись. – Как съемки? — Более или менее. Снимали сегодня романтические сцены, а я так задумался о тебе, что ничего не замечал, когда играл. — Тебя отругали? — Нет, наоборот. Сцену сняли одним дублем и сказали, что это было очень эмоционально. — И он тут еще жалуется, — она тихо засмеялась, маскируя свое смущение. — Ну, не сказал бы, что я жаловался, скорее… — парень ненадолго замолк, — решил похвастаться? – он как-то задумчиво протянул. — Я все поняла-поняла, — Шарлотта отмахнулась, и они снова засмеялись, продолжая болтать на тему съемок. Она была рада, что он позвонил ей, когда ей так хотелось услышать его голос. Словно Джонатан читал ее мысли, чувства. Знал все, что касается ее самой. Писательнице стоило лишь подумать, как актер тут же исполнял это. Она полюбила его за доброту, внимательность, заботу и ту нежность, которую он проявлял к ней. Так и прошли оставшиеся два дня, пока мистер Льюис был на съемках, они все свободное время болтали. Темы для разговоров приходили сами собой то о кино, то о съемках, то книгах, то о готовке, то о моде, то о тех самых туфлях. Шарлотта рассказала о своих мыслях по поводу высоких туфель, жертве красоты. Они до ночи обсуждали, зачем девушки носят каблуки, как к этому относятся мужчины, как женщины, и так заговорились, что попрощались в час ночи, и то, потому что Джонатану нужно было вставать на съемки в пять часов утра. Они рассказывали друг другу все. Он звонил ей, когда возвращался домой, и описывал все, что сейчас видел, а она все, что делала дома. Это были бессмысленные разговоры, но именно помогали им справиться с одиночеством. Договорились встретиться в четверг, на следующий день после окончания съемок. Парень сказал, что хочет посмотреть на ее прогресс в походке, на что она просто что-то пробурчала, покраснев. Джонатан не расслышал ее, поэтому попросил повторить, на что Шарлотта упрямо отказывалась. И, наконец, наступил четверг, которого они так долго ждали, заполняя одиночество телефонными звонками и сообщениями. День был яркий, ясный и поистине майский. На лазурном небе плыли маленькие облачка, ветер был не буйный и очень теплый. Все больше и больше расцветали подарки лета, наполняя город все больше и больше цветочным благоуханием и ароматом свежевскопанной травы, от которого уносило фантазию Шарлотты, да и Джонатана, куда-то далеко от города. Девушка недолго думала над одеждой, впрочем, как и всегда. Надела черную фуфайку, да черные джинсы, собрала волосы неряшливый пучок, повезло же ей, что неряшливость и воронье гнездо на голове вошли в моду, и вышла из дома. На излюбленном месте ее уже дожидался Джонатан, и она сдержала порыв кинуться к нему со всех ног и броситься на его шею. Писательница широко и радостно улыбнулась, чувствуя, как сильнее бьется ее скучавшее по нему сердце, как оно замирает, когда актер изящно улыбается, смотря только на нее. — Привет! — Доброе утро, — ответил он ей и нежно поцеловал в уголок рта, натягивая на глаза кепку. Он отстранился, и они снова заглянули в глаза друг друга, слыша, как в унисон бьются их сердца. Шарлотта медленно сходила с ума от жара его тела, от его аромата перечной мяты, от притягательных голубых глаз и от расширившихся зрачков, которые затягивали ее все больше и больше. И вдруг она поняла его фразу: "Я тону в твоем сладком омуте". Девушка чувствовала, как тонула в этом парне. Ей все больше и больше не хватало Джонатана Льюиса, и он был для нее сладкий омут, как и для него она. И как бы страшно это не звучало, ей хотелось погрузиться в него с головой. — Ну, как, готова к дефиле? — легко усмехнувшись, спросил он у девушки, когда они уже устроились в машине. — О, я постараюсь, но не уверена, что смогу пройтись без запинок, — ответила она, чуть закусив губу, словно чувствуя себя виноватой. — Посмотрим, насколько ты продвинулась, — усмехнулся Джонатан, выезжавшая шоссе. — Только не рассчитывай на многое, не хочу тебя расстраивать, — выдохнула Шарли, а актер засмеялся. — Ты чего смеешься? — обиженно буркнула писательница, кинув быстрый взгляд на водителя. — Просто ты ко всему относишься так серьезно. И это так мило, — девушка моментально вспыхнула маковым цветом, уставившись на парня. — Ты очень милая, — он коснулся ее