Доверяю

В то же время Бриллинг

— Ты чего не спишь? — Амалия взъерошила мои волосы. — Не могу. Весь день пытаюсь до неё дозвониться. — Ребята же улетели, возможно, там нет связи. — Вполне вероятно. Знаешь, а они хорошо вместе смотрятся… Бежецкая подошла и понюхала содержимое моей кружки. — Просто кофе. — Ты трезвый такое не скажешь, — села напротив, — обещал переболеть. — Оно как-то не проходит, — слабо улыбнулся, — каждый день думаю о ней. Засыпаю и просыпаюсь с этими мыслями. — Глупо. — Знаю. Я когда Женю не вижу, то всё нормально и хорошо, как только встречаемся, — махнул рукой, — пиздец. Как это называется? — Без понятия, но прошу заметить. Вы оба стали куда спокойнее и веселее. — Не понял? — Ты перестал постоянно курить, сделал себе нормальную стрижку, и даже купил что-то не чёрное из одежды! Ваня, расцветаешь на глазах. — Мы с Ханаби выбирали одежду. На самом деле, с ней действительно хорошо. В своей измене не признался, как и всегда, но больше тяги к блядству нет. Она как Карницкая, есть много похожих черт характера, некоторые привычки. Как тофу. Чувство насыщения присутствует, и на этом всё. — Позволь себя любить, Бриллинг. Это легче, чем кажется. — Как ты с Николаем? — Да. Проблем никаких, живу в шоколаде, получила всё… О, — её телефон завибрировал, — только вспомнили. — Женя? — Она самая, — поднимается, — Жень, Женя! Ты чего так кричишь? Я тебя не слышу! — Что? Подлетев к Бежецкой, я выхватил у неё телефон.

— Женя?! Женя?!

— Сэмюэль сделал мне предложение! Амалия, — кричит, — мы помолвлены. А-а-а-а-а! Смартфон выпал из моих рук, но девушка успела его поймать. Она это слышала, и к сожалению, я тоже. — Жень, — испугано смотрит на меня, — давай чуть-чуть позже перезвоню. У меня Ярочка капризничает сильно весь день. Хорошо? В ушах зазвенело. — Бриллинг? — Что? Я просто лёг на диван и попытался отдышаться. Держи себя в руках… — Дыши. — Дышу, — киваю, — дышу. — Это её жизнь. — Это её жизнь, — повторяю. Поднявшись, схватил ключи от машины и куртку. — Вань, ты куда? — бежит за мной, — на дворе ночь! — Прогуляться. — Подожди. Громко хлопнув дверью, покинул поместье Карницких. И вот так каждый раз. Я делаю людям хуёво, а потом удивляюсь, почему хуёво мне. Ещё до того, как мы с Женей первый раз поженились, я присмотрел семейное гнёздышко, а когда относительно помирились, то купил этот дом. Я хотел сделать сюрприз на её день рождения, но карты сложились иначе. Хороший двухэтажный дом с тремя спальнями, в котором есть собственный бассейн и сауна на цокольном этаже. Некоторая мебель здесь уже была. Застройщик сделал небольшой подарок в виде обустроенной детской комнаты. — Какие милые стульчики, — провожу рукой. Иногда, я становился слишком сентиментальным и представлял себе счастливую обычную жизнь. Более того, сам же удивлялся своим мыслям. Женя хлопочет на кухне, а я на заднем дворе играю с нашими детьми. Вечером, после ужина, читаю малышам сказку, и чуть позже, мы с Евгенией смотрим какой-нибудь фильм. Последняя задержка Карницкой была для меня шансом и надеждой. С одной стороны, я дико обосрался, ибо дети вообще не входят в мои планы, а с другой, представлял её беременной, и внутри становилось тепло. Отныне, она моя жена лишь по документам. Она с другим, она счастлива, и она больше не моя. За сорок минут я разгромил весь дом. Разъебашил всё, что попадалось под руку. Гипс мне вообще не помешал. — Ебаные руины, — пнул перевёрнутый диван. Пора смириться.

— Бриллинг, — принимаю вызов.

— Иван! — Ханаби, — я в аэропорту, и у меня разрядился телефон. Ты просил напомнить, что должен встретить.

— Да, — усмехнулся, — я помню.

— Отлично! Скоро буду! Ужасно соскучилась.

— Я тоже, — смотрю на разбитый стол, — до встречи.