щеки, нежно улыбаясь. Загорелся зеленый цвет светофора, и машина снова тронулась, а водитель вернулся на свое место. Всю оставшуюся дорогу до дома они провели в молчании. В легкой дымке флирта и смущения, которая повисла в машине. Это было приятное молчание, в котором каждый думал о своем, точнее о сидящем рядом человеке. Ему не хватало прикосновений к ней, он хотел обнять ее, нежно поцеловать и сидеть так до конца жизни, зарычишь носом в ее волосы, пахнущие яблоком. Шарлотта же пыталась успокоить свое сердце. Те дни, которые они были поползень, сказались на ней. Все его прикосновения, объятья, поцелуи тут же выбивали ее из колеи, ошпаривая теплом. Девушке казалось, что ее биение сердца слышно на всю машину и не важно, что сейчас приглушенно играет какая-то поп-музыка. — Ну, вот, мы и дома, — Джонатан помог вылезти девушке из машины, привычно кидая ключи от машины парковщику. Они зашли в лифт, и Шарлотта явно занервничала. Она совершенно не понимала, почему. Ее ладони предательски потели, сердце хотело вырваться из груди. И ей абсолютно не хотелось, чтобы это состояние видел актёр. — Шарлотта, — тихо он позвал девушку, и та, все ещё нервно часто моргая, обернулась к нему. Тот нежно положил ладони на ее щеки и чуть приподнял голову, чтобы лучше взглянуть на ее притягательные серо-голубые глаза. И она поняла, что скрыть от него что-то просто невозможно. То, как он ласково смотрел на неё, как нежно улыбался, как вкрадчиво говорил, просто не могло не влиять на неё. Они просто молчали, а лифт медленно полз вверх, но писательница отчётливо слышала, как мысленно Джонатан спрашивает у неё: "Что случилось?". Она тихо выдохнула и слабо улыбнулась, расслабившись в его руках. — Почему-то я нервничаю. — Почему? — удивленно вскинув брови, поинтересовался парень. — Не знаю, — девушка покачала головой, чуть прикрыв глаза, но потом снова взглянула на него. Он ничего не сказал, лишь нежно поцеловал ее в лоб и губы. Лёгкое тёплое прикосновение вызвало мурашки на ее спине, и Шарли расплылась в довольной улыбке. — Выглядишь, как чеширский кот, — как бы невзначай бросил Джонатан, с интересом наблюдая за реакцией. — Чт..? — писательница задохнулась от возмущения, но, увидев озорную улыбку, притворяясь обиженной и не сдерживая весёлой улыбки, несильно стукнула кулаком по груди парня. — Ну, ты! — Джонатан изо всех сил пытался сдержать рвущийся смех, от которого все его тело колотило, а плечи часто подпрыгивали. — Всю атмосферу разрушил! Сдерживаться уже не было сил, поэтому он громко засмеялся, и спустя мгновение к нему присоединилась девушка. Лифт остановился, и, пиликнув, открыл двери, впуская в тишину коридора никак не прекращающих смеяться актёра и писательницу. Они зашли в квартиру, и девушка задохнулась от концентрации аромата Джонатана. Неужели так было всегда? Неужели она просто этого не замечала? Девушка повела носом, прикрывшая глаза и отдаваясь во власть будоражащего сердце запаха. Он впустил ее, окутал мягким ореолом, тихо нашептывая ей на ухо: "Наконец-то ты дома". — Шарлотта, — с кухни донёсся голос Джонатана, и она, вздрогнув, открыла глаза, понимая, что до сих пор стоит в прихожей. — Да? — поспешно отозвалась девушка, входя в квартиру. — Чай, кофе или, может, что покрепче? — хозяин как-то странно ухмыльнулся, что не могла не заметить гостья. — Чай, — заподозрив что-то не ладное, она выбрала самый нормальный и оптимальный вариант, но в ответ донёсся лишь смех. — Я так и знал, — он повернулся и вышел с кухни с двумя чашками чая. — Ты специально? — Нет, — он поставил чашки. — Просто так получилось, — и улыбнулся присевшей на диван девушке. — Спасибо, — она взяла чашку в руки и посмотрела на чай. — Как книга? — спросил он, усевшись рядом. — Не особо продвигается, — сдала губы писательница и сделала глоток чая. — Нет идей? — Они-то как раз есть, — покачала она головой и обернулась к Джонатану. — Не могу их связать. — Кого? — Главных героев, — она закусила губу. — Характеры прописала, сюжет тоже. — А чего ещё не хватает? Он искренне не понимал, о чем говорит девушка. Мало вникал в писательство, так, давным-давно что-то калякал в тетради, но во что-то большее это не переросло. Читая книги, он лишь смутно представлял себе профессию писателя. Рассказ вроде строится на героях, их характерах и сюжетах, что же ещё нужно? Поэтому он не понимал, о чем пытается сказать девушка. — Точку. Не могу найти точку, — бубнила та, держа чашку в руках и пристально глядя в напиток, словно где-то на глубине была сокрыта подсказка к решению проблемы. — Точку? Какую точку? — Точку соприкосновения персонажей, да и кульминацию тоже никак определить не могу. — Я понимаю про кульминацию, но про точку соприкосновения персонажей... — Наверное, это тяжело понять, — нежно улыбнулась Шарлотта, поворачиваясь к Джонатану и заглядывая в его глаза. — Чтобы сделать рассказ интереснее, чтобы его было легко или наоборот тяжело читать, но при этом, чтобы держало в напряжении, есть определённые моменты, которые я называю точкой соприкосновения персонажей. Например, во многих фильмах мы видим, как главные герои работают вместе и все время ругаются, кричат друг на друга, но все же влюбляются, замечая положительные качества, которые скрываются за маской. — Да, это довольно часто встречается, — кивнул актёр, не понаслышке зная все шаблоны кино. — И как ты думаешь, почему они все же влюбляются друг в друга? — Ну... Она видит, какой он хороший, а он ее, оказывается, любит с их первой встречи. — Да, и это сюжет или, проще говоря, история персонажа, да и всего романа. — А точка соприкосновения? — Я бы сказала, что это психологические причины того, почему они так зациклены на определенном поведении и не могут его изменить. Что-то типа: "Я влюбился в неё с первого взгляда, а она мило улыбнулась другому, ну, раз не замечаешь меня, будешь думать только обо мне". — Но... — Да, это редко описывается в книгах, но мы все равно понимаем это. И я не знаю, почему так, — и она, пожав плечами, легко улыбнулась парню. Тот о чем-то задумался, долго молчал, лишь отпивая чай. Он очень долго размышлял, а Шарлотта не мешала этому, спокойно откинувшись на диван. Это были ее мысли, и только ее. Она мало общалась с другими писателями, поэтому сама придумала термин для своих же объяснений. Понятное дело, никто такого не слышал, поэтому, наверное, актёру было тяжело понять все сказанное, но отрывать его не хотелось. Он выглядел таким сконцентрированным, что девушка просто залюбовалась, пока тот тихо не обронил: — Да. — Что? — поинтересовалась Шарли, думая, что не услышала всего. — Ты права, — Джонатан резко обернулся к ней и широко улыбнулся. — Это все объясняет! — Правда?! Ну, вот, и хорошо, — она улыбнулась в ответ. Они ещё недолго болтали о писательстве, о профессии писателя, о построении литературных произведений, об идеях и их воплощениях, в целом, обо всем, что касается литературы. Так заговорились, что не сразу заметили, как перевалило за обед, и солнце стало клониться к горизонту. — Покажешь свои достижения? — вдруг неожиданно спросил парень. — Что? — недоуменно глядела на него девушка. — Достижения в чем? — В ходьбе на каблуках. — Точно, — Шарлотта ахнула, а потом заразительно засмеялась. — Я уже и забыла, зачем мы сегодня собрались. — Ну, так, что? — Конечно! Она достала коробку с модным лейблом, аккуратно вытащила туфли и поставила их на пол рядом с собой. Сняла кроссовки и надела их, уже привычно ощущая высокий каблук. Шарли медленно встала с дивана и осторожно вышла на свободное пространство. — Тебе очень идёт, — оглядев ее с ног до головы, он довольно кивнул. — Ну, что? Готова? — Да, — ее глаза загорелись азартом, и она уверено улыбнулась. Джонатан отошёл на приличное расстояние от неё, дабы комната позволяла это сделать, и внимательно смотрел на девушек, которая стояла в отдалении напротив него. Она сделала вдох, выпрямила спину, опустила плечи и подбородок и сделала первый шаг. Было, конечно, немного неуклюже, но с каждым новым шагом ее походка выравнивалась и к середине, она красиво шла к нему. Он отметил несколько моментов, чтобы подправить, но был очень доволен рвением и огромными результатами девушки. Она медленно приближалась, и все легче становилось заглядывать в ее глаза. До него оставалось всего пара шагов, и Шарлотта, залюбовавшись парнем, неудачно поставила ногу. Лодыжка предательски прогнулась, и писательница упала. Упала прямо в руки актёра, который успел ее подхватить. — Упс, — все ещё держась за его плечи, взглянула она на него. — Без этого видимо никуда, — она выпрямилась и поправила прядь, а потом громко засмеялась, увлекая в смех и Джонатана. — Ты хорошо постаралась, — сказал тот, наконец, вдоволь насмеявшись. — Правда? — глаза девушки радостно засияли. — Ещё как, — и он с нежной улыбкой легонечко стукнул пальцем по ее носу. — Ой, — она мило сморщилась от неожиданности, но даже не думала обижаться за этот невинный поступок. — Правда, есть пара моментов, — задумался он, — которые надо бы подправить, но это уже дело привычки. — Угу, — Шарлотта внимательно слушала его. — И думаю, пока мы занимаемся в квартире, тебе стоит ходить в туфлях. Лучше привыкнешь. — Хорошо, — и она с уверенностью и готовностью кивнула. — А какие там были замечания? — отойдя на пару шагов от Джонатана спросила девушка, на что парень лишь ухмыльнулся. — При ходьбе не стоит сильно размахивать руками, и не напрягайся так сильно, а то видно, что ты себя заставляешь. — Поняла. Шарлотта ещё пару раз прошлась по комнате, подправляя неточности в своей походке, что даже не отсекла, что в какой-то момент актёр ушёл на кухню. Услышав аромат жаренной говядины, она тихо подошла к столу и села на барный стул, наблюдая за движениями хозяина квартиры, который резал салат. — Вино или сок? — спросил он, открыв холодильник и не поворачиваясь к Шарлотте. — Сок? — А может вино? — А как же... — Если что менеджеру позвоню, в крайнем случае, на такси посажу, — и он достал бутылку красного полусладкого вина. — Ну, как-то тревожить твоего менеджера не хочется. — Ещё по ходу дела разберёмся, — он улыбнулся и, открыв напиток, разлил его по бокалам, которые уже стояли на столе рядом с тарелками и столовыми приборами. — И раз мы разобрались с походкой, то можем как раз заняться манерами, — он поставил миску с салатом. — Манерами? — Да, манерами, — Джонатан накладывал говяжьи медальоны, поливал их соусом и возвращал тарелку на стол. — Все равно мы сидим за столом. — Но зачем? — Это ещё один показатель хорошего воспитания, — он взглянул на задумавшуюся девушку и улыбнулся. — Можем начать со столового этикета. Вряд ли от тебя что-то потребуют вычурное, поэтому пройдёмся по основам. — Хорошо, — с готовностью кивнула Шарлотта. — Самое важное — это то, что ни в коем случае нельзя ставить локти на стол, — девушка поспешно утопала руки со стола, которыми подпирала подбородок, на что актёр лишь тихо рассмеялся. — Следи за осанкой и никогда не наклоняйся над тарелкой. — Хорошо, — она выпрямилась, продолжая внимательно запоминать основные правила этикета. — Если что-то стоит далеко и для этого надо тянуться через тарелки соседей, то вежливо попроси передать их это. Также если ты закончила трапезу, то обязательно положи вилку и нож на тарелке таким образом, — он взял в руки вилку и нож, но, увидев нетронутое блюдо, виновато улыбнулся, подняв глаза на девушку. — Давай сначала покушаем, а потом уже продолжим. — Хорошо. Шарлотта улыбнулась и аккуратно нарезала пару ломтиков говядины. Мясо было очень вкусное и нежное, соус отлично дополнял мясо, единственное, что ей теперь хотелось это салата. Она потянулась к нему и услышала, как тихо хмыкнул актёр. Писательница поняла жест и села обратно, заинтересованно глядя на хозяина, который быстро дожевывал кусок мяса, чтобы что-то ей сказать. — И ещё: позволяй мужчине ухаживать за тобой, так он показывает своё воспитание и благосклонность, несли он, конечно, предложит. — А если будет общество девушек? Или их будет большинство? — Вот, как раз, поэтому мы сейчас это и разберём. Если что-то подают в общих пиалах, тарелках, то следует взять немного и определенным прибором, а также не касаться им своей тарелки. Например, что будет, если ты положишь гору салата своей вилкой или ложкой? — он послушал аромат вина и сделал маленький глоток. — Думаю, это будет немного заносчиво, — хмыкнув, протянула она. — Что ты имеешь в виду? — Что будет выглядеть, словно я одна за столом. — Правильно. Плюс это не очень гигиенично. Вообще, все, что лежит в общей тарелке не следует брать своим столовым прибором. — А как же японская кухня? — Там следует брать суши или роллы другим концом палочек, — он довольно улыбнулся заинтересованности Шарлотты в получении новых знаний. — А почему мало накладывать можно? — Потому что, когда лежит горка на тарелке, то выглядит не очень этично и красиво, не правда ли? — и они засмеялись. — А что ещё? — отправила кусочек мяса в рот девушка и вспомнила о салате. — Стоит, наверное, ещё упомянуть о, — Джонатан встал, вежливо предложил салат, на что девушка с улыбкой кивнула, и аккуратно положил его на свободный край, — том, что если ты медленно ешь, то не заставляй себя ждать, просто покажи, закончила трапезу. Так будет... — Человечнее? — определила его писательница, ее глаза светились от радости. — Да, думаю, да, — он тихо засмеялся. — А если я ем быстро? Ты и сам это знаешь, — девушка вспомнила их прошлые совместные обеды и ужины, она всегда заканчивала есть быстрее. — Положи столовые приборы на тарелку и ни в коем случае не отодвигай тарелку от себя. Просто жди, когда все окончат трапезу. Можешь выпить вина, чая, воды всего того, что налито в твоём бокале. — Хорошо, — кивнула девушка, закрепляя всю полученную информацию в голове. — А каким способом положить столовые приборы? — Это узнаешь, когда доешь, — и парень прыснул в кулак от недовольства на лице гостьи. — А за столом можно говорить? – нахмурилась писательница, положив кусочек мяса в рот. — Конечно. — И тема должна быть, как я поняла, общей? — Правильно, — улыбнулся Джонатан. – И ни в коем случае не должна касаться дел, которые вы впоследствии будете решать. — И не о личном, — усмехнувшись, добавила Шарлотта. — Правильно. — Мне нравится, как ты говоришь «Правильно», — она передразнила его, также протяжно и с чуть издевательским тоном повторила его интонацию, на что он поперхнулся листом салата и закашлялся, быстро стрельнув глазами на открыто веселящуюся девушку. — Ах, ты! — Правильно! – они долго испепеляли друг друга взглядами и в итоге, не сдержавшись, засмеялись. Они нашли общую тему, которая не давала покоя им обоим, а именно новая фэнтезийная книга. Джонатану было интересно узнавать о профессии девушки, которая так легко и умело все рассказывает. По Шарлотте видно было, что она умная, начитанная, обладающая разносторонними знаниями, и это неимоверно привлекало парня. Он вдохновлялся ее речами, чувствуя и замечая за собой, как лишний раз предпочитает книгу или какую-нибудь интересную познавательную статью социальным сетям. Конечно, с его профессией забывать о своих фанатах совершенно безответственно, поэтому раз в день выкладывал селфи с собой или с другом-актером или фото какого-нибудь пейзажа. Но с каждым днем замечает, как все меньше и меньше сил уходит на общение с фанатами, которые буквально повсюду, как вновь он может с ними снова легко и без особых затрат фотографироваться и общаться с ними. Да, Джонатан понимал, что это простая усталость, депрессия и просто тот момент, когда ты достиг цели, мечты. Всю свою жизнь он мечтал стать известным актером и моделью, ему хотелось красоваться в модных одежках в популярных модных журналах, хотелось светиться в телевизоре и прекрасно понимал, что ни один мальчик, с которым он дружил, не мечтал о таком. Но… Но его старшая сестра была такой красивой и сияющей словно звезда, когда она крутилась возле зеркала. Теперь он понимал, что Лилит просто не знала, как развлечь его, поэтому сажала к себе на колени и читала вместе с ним модные журналы, принаряжала, делая из него крутого пацана, учила принимать красивые позы, чтобы она могла пофотографировать его. И все семейные альбомы забиты его фотографиями, над которыми умилялась вся семья, а Джонатан каждый раз понимал, что вся его жизнь была связана лишь с модельной карьерой. И все время его захлестывали воспоминания, как он сидел, листал модный журнал, не понимая, что там написано, поднимал глаза и видел свою красивую сестру, которая суетилась перед зеркалом и, накрасившись, принимала различные позы, словно модель. — Джонатан?.. Джонатан! – он резко вынырнул из своих мыслей, вздрогнув и подняв голову. — Прости, — виновато и немного глупо улыбнулся парень, взглянув на обеспокоенную Шарлотту. – Просто кое-что вспомнил. — Стоит ли спрашивать, что это за воспоминания? – осторожно спросила писательница, допивая бокал вина. — Вполне, — слабо улыбнулся парень и. увидев, что гостья доела, добавил. – Когда закончишь есть, то положи вилку и нож вот таким способом, — и положил ее столовые приборы на тарелку по диагонали с верхнего левого угла к нижнему правому. — Хорошо, — та быстро запомнила важную информацию. – А если я еще не закончила? — То положи на край, впрочем, мы делаем всегда так в повседневной жизни, так что все нормально. И он поставил тарелки одну в одну, взял пустую пиалу из-под салата и перенес их на кухонный стол. Допил вино и переместил бокалы туда же. Парень достал изящный чайный сервиз тет-а-тет и, поставив чайник с горячей водой разогреваться, быстро красиво и правильно расставил все необходимые вещи. — Так, что это были за воспоминания? – аккуратно вернулась к теме девушка, ей было совершенно не привычно видеть Джонатана, который был невнимателен к окружающим, так еще и в замкнулся в себе. — Я вспоминал о Лилит, — увидев непонимание на лице Шарли, он быстро поправился. – О старшей сестре. — Вау! А насколько она тебя старше? – глаза собеседницы заинтересованно заблестели. — На 13 лет. — А еще братья или сестры есть? — Нет, только мы с Лилит. — А у тебя есть ее фотография? — Да, конечно, есть, — и парень широко улыбнулся, доставая телефон и находя нужное фото. С экрана навороченного телефона на Шарлотту смотрел Джонатан и красивая девушка с утонченными чертами лица, мудрыми голубыми глазами и нежной изящной улыбкой. И совершенно не скажешь, что ей было примерно 38-39 лет. Во многом брат был похож на сестру, поэтому Шарлотта не удивилась, когда тот рассказал, что огромное влияние на него оказала именно Лилит. Актер рассказал ей о его помешанности на моде еще с детства. Сказал, что вскоре после его рождения родители развелись, но поддерживают хорошие отношения, просто потому что их брак был навязан их родителями с обеих сторон, что отец всегда финансово поддерживает их и регулярно навещает. С какой-то печальной радостью на лице описал маму, которая была карьеристкой, хотя последние 10 лет приостановилась ради милых внуков. Парень веселил Шарлотту, рассказывая, какие пакости творил с ухажерами Лилит, приговаривая, что они ее недостойны. И чувством выполненного долга отдал сестру в руки Майку, ее мужу, с которым они отлично живут в браке уже чуть больше 15 лет и имеют троих детей. Шарлотта же в свою очередь рассказала, что всегда хотела старшую сестру или младшего брата, потому что всегда росла одна в семье. Родители всячески поощряли ее вечные получения знаний и тогдашнее хобби, а сегодняшнюю профессию. Описала все ее выходки с ее лучшей подругой Бет, все ее неожиданные для характера шалости и проявления истинных черт таких, как упорство, излишняя заинтересованность и следствие невнимательность к окружающим, а порой и полное их игнорирование. Но стоило Джонатану и Шарлотте вновь вернуться к манерам, то тут же поняли, что только что нарушили один из запретов, но это можно было считать свиданием, поэтому они решили, что никому об этом не скажут и унесут этот секрет с собой в могилу, после чего громко рассмеялись. — Наверное, раз мы уже заговорили о ведении бесед, то стоит тогда и манеры общения пройти, — он сделал глоток чая и, аккуратно поставив чашку на стол, вежливо налил напитка и девушке. — И скорее всего это будет самое актуальное. Спасибо. — Что ж, тогда, одно правило мы уже усвоили. Так что нужно запомнить еще несколько. Не копаться в телефоне, когда разговариваешь с кем-то. Не перебивать собеседника. Говорить надо негромко, но четко и ясно. Обязательно выслушивай собеседника – это пойдет тебе в огромный плюс. И если спорить, то умело и очень красиво. Но над этим мы сейчас подробнее поработаем. — Даже так? – удивилась Шарли. — Даже так. Потому что так ты выставишь себя лишь в самом лучшем свете, а это нам и надо, не так ли? – ухмыльнулся Джонатан, делая глоток чая. — Правильно, — снова спародировала парня девушка, тихо захихикав. — Если не особенно разбираешься в теме разговора, и если к тебе обратятся, то просто изящно улыбнись и скажи, что, к сожалению, не успела разобраться в этой теме, но благодарю за предоставленную информацию. Что-то в этом типе. — Мы ведь это еще проработаем? – писательница заволновалась, модулируя в своей голове возможные темы для диалогов. — Конечно, — успокаивающе улыбнулся парень. – И самое важное, не молчать, но и не использовать всеми любимые «Аааа», «Ээээ», «Короче», «Ну», «В общем» и тому подобное. Вроде все, — задумавшись, закончил актер. — Звучит не сложно, но я прям чувствую, сколько сил для соблюдения всего этого нужно. — Здесь самое главное привыкнуть, — прыснул в кулак Джонатан, а потом ласково посмотрел на всерьез задумавшуюся Шарлотту. – И я уверен, что у тебя все получится на отлично. Пока они упорно тренировались в практике говорения, медленно переместились на диван, и это стало больше походить на светскую беседу. Джонатан умело вел разговор, одновременно поправляя речь девушки. Он пытался научить ее интуитивно правильно держать планку при общении, но при этом сохранять свои индивидуальные черты разговора, которые завораживали каждого. Для начала темой было выбрано писательство, которое плавно переходило в рамки издательства, а там дальше и кино. Неожиданный звонок заставил собеседников испуганно вздрогнуть и вынырнуть из приятной атмосферы разговора. На экране телефона Шарлотты ярко высветилось имя «Пол Харрис», и писательница поспешно, как и всегда, ответила на звонок. — Алло? — Добрый вечер, мисс Тейлор. Извините за поздний звонок. — Ничего, — ответила она и все же бросила взгляд на настенные часы. Время было за восемь, поэтому девушка несколько удивилась такому неожиданному звонку, но ничего не сказала. — Мисс Тейлор, что вы скажите насчет встречи с фанатами через пять дней? — Я не против, но вы успеете все подготовить? И к чему такая спешка? — Магазин «Book’s re» предложил провести рекламную акцию в одном из филиалов, как раз в день выхода книги. — Как-то немного неожиданно, — удивилась девушка. – Книга же выходит всего через пару дней. — Поэтому и пришлось потревожить вас так поздно. Если начнем сегодня, успеем сделать все в срок. Извините! — Ничего. В общем, я согласна, поэтому, если нужна будет помощь, обращайтесь, с радостью помогу! — Спасибо вам большое! Доброго вечера, до свидания! — До свидания! Шарлотта нажала кнопку сброса вызова и положила телефон на журнальный столик. Она тихо выдохнула, в голове прокручивая все, что придется сделать ее редактору, отделу пиара, отделу продаж, а также книжному магазину, который и затеял все это. — Что случилось? – спросил Джонатан, внимательно наблюдая за писательницей. — Ничего особенного. Просто звонил мистер Харрис, спрашивал мое разрешение на автограф-сессию в одном из книжных магазинов. — Автограф-сессия?! Когда? Где? – загорелся актер. — Пока я не могу ничего тебе рассказать, когда все это будет официально, — весело подмигнула Шарлотта и легонько щелкнула пальцем по носу парня. — Бука ты, — притворно надулся тот, подражая обиженной моське писательницы. – Ну, да, ладно, — он тут же выдохнул, и его лицо засияло, словно парень что-то снова придумал. Хлопнув ладонями по коленям, встал с дивана, потянулся, оголяя поясницу. Озорное настроение не покидало дом актера, поэтому Шарлотта ущипнула его за показавшуюся кожу, напугав Джонатана, который резко опустил руки и обернулся к девушке. — И что это было, мисс Шарлотта Тейлор? – он подошел к ней вплотную и посмотрел на нее сверху вниз, поставив руки в боки. — О чем это вы, мистер Льюис? Наверное, вам все это показалось. Может, это были какие-нибудь инопланетянине? – писательница не отводила взгляда от парня, в их глазах читалось веселье и азарт, им было интересно вести такие игры, наблюдать за реакцией друг друга. — Да, наверное, — протянул тот в ответ. – Есть тут один инопланетянин, который не дает мне покоя последний месяц, — и наклонился к девушке, вовлекая ее в нежный поцелуй. Шарли растворилась в нем, ощущая, как волнами накатывает удовольствие от заботы, нежности, ласки и любви. Поэтому, когда Джонатан аккуратно оторвался от манящих губ девушки, она не поняла, почему она уже стоит на ногах около дивана и обнимает парня. — Что?! – писательница удивленно осматривалась, пытаясь понять, все же когда она успела встать. Парень, воспользовавшись небольшой заминкой, взял небольшой пульт с журнального столика и под заинтересованным взглядом девушки нажал кнопку посередине, направив маленький приборчик куда-то в сторону кухни. Тихо зазвучала медленная мелодия, успокаивающая, но и не сонливая. Хозяин квартиры прибавил громкости, заполняя каждый уголок нежной песней. Он кинул пуль куда-то на диван и снова обратил внимание на девушку. — Потанцуем? — Но я не умею, — смутилась писательница, чуть сжав ладонь Джонатана. — И не надо уметь. Просто следуй за мной и попробуй влиться в музыку. Он улыбнулся и медленно положил руку на свое плечо, а другую вытянул в сторону. Прижался животом к животу партнерши, заставляя ту смутиться не только близости, но и от тепла и необычных чувств от прикосновения накаченного пресса. Шарлотта чуть отвернула голову, просто не в силах смотреть на актера. Она слышала его дыхание над ухом. Видела, как лежала ее рука на его широком плече. Чувствовала, как лежит его ладонь на ее спине. С любопытством наблюдала за трепещущей жилкой на шее, боясь поднять глаза выше. Он видела его точеный подбородок и легкую улыбку на губах, заглянуть в его глаза было выше ее сил. Джонатан медленно качнулся в сторону и уверенно сделал шаг вперед. Это было так неожиданно, что Шарлотте пришлось сделать шаг назад, чтобы не потерять равновесие. Но снова шаг, снова шаг и шаг в сторону. Она поняла, почему парень сказал ей не беспокоиться и просто следовать за ним. Он уверенно вел ее, словно они танцевали много лет вместе. Актер ступал мягко, чуть покачиваясь, и заставляя девушку делать то же самое. Они медленно переплывали по комнате в неспешном ритме переливающейся мелодии. Ее ноги уже не болели на каблуках, она и правда начала привыкать к ним, как и сказал Джонатан. Девушка удивлялась, насколько разносторонние у него интересы, взгляды на жизнь. Ей хотелось копнуть глубже, увидеть, что еще он знает, чем еще он сможет ее удивить. Она заметила, что Джонатан смотрел на нее. Чувствовала это со всем трепетом своего тела и сердца. И через пару секунд она все же решилась поднять глаза. И тут же задохнулась от всей той бури нежных эмоций, что горели в голубых глазах, которые неоднозначным взглядом скользили по ее лицу, путались в ее чуть растрепанных волосах, пытались заглянуть в ее глаза, спрятанные за любимыми очками. Он уже понял, что не выберется из ее притягательного омута. Как он его тогда назвал? А, точно, «…сладкий омут…». Да… Это больше подходит для этой маленькой музыкальной шкатулочки Шарлотты Тейлор. Для него она была и правда похожа на одну из его любимых игрушек детства, которая до сих пор стоит дома у родителей. Эта маленькая красненькая бархатная коробочка с небольшим заводным ключиком поразила его не только неординарной мелодией, которую было просто невозможно предсказать, но и миниатюрной хрупкой фигуркой балерины в позиции арабеск с вытянутыми чуть вверх руками, словно в умоляющем жесте. По сравнению с другими музыкальными шкатулками она терялась на фоне и не привлекала внимания, но почему-то тут же очаровывала Джонатана. И стоило завести ее узорным ключиком, как тот влюбился в нее и тут же купил. Именно сложная, непредсказуемая мелодия делала из этой, казалось бы, простой на вид фигурке балерины, истинную приму, которая привлекала внимание лишь на себя. И Шарлотта была именно такой. Хоть с виду она и казалась простой, стеснительной девушкой со своими винтиками в голове, которые он списывал на творческую натуру, но на самом деле она была поразительным человеком, полноценной личностью, каких можно встретить очень редко в современном мире. Все вокруг ищут себя, большинство теряют и просто гниют на нелюбимом месте работы, в душе желая лучшего. А она уверенно и гордо движется по своему пути, который четко проложила. Как бы он хотел жить так. Да, он был актером и ему это, несомненно, нравилось, но иногда ему казалось, что в его жизни что-то не так, и рядом с этой совершенной личностью это чувство усиливалось. — Джонатан? – тихо и очень осторожно позвала его девушка, обеспокоенно наблюдая за ним, но тот ничего не ответил, лишь коротко чмокнул в нос и с легкой нежной улыбкой повел ее дальше по комнате, вливаясь в ритм и настроение новой мелодии. Они кружились по комнате, не говоря ни слова, лишь иногда заразительно смеясь от неожиданных поворотов и кружений, которые Джонатан выдумывал уже на ходу, подстраиваясь под композиции.