На секунду посмотрел в зеркало. Что-то постарел. У лба появились седые волосы, морщины вокруг глаз, да и синяки тоже. Какой-то уставший, кожа серая, а щетина стала жёстче. Мне уже не двадцать, а тридцать шесть лет. Пора уже остановиться, ибо вечно скакать не получится. — Ещё и спину ломит… Это старость? Я всегда хохотал над дядей Мишей, что он засыпает в кресле днём, а тут, совсем недавно, сам уснул. Плюс ко всему, залил слюнями всё, что можно было. Лишь в аэропорту пришёл в себя. То, что я сейчас чувствую, это не ярость, не гнев, это апатия и боль. — Привет! — бежит ко мне. — Привет, — поцеловал в щеку, — это тебе, — подарил букет. — Спасибо. Почему ты всегда даришь мне кустовые розы? — Они красивые, — улыбаюсь, — как и ты. — Ох, — рассмеялась, — Бриллинг. — Кстати, есть новости. — Хорошие? — Конечно. Сэмюэль и Евгения помолвлены, а значит, мы скоро пойдём на свадьбу! Ханаби почему-то опешила. — Ты как? — Да нормально. — Я про другое, — переживает, — свадьба состоится только в том случае, если вы разведётесь. Во всех базах данных есть информация о вашем браке. — Поговорим с ней. Кто эгоист? Я! Она развод не получит, только через мой труп.

Карницкая

Разговор с Амалией меня напугал. Странная она сегодня. Ощущение, что чего-то испугалась.

— Папуль, — шёпотом, — спишь?

— Евгения, привет. Нет, не сплю. С днём рождения, моя любимая девочка.

— Спасибо, — улыбаюсь.

— Твой подарок ждёт тебя дома. В России, — уточнил, — как Сейшелы?

— Восторг. Если стоишь, то сядь. Новости удивительные.

— Ты беременна?

— Нет.

— Жаль… Тогда, чем удивишь?

— Сэмюэль сделал мне предложение!

— Боже, — рассмеялся, — Евгеш, поздравляю! Новый зять!

— Как раз о зятях. Поговори с Бриллингом. Мне нужен развод.

— Ты же понимаешь, что это невозможно. Я не смогу на него повлиять в данном плане. Он упёрся и всё.

— Пап…

— Жень… Если вас устроит, то можно заключить брак как католики.

— Венчание?

— Именно, но придётся соврать святому отцу, и сказать, что ты находишься в бракоразводном процессе. Тогда вас, возможно, обвенчают. Дочь, я рад за тебя, правда, Сэм хороший парень.

— Спасибо…

Мне необходимо поговорить с Бриллингом. Нормально. Без ссор, мата и секса. Выйдя из душа, Сэм сразу же, как хищник, залез на меня и забрал телефон из рук. — Мы отдыхаем. — Разговаривала с папой. Твоё полотенце вот-вот упадёт. — Хорошему человеку скрывать нечего, — подмигнул. Он слёз, и в самый последний момент подхватил полотенце. Всё равно не успел. — Отличная задница. — Спасибо, — с красными щеками скрылся за дверью, — стыдоба…

Неделю спустя

Всё идеально. Мы загорели, некоторые пряди волосы выцвели, отдохнули как следует. Неделя проведённая наедине друг с другом и природой. Другая бы радовалась, но у меня возник вопрос. — Сэм, — отодвигаю еду, — не посчитай за наглость, но я вынуждена сказать. У тебя ко мне вообще нет сексуального влечения? — Кто такое сказал? — продолжает есть. — Мы вместе несколько месяцев, постоянно вдвоём, ты сделал мне предложение, живём у тебя, а секса нет. Даже намёка. — Тебе это так необходимо? — усмехнулся, — Евгения, я же говорил, ты меня привлекаешь больше, чем кто-либо, но принуждать к близости не буду. Всему своё время, ягодка. — Просто переживаю… Может, дело в… — Нет, — догадался, — если нужен секс, ты только скажи, — хохочет, — мы, — бросил взгляд вниз, — с моим напарником что-нибудь придумаем. — Сэмюэль… — Прозвучало гадко, — кивает, — соглашусь. Извини… Я не имею зависимости от секса, а наслаждаюсь твоей компанией, и поверь, это лучше плотских утех. — Вообще? То есть, сперма в голову не бьёт? — Всегда есть способ снять напряжение, — помахал рукой, — никаких проблем.

Несколько дней спустя

Отпуск закончился. Сэмюэль вернулся в Берлин, а Карницкая в Россию на пару дней. Она никому не сообщила о своём визите. Женя позвонила Бриллингу и договорилась о встрече, но очень удивилась, когда мужчина назвал другой адрес. — Красиво, — вышла из машины. Райончик действительно был хорошим. Можно сказать, даже семейным таким. Ваня ждал её на веранде. — Изменилась, — прошептал себе под нос. — Изменился, — подумала девушка. Им обоим предстоит делать вид, что всё совершенно нормально. Ей есть о чём поговорить с ним, как и ему. Супруги прошли в дом. — Миленько, — оглядывается, — давно переехал? — Недавно, — подходит к холодильнику, — но купил давненько. — Хороший выбор. Он заварил её любимый чай и сел напротив. — Спасибо. Иван Францевич не мог без боли смотреть на неё, а Евгения Михайловна отводила взгляд. — Ты приехала ради того, чтобы обсудить мою недвижимость? — Нет, — нервничает, — на самом деле, я здесь по другому поводу. Вань, — облизнула губы. Женю трясло. — Я хочу развод. — Тогда, — задумался, — зря приехала. — Сэмюэль сделал мне предложение. — Поздравляю! Он сделал вид, что слышит об этом впервые. Словно, не разгромил весь дом, словно, не мог заснуть из-за этой «чудесной» новости, словно, ему не больно. Евгения удивилась его реакции. Улыбка показалась искренней. — Но всё равно нет. Я несколько раз объяснял почему, Жень. — Пожалуйста, — её голос слегка дрогнул, — Вань, пожалуйста. — Не могу, — прошептал, — просто не могу. Моё чутьё трубит, говоря о том, что нельзя мне с тобой разводиться… Ему я не верю. — Отпусти меня. — Ты свободна. Единственное, что требую от тебя — сохранение брака. Лишь розовая бумажка и другая фамилия в паспорте. Если она так не устраивает… — Думаешь, дело в фамилии? — опешила, — мне нравится твоя фамилия, но нормальная жизнь нравится больше! — В случае чего, именно я должен буду иметь доступ к тебе, к твоему состоянию здоровья и прочее, ибо ему, — пытается не кричать, — не доверяю. Я за тебя несу ответственность, я тебя в это втянул, и я хочу это контролировать. Когда же ты поймёшь уже, что не даю развод по одной простой, — выдыхает, — причине. Переживаю и беспокоюсь. Пока свидетельство о заключении брака у меня на руках, то мне легче. — Эгоистично. — Правдиво. Вдруг, вы пропадёте, и я, как твой супруг, в данной ситуации, имею какие-то права и полномочия. Тем более, обещал твоему отцу, и матери. — Что ты обещал? — Оберегать тебя. В Германии у меня свои люди, я всегда знаю чем ты занята. — Со мной рядом Сэм! Выключай свою опеку. — Я ему не доверяю, — рявкнул, — другой человек, другие мысли и планы. И ещё, брак с тобой укрепил мою позицию в определённых обществах. Зять самого графа Карницкого. — Вот как, — усмехнулась, — значит, изначально… — Я женился на тебе по безумной и огромной любви, — перебил, — терплю некоторые твои выходки, оскорбления, и разговариваю с тобой по той же причине. Давай не будем ссориться и обсуждать наши чудесные отношения. Евгения не сдержалась. Девушка поставила кружку с чаем и закрыла лицо руками. Бриллинг сдался. Он подошёл к ней, присел, положив голову на колени Карницкой. Даже не вздрогнула. Как на исповеди, или вернувшийся блудный сын. — Не плачь, пожалуйста, Жень. Всё что хочешь проси, я это тебе дам, но не развод. Всеми фибрами души голосую за твоё счастье. — Почему «нет»? — Тяжело объяснить, но знаю, что так лучше для всех нас. На самом деле, он мог ей сказать, из-за чего не хочет давать развод. Проклятая розовая бумажка — единственное, что объединяло их по сей день. — Хорошо. Кулаком вытерла нос, и аккуратно, боясь спугнуть, провела по волосам Вани. — Вставай. — Не хочу, — мотнул головой, — мне и так нормально. — Неужели, тебе самому не хочется жениться? Жить с ней обычной жизнью. — Я уже женат, — прошептал, — а ты замужем. — Но Сэмюэль… — Заключите церковный брак. — Заладил, — фыркает, — как папа. — Мы разговаривали об этом… Мне нужно вас благословить? — Бриллинг… — Благословляю. Понадобится помощь — говори. Приглядевшись к обстановке, она вспомнила кое-что. — Я где-то видела этот интерьер… — Ты опять рылась в моих документах, — рассмеялся, — и нашла фотографии дома. — Нет. — Да… Я его для нас купил. У неё сердце кольнуло. — Есть хочу, — шмыгнула носом. — Сейчас что-нибудь придумаю или закажу, — поднимается. Он протянул ей руку. — Давай останемся в хороших отношениях, попытаемся быть друзьями. Обещаю, я не буду препятствовать твоему счастью. Соглашусь на все условия, только бы не потерять тебя. — Возможно, — выдохнула, — ты прав, и настанет момент, когда я, — замялась, — смогу довериться только тебе. Никаких условий, прошу, перестань Сэма называть лосем. — Это слишком. — Ваня. — А что? Если он лосяра! С тобой воевать бесполезно, так как знаю, что проиграю… Точнее, сдамся добровольно в плен. — «Азазель» пленников не держит. — Быстро учишься. Мир? — Мир, мымра. — Неугомонная